Скука напрочь изнаночным изгибом аппендикса, заполненного шелухой и цыплячьими перьями, шепталась буерачными парсунами буеров, летящих по льду Кроншлотского массива к Земле Санникова, показавшейся гранитными мысами шхер за поворотом на Кусумду. Колотун Самуилыч из барбосничающих оглядел полубак и гортанно взмыкнул, улееривая в жмудь оверштагистый буй. Скука напрочь перехватила подгузок и, управляясь, приструнила один из буеров в скальный отрог, насекомистым валуном указавший на норд чахлым мандавошкам Чилингарова, сноровисто выкарабкивавшимся из его кучерявых до парховизма завитков бороды.
- Га ! - оценил ситуацию Колотун Самуилыч, опуская достойный оглобель степенности осиновый кол на вычурный морщинами лоб полярника. Чилингаров схватился за вытянутость отслоенного от кольцевых годичных наслоений кола и по - неживому раскинул ноги. Плоские тела мандавошек спрыгнули на желтый с потеками лавы лед и зашумели.
- Ё...й Колотун, - рычала, бия в грудь латной рукавицей самая основная, именовавшаяся Чилингаровым неизменно с уважением мандавох уренгоичем, пусть и с малых, но пропись шифровок к товарищу Отто Зельдтцеру гласила о набольшести, что самая основная прекрасно знала, подсматривая за шифрованием из бороды исследователя глубин человеческой низости, - пидарас ты самый натуральный. Пошто носителя паразитизмы ухойдакал ?
- По обету, - сипела простуженным голосом мандавоха - блондинка, вальяжно почесываясь фендеровской теннисной ракеткой, даже колки с резонатором на ней были найковскими и никак иначе. - Привнес обет старцам и шарахнул колом по башке.
- Глохни, - бросила в их сторону Скука напрочь, вытаскивая из мешка заплечности советский лак для волос, этот признак буржуазной зажиточности, пускавшийся фабрикой " Дзинтарс " в экспорт на пряники, замшелые и твердые, как огненные зубы Азраила, в свою очередь меняемые польскими погранцами на немецкие порножурналы, провозимые вторыми днами кожистых чемоданов, уклеенных разномастными личинами черномазых красоток, нежащихся под пальмами в полосочку. Чиркая китайской зажигалкой, Скука напрочь гугниво ликовала, наблюдая в мельчайшести изменения физиогномики мандавох, сразу же осознавших суть жестяного баллончика ; будучи мандавохами почвенными и даже советскими понимали они потайную суть вещей, слышали о красной ртути и сдаваемых на органы детях сербских ополченцев, разблокировавших Иловайскую накануне шаббата, когда найковский резонатор и вспух говном, пока не лопнул кроваво - гнойным нарывом моего омерзения, прихватывая в пучины всех граждан евреёв, кроме американцев. Плавильный котел демократии преобразовал Сергея Брина в нечто иное, глобально - международное, будто одолжил у Навуходоносора насеровский орден и пришиб его лопатой к песчаной дюне, на которой сидел, поджав лапки, енот.
- Еноты тута не водятся, - злобствовала Скука напрочь, поливая корчащихся мандавох струями жидкого пламени, гулко и жутко плещущего из пластикового носика баллончика.
- Можно еще костер развести, - заметил Колотун Самуилыч, привязывая буеры лесой к плавнистой карельской березе, наполовину притопленной средь базальтовых сопок фиорда, - и бросить туда кусок шифера.
- А лучше всего в пузырьки пердеть, - Скука напрочь откинула опустевший баллончик в синее грозное море, там за туманами несущее всякое говно в мировой океан, даже нотную азбуку гнуса Расторгуева и щетинку милого Урганта, до самой моей смерти забиваемого туго в жопу поганки из Нарьян - Мара, пока не укрысится память и станет по х...й. - Набздишь сто пузырьков и пишешь Сталину, вызовут в Москву и обменяют пузырьки с пердячим паром на автомашину марки " ЗИМ ".
- Недостача Бабакина, - подтвердил Колотун Самуилыч, высаживая на Землю Санникова пассажиров : бандеровца Озолоса, говна на палочке, кирзу из клана О* Мурдо и иные прискорбные элементы мироздания. - Ну, чево стали ? - прикрикнул для вящести и разогнал оглоблей. Уселся на охладевший торс Чилингарова и подмигнул еноту. Тот шмыгнул носом и начал спускаться с дюны, решительно сжимая свинорез в меховой лапке. Отмахнул полярнику руки - ноги и закинул в бурливый котелок, уже приуготовленный Скукой напрочь на весело шуршащем костерке из плавника.
- Надо придумать к буерам ручное управление, - заметил сурдинкой енот, урча и всхлипывая пожирая кисть Чилингарова, уварившуюся в нужность.
- Все уже придумано до нас, - зевнула Скука напрочь, устраивая лежбище под выпуклым к весту боком буера. Накрылась куском брезента и уже сквозь сон прошептала :
- С таким же успехом можно любоваться рыжей Ландер или усами Барщевского.
Земля Санникова вступала в новейший период истории, уже заранее сведя с ума краями задумавшегося о ней академика Обручева, например.