Глава 15. СРЕДНЕВЕКОВЬЕ ГРУДИ
На смену великолепной античности пришла аскетичная и суровая эпоха христианства. Нагота и вообще все телесное отрицалось, как "земное" и "греховное". Аскетические идеалы сказались и на эталонах женской груди. Как пели школяры-ваганты: «Девушки перси свои туго бинтом пеленают, ибо для взгляда мужчин полная грудь не мила». Средневековое тело должно было быть худым и стройным, без слишком вульгарных выпуклостей. Публичное обнажение женской груди считалась дикостью и языческим варварством. Изображать нагими позволяли только Адама и Еву, когда они еще жили в раю, и нагота их была невинна.
В христианстве нарушение связи с богом - попранная, мятая грудь. Нарушение целостности формы этой связи влечет наказание в виде усекновения груди.
1 И было ко мне слово Господне:
2 сын человеческий! были две женщины, дочери одной матери, Иер. 3:7-8
3 и блудили они в Египте, блудили в своей молодости; там измяты груди их, и там растлили девственные сосцы их. Пс. 72:27; Иез. 16:26; Ос. 1:2; Наум. 3:4
4 Имена им: большой - Огола, а сестре ее - Оголива. И были они Моими, и рождали сыновей и дочерей; и именовались - Огола Самариею, а Оголива Иерусалимом. Иез. 16:46
5 И стала Огола блудить от Меня и пристрастилась к своим любовникам, к Ассириянам, к соседям своим, 4 Цар. 15:19; Ос. 2:2; 5:3
25 И обращу ревность Мою против тебя, и поступят с тобою яростно: отрежут у тебя нос и уши, а остальное твое от меча падет; возьмут сыновей твоих и дочерей твоих, а остальное твое огнем будет пожрано;
26 и снимут с тебя одежды твои, возьмут наряды твои. Иез. 16:39
27 И положу конец распутству твоему и блужению твоему, принесенному из земли Египетской, и не будешь обращать к ним глаз твоих, и о Египте уже не вспомнишь.
33 Опьянения и горести будешь исполнена: чаша ужаса и опустошения - чаша сестры твоей, Самарии!
34 И выпьешь ее, и осушишь, и черепки ее оближешь, и груди твои истерзаешь: ибо Я сказал это, говорит Господь Бог.
Страшное христианское проклятие звучит так :
Дай им, Господи: что Ты дашь им? дай им утробу нерождающую и сухие сосцы.
(Книга пророка Осии)
Однако история раннего христианства знает и памятные исключения. Леди Годива ( en. Godiva от латинизированного an. Godgyfu, Godgifu — подаренная Богом; 980—1067) — англо-саксонская графиня, жена Леофрика, эрла (графа) Мерсии, которая согласно легенде проехала обнажённой по улицам города Ковентри в Великобритании ради того, чтобы граф, её муж, снизил непомерные налоги для своих подданных. Историю об обнажённой всаднице впервые упоминает монах монастыря святого Албана Роджер Вендровер в 1188 году, и согласно ей события происходили 10 июля 1040 года. Недалеко от бывшего кафедрального собора Ковентри установлен памятник — леди Годива с распущенными волосами верхом на лошади.
Раннее средневековье- время многочисленных плясовых эпидемий, например массовой пляски Св. Вита. В таких эпидемиях танец являлся часто не чем иным, как рядом бесстыдных поз, продиктованных безмерными вожделениями. Как только участников этих танцев охватывало возбуждение, они в диком бешенстве срывали друг с друга платье, женщины с мужчин, мужчины с женщин, чтобы путем такого бесстыдного зрелища дойти до настоящего эротического безумия. Сотни совсем обнаженных и полуобнаженных женщин и мужчин в сладострастной истоме ждали спасителя. И спасение совершалось путем грандиозно- чудовищных оргий, всегда сопровождавших вспышку массового плясового безумия. Большинство женщин, участвовавших в таких плясовых эпидемиях, возвращались домой беременными, а меньшинство из них знало, кто отец ребенка, которого они носили под сердцем, ибо оргастическое опьянение бросало мужчин и женщин навстречу беспорядочному половому смешению.
Сексуальность в эпидемиях плясок переживается в контексте религиозной драмы искушения, грехопадения и искупления. Оскар Уайльд в своем знаменитом письме из тюрьмы отмечал, что "Христос любил грешников как подошедших ближе всего к совершенству. Каким-то еще не понятым в мире образом он считал грех и страдание святыми самими по себе и образцом совершенства".
Что до раннехристианских священнослужителей, учивших целомудрию паству, то и у них принцип целибата укоренялся с большим трудом, неизбежным его следствием стала развращенность нравов. Священники покушались на монахинь, и в эпоху Реформации, по свидетельству одного из папских куриев, некоторые обители превратились в бордели.
В Высокое Средневековье (XII-XIII вв.), когда жизнь людей улучшилась, а нравы стали мягче, европейский мир опять вспомнил о женской красоте. Пришла она из мира искусства. Именно в среде провансальских трубадуров родился культ Прекрасной Дамы, являющийся земным продолжением культа Мадонны. Рыцарь должен был верно служить своей избранной Госпоже, "не ведающей снисхожденья".
Автора средневекового "Романа о Розе" восхищает и прямой нос, и маленький ротик с пухлыми алыми губами, и ямочки на щеках и подбородке его возлюбленной.
Рыцарская эпоха: время, когда мужчины питали самые возвышенные чувства к своим лошадям.
Элейн Кендалл
Со второй половины XIV века грудь вновь начинает отвоевывать свое «место под солнцем» у христианской аскезы.
1385 год. В Баварии правит королева Изабелла (с 1385 по 1417 год). Ко временам ее правления относится первое зафиксированное на бумаге упоминание о пирсинге сосков у женщин. В проколы вставляются кольца, инкрустированные драгоценными камнями или накладки на соски, визуально увеличивающие грудь. Через проколы также часто пропускают золотые цепочки, украшенные медальонами.
У благородных дам в это время входят в моду платья с вырезом настолько глубоким, что можно видеть пупок. Метресса Карла VII, Агнесса Сорель, довела идею декольте до полного (не считая прозрачной лёгкой ткани) открытия одной из грудей, что впервые продемонстрировала на своём публичном покаянии. В истории это осталось под названием ''moult belle contrition de ses peches'' (прекраснейшее сокрушение о своих грехах Агнессы Сорель) [Continuateur de Monstrelet, 1449 (Chastellain. V. P. 367, № 1).] .
Во время въезда Людовика XI в Париж в 1461 г. три обнаженные девушки по очереди декламировали перед королем стихи, прославлявшие его. У фонтана дю Пансо стояли дикие мужчины и женщины, сражавшиеся друг с другом, а возле них три обнаженные прекрасные девушки, изображавшие сирен, обладавшие такой чудной грудью и такими прекрасными формами, что невозможно было наглядеться. Нагим красавицам всегда отводились главные роли в приеме. Они или шли во главе кортежа, или разыгрывали символические пантомимы, выражавшие гордость, испытываемую городом по поводу чести посещения высокого гостя.
Во время встречи городом Лиллем Карла Смелого Бургундского три обнаженные красавицы разыгрывали перед ним суд Париса.
В среде бюргерства и городского дворянства женщины не декольтировались так сильно, как при дворах абсолютных государей. Только проститутки подражали этой моде, и им часто позволялось выходить на улицу с совершенно обнаженной грудью, во всяком случае, они имели полное право появляться в таком виде дома и на празднествах. Но и мещанки декольтировались очень заметно. Существовало несколько мод среди бюргерства, позволявших так глубоко вырезать платье, что видны были даже ореолы грудей. Такую моду можно проследить по рисункам Гольбейна и Дюрера. В одном описании костюмов, относящемся к началу XV в., говорится: "Богатые девицы надевают платье с вырезом спереди и сзади, так что груди и спина почти обнажены".
В Лимбургской хронике, относящейся к XV в., говорится: "А женщины носят широкие вырезы, так что видна половина груди". К тому же корсаж так подпирал грудь вверх, что достаточно было малейшего движения женщины, чтобы грудь выходила из платья. Женщины, одаренные от природы красивой грудью, несомненно, не упускали случая доставлять мужчинам такое зрелище.
Мурнер("О мерзости священников и монахов"), следующим образом описывает утонченные приемы женщин: "Женщины совершенно забыли стыд. Так пали низко нравы. В наготе они полагают теперь красоту. Вся их спина видна, и они мастерски умеют показывать грудь, подпертую корсетом. Чтобы она не задохнулась в платье, они обнажают половину ее, так думают они привлечь глупцов. "Оставьте! Что это такое? - говорит женщина, когда мужчина касается ее груди. - Какой вы злой! Клянусь честью, я ни разу еще не видала такого дерзкого человека!" Она защищается против мужчины так, как осел, со спины которого упал мешок. Тайком подносит она руку к груди, и вся она выпадает из платья". Щедрость в этом отношении женщин некоторых городов вошла в поговорку. О флорентийках говорили: "Они охотно показывают свою пышную грудь". В 48-й главе своего трактата "De sacerdotum et monachorum carnalium abominatione" Гус пишет: "Женщины делают в своих платьях около шеи такой большой вырез, что каждый может видеть ее блестящую кожу до половины обнаженной груди, притом везде, в храме, как и на площади, а еще более дома, а то, что остается скрытым от ее груди, так искусственно преувеличено и так выступает вперед, что производит впечатление двух рогов на груди".
Если молодой человек-простолюдин, позволивший себе взять соседку за грудь, и не считался еще развратником, а просто игривым шалуном, то обычай мужчин-гостей плясать без костюма уже считался нарушением правил приличия. Против этого обычая направлен целый ряд таких указов. В одном таком постановлении, изданном в Гёрлице в XV в., говорится: "Так как молодые люди недавно вразрез с добрыми нравами танцевали после бани в банных шляпах и без костюма, то совет постановляет: отныне ни один мужчина не имеет права плясать без костюма, в одной только банной шляпе, а должен надевать штаны и куртку, как принято в других странах и городах".
Генрих фон Миттенвейлер говорит в одном стихотворении: "Девушки бойко прыгали так высоко, что видны были их колени. У Гильды лопнуло платье так, что показалась вся грудь. Гюделейн стало так жарко, что она сама раскрыла спереди свое платье и все мужчины могли насладиться ее красотой…Мужчины хватают девок на виду у всех за корсаж, что доставляет большинству из них тайное удовольствие". Женщины только слабо противились такому натиску, так как мужчины именно этим путем обнаруживали свой восторг перед партнершей по танцу. Только женщины, которые не могли гордиться пышной грудью, возмущались и ломались. Расстегивать своей партнерше корсаж - таково было и главное времяпрепровождение мужчины в антрактах, когда он по обычаю стоял на коленях перед дамой или усаживался у нее на коленях.
Пляска служила поводом для обмена всевозможными интимными нежностями. Главную роль играл поцелуй. Целовали женщину не только в губы и щеки, а охотнее всего в грудь. Эта ласка считалась актом преклонения, который каждая девушка и женщина могла разрешить, не рискуя потерять доброго имени.
Каждая девушка, все равно, крестьянка или мещанка, знала превосходно пословицу: "Женщина любит так, как танцует"
Поведение проституток на праздниках, их манера танцевать, держать себя во время бега - все это, конечно было не чем иным, как концентрированной рекламой. Да и сами зрители видели не что иное, как рекламу, если те, прыгая и бегая, поднимали юбки так высоко, что их "белые бедра были видны довольно-таки бесстыдным образом". Или если во время пляски их "круглая грудь выходила из корсажа на соблазн похотливого народа". Когда проститутка старится и красота ее уже не находит спроса на рынке любви, она, если только не погибнет в нищете и больнице, принимается за еще более доходную профессию сводни. "В молодости - девка, под старость - сводня". В масленичной пьесе "Vom Papst und seiner Priesterschaft"("О папе и его священниках"), принадлежащей великому бернскому живописцу и поэту Николаю Мануэлю, старая проститутка восклицает: "Я рада, что могу сводничать, а то плохи были бы мои дела. Я в превосходстве изучила это искусство, и оно доставляло мне хороший доход с тех пор, как моя некогда пышная грудь стала похожа на пустой мешок, повешенный на палке".
Историк Фукс ярко характеризует эпоху наступающего Ренессанса: «Повсюду воздвигаются новые скрижали, закладывается новый фундамент для более великолепного общественного здания. Вместо того чтобы починять самые ветхие места, предпочитают строить сызнова. Никакая задача, как бы она ни была грандиозна и фантастична, не кажется индивидууму и обществу слишком большой и опасной, ибо мысль и чувства всех получают универсальный характер, каждый сознает себя положительно великаном, хочется все охватить своей волей, все познать, сокрушить всякое противодействие, все себе подчинить. Таковы отличительные черты каждого в отдельности и целых классов и народов, ибо такова физиономия эпохи. К вещам и людям предъявляются самые высокие требования, претензии всех безграничны и безмерны. Вот почему преимущество дается всегда зрелости, она пользуется особенным почетом как в области физической, так и в области духовной. Не обещающий юноша, не девушка, похожая на нераспустившийся бутон, ценятся выше всего в такие эпохи, а мужчина, находящийся в зените своей силы, творящий, и женщина, достигшая вершины развития, понимающая. Мужчина должен быть заодно и Аполлоном и Геркулесом, женщина - Венерой и Юноной... И тогда снова "жить" станет "радостью", и притом величайшей. Такой эпохой был Ренессанс... Все духовные рефлексы эпохи Ренессанса должны быть насыщены чувственностью».
В эпоху барокко (кон. XVI-XVII вв.) естественность вновь выходит из моды. На смену ей приходят стилизация и театральность. Расцвет барокко пришелся на период правления французского "короля-солнце" Людовика XIV. С этих пор французский двор начинает диктовать моду всей Европе (так называемый "версальский диктат"). Знать перенимала ее у любовниц короля и распространяла дальше.
В средневековье звенят и блестят украшениями женские прелести и мужские достоинства высших классов. Вот как описывается появление дорогой куртизанки на балу в Венеции:
«Анатом познакомился с Моной Софией во время своего краткого пребывания в Венеции осенью 1557 года. В палаццо одного герцога, где присутствовал по случаю праздника, который его гостеприимный хозяин устраивал в честь дня своего святого…
Возможно, из-за высказывания Леонардо да Винчи, не понимавшего, почему мужчины стыдятся своей мужественности и «скрывают свой пол, в то время как должны украшать его со всей торжественностью, словно правителя», возможно, именно поэтому в тот год, в соответствии с модой, мужчины всячески демонстрировали и пышно украшали свои гениталии. Почти все приглашенные, если не считать самых престарелых, были наряжены в панталоны светлых тонов, подчеркивающие их мужские достоинства с помощью лент, крепившихся на поясе и в паху. Те, у кого были веские причины благодарить Создателя, разумеется, следовали этой моде. Те же, у кого таких причин не было, прибегали к различным ухищрениям, чтобы идти в ногу со временем и не выглядеть обделенными природой. В "Подвале Мавра'1 продавались бутафорские накладки, которые можно было пристроить под панталоны, чтобы придать блеск мужчинам не столь блестящим. Среди множества украшений – от орнаментов из бусинок, обрамлявших «правителя», до эффектной отделки жемчугом, – были ленты с привязанными к ним четырьмя- пятью колокольчиками, которые выдавали желание "его милости». Таким образом, дамы узнавали, насколько они желанны кавалерам по перезвону бубенцов...Мона София была сложена великолепно. Шелковое платье, обнажавшее спину До начала бедер, почти не скрывало тела. В вырезе до половины сосков при каждом шаге колебалась грудь. Посередине лба на нити Фероньеры покачивался изумруд, сверкание которого затмевалось блеском зеленых глаз. Мона София была встречена благовестом сотни колокольчиков...Мона София танцевала на восточный манер: поставив обе руки на талию и покачивая бедрами. Все кругом с любопытством ждали момента, когда ей придется сменить пару. По этой причине каждый из молодых людей оспаривал у другого право стоять в первом ряду, выставляя на всеобщее обозрение – без малейшего стыда, – свое объемистое изукрашенное желание». (Федерико Андахази. «Анатом»: Махаон; 2003)
С приходом эпохи рококо в XVI веке и, так называемой, галантной моды грудь вновь становится центром внимания и самой эротически привлекательной частью тела. Теперь стало модным не просто ее обнажать, а обнажать кокетливо, с намеком.
Нравы простонародья брутальны, раскрепощены и свободны. SEX EVERYDAY FOR EVERYBODY.В одном сочинении, описывающем быт конца XVI в., в частности купальни и бани в городе Галле в долине Инна говорится следующее: "Ключом девственности является стыдливость, так как стыдливость удерживает многих девушек даже против воли от безнравственности, а благодаря обычаю купальной жизни они постепенно теряют эту стыдливость и приучаются являться перед мужчинами в обнаженном виде. В большинстве случаев не существует отдельных комнат для раздевания и купания, а в ваннах нарочно помещают мужчин и женщин вместе, чтобы они лучше видели друг друга и приучались не считаться со стыдливостью. Как часто мне приходилось видеть, девушек 10 , 12 , 14 , 16 и 18 лет совершенно обнаженными, или покрытыми лишь короткой простыней или разорванным плащом для купания, или же с небольшим фартучком спереди и сзади, именуемым здесь Badeher. И в таком виде бегут они днем по улице из дома в баню. А вслед за ними бегут совсем голые десяти-, двенадцати-, четырнадцати- и шестнадцатилетние мальчики, сопровождая эту почтенную компанию!"
Для Италии Корнацано удостоверяет в новелле, основанной на поговорке "Кто был свидетелем, того да благословит Бог", что нет ни одной девушки старше десяти лет. Епископ, выведенный в новелле, говорит своим слушателям: "Прежде чем стать епископом, я был исповедником, и все девушки старше десяти лет признавались мне, что у них уже было по крайней мере два любовника". О Франции говорится в одной новелле Тюнгера: "Немецкий дворянин, умевший немного говорить по-французски, въезжал верхом по мосту в Авиньон. Усталая лошадь начала спотыкаться, когда взошла на мост. Девица, очевидно легкого поведения, разразилась при виде этого смехом и стала издеваться над всадником. "Ах, мадам! - возразил он. - Вы едва ли удивитесь тому, что моя лошадь спотыкается, если узнаете, что она это делает всегда при виде женщины легкого поведения". "Ох! - воскликнула та. - Если это так, то советую вам не въезжать в город, ибо иначе вы сломаете себе шею".
Начиная со второй трети XVI в., в продолжение нескольких десятилетий обычай глубокого декольте и вместе с ним роскошь в костюме пошли на убыль, преимущественно среди немецкого бюргерства, то это объясняется в конечном счете не этими указами и не влиянием реформации, как думают многие историки, а тяжелой экономической депрессией, обнаружившейся тогда повсеместно и вынуждавшей массы к самоограничению в этой области.
Мещанская добродетель и благопристойность пользовались к концу Ренессанса большим значением только потому, что их главными борцами- пионерами были два изрядных разбойника; нужда и сифилис.
Самый знаменитый французский поэт женских прелестей XVI века Пьер де Ронсар с 1540 стал терять слух (возможно, вследствие перенесённого сифилиса).
В эпоху барокко (кон. XVI-XVII вв.) естественность вновь выходит из моды. На смену ей приходят стилизация и театральность. Расцвет барокко пришелся на период правления французского "короля-солнце" Людовика XIV. С этих пор французский двор начинает диктовать моду всей Европе (так называемый "версальский диктат"). Знать перенимала ее у любовниц короля и распространяла дальше.
О карнавале 1639 г. сообщается, что герцогиня Мединская устроила маскарад, на котором фигурировала с двадцатью тремя красивейшими дамами в костюме амазонок, и притом такого мифологического покроя, что этот праздник наготы вызвал целый ряд скандалов.
Женское тело в период барокко, как и ранее, должно быть "богатым" с "лебединой" шеей, широкими откинутыми назад плечами и пышными бедрами. Но талия теперь должна быть как можно тоньше, и в моду входят корсеты из китового уса. К тому же, корсет выполняет еще одну функцию — он зрительно поднимает грудь, обычно почти открытую смелым декольте.
Образчиком для подражания становилась откровенно декольтированная дама. Подчеркнуто открытая шея и грудь были главными признаками благородства. Логика проста и понятна: если женщина может обнажиться, открыв нежную и чистую кожу, - значит, она верная жена, добродетельная мать или девушка, ведущая праведный образ жизни.
Германия. Только что кончилась Тридцатилетняя война. Эта тяжелая и скорбная эпоха привела не только к полному опустошению и такому же полному обеднению значительных частей Германии, но и к сильному сокращению населения. Миллионы людей погибли в битвах или были уничтожены всюду появлявшимися мародерами, еще больше народа пало от болезней и эпидемий, сопутствовавших нескончаемой бойне. Тысячи местностей совершенно вымерли к концу войны. До этой злополучной войны Германия насчитывала 16 или 17 миллионов населения, а в 1648 г. число жителей не превышало 4 миллионов. А среди них мужчины составляли меньшинство. На 2 '/2 миллиона женщин приходилось 1 '/2 миллиона мужчин. Таков был печальный итог войны. А всегда, во все времена главнейшим капиталом является человек: его рабочая сила, его рабочие руки. Так как в те времена чувствовался особенный недостаток в этом капитале, так как без живого капитала всякий другой "человек" остается мертвым, то в первую голову надо было создать именно этот капитал. Производство детей как можно в большем количестве становилось преобладающей экономической потребностью времени и даже высшим нравственным долгом каждого способного производить детей мужчины.
Целый ряд документов, сообщает об этом почти дословно, как следующий, взятый из бохумского местного права: " Муж, имеющий здоровую жену и неспособный удовлетворить ее женские права, пусть приведет ее к соседу, а если и тот не в состоянии ей помочь, то пусть муж ее бережно возьмет на руки, не делая ей больно, пусть опустит ее вниз, не делая ей больно, пусть оставит ее там на пять часов и позовет других людей себе на помощь. А если и тогда ей нельзя помочь, то пусть он ее бережно поднимет и снова опустит, не делая ей больно, пусть даст ей новое платье и кошелек с деньгами на пропитание и пошлет ее на ярмарку, а если и тогда ей нельзя помочь, то пусть ей помогут тысяча чертей". В начале XVIII в. наступает эпоха рококо. Теперь женщина должна напоминать хрупкую фарфоровую статуэтку. Торжественную парадность барокко сменяет грациозность, легкость и игривость. При этом театральность и неестественность никуда не уходят — напротив, достигают своего пика. И мужчины, и женщины приобретают кукольный облик.
Красавица эпохи рококо имеет узкие плечи и тонкую талию, маленький лиф контрастирует с огромной округлой юбкой. Декольте увеличивается, юбка также несколько укорачивается.
Весь XVIII век – это век изысканной любовной игры и эротического культа, век искусственной красоты, разработавший полный арсенал методов соблазнения. Чтобы сделать грудь выше и краше, применялись всевозможные средства – уже упоминаемые корсеты, лифы и вошедшие в обиход каблуки, которые позволяли женщине еще явственней выпячивать свои "белоснежные яблоки". Соски грудей ("глаза тела") нередко подкрашивались (как красят губы), ведь розовеющий затвердевший сосок всегда был символом сексуального возбуждения.
Декольте (даже самые смелые) теперь носили не только на придворных мероприятиях, но и посещая церковь. Особую популярность также приобрел легкий платок, который накидывали на плечи, а при удобном случае сбрасывали, обнажая откровенный вырез на груди.
Анонимный французский автор пишет: "С тех пор как барышни так хорошо осведомлены относительно медикаментов, что уже не боятся неловкого положения, в которое их может поставить слишком пылкий любовник, все больше падает ремесло куртизанки. Ибо для кавалера гораздо приятнее развлекаться с благородной дамой, не рискуя ничем. С тех пор барышни поэтому не выходят из себя, когда любовник требует от них большего, чем право созерцать ее прекрасное лицо и прекрасную грудь".
Ренессанс придерживался того взгляда, что "обнаженная женщина красивее одетой в пурпур". Так как нельзя было всегда быть обнаженной, то показывали по крайней мере как можно больше ту часть, которая всегда считалась высшей красотой женщины и всегда поэтому обнаруживалась при помощи моды, а именно грудь. Обнажение груди не только не считалось пороком, а, напротив, было частью всеобщего культа красоты, так как служило выражением чувственных порывов эпохи. Все женщины, одаренные красивой грудью, более или менее декольтировали свою грудь. Даже немолодые уже женщины стремились как можно дольше вызывать иллюзии полной и пышной груди. Чем более одарена была женщина от природы в этом отношении, тем более расточительной была она. В отличие от других эпох, в период Ренессанса женщины декольтировались не только в бальной зале, но и дома, на улице и даже в церкви. Особенно щедры в этом отношении были они в праздничные дни. Фламандка и швейцарка обнажали свою грудь не менее, чем француженка, венецианка и римлянка. Только классовое деление проводило здесь грани. Господствующие классы, у которых женщина считалась главным предметом роскоши, доводили декольте до последней крайности. Чтобы лучше обратить внимание на красоту груди, на ее наиболее ценные достоинства - упругость и пышность, женщины порой украшали ореолы алмазными кольцами и шапочками и обе груди соединялись золотыми цепочками, отягченными крестами и драгоценностями. Екатерина Медичи придумала для своих придворных дам моду, обращавшую на грудь внимание тем, что в верхней части платья справа и слева были сделаны два круглых выреза, обнаруживавших только груди, но зато целиком и обыкновенно обнаженными, или тем, что груди искусственно воспроизводились внешним образом. Английская королева Елизавета I нередко показывалась с обнаженной грудью, как свидетельством своей девственности.
Фаворитка Анжелика де Фонтанж стала украшать декольте мушками после того, как её пыталась отравить соперница, и кожу на груди испортил яд, а кожа покрылась сыпью.(http://www.superstyle.ru/23nov2007/decolette) .
Там, где обычай требовал, чтобы благородные дамы переходили улицу только под шалью или в маске, как в Венеции, они, правда, скрывали лицо, но зато тем щедрее выставляли напоказ грудь.
"Восемью или десятью днями позже стою я в десять часов на галерее, в ряду с другими, кто желает доставить себе вечно новое удовольствие посмотреть, как король идет к мессе, и еще одно, особенное, видеть оконечности грудей дочерей его, наследных принцесс, каковые одеты были так, что выставляли их, вместе с обнаженными плечами, напоказ", - вспоминал в своих «Мемуарах» Казанова.
Право особенно сильно декольтироваться принадлежало во многие эпохи специально девушкам. Это понятно. Грудь - главное ее средство эротически воздействовать на мужчину, привлечь его внимание. Девушка еще только добивается мужчины, поэтому она имеет право более других выставлять напоказ свои заманчивые прелести. От замужней женщины, уже достигшей цели, обычай требовал, чтобы ее декольте было значительно скромнее. Она уже не имела права показывать ореолы грудей. А вдова была даже обязана наглухо, до самой шеи, застегивать платье, так как ей уже не приходилось больше привлекать к себе внимание мужчин. В некоторых городах вдовы должны были совершенно закутаться, как в мешок: они уже не имеют права на утехи жизни. Впрочем, это требование ограничивалось только годом траура…
Много сведений о смелом обнажении груди дают моралисты и проповедники, не упускающие при этом случая напомнить, что это дело дьявольское и грозит адскими муками всем, кто таким путем проявляет свою безнравственность. Еще из одного источника узнаем мы много положительных подробностей о господствовавшей в эпоху Ренессанса тенденции как можно больше обнажать публично грудь, а именно из многочисленных современных регламентации костюма и законов против роскоши. Так как благородство костюма возрастало в той же мере, в какой увеличивалось декольте, и так как, с другой стороны, обнаженная грудь считалась высшим украшением женщины, то господствующие классы присвоили эту привилегию только себе.
" О милый брат, к чему распространяться?
Уже я вижу тот грядущий час,
Которого недолго дожидаться,
Когда с амвона огласят указ,
Чтоб воспретить бесстыжим флорентийкам
Разгуливать с сосцами напоказ.
Каким дикаркам или сарацинкам
Духовный или светский нужен бич,
Чтоб с голой грудью не ходить по рынкам?
Когда б могли беспутницы постичь,
Что быстрый бег небес припас их краю"
(Данте Алигьери. Божественная комедия)
Женщины из простонародья не имели права показать, что и их грудь может быть "благородного свойства". Вот почему многочисленные запретительные указы имели в виду как раз декольте. Там, где господствовала знать, они были обязательны для всего бюргерства, там, где власть находилась в руках городского патрициата, они были обязательны для жен ремесленников. Что мода служила средством классового обособления, ясно видно из указа французского короля Генриха III, указа, возобновленного им в 1576 г. Между тем как в дворянстве декольте было чрезвычайно распространено, "священный" ородонанс запрещал людям незнатного происхождения узурпировать костюм знати и превращать своих жен в Desmoiselles (барышень). В тех случаях, когда угроза карой за роскошь в костюме не приводила к желанным результатам, что, как нам достоверно известно, бывало неоднократно, прибегали к следующей утонченной мере, которая также встречается нередко: проститутки исключались из закона и им даже вменялось в обязанность ношение запрещенного костюма. Таким путем мечтали, по-видимому, дискредитировать роскошь, удержать женщин от употребления запрещенных частей костюма боязнью сойти за проститутку или бесчестную особу. Такая мера встречается в регламентации, изданной в 1353 г. в Цитау: "Пусть шёффены (судебные заседатели) следят за тем, чтобы ни женщины, ни девушки не носили Kogel (капюшон.), за исключением публичных женщин, последним власти разрешают и даже предписывают носить такое "украшение". Иногда прибегали зараз к обеим мерам: к дискредитированию моды и к угрозе кары. Так поступил венецианский Высокий Совет в указе XVII в.: "Только публичным женщинам разрешается ходить и посещать церкви в оголенном виде. Каждый супруг должен был бы удержать жену от такого оголения, иначе он обязан заплатить несколько сот дукатов, без различия, благородного ли он происхождения или нет".
( по материалам: Монтгомери Х. История порнографии, Фукс)
Таковое средневековье женского бюста. А бюсты бывали в это время далеко не средние…
Впрочем, «у каждого века есть свое средневековье». (Станислав Ежи Лец)