Предыдущее:
http://www.proza.ru/2019/10/23/59
19 октября.
Едем с мужем в Могилёв.
Мне нравится ездить с ним в Могилёв, нравится покупать продукты и все такое. Юра хозяйственный, он всегда знает что нам надо купить а что нет. А я не знаю, вечно все забываю и путаю, я только следую за ним. Все время следую за ним.
Кстати, потягиваться на людях, есть признак дурного тона? А мне нравится. Я вот попробовала в дизеле, такой кайф. Особенно когда ты знаешь что на тебя все смотрят, и ты понимаешь что это дурно, и все равно делаешь.
Гостили у друзей. Маме мой подруги 90 лет, и у неё большие проблемы. Я помню её другой – живой, энергичной, веселой, с рюкзачком за спиной – за грибами, ягодами, за ней же не угнаться было… Теперь это беспомощный человек, нуждающийся в постоянном уходе. Она не знает где она, что она, и с каждым месяцем потихоньку превращается в овощ. Моя подруга с мужем ухаживают за ней, дают поддерживающие таблетки. У них нет личной жизни. Они не представляют, как может быть по-другому, ну вы знаете, как это бывает, когда больные старики становятся обузой... Но мы пришли в этот мир для любви…
Когда поднимались к друзьям на площадку, заметили на стенах нарисованных забавных человечков. Подумала, вот какие позитивные люди живут в подъезде, создают себе и другим хорошее настроение, а это так важно в наше время. Вообще я решила что это какие-то подростки очень по-доброму развлекались. И только от подруги узнала что это сделала - она! Сначала не поверила, но потом пришлось. Она рисовала ночью, чтобы никто не видел, боялась что кому-нибудь не понравится и заругают. Как оказалось, люди отнеслись очень тепло, правда, не все ещё поделились впечатлениями.
21 октября.
Юра уехал на следующий день, а я осталась в одиночестве и созерцаниях. Планировала пофоткать виды Могилёва, но все провалилась коту под хвост. Позвонила подруге З. на пару минут уговориться где и когда встретиться… - и проговорили больше часа. Солнце село, вот вам и вся фото сессия, вот вам и наше с кисточкой.
Явилась к З. так поздно что можно было уже ехать обратно. Она кормила меня блинами, которые ловко приготовила аккурат под мой уход, поила чаем и рассказывала последние новости что скопились за год нашей разлуки. Поставила ей песню - «Последний снег» в исполнении Родиона Газманова… и мы окунулись в чистые, светлые дни нашей юности. Даже не верится, что в наше время кто-то ещё может сочинять и петь такое.
З. весь вечер удивлялась моему планшету, называла его «весь мир в кармане». Говорила, что не смотря на то что меня в этом городе давно нет, заочно меня знает множество людей, которые входят в круг общения З., что я уже стала легендарной личностью. Что мои стихи живут самостоятельной жизнью, их читают, на них пишут музыку и поют песни. Вот так и приходит слава, тихо и незаметно. Но какое мне до этого дело?
Вернулась на квартиру за полночь.
22 октября.
Долго лежала в постели в обнимку с планшетом, а куда торопиться, я же в отпуске! В квартире холодно, из-за плюсовой температуры отключили отопление. Натянула на себя все возможные пледы, свитера… Что ж, я сама сюда приехала, в этот дом, чтобы побыть отшельником. Это мой выбор.
Мечтала посвятить день прогулкам по городу, поснимать, все такое… Но разве дадут? Подруга сообщила кому-то что я здесь, этот кто-то передал кому-то ещё, и пошло-поехало… И наконец мне позвонила А.Н., мать моего друга Сережи, который скончался 9 лет назад, и спросила - когда я к ней приеду? Я крайне редко ей звоню, и ещё реже наведываюсь. Конечно, я отказать не могла. Никто не знает, когда увидимся в следующий раз, и случится ли он.
Мы приехали, мама была рада, накрыла стол. Все было такое вкусное, как и всегда у неё, и вообще пока мы сидели, я попила весь бальзам. А.Н. недавно выписалась из больницы, (лежала в реанимации с отеком лёгких), серьезные проблемы с сердцем. Кажется, совсем недавно ей было 75 лет, и вот уже 85. Говорила, что если бы я тогда после смерти Серёжи не уехала из Могилева, она бы меня удочерила. Я поняла, что она чувствует себя одинокой. Она ходит в храм, общается с людьми, но дома неизменно одна, муж умер через три года после сына, ей не к кому приклонить голову…
У моего друга должны были остаться черновики, он все чего-то писал... стихи, прозу, а компьютера у него не было. Спросила у Сережиной мамы, но нет, не остались. Некая мадам, материализовавшись из его юности и не добившись его руки и сердца (здесь следует понимать как жилплощади, ибо Серёжа был очень болен и таким был ей не нужен), после его смерти все подобрала до последнего листочка, не спросив при этом разрешения у родителей Серёжи, банально украла его творчество.
23 октября.
Ездила в деревню навестить родных.
Увы, теперь эти поездки большей частью печальны.
Одна моя тётя – Лидия, шесть лет назад потеряла единственную дочь (34 года). Через год у нее случился инсульт, восстановилась. Сейчас ей где-то за 75, она плохо видит и слышит, в доме извечные проблемы с сантехникой, электричеством. В деревне специалистов не найти, тетин муж делать ничего не умеет, а все что мог в этом доме, он уже сломал. Ещё он может сварить картошки, подмести пол (если попросить, он вообще послушный). Если его послать в магазин, он может вернуться через несколько дней, или черт его вообще знает. Поэтому тётя его никуда не выпускает и держит дома на хозяйстве.
Второй тёте – Шуре, за 85. Пережила смерть одного из двух сыновей. Сейчас отказывает память, она спрашивает меня где я работаю, сколько получаю, когда мне на пенсию. И вскоре опять задаёт те же вопросы, и я снова рассказываю о своей работе, зарплате… Я привожу ей гостинцы – мармелад или зефир, показываю и кладу на стол. Через некоторое время спрашивает: а что там лежит? Жалуется, что стали тяготить гости, что очень устаёт, что тянет к земле... Когда-то у неё все горело в руках – огород, хозяйство, тяжелая работа на свино-ферме, двое сыновей, всех накормить, мужа на работу отправить, - все успевала. Я помню её фирменные блинчики с творогом, оладушки. И все это появлялось легко и быстро, как на скатерти-самобранке… По выходе на пенсию тётя участвовала в самодеятельности, исполняла народные песни, у неё замечательный голос. А теперь всякий раз прощаясь, я не уверена увижу ли её ещё раз.
Ещё одна тётя – Ева, умерла более 10 лет назад. Она жила в бабушкином доме, мимо которого лежит моя дорога на автобусную остановку. Здесь я родилась, и потом проводила каждые каникулы у бабушки. Теперь дом продан – словно предан, и в этом тоже есть моя доля вины. Бывает, все самое дорогое начинаешь ценить только когда потеряешь.
Когда я приезжаю в деревню, моя дорога неизменно лежит мимо бабушкиного дома. Я не могу на него смотреть, и не смотреть не могу… Никогда не думала, что это будет так больно. О, если бы я только могла повернуть время вспять!.. Иногда он мне снится, каждый его уголок, каждая щербинка, каждая пядочка земли на дворе, две могучие берёзы у плетня**. И во сне дом заполняется голосами, запахами, воспоминаниями. Дом оживает, чтобы утром умереть снова. И я просыпаюсь в слезах. И жду, когда опять придёт ко мне во сне бабушкин дом. Вот такой у меня теперь вечный «день сурка».
Вернулась на квартиру затемно. Пересекая небольшую площадь в центре города, задержала внимание на подростках, они катались, прыгали и делали всяческие выкрутасы на досках. Поставила тяжёлые сумки, невольно залюбовалась ими. Тут же представила себя со стороны, что вот стоит некая тётка с сумками и глазеет на молодежь. А я смотрела и думала, что это уже все не для меня, никогда не быть мне на месте этих мальчиков, девочек. Это их будущее, и мне в нем места нет. Я просто выпала из звена, за ненадобностью. Стояла и провожала свою молодость, свое прошлое – в городе моего детства и юности.
24 октября.
Накануне дня отъезда сделала небольшой экскурс по городу, что-то типа очередной фотосессии. Если бы только знал мой муж, где я бродила и ползала в поисках удачных, как мне казалось, кадров, в каких глухих дубровенках и сомнительных пролесках… О нет, он бы меня никогда туда не пустил! Но он был не в курсе, он в одном городе, а я в другом. И по приезду я предпочла о том умолчать.
Кстати, снимки оказались не то чтобы очень, и не так чтобы совсем, дрек, в общем, многое ушло в топку. Собиралась поснимать виды города, а полезла в какие-то буреломы и заброшенные места. Красивое в упор не вижу, а какие-нибудь раскоряченные деревья – всегда пожалуйста. Ну, вот что я за человек?
Вечером навещала дядю Л. в больнице (мужа тёти Шуры). Найти его в многоэтажном отделении не представляло большого труда. Он здесь довольно известная личность, можно сказать, легендарная, лежит по нескольку раз на год, и ремонтирует медсестрам все что ни попросят. Дядя играл с мужиками в карты в чужой палате. Он настолько был увлечён, что даже не заметил, как я подошла и поприветствовала его объятиями и поцелуем. Мне показалось, что он был слегка разочарован что я своим визитом нарушила его идиллию. Но вскоре ко мне привык, и мы даже о чем-то поговорили. Правда, выглядел дядя плохо. Ну, а разве кто-нибудь хорошо выглядит в больнице?..
Ой, этот дневничок получился какой-то больно грустный. Ну и ладно, даже компьютер иногда ведёт себя непредсказуемо, а здесь – целый человек. А весёлым все время может быть - только дурак.
----------------------------------
**У бабушки было одиннадцать детей, пятеро из которых умерли во младенчестве, а шестеро стали взрослыми. Две берёзы у плетня садили в юности мои дяди и тёти.
---------------------------------------------
Продолжение -
http://www.proza.ru/2020/01/30/609