Действующие лица:
Григорий Ангаров, бывший предприниматель
Дмитрий Плетников, его знакомый
Лида, любовница Ангарова
Анжела, жена Ангарова
Азат Бердымурзаевич, управляющий банком
Официант Артур
Лица в массовке
Сцена 1. Действие 1
Полупустой недорогой окраинный городской бар. Бармен за стойкой протирает белой салфеткой бокалы и кружки, составляет их во встроенный зеркальный шкаф. На высоком стуле, напротив, сидит Ангаров, глядя на свое зеркальное отражение. К стойке прислонен длинный джинсовый зонтик, под цвет брюк. Ангарову за пятьдесят с хвостиком, он выше среднего роста, лысеющий, но прикрывает макушку длинной вьющейся шевелюрой. Одет просто – в светлую куртку-ветровку и джинсы. Его лицо немного одутловато и, в свете верхней подсветки, блестит многодневной седой щетиной. Но это его не портит. Он из той серии мужчин, которые нравятся женщинам, с некоторым налетом богемы. Он несколько суетлив и услужлив. Перед Ангаровым стоит высокий, похожий на кувшин без ручки бокал, отпитый наполовину. За спиной Ангарова большое, до потолка, окно в сплошных струйках дождя. Ангаров, видимо, завсегдатай бара и ведет с официантом неторопливый разговор.
Ангаров: (сделав небольшой глоток из бокала, поворачивается вполоборота к окну) Льет и льет, собака. Надоел до чертиков. Вот уже неделю не могу на дачу выбраться.
Официант: По радио передавали: еще пару дней таких дождей и Нева из берегов выйдет.
Ангаров: (тут же соглашаясь и быстро-быстро тряся головой) Да, да. Весь интернет забит этим. Факты там какие-то исторические приводят, как Нева чуть пол-Питера не затопила. Да, не наши края. У нас в это время…
Официант: (перебивая) У вас – это где?
Ангаров: Из Владика я. Родственники там живут, сестра с мужем, тетка. Мать с батей, правда, уехали к себе на родину, под Псков. А дальневосточники кайфуют сейчас. Точно. Сентябрь у нас это… это во! (Ангаров выставляет из сжатой в кулак ладони большой палец. Руки у него крупные, но не изработанные, белые.) Осень чудная, длинная, погожая. Чуть ли не до декабря стоит. Ни дождинки. Море – парное молоко. Власти даже письмо писали еще Ельцину, чтобы перенести ребятишкам каникулы на сентябрь. Яблоки, груши, овощи и даже виноград, правда, кисловатый. Сорт не помню, но вкус на «изабеллу» смахивает. И актинидия. Ты знаешь, что такое актинидия? Нет, не знаешь. Такой вкуснятины я нигде не едал. А настойка! Боже, какая из нее горькая настойка! Это, брат, сказка, Шехерезада. Значит так, набираешь в трехлитровую банку ягоды, примерно половину, и заливаешь чистым медицинским спиртом. Месяц выстойки и… Цимес. Но ее только дома можно приготовить, ягоду добывать непросто. А вот аралиевая горькая 45-ти градусная на корешках – эту можно и в магазине купить, но в момент расхватывают. Примешь на грудь пару-тройку фуфырей, утром просыпаешься, как нежинский огурчик со свежей грядки.
Официант: (недоверчиво) Так уж и пару-тройку…
Ангаров: (с жаром и с улыбкой, сделав характерный жест – зацепил ногтем большого пальца за зуб) Отвечаю за базар. Однажды мы с приятелем…
(В это время открывается входная барная дверь и в помещение входит невысокий крепкий мужчина, короткостриженный, ровесник Ангарова. Видно, что Ангаров, приглядевшись, узнает вошедшего и начинает досадливо озираться, как бы выискивая место, где можно скрыться от нового посетителя. Но тот уже заметил Ангарова и, не меняя выражения лица, вяло махнул Ангарову рукой, как будто они только вчера расстались и порядком осточертели друг другу. Вошедший направляется к стойке, стряхивая капли с зонта.)
Ангаров: (играя, фальшиво раскинул ладони, он явно не рад встрече) Какие люди и без охраны. Дима, ты ли? Сколько лет, сколько зим, какими судьбами? (официанту) Знакомьтесь, Артурчик, старинный мой приятель – Дима Сплетников.
Плетников: (едко) Звук «с» лишний.
Ангаров: (быстро кивая) Да, да. Извини, брат, по привычке. Конечно Плетников, Дмитрий… Дмитрий… забыл, как по батюшке?
Плетников: Михалыч я, Михалыч, Гринь. Сразу столько вопросов, брат (делает на этом слове ударение с коротким смешком, медлит), что враз и не ответишь. Ну, по порядку. Как видишь – это я, ты угадал. И без охраны. Я всегда ходил без охраны. Но был знаком некогда с одним товарищем, который водил за собой взвод громил (Плетников выразительно смотрит на Ангарова, медлит). Хотя, может, и не зря водил. Теперь второй вопрос: какими судьбами я здесь. Да самыми обыкновенными, Гринь, – непогоду переждать забрел, хлещет, как из брандспойта. А у вас тут сухо, тепло и даже пивка можно хлебнуть.
Официант: (с улыбкой) Тогда вам придется у нас заночевать. Это (кивает на окно) надолго.
Плетников: А что, хорошая идея, а Гринь? Заночуем? Поговорить есть о чем, девочек закажем.
Ангаров: (трясет головой, юлит взглядом, косится на официанта) Шутник. Тебя еще на девочек хватает? Меня только на пиво (смеется).
Плетников: Странные речи говоришь, брат. Если моя мэмори мне не изменяет, Гринь, ты был бо-ольшой охотник до противоположного пола. Что случилось? Поистратил свои силы в стороне, поизносился? Помнишь, было дело…
Ангаров: (перебивает) Не гони коней, придержи поводья. Пивка вон хлебни. Ты какое предпочитаешь?
Плетников: Какое, какое… Оно все в одном чану бодяжится.
Официант: Обижаете.
Плетников: (с недоверием) Да ладно. Я бы пару-тройку рюмах беленькой замахнул.
Официант: Не держим-с.
Плетников: Да ладно. Пиво так пиво. Тогда самого крепкого, есть?
Официант: «Элефант», десять с половиной процентов, вас устроит?
Плетников: Устроит. Лей. (Он усаживается на стул и кладет на стойку руки, исколонные на пальцах татуировками с изображением перстней. Ангаров удивленно смотрит на руки Плетникова. Тот ловит его взгляд, его губы ежатся в улыбке, он убирает руки со стойки на колени. Официант тем временем наливает в бокал пиво, ставит его перед Плетниковым.)
Ангаров: Может, пересядем за столик?
Плетников: (кольнул взглядом Ангарова) Дельная мысль, что ж мы тут на глазах будем плести плетень дерьмом мазаный, дуть в чужие уши.
Официант: (шутливо) Не доверяете.
Плетников: Ни-ко-му! Даже себе. Время такое, что все подобные заведения жучками нашпигованы. Ляпнешь что-нибудь не то, и через пять минут уже в гости к тебе машки-шоу пожаловали.
Официант: (смеется) У нас даже видеонаблюдения нет.
Плетников: Да, ладно. (Оглядывает бар) Вон там, в уголке, у окна, будет очень даже в жилу.
Ангаров: (поднимаясь и прихватывая бокал, небрежно обращается к официанту) Сделай нам еще по бокальчику и чего-нибудь зажевать, греночки там из черного хлеба с чесночком, арахиса, селедочки. Запиши на мой счет.
Плетников: (с едкой насмешкой) Давай, давай, Гринь, забашляй, тряхни мощной. Ты всегда любил эти ресторанные прибамбасы. Икорочку не мороженную, крабовое мясо только камчатское, гребешки только что пойманные, пивко «Асахи». (Оборачивается и подмигивает официанту) Музон какой-нибудь включи, а то как-то кисло на душе.
(Уходят с бокалами в руках к дальнему столику, рассаживаются, Плетников садится лицом к окну. Официант включает музыку)
Ангаров: (поднимает бокал) Ну, что, за встречу?
Плетников: (без энтузиазма, нехотя, ударяет о бокал Ангарова, пьют, Плетников жадно) За встречу.
Ангаров: Выследил меня, что ли?
Плетников: (выдохнув, с едкой подковыркой) Ага, все эти годы только об этом и мечтал, где это Гриня запропастился. Деньгу копил, чтобы вычислить, где это он живет-поживает. Подозрительным ты стал, чувачок, видно не зря. Свалил ты с Владика не очень красиво. Это сколько годков-то минуло? Лет двадцать, поди?
Ангаров: Пятерку сбрось и тогда в тютельку. (Старается перевести разговор) Чем промышляешь?
Плетников: Гладью вышиваю. Потом в рамку и в народ.
Ангаров: И что, есть заказы?
Плетников: Да полно, отбою нет. А у тебя как, все в ажуре? Бизнес прет?
Ангаров: Отошел от бизнеса, уже давно, с самого приездав Питер.
Плетников: Чего так? Накосил столько бабла, что на три жизни хватит?
Ангаров: Если бы, все потерял еще во Владике.
Плетников: (с сарказмом) Гладко звонишь, чувачок. Только Санек Малиновский, ну, Малина, компаньон твой, мне совсем другие вещи говорил. Совсем другие. Помнишь Малину, царство ему небесное? Ты ведь бросил его одного расхлебывать кашку, которую заварил в основном ты. Так вот поведал он мне, что вывез ты вПитер несколько сот тонн бакарей. А Малине можно верить, он ведь все финансы вел.
Ангаров: Вывез и что? Они все пошли на взятки поставщикам. Ты что, думаешь, бытовая техника, шмотки европейские, пиво по бросовым ценам – все за красивые глазки? А рыба? Все эти рефрижераторные секции так просто было здесь в Питере сбыть? Всем надо было давать в лапу.
Плетников: И вот так вот ничего себе, любимому, не оставил. Картинку маслом ты написал для луфаря, Гриня. По твоему раскладу получается, что вся прибыль уходила на взятки. Какой смысл тогда был в бизнесе? Рыбку-то ты скупал у путинников за копейки, а нефтепродукты, которые ты гнал из Красноярска, впаривал им по бешеным ценам. Там был выхлоп – о-го-го. И вдобавок с красноярцами за один маршрут так и не рассчитался. За него Малина рассчитался. Сердце у бедняги не выдержало, разорвалось от угроз. Прессовали его по полной. Отмели дачу, машину, хорошо хоть квартира была на жену записана, а то бы ее пришлось отдать. Один жил, семью на Урал отправил – за детей боялся.
Ангаров: (тряся головой и понуро глядя на стол) Ну, он же сам согласился, когда мы расходились по бизнесу, сказал, что мол, я разрулю всю ситуацию. Там ведь кое-что оставалось: катер, офис на набережной, пара крузаков, зерносклад в пригороде.
Плетников: Ага, и долгов полна коробушка. Сливки-то ты все снял.
Ангаров: (с вызовом) Ну, да, было кое-что, было. Ты это хочешь услышать? Когда приехал вПитер, то решил строительным бизнесом заняться. Думал, связи старые помогут. Вложился в кусок земли. Все, вроде, чики-поки, начал стройку, в кредиты залез. А оказалось, что зона рекреационная и давно стоит в генплане города как парковая. Я туда-сюда, в суд, к адвокатам. Кого там! Еще должен остался, кое-как выкрутился.
Плетников: (сделав глоток пива) Не знаю, звонишь ты или правду говоришь, но живешь ты неплохо. Квартирка в хорошем районе с консьержкой, охраной, стоянкой. Рэнд ровер, дочка по заграницам путешествует.
Ангаров: (посмотрел в упор на Плетникова) Все-таки следил за мной.
Плетников: Говорю – случайно зашел. Видимо там (тычет пальцем в полок) кто-то надоумил меня оказаться в нужное время и в нужном месте, чтоб с Гриней встретиться. Ты что думаешь, что уехал в Питер, это как на Луну улетел? Земля слухами полнится. Зятя твоего встретил, Герку, он мне всю твою подноготную и выложил.
Ангаров: (зло) У того никогда теплая вода в заднице не держалась, мелет своим поганым языком направо и налево.
Плетников: У тебя, Гриня, всегда все были козлы, один ты свет в окошке. Из-за этого ты и Вана-китайца поручил своим громилам избить до полусмерти перед своим отъездом. Он полгода после этого кровью ссал. А не простил ты ему одного – он был умнее и способнее тебя. Он и сейчас нарасхват во Владике. Таких кризисных управляющих в России по пальцам пересчитать.
Ангаров: Да он нас чуть в блудную не завел с этим заводом по переработке рыбы. Мы туда деньжищ вбухали хренову тучу.
Плетников: Этот завод, Гриня, сегодня лучший в Приморье и сделал его таким Ван-китаец. Так что ты опять попал пальцем в дырку от сушки. (В это время за окном раздается вой автомобильной сирены. Плетников встревожнно смотрит на улицу, чуть подавшись вперед) Что это там за шухер? А-а, скорая куда-то полетела, беднягу какого-то спасать. (Плетников сделал хороший глоток, надул щеки, проглотил, выразительно посмотрел на Ангарова) Вот она жизня наша, не знаешь – где найдешь, где потеряешь. Кто-то в баре пиво дует, а кто-то может уже на небесах перед Всевышним ответ держит за свои делишки. Да, Гринь?
Ангаров: (подавлено) Ты это к чему?
Плетников: Да ладно, чё ты напрягся, расслабься. Это я к тому, что рано или поздно всем нам придется там (тычет пальцем в потолок) отвечать за делишки наши. Ох, грехи наши тяжкие. Так на чем мы остановились?
Ангаров: На Ване-китайце.
Плетников: Нет, эту тему мы проехали. Ты так и не ответил, откуда у тебя квартирка, напичканная барахлом, и прочие прибамбасы…
Ангаров: (зло) А тебе, что за дело до чужого тела? Я может, зарабатываю хорошо.
Плетников: (насмешливо) У барной стойки.
Ангаров: Я работаю консультантом в одной хорошей фирме.
Плетников: (громко и, кажется, искренне смеется, до слез, так, что на него оборачиваются редкие посетители. Плетников вытирает глаза салфеткой) Ну, и насмешил ты меня, Гринь, ох и насмешил. Для того, чтобы работать, как ты выразился консультантом, вот здесь (он стучит пальцем по лбу), в бестолковке, надо что-то иметь. А мы с тобой, Гриня, по восемь лет учились в дальневосточном университете, да так и не доучились. Ты-то, правда, купил себе дипломчик, а я до сих пор пишу в графе образования н/в – неоконченное высшее. (Плетников пьет пиво, закусывает арахисом, он уже несколько захмелел) Да и Герка твой мне поведал, что ты нигде нахер никому не нужен.
Ангаров: Козел. Зря я их тогда с сеструхой не развел.
Плетников: Да, дела. (Медлит) Вот она благодарность. Вообще-то ты Герке должен быть по гроб жизни обязанным. Ведь это он свел тебя когда-то с питерскими ребятами – со своими бывшими одногруппниками по университету. А там ребята были не чета нам. Один даже с Путиным в питерской мэрии служил. А ты о Герку просто ноги вытер. Не могу понять до сих, как ты в генеральные пробился. Ведь у тебя до этого был уже бизнес, но ты его просрал, причем настолько бездарно, что только диву даешься. Чем ты взял своих компаньонов, что они тебя своим боссом выбрали? Неужели только гитарой? Насчет пьянки и песен – здесь ты, конечно, можешь даже с Новиковым потягаться. Я всегда любил слушать, как ты поешь. Но в бизнесе ты видишь только свой интерес. Остальные для тебя только попутчики.
Ангаров: Достал ты меня, метешь всякую херню. Надоело (делает попытку встать).
Плетников: Уйти хочешь? Врешь, не уйдешь. Потому как ты понимаешь, что я еще главного не сказал. И ты знаешь – чего. Так что сиди и не рыпайся. Да и что тебе не нравится? Милая беседа, за окном мерзость, музон льется. (Ангаров успокаивается) Вот так-то. И никаким консультантом ты, Гриня, нигде не работаешь. Знаешь, кто мы с тобой? Мы с тобой, Гриня, маргиналы. Слышал такое словечко?
Ангаров: Да слышал, слышал.
Плетников: Ну, вот. А это значит, что мы: не пришей кобыле хвост. Никто и зовут нас никак. Но жить как-то надо. Вот и промышляем, кто как может. Тебя вон Анжела содержит.
Ангаров: Это тебе тоже Герка рассказал?
Плетников: Зря на Герку баллон катишь. Мужик он добрый, Вану-китайцу помогает сейчас. О тебе говорит только хорошее, жалеет, что бизнес развалился. А об Анжеле мне еще покойный Малина поведал. Вообще, Гриня, идею свалить из Владика ты вынашивал давно. Поэтому не зря устроил свою суженую-ряженую в рыбачий банчок. Этот банк был в 90-е самым мощным во Владике. Ты все продумал правильно, а может, что, скорее всего, вы вместе со своей женушкой докумекались – специально выбрали самый дорогой банк. Можно было и попроще. Но Анжела – баба практичная, ума ей не занимать, у нее многому можно поучиться. Вы выбрали этот банк, потому что туда устроилась сначала рядовым сотрудником Анжела. Дальше все просто: ты начал просто кормить банк, брать кредиты, хотя никакой нужды в них не было. Малина просто был в шоке. А ведь ставки тогда, в 90-е достигали двухсот процентов, а рыбачий банк их выдавал даже под 240. И уже через полгода Анжела из рядового сотрудника стала заведующей отделом. Я даже не говорю о том, какими подарками ты заваливал управляющего банком и его замшу. А потом, когда все закончилось и вы перебрались в Питер, Анжела, при содействии того же Герки, опять ловко устроилась в одну из лучших финансовых компаний города.
Ангаров: (подавлено) Ты меня достал. С чего ты взял, что это Герка помог? Она сама устроилась.
Плетников: Ты хочешь меня опять рассмешить, Гриня? В такие структуры простым смертным входа нет. Только по рекомендациям уважаемых людей.
Ангаров: (насмешливо) Это и есть твоя главная тайна?
Плетников: (поет) Эх, что-то кони мне попались привередливые… Не гони, Гриня. Давай по пивку еще разок (пьет один, не чокаясь. Ангаров тоже). Ты знаешь, я как-то спросил покойного Малину, мол, как это наш Гриня ловко уходит от ответа за свои не совсем красивые, мягко скажем, делишки? Вана ему простили, даже дела не завели, кидальный вариант с красноярцами тоже, да много чего. А он все выходит сухим из воды. Малину просто затаскали следаки, а этому хоть бы хны. И знаешь, что он ответил?
Ангаров: (насмешливо) Знаю, что я был под крышей ФСБ.
Плетников: (показушно удивляясь) Надо же, а? Ты, Гриня, был оказывается стукачком. (За окном опять вой сирены. Плетников тревожно) Ух ты, менты куда-то торопятся, аж на трех тачках сразу, и воронок. Что-то я засиделся, Гриня. А разговор, правда, интересный, жаль прерывать. Но дела, дела. Да чуть не забыл. Помнишь Пашка? Ну, как-то пили вместе в ресторане, когда он откинулся?
Ангаров: (напряженно) Мы, вместе в ресторане… Пашок…
Плетников: Да ладно, все ты помнишь. Пашок, вор, лямку оттянул в десятку. Его еще хотели короновать, сделать смотрящим во Владике. А потом убили, когда он на колонку за водой поехал. На машине подъехали и… нет Пашка. Вспомни, до этого мы с Толей Сохатым предложили тебе купить ТТ и ты согласился. Продешевили мы тогда, продешевили. Ну, да ладно, и больше пропадало, дело не в этом. Слухи ходят, что из этого ТТ Пашка и замочили. Да.
Ангаров: (трусит, но пытается выглядеть беспечно-веселым) Тю-у! Я с этим пистолетом еще во Владике расстался. Так что опять мимо, Дмитрий Михалыч. Ничем ты меня не удивил. Это все твои бредовые фантазии. Пьешь видно много, вот и лезет в голову всякое непотребство. Займись здоровым образом жизни и будешь мыслить позитивно. А то все тебе заговоры мерещатся. Живи проще и люди за тобою потянутся.
Плетников: (язвительно) Дельная мысль, я обязательно воспользуюсь. (За окном снова вой сирен, мигалки) А сейчас – адью! Передавай большой привет Анжеле и…
Ангаров: И?
Плетников: Берегите себя. (Уходит, прихватив зонт, как бы не замечая протянутой Ангаровым руки.)
СЦЕНА 2. Действие 1.
Обычная старая квартира в спальном районе. В комнате на полу старый потертый ковер. По стенам полки и картины. У окна стол и рядом мольберт. Много книг. Они стоят на полках, лежат на столе. На противоположной стене висит гитара, под ней расположилась тахта. На ней лежит Лида, курит и читает книгу. Женщине за пятьдесят. У нее ярко-рыжие, крашеные, редкие волосы и естественный возрастной вид женщины, которая почти не пользуется косметикой. Лида в очках, одета просто, по-домашнему, на шее ее православный крестик на цепочке. Она близорука и иногда приподнимает очки на лоб и подносит книгу к самым глазам, вглядывается, щурясь, в текст, что-то шепчет губами. У тахты стоит пепельница, забитая окурками и белеет пепел, который Лида стряхивает иногда мимо пепельницы, прямо на ковер. Раздается дверной звонок. Лида живо поднимается и тушит окурок.
Лида: Сейчас, сейчас, кто там?
Ангаров: (шутливо за дверью) Конь в пальто.
Лида: (открывает дверь, дурашливо поет) Самолет летит, колеса стерлися, а мы не ждали вас…
Ангаров: …а мы, вот, приперлися. Привет (целует Лиду в щеку).
Лида: Привет, конь в куртке. Хотя, какой уже конь. Конь это и-го-го, а тут так, мерин.
Ангаров: Хочешь обидеть?
Лида: В нашем возрасте уже не обижаются…
Ангаров: …а делают выводы.
Лида: Все знаешь наперед. Я – давно прочитанная книга. Грустно.
Ангаров: (поспешно подходит к полке с книгами, на ходу отвечая Лиде, но сам занят своими мыслями) Не грусти, малыш. Скажи мне, у тебя есть какие-то словари, ну, Ожегов там, Даль, кто там еще?
Лида: Ангаров, что с тобой, у тебя появился интерес к книгам? Что-то новое.
Ангаров: Да ничего у меня не появилось. Я их за свою жизнь штук пять и прочитал-то. Чё их читать? Залез вон в интернет и посмотрел что хочешь, сейчас все экранизировано.
Лида: Помню, помню, ты все «Крестным отцом» восхищался.
Ангаров: (нетерпеливо) И сейчас восхищаюсь. Так есть? Где они, словари-то?
Лида: Да ты скажи, что хочешь-то?
Ангаров: Слово тут одно услышал от своего приятеля, хотел посмотреть.
Лида: А словари-то зачем? Шагай в свой интернет – там есть все. (Грустно-печально) Там есть книги, словари, любовь, измены, порнуха, шмотки, политика…
Ангаров: (не слушая ее) Точно! И как я сразу не дотумкал.
Лида: Видимо стрессанул где-то, зациклился на словаре и… А что за слово?
Ангаров: (не слушая, гоняя пальцем меню на мобильнике) Так, так, так… а вот. Маргинал.
Лида: Так ты бы спросил, я тебе рассказала…
Ангаров: (все еще не слушая Лиду, читает) Маргинал, маргинальный человек, маргинальный элемент – человек, находящийся на границе различных социальных групп, систем, культур и испытывающий влияние их противоречащих друг другу норм, ценностей, не принадлежащий ни к какой социальной группе… Так, это что? (Задумчиво) Выходит Сплетник прав, я никто? (Смотрит на Лиду)
Лида: Сплетник это кто?
Ангаров: Да неважно, козел один.
Лида: (со вздохом) Сколько лет от тебя и Анжелы слышу, что все вокруг козлы.
Ангаров: (зло) Так если козлы, потому и слышишь. Хороших людей козлами не называют.
Лида: А хорошие-то вокруг есть?
Ангаров: (блуждая взглядом) Хорошие… Наверное есть... Вот ты, например.
Лида: Ну, спасибо на добром слове.
Ангаров: Послушай, малыш, ты мне расталдычь, что эта за штука маргинал, ну, простыми словами.
Лина: Вот, например, ты уехал из деревни в город, но горожанином не стал, но и от деревни отбился. Ты – маргинал.
Ангаров: Остался где-то посреди дороги, так?
Лида: Так. Из тебя деревню колотушкой не выбить, и горожан с их субкультурой ты не понимаешь.
Ангаров: Короче, как дерьмо в проруби, болтаешься от одного края к другому.
Лида: А что, неплохой образ. Но самое печальное, что из этой проруби напиться нельзя, все отравлено. И это, бывает, приводит к чудовищным последствиям. Иногда такие люди начинают ненавидеть все человечество, а самое страшное мстить ему. Тогда все для них превращаются в козлов… Ой! (Лида испуганно всплескивает руками, прижимает их к лицу)
Ангаров: (хватает Лиду за плечи) Что ты этим хочешь сказать? Это про меня?
Лида: (испуганно) Да что ты? Я просто рассуждала. Отпусти, больно. Ну и силища у тебя. Да что случилось?
Ангаров: (остывая) Ничего. Извини. Мудак тут один меня выследил. Наговорил тут мне всякого… Порвал бы его на куски.
Лида: Чего ж не порвал?
Ангаров: Да он сам кого хочешь порвет, каратист бывший, морда уголовная. В наколках весь, синий, видно побывал в местах не столь далеких. Не могли его там пришить, козла.
Лида: Ну, вот опять двадцать пять. Ты разве не понимаешь, что всякое слово имеет энергетику. Но самое страшное, что эта энергетика возвращается к тебе же, назад.
Ангаров: Опять про своих христосиков мне будешь рассказывать? Тебе это не надоело?
Лида: Не хочешь – не буду. Нет, не надоело.
Ангаров: А я попов терпеть не могу, обдирают вас, мозги пудрят, а сами на мерсах да галиках раскатывают.
Лида: Ну, это же их проблемы. Попы – это еще не вера. Бог не против богатства, лишь бы оно было праведно нажито. Да и делиться надо с другими, тогда нормально.
Ангаров: Делиться? Это с каких печенек я должен с тем же Сплетником делиться?
Лида: Я не знаю, кто такой сплетник, но если он попал в нужду, а у тебя есть лишний кусок хлеба, то надо помочь.
Ангаров: Лишнего куска не бывает, малыш. Все, что нажито непосильным трудом, – это твое и только твое.
Лида: Не называй меня малышом. Ну, какой я малыш? Я уже бабушка, у меня два внука. Называй Лидой, мне это нравится. А насчет твое-мое то… это вообще Его (Лида, как ранее Плетников, тычет пальцем в потолок), Он все нам дает.
Ангаров: (начинает нервно хохотать) У вас, Лидия… Лидия…
Лида: …Павловна…
Ангаров: Да, так вот у вас, Лидия Павловна, что-то с крышей не так. По-моему она где-то в пути.
Лида: Не надо меня оскорблять.
Ангаров: Извини. Но я, в самом деле, далек от всего этого. Какой-то Бог, где Он обитает? Я Его ни разу не видел, не трогал, не ощущал. Почему я должен кому-то покланяться, свечки ставить. Я всегда надеялся только на себя.
Лида: Но есть же вещи, которые нельзя потрогать, но, тем не менее, они существуют.
Ангаров: Например?
Лида: Ну, тоска, скорбь, любовь, сострадание, совесть. Или у тебя нет совести? Ты не волнуешься за своих близких, у тебя никогда не болит душа.
Ангаров: (задумчиво) Душа… да. (Медлит) У тебя есть чего-нибудь выпить? Эх, сейчас бы аралиевой настоечки.
Лида: (невозмутимо) Могу налить и аралиевой…
Ангаров: (недоверчиво) Шутишь?
Лида: Нисколечки. Недавно залезла на старую антресоль, там еще с ноевых времен книжки и журналы пылились, все лень было их выкинуть. И ты знаешь, в самом дальнем закутке нашла целых две бутылки. Ты же раньше ящиками ее возил в Питер, пил, как сумасшедший. А я все прятала от тебя. Вот видно сунула их когда-то в закут, и забыла. В холодильнике стоят.
Ангаров: Фантастика. (Поднимается, уходит на кухню, оттуда кричит Лиде) Ты будешь?
Лида: Да, немножко.
Ангаров: (возвращается с бутылкой настойки и двумя пузатыми бокалами) Аралиевую нужно пить, как коньяк, чуть-чуть согревая рукой в бокале. Будь добра, подкати поближе вон тот столик в углу. Сядем на тахту и будем пить, как в старые добрые времена, когда мы были молодыми…
Лида: …И чушь прекрасную несли?
Ангаров: Вот именно, чуши было немало. Но и доброго тоже. Или нет? (Ставит бутылку и бокалы на столик, наливает) Давай за нашу давнюю крепкую дружбу. (Пьют, Ангаров залпом, Лида мелким коротким глотком)
Лида: (смотрит на Ангарова с улыбкой) Во как! И согреться не успела.
Ангаров: Душа просит. Прелесть настоечка. Видимо она за эти годы набрала дополнительный аромат, как старое вино. Что скажешь?
Лида: (неопределенно пожимает плечами)
Ангаров: Да, ты всегда была равнодушна к спиртному. Я видел тебя пьяной только один раз в тот вечер, когда мы поехали на дачу. Кстати, тогда тоже шел дождь. Помнишь?
Лида: Я все помню.
Ангаров: Ты была возбуждена и чертовски красива. Это ж сколько тебе было тогда?
Лида: Тридцать лет.
Ангаров: Да, и в тридцать лет баба делает….
Лида: Не пошлИ. Еще раз что-нибудь подобное ляпнешь – выставлю за дверь.
Ангаров: (пропуская лидины слова мимо ушей) Эх, какое было время! Бизнес пер в гору, надежды распирали грудь, от планов ломилась голова. Впереди – только светлое будущее и никаких огорчений. Разве я мог подумать тогда, что какой-то к… мудак назовет меня через пятнадцать лет маргиналом, дерьмом в проруби. Да я бы его просто растоптал, с грязью смешал.
Лида: Так что все-таки произошло?
Ангаров: Да выследил тут меня один чувачек из прошлой жизни. Я-то думал она закончилась, а она продолжается, цепляется, как репейник, колется, застревает, скатывается в волосах, не выпутаешь.
Лида: Что, все так серьезно?
Ангаров: Да откуда мне знать. Но такие люди, как Сплетник, просто так не появляются, вдруг, ниоткуда. Это бомбилы. Они как пиявки, если вцепятся – не оторвешь. Или стервятники, которые чуют больное животное и будут летать за ним, пока то не окочурится. А потом рвут его на части.
Лида: А ты что, болен?
Ангаров: Мы все больны. Жизнь волчья и люди, как волки. Чуть ослаб – разорвут.
Лида: Ну, просто так ведь не порвут. Меня же никто не рвет. Если не делаешь зла…
Ангаров: (взвинченно) Опять ты свою волынку затянула. Не делаешь зла, ударили по правой щеке, подставь левую. А что такое зло? Что это, с чем его едят. (Наливает себе еще настойки и опять залпом выпивает) Вот ты, ты делала кому-нибудь зло?
Лида: Конечно. Из-тебя я развелась с мужем, лишила детей отца.
Ангаров: Да и правильно, что развелась. С таким коз… с таким и сходиться-то не надо было. Тряпка, сидел на твоей шее, вдохновение он, видите ли, искал. Художник же. Ну и где он сейчас, твой художник?
Лида: Мы видимся иногда в храме. У него, кстати, все хорошо. Его работы иногда продаются. У него семья и он… (Лида всхлипнула) он счастлив.
Ангаров: Вот видишь, он счастлив, так какое же это зло?
Лида: А дети? Я же его разлучила с ними, это было для него и для них трагедией. Я еще не встречала мужчин, которые бы так самозабвенно и искренне любили своих детей, как Василий. И между прочим, он и меня любил сильно. (Глаза Лиды повлажнели) Очень сильно. (Берет со стола бокал и выпивает залпом) А еще зло… еще я – убийца. Что смотришь так? Да, я убийца. Я убивала детей, этих беззащитных крошек, которые даже сопротивляться не могли. Я их убивала ради собственного благополучия, сытой и довольной жизни. И они сейчас на небесах молят Небесного Отца, чтобы тот простил их мать-ведьму (плачет навзрыд).
Ангаров: (растерянно) Что… что ты говоришь? Какие дети, какие убийства…
Лида: (кричит) А аборты – это что? Это пока ты молодая и у тебя ветер в голове, правильные мысли в ней не застревают. А когда большая часть жизни позади, рефлексия становится твоей близкой подружкой. И только тогда ты начинаешь понимать, что ты натворила в своей жизни. Я может, наворотила зла столько, что оно точно утянет меня на самое дно ада. За все, слышишь, за все придется платить. За все, за все, за все… (Плачет)
Ангаров: (закуривает, некоторое время медлит, понурясь) Никогда не задумался об этом.
Лида: (зло) Ну, да, где ж вы будете задумываться. Вам удовольствия подавай, а потом сами сажаете в машину и везете в дом смерти.
Ангаров: Какой дом?
Лида: Ты стал плохо слышать? Что, по-твоему, такое это заведение, где ежедневно десятки тысяч несчастных женщин лишаются того, что им послал Господь? И они страдают, но больше… больше… (Плачет) О Господи, и зачем ты только пришел.
Ангаров: (медлит, курит) А мне не к кому большей пойти. Я тебе этого еще никогда не говорил. Знаешь, я только недавно понял, что когда ты на коне, когда у тебя все на мази, вокруг тебя увивается столько людей, что тебе начинает казаться, что так будет всегда. Перед тобою заискивают, лебезят, угодничают. Ты начинаешь пренебрегать теми, кто действительно предан, любит тебя и пойдет за тобой хоть на край света. Но стоит тебе сорваться, как ты тут же оказываешься в небытии. Тебя забывают не просто быстро, а мгновенно. Хоп! И ты маргинал. Так и это еще не все. Чувствуя твою слабость, к тебе слетаются стервятники, типа Сплетника, и начинают тебя клевать.
Лида: (всхлипывает, пытается вытереть слезы) Но у тебя хоть семья есть, какие-никакие тылы.
Ангаров: (курит, опять наливает настойку в бокалы, выпивает, вздыхает) Семья… Ну, да, есть семья. Вернее три человека, которые проживают на одной территории. Мы вместе едим, иногда даже ходим в ресторан, даже спим с женой в одной постели. Но такое чувство, что вроде мы вместе, но каждый одинок. Скреп нет. Если мы завтра разбежимся, то ничего не изменится.
Лида: Что ты такое говоришь? Мне всегда казалось, что вы с Анджелой счастливая пара, у вас прекрасная дочка.
Ангаров: Ну, о дочке вообще отдельный разговор.
Лида: А что? Не хочешь рассказывать?
Ангаров: Да почему же, напротив. Ты же помнишь, какой росла Карина, когда с бизнесом было все о`кей. Она же ни в чем не получала отказа. Шмотки, техника, телефоны – все первой получала Карина. Мать потакала ей во всем. В итоге мы вырастили монстрика, который хочет только потреблять. С горем пополам она закончила институт, но толком так нигде и не работала. Короче, как стрекоза из той басни. Когда бизнес развалился, доходы сильно упали, но на хлеб с маслом и даже икрой вполне хватало, Анжела хорошо зарабатывала, да и сбережения кое-какие были. Но на красивую и беспечную жизнь уже не хватало. И мы урезали ей расходы. Карина закатила нам такой скандалище…
Лида: (уже с сухими глазами) Вот уж никогда бы не подумала, такая девочка воспитанная мне казалось…
Ангаров: Это у нее от мамы. Та тоже любит на людях паиньку из себя корчить, а на деле… Так вот наша Кариночка, когда я ей жестко сказал, что ее стрекозиной жизни приходит конец и ей пора зарабатывать свой хлеб самой, сказала, что она меня ненавидит. Ты представляешь? Ты бы видела ее глаза, когда она мне это говорила. Это не в сердцах, нет. В ее глазах действительно было ненависть. Точь в точь, как у ее мамы. Доченька наша хлопнула дверью и исчезла на несколько дней, матери, правда, звонила. Но не это главное. Скоро мы узнали, что она в банке микрозаймов взяла кредит. И не просто кредит, а кредитище. И укатила в Ригу. Не прошло и недели, к нам заявились риэлторы, вернее один нагловатый такой тип, и сказал, что мы должны быть благоразумны и платить все, как прописано в договоре. А там – 100 процентов в месяц. Иначе… иначе они подадут в суд и начнут отметать наше имущество, квартиру. А еще сообщат по месту работы Анжелы, чтобы руководство учреждения вразумило своего сотрудника. А это все, кранты.
Лида: Надо же, кто бы мог подумать, такая девочка. И что дальше?
Ангаров: Дальше… А сейчас наша Кариночка в Италии и мы должны в банк…
Лида: (участливо) Много.
Ангаров: Очень много, даже говорить не хочу.
Лида: И что же делать?
Ангаров: О, Господи, спроси чего-нибудь полегче. (Закуривает сигарету и опять наливает в бокалы) Теперь я знаю, что значит находиться в клетке, когда дверь заперта.
Лида: А что Анжела, она-то как к этому относится?
Ангаров: (соскакивает с тахты, начинает нервно ходить по комнате) Как относится, как относится. Бред какой-то несет, мол, у меня одна-единственная дочка и я буду платить эти поганые кредиты.
Лида: Так может, она знает, что говорит, может у нее есть возможность это делать. Ты вообще в курсе Анжелиных дел?
Ангаров: (отрешенно опускается на тахту) Если бы. Зарабатывает она хорошо, премии там, тринадцатые, еще что-то. Я как-то спрашивал, она посмеивается, мол, тебе-то это зачем, тебе же на пиво хватает, если надо могу подкинуть. Унизительно.
Лида: Бедный мой Ангаров. (Осторожно) А между собой то хоть ладите?
Ангаров: (долго молчит) Ладим, так, что грива вздымается. (Снова молчит, вздыхает) А если честно, все куда-то катится, но точно не вверх. Все случилось несколько лет назад, когда Анжелу назначили руководителем департамента. Или даже чуть раньше. Все рассказала постель. Постель это такая штука, которая может открыть вещи, которые не заметишь в повседневной суете. Мы и раньше не очень уж часто были близки в интиме. А тут прямо резкий скачок вниз. Я заподозрил неладное. Но человек это такое существо, особенно мужчина, когда он старается найти объяснение во внешних причинах. Ну как же, разве могут наставлять рога тебе любимому. Я все списывал на занятость, усталость от новой работы. Но когда она не ночевала несколько раз дома, объясняя это какими-то глупостями типа корпоративчиков, я понял, что у нее кто-то есть.
Лида: Ну, у тебя опыта тоже не занимать. Из моей постели звонил Анжеле, что застрял за городом на корпоративе.
Ангаров: (трясет головой) Да, да. Все переплелось, пере..сь. Так вот, однажды я к ней с претензиями, мол, так и так, что ты творишь, ну и прочая чепуха. И знаешь, что она мне ответила, не моргнув глазом? Мол, а ты как хотел? Хочешь вкусно есть, сладко спать – терпи. Ты, говорит, что думаешь, что я действительно верила в то, что у вас с Лидой платонические отношения?
Лида: (спрятав лицо в ладонях) Ой, Господи, стыдобища-то какая.
Ангаров: Я же, говорит, терпела и ты терпи. Вот подкопим деньжат, выйдем на пенсию, уедем на дачу и все забудем. Посвятим себя друг другу. Я ей говорю, тогда давай разводиться. Она в ответ: сдурел, а тебя самого кормить-то кто будет. Да и поздно уже, говорит, красота увядает, кто на пятидесятилетнюю позарится. Подвернется какой-нибудь хлыщ, так только намаешься. Да, типа, я уже и не смогу жить, как все, я даже представить себе не могу, что живу в хрущевке какой-нибудь, что у меня нет машины, хороших шмоток. Я, мол, привыкла уже сладко есть, мягко спать.
Лида: (язвительно) Да уж, чего-чего, а в практичности твоей Анжеле не откажешь. Все просчитала, все взвесила, как на аптекарских весах.
Ангаров: Я говорю, а что, твой пассия тебя отказывается брать в жены? Знал бы, говорит, кто мой пассия, и вопросов бы таких не задавал. Но это еще не все, ты послушай, какой был финал! Попикировались мы таким образом, поорали, она вдруг рассмеялась и мне выдает: да успокойся, мол, – это я все придумала, надо же тебя в тонусе держать.
Лида: Смотри какой психолог, а? Эксперименты ставит. А сам-то что думаешь?
Ангаров: А что тут думать. Есть у нее хахаль, и я его даже видел однажды. Весь лощеный азер, на пальце вот такой золотой болт. Смотрит на всех так, будто мы пыль на ботинках, перхоть бочконосая. Ух, как мне хотелось заехать по это холеной харе.
Лида: Так заехал бы.
Ангаров: Ага, там взвод охранников с ТТэшками, сразу бы замочили. Лоб зеленкой и в расход. Так и живем.
Лида: Так сам уйди.
Ангаров: (удивленно) Мне, уйти? Ты серьезно?
Лида: Вполне. Я же развелась с Василием ради тебя. Все ждала, надеялась.
Ангаров: (молча, одним глотком допивает настойку, туманно улыбается, обводит комнату взглядом, останавливается на гитаре, будто в первый раз видит) О! А это у тебя откуда? (Поднимается с тахты, снимает инструмент, проводит пальцем по струнам) Вдрызг расстроена. Играешь, что ли?
Лида: Эх, Ангаров, все-то ты забыл. Ты же сам ее купил когда-то.
Ангаров: Да? Не помню, пьяный, наверное, был. Сейчас мы ее отладим. (Умело настраивает гитару, продолжает) Песню тут однажды сочинил. Не знаю хорошую ли, нет. Как-то сидел в раздумьях, трезвый, как ты говоришь, рефлексировал и все само сложилось. Хочешь послушать?
Лида: Валяй. Этим ты когда-то и покорил мое сердце.
Ангаров: Только этим?
Лида: Опять пошлишь? Хочешь за порог?
Ангаров: Ладно, извини, слушай. (Поет)
Говорила мне мать,
Провожая в дорогу.
«Ты себя не растрать
По пустяшным залогам.
А случится удача,
Не ликуй, не кричи.
Нашел, молчи,
Потерял, молчи».
Я по жизни бродил
Неприкаянно, пусто.
Нервно дни торопил,
Ел то жидко, то густо.
Умирал, воскресал.
Пел и плакал в ночи:
Нашел, молчи,
Потерял, молчи.
Из веселья, тоски
Жизнь прошла, пролетела.
Побелели виски
И кукушка отпела.
Может, есть у кого-то
От счастья ключи.
Нашел, молчи,
Потерял, молчи.
Я вернулся домой
И застыл на пороге
Что случилось со мной?
Ни любви нет, не Бога.
Не отъемши слезы
По заслугам плачу.
Нашел – молчу,
Потерял – молчу.
Сцена 3. Действие 1
Просторная, хорошо обставленная питерская квартира в современном доме с видом на городской парк из окна лоджии. Несколько комнат, евроотделка. Большой зал с дорогим ковром и круглым столом посреди в окружении стульев с гнутыми ножками. По бокам входной двери две утопленных в стену арки с керамикой в подсветках. Над дверью электронные часы с цифрами на бильярдных шарах. Они показывают начало девятого вечера. Слева вдоль стены длинный шкаф с хрусталем, фарфором и небольшим количеством книг, встроенными баром и холодильником. Напротив, фисташкового цвета угловой диван и два больших кресла. Входит Ангаров и первым делом открывает бар, достает две банки пива и нетерпеливо открывает одну. Садится на диван и жадно пьет. Он уже в синем пуловере, светлой рубашке, джинсах, на ногах комнатные тапочки. Сделав долгий глоток, дотягивается до стола, ставит на него банку и сидит некоторое время в раздумье. Затем поднимается и подходит к шкафу, достает с самой верхней полки толстую книгу, открывает, и в руках у него появляется пистолет, уже старый, потертый. Ангаров молча рассматривает его. Опять садится на диван, достает из рукоятки магазин с патронами, проводит по ним пальцем. Считает: один, два, три. Почему три? Ударом ладони отправляет магазин назад в рукоятку. Передергивает затвор, досылая патрон в патронник. Слышно, как стучат стрелки, отсчитывая минуты. Звонит телефон.
Ангаров: (очнувшись, видит на дисплее знакомый номер) Да, мама, привет. Как жизнь? У меня как обычно, ничего не меняется. Анжела? Тоже все нормально, работает. А Каринка уехала в Италию, да, да по работе. Нет, замуж не вышла. Да и рано пока, ей ведь только 25. Я? Да как сказать… нет, не устроился, работаю пока консультантом. Путина? (смеется) Да нет, Путина пока не консультирую. Больше по бизнесу. Да платят, платят.
Как вы, как чувствуете-то себя? Скрипите? (Смеется) А жигуль батин еще бегает? Пыхтит? (Смеется) Картошку выкопали, говоришь… Много накопали-то? Ух ты? Куда девать будете, продавать? Нет мне не надо, где я ее буду хранить. Как там мои дружки-корешки поживают Юрка Проханов да Санька Поляков? Куролесят? Меня вспоминают? Ну, это хорошо, что не забывают старых друзей. В гости ждут, спрашивают, когда приеду снова? (Смеется) Понравилось? Даже не знаю, когда смогу вырваться теперь. Грибы пошли, говоришь? Второй слой? Ух ты! Какие? Да, рыжики, это сказка. Ну, конечно, дожди же… У вас нет дождей? Да вы что? А мне кажется, что сейчас во всем мире только дожди. Надоели. А вам, видишь, фартит с погодой. И ягод, поди, набрали? Только садовой? Смородины? И малины тоже? Батя, поди, настоечку уже забадяжил. Нет? Что так? А, сердечко уже не то. Маленько-то можно. Ну, в магазине… Сейчас там можно такое купить, что… ой-ё-ёй. Пойло. Ну, мы-то да, пили в прошлое лето. Так мы ж молодые. Да, да слушаю, мама. Что? Вы с батей собрались к нам в гости? Уже билеты взяли? Ну, вы молодцы, конечно, приезжайте. Да ну, кого вы тут можете стеснить. У нас даже комната есть специальная для гостей. Дача есть. А когда встречать? Послезавтра? А почему на поезде? Сели бы в жигуль, тут ехать всего ничего. Батя боится? Чего так? Ну, если кардан застучал, это серьезно, лучше не рисковать. Когда прибудете – утром вечером? Днем? Ну, замечательно. Будем ждать. Пока, мама, пока. Скучаю и люблю вас.
(Слышится шум замка открываемой входной двери. Ангаров поспешно прячет пистолет в книгу и ставит ее на полку, садится на диван. В комнату входит крепкая телом, полнеющая, красивая пятидесятилетняя женщина с модной прической, в дорогих украшениях и косметике – жена Ангарова Анжела. Она весела, и кажется, чуть-чуть подшофе. Остановилась на пороге, опираясь о косяк. Смотрит с улыбкой на мужа.)
Анжела: Привет, Гринь!
Ангаров: (понуро) Привет. Сколько раз просил тебя не называть меня так. Гринь-клинь, млинь.
Анжела: Блинь (хохочет). А как тебя называть?
Ангаров: Григорий, Гриша.
Анжела: Шиша, крыша. А можно на хохлацкий манер, как Аксинья в «Тихом Доне». Чего букой смотришь?
Ангаров: А ты прямо вся сияешь от счастья, как начищенная армейская бляха.
Анжела: Бляха-муха? Эх, бляха-муха. Да есть причина. Спешу сообщить тебе, дорогой муженек, преприятнейшую весть: мы чисты, я сегодня погасила все Каринины кредиты.
Ангаров: (не скрывая приятного удивления) Что, прямо все, до копеечки?
Анжела: До единой! И это стоит отпраздновать, ударить по коньячку. Как тебе идея ударить по коньячку, Грыгорый?
Ангаров: Принимается.
Анжела: То-то же. (Она направляется к бару, по пути мимоходом чмокнув Ангарова в макушку.)
Ангаров: У тебя новый парфюм?
Анжела: (доставая коньяк и бутерброды из холодильника, бокалы их шкафа) Ты же знаешь мою слабость.
Ангаров: Подарили?
Анжела: (пристально глянув на мужа) Сама купила. Нравится?
Ангаров: Неплохой. Немного резковатый. Но такой возбуждающе-интимный запашок.
Анжела: Спасибо. Пополним коллекцию.
Ангаров: Скоро уже полка треснет.
Анжела: Ничего, выдержит, туда еще столько же войдет. (Наскоро сервирует стол.)
Ангаров: (наливает коньяк) Ну что – за приятную новость! (Громко чокаются, пьют, закусывают) Откуда дровишки? Ну, то есть бабки, зарплату повысили?
Анжела: Ага, дождешься от них, повысят они. Премию дали. За полгода банк заработал…
Ангаров: Сколько?
Анжела: (смешком) Много. Коммерческая тайна.
Ангаров: (кисло) Даже для родного мужа?
Анжела: Даже для статистики. У тебя сигареты далеко?
Ангаров: В куртке.
Анжела: И мои в сумке. Ладно. (Поднимается и выходит в прихожую, возвращается с пачкой «Мальборо».)
Ангаров: Ты перешла на «Мальборо»?
Анжела: Ты попробуй, это настоящие, английские. (Закуривают.)
Ангаров: (выдохнув дым) Правда, хороши. Знаешь, кого я сегодня встретил?
Анжела: Привет из прошлого.
Ангаров: Ну да, привет. Диму Сплетника, помнишь его?
Анжела: (удивленно) Диму? Это, у которого голова на плечах?
Ангаров: (удивленно) Какая голова?
Анжела: (весело) У которого шеи нет, только голова, как у Лужкова.
Ангаров: Ха, точно, только голова на плечах, пустая к тому же.
Анжела: Крепкий такой, кажется, каратист, мы как-то в ресторане с ним вместе были. Малинин кент. Тот?
Ангаров: Да, тот. Синий весь, видно кое-где побывал.
Анжела: И что?
Ангаров: Видно выследил меня. Наворотил мне столько, что за месяц не разгребешь. Говорил, что встретил Герку, ну зятя моего во Владике, и тот ему полный расклад дал: где мы живем, чем занимаемся и все такое.
Анжела: Козел твой Герка.
Ангаров: Он такой же твой, как и мой.
Анжела: Надо было его еще в тот раз с твоей сестрой развести, я же тебе говорила. И проблем бы меньше было, некому информацию сливать. Да ты смалодушничал, мол, дети как без отца.
Ангаров: Все мы крепки задним умом.
Анжела: Это смотря кто. И что еще тебе Сплетник поведал?
Ангаров? Да много чего. Если быть кратким, то он дал полный расклад нашей с тобой схемы.
Анжела: (с деланным удивлением) Нашей с тобой схемы? А что, у нас была какая-то схема? Я вообще в ваши дела не лезла.
Ангаров: Выходит, открыть в Питере вклад на твое имя и класть туда деньги – это я придумал?
Анжела: Эта была лишь идея, а все остальное делал ты.
Ангаров: Но, ты же понимаешь, что мне приходилось врать, что все те миллионы, которые увозил в Питер, уходили на взятки.
Анжела: И что, тебя мучают угрызения совести, и ты хочешь вернуть эти миллионы? Успокойся муженек. Дело сделано и забудь. Зато у нас есть маленькая такая кубышечка на черный день.
Ангаров: Не такая уж маленькая; кстати, сколько там?
Анжела: То, что есть, все наше, причем в бакарях. И каждый день по маленькой капельке, по доллару кубышечка увеличивается. Или ты хочешь, чтобы я это все вернула Малине?
Ангаров: Ты хотела сказать, мы вернули?
Анжела (лукаво, но не зло смеется) Ну, вклад же мой?
Ангаров: (насупившись) Что ты хочешь этим сказать?
Анжела: (продолжая смеяться) Да успокойся ты, чего напрягся, расслабься. Конечно наш, чей же еще?
Ангаров: А Малина-то все, нет Малины. Знаешь?
Анжела: Да знаю. Дурак твой Малина. Все честненьким пытался быть. А в бизнесе честность – это смерть. Не обманешь, не проживешь.
Ангаров: Но справедливости ради, я оставил его с такими долгами, что и врагу не пожелаешь.
Анжела: (отпивая коньяк) Он же сам согласился? Сам. Чего об этом теперь рассусоливать? Он все считал себя крутым бизнесменом, книжки там какие-то читал, все пытался по науке делать. Вана-китайца подтянул. Герку твоего. Все они козлы.
Ангаров: А как было надо делать?
Анжела: (опять весело смеется) Как надо? Просто надо тебя было убрать из генеральных директоров и поставить Вана-итайца. И все бы было чики-поки. А ты его зачем-то отпи..ил.
Ангаров: (хмуро) Шутишь?
Анжела: Конечно, шутю. Ты у меня самый умный. Видишь, какую комбинацию замудрил? Зато теперь горя не знаем. Что еще говорил Сплетник?
Ангаров: Про тебя говорил, что ты баба умная.
Анжела: Вот это он правильно говорил. Я – самая, самая… Даже в пятьдесят – ягодка.
Ангаров: (мстительно) Пару годков урезала.
Анжела: Это не имеет никакого значения. Ты продолжай.
Ангаров: Сплетник сказал, что твое устройство в рыбачий банк – тоже твоя комбинация.
Анжела: Надо же! А твой Сплетник не так глуп. Но на генерального он бы не потянул – слишком (делает акцент на слове) жадный.
Ангаров: Выходит, я не слишком, а просто жадный.
Анжела: Грыгорый, что за дела. У тебя непроходящий эгоцентризм, ты все заворачиваешь на свою персону. Расслабься. Я просто рассуждаю. Ведь, если бы не было той схемы с моим устройством в банк, то и сейчас бы ничего не было. Мы бы просто проедали свою кубышку, и Карина бы нас просто разорила.
Ангаров: Кстати, как она? Мне не звонит, а тебе?
Анжела: У Карины все нормалек. Пусть отдыхает единственная моя.
Ангаров: Но не моя.
Анжела: (вспыльчиво) Ангаров, мы же договорились раз и навсегда к этой теме не возвращаться. Да, я выскочила за тебя беременная, но кто сегодня об этом знает? Я же тебя в хомут не впрягала, сам согласился.
Ангаров: (со вздохом) Да, не впрягала, сам согласился. Но так хочется узнать: чья же Карина?
Анжела: Это покрыто тьмой веков. Да и зачем это ворошить? Карина – твоя дочь. Карина Григорьевна Ангарова! Слышишь, как звучит?! Да и воспитал ее полностью ты. Так что расслабься. Надо же, какой интересный разговор. Давай наливай. Что там еще про тебя Сплетник знает?
Ангаров: Что меня ФСБэшники крышевали. Стукачком меня обозвал. Козел!
Анжела: Тю-у, это разве проблема, это достоинство. Это только подчеркивает, что человек ты не простой и за тобой приличные люди. Скажи, кто сегодня работает без крыши? Обязательно вылезут или ФСБ, или МВД, или Следственный комитет с прокуратурой.
Ангаров: Ну, и последнее. Догадайся с первого раза, на что намекнул еще Сплетник?
Анжела: А тут и к гадалке ходить не надо, на пистолет, так?
Ангаров: (трясет головой) Так, так…
Анжела: А вот это скверно, очень скверно. Я тебе давно говорила, выкинь его нахер в Неву, или еще куда подальше. А ты: с пистолетом спокойнее. От чего спокойнее? Ты же не бандит.
Ангаров: Я – маргинал, так меня Сплетник обозвал.
Анжела: А это кто такой маргинал?
Ангаров: Это, кто нахрен никому не нужен.
Анжела: (с улыбкой) Ну, вот видишь, зачем тебе пистолет. От кого защищаться – от бармена в баре?
Ангаров: Но и это еще не все. Оказывается, за пистолетиком-то шлейф тянется. Помнишь Пашка, ну, блатного, которого у колонки замочили? Весь Владик тогда на ушах стоял.
Анжела: Да помню, помню.
Ангаров: Так вот Сплетник сказал, что именно из этого ствола его и замочили. Может, кстати, и сам Сплетник там участвовал с Толей Сохатым. Это же они мне этот пистолетик впарили. А я позарился. Цена была просто смешная, а ребята были надежные. Тогда надежные.
Анжела: Скверно, скверно. Немедленно, на днях, не в бар с утра, а садись в машину и выкинь его где-нибудь далеко за городом. Да не в речку какую-то обмелевшую, а в залив, да там, где поглубже. Протри все тряпкой и в перчатках выбрось. Да, расстроил ты меня.
Ангаров: Кстати, знаешь, что напоследок сказал Сплетник?
Анжела: Чтобы мы с тобой берегли себя. Чувствуешь, куда клонил?
Анжела: Как любила говорить моя бабушка: один грозил, грозил, да яйца отморозил. Ты Сплетнику ничего не должен, так что спи спокойно, дорогой.
Ангаров: Но он о нас с тобой говорил.
Анжела: А я тем более не должна.
Ангаров: Я все думаю, зачем-то Сплетник появился же в Питере?
Анжела: Подозреваешь, что только ради тебя, чтобы попугать? Повторяю, у Сплетника нет никакой зацепки, чтобы что-то тебе предъявить. Вы шли разними дорогами. Может, они где-то изредка пересекались, но на твоих и его делах это никак не отражалось. Сплетник появился в Питере только что, и только по своим делам. А ты – это попутно. Это пробный шар. Он тебе его закатил и теперь ждет, как ты себя поведешь. Герка, козел, видно он ему адресок наш подкатил.
Ангаров: Но Сплетник однозначно меня выследил.
Анжела: Тебя выследить – пара пустяков. Надо с утра часок постоять у дома и твой почти ежедневный маршрут сфотографирован. Кстати, а чего ты ходишь в эту пивнушку? Пил бы уж дома, проблем меньше.
Ангаров: Одни пьют только алкаши. (Видит насмешливый взгляд Анжелы, возмущается) Не надо так на меня смотреть. Я знаю, что в любой момент могу завязать. А в баре хоть люди, движуха какая-то.
Анжела: Ну, вот ты и додвигался до встречи со Сплетником. Ладно. Выкинь из головы, все нормально. Ну что, все новости? Может фильм какой посмотрим?
Ангаров: Да тут это… В общем, родители мои собрались к нам в гости, повидаться хотят.
Анжела: Кто?! Еще чего, нет у меня времени предков твоих тут разносолами кормить. А что это им заприспичило?
Ангаров: (подавленно) Хотят посмотреть наше житье-бытье, увидеться. Можно на даче ведь их поселить.
Анжела: Ага, счас. Герка твой треплет языком по всему Владику, хочешь, чтобы еще на псковщине о нас судили-рядили. А повидаться… Ты же в прошлом году был у них в гостях, пол-деревни перепоил, еле тебя оттуда вытащила. Если бы не обрезала тебе финансы, до сих пор бы все село на ушах стояло от вашего загула. А когда собираются?
Ангаров: Послезавтра, уже билеты купили.
Анжела: (с металлом в голосе) Немедленно, слышишь немедленно, звони и все отмени.
Ангаров: Да ты что, Анжела? А что я им скажу? Я уже матери дал согласие на приезд.
Анжела: Что хочешь. Что потоп у нас – видишь, льет как из ведра, дачу всю затопило. Что в мире неспокойно, в Сирии война, боинг сбили, майдан в Питере ожидается. Скажи, что в квартире тесно.
Ангаров: Но у нас есть даже гостевая комната?
Анжела: А в гостевой комнате у нас будет жить моя сестра, она прилетает на днях.
Ангаров: Анжела…
Анжела: Ну, я Анжела, я же ясно сказала. Кстати, о, совсем забыла. Завтра мы с тобой приглашены на юбилей нашего банка, так что, пожалуйста, не начинай день с бара.
Ангаров: Мы с тобой? Что-то новое.
Анжела: А что я должна там бедной сироткой стоять? Все будут со своими половинами, так что давай, готовься.
Ангаров: (почти просительно) Слушай, у меня нет абсолютно нет никакого желания смотреть на эти холеные рожи. А вашего управляющего я бы просто, просто… разорвал в клочья. Он на людей смотрит, как на мусор. И потом, там охрана обшмонает тебя с головы до ног, унизительно.
Анжела: Ничего, ты тоже когда-то на людей так же смотрел. А по охране… А что охрана? Ты же со мной будешь, кто тебя будет шмонать? Расслабься.
Ангаров: Я даже выговорить отчество вашего азера не могу, какой-то бедры… бедры…
Анжела: Азат Бердымурзаевич.
Ангаров: Мерзаевич, короче.
Анжела: Не смешно. Давай, звони своим родственничкам и отменяй всякие поездки.
Ангаров: Анжела…
Анжела: Звони!
Ангаров: Может завтра?
Анжела: Никакого завтра, сейчас, при мне звони, говорю.
Ангаров: (набирает номер) Алло, мама? Да, привет. В общем, тут такое дело… Ваша поездка отменяется. (Начинает говорить раздраженно, почти зло) Ну, вот так, отменяется. Почему, почему? Потому! (Переходит на крик) О таких вещах нужно заранее предупреждать. Да. А вам взбрело в голову поехать, и вы ставите меня перед фактом. А вдруг у меня дела? Тут дожди нас залили, дачу затопило, у меня и у Анжелы на работе аврал. Что значит, вы скромненько поживете, никого не стесняя? Тут у нас сестра Анжелы гостит. Нет, нет. Короче так: срочно сдавайте билеты. Потом созвонимся. Все мама, все. (Отключает трубку.)
Анжела: Молодец, Грыгорый. (Чмокает его в макушку, и, словно оправдываясь) Зато будет время подготовиться к юбилею. (Допивает остатки коньяку в бокале.)
Ангаров: (подавленный) Фильм будем смотреть?
Анжела: (сладко зевает, смотрит на часы) Ого! Вот это мы с тобой побеседовали! Почти полночь. Хорошо, что завтра суббота. Я спать, а ты как хочешь. (Уходит)
Сцена та же. Действие 3
Ангаров, понурый, один молча сидит на диване, курит. Его волосы растрепались, и он выглядит почти стариком. Слышно, как тикают часы. Вдруг Ангаров откидывается на спинку дивана и резко прикладывает предплечье ко лбу. На глазах его слезы. Видно, что ему плохо. Сидит так некоторое время. Затем поднимается и снова берет со шкафа книгу. Достает пистолет. Долго его разглядывает. Потом поднимает голову и смотрит, как бы в себя, ничего не замечая. Он напряжен, и кажется, что вот-вот что-то должно произойти. Вдруг он обмякает и бросает пистолет на ковер. Прячет лицо в ладонях, плачет и шепчет:
Ангаров: Слабак, слабак, дерьмо в проруби.
Анжела: (голос из спальни) Что у тебя там загремело?
Ангаров: (стараясь скрыть рыдания) Так, ничего, стул уронил. Все нормально. Спи, родная.
Сцена та же. Действие 4
Утро. Ангаров спит на диване, неловко подвернув под себя руку. Тикают часы. На столе пустые тарелки, бокалы, недопитая бутылка коньяку. Входит Анжела. Она в халате, тапочках. Не накрашенная и без бандажа, со сбитой прической она выглядит непрезентабельно. Она чувствует это и злится. Смотрит полубрезгливо на Ангарова, машет перед своим лицом ладонью, прогоняя запах перегара.
Анжела: (морщится, вполголоса говорит) Алкаш, чертов. (Идет к окну, распахивает дверь лоджии. Дождь так и идет. Ангаров открывает глаза, закатив глаза ко лбу, смотрит на жену, потягивается.)
Ангаров: Ни хрена себе, не заметил, как и уснул. Привет дорогая, который час?
Анжела: (сердито) Утро уже, начало девятого, поднимайся, дел много. Не просыхаешь который день.
Ангаров: Я в норме, не кипятись.
Анжела: Для тебя уже будет не нормой, когда ты трезвый. Давай приводи себя в порядок. Лезь в ванну, чтобы выглядел сегодня, как начищенная бляха. (Убирает со стола посуду.)
Ангаров: (шутит) Бляха-муха? Эх, бляха-муха, шаркнем сегодня по душе, как говорил Макарыч, удивим народ.
Анжела: Тебе бы только шаркать.
Ангаров: (кивая на бутылку, которую Анжела собралась убрать в бар) Плесни мне глоточек поправиться.
Анжела: (зло) Никаких глоточков. Я же сказала? Лезь в ванну, отмокай, я завтрак приготовлю.
Сцена та же. Действие 5.
Ангаров и Анжела завтракают. На столе кофе, бутерброды. Ангаров в халате, побритый, влажные волосы аккуратно зачесаны назад. Анжела все в том же наряде.
Анжела: Ну, вот хоть на человека стал похож. Значит так, вот (кладет на стол коробочку) выпьешь антиполицай, жвачку возьми.
Ангаров: Я за рулем поеду на юбилей?
Анжела: Нет, ты сейчас сядешь в машину, ключи на тумбочке, поедешь и выкинешь этот чертов пистолет. Сколько раз я тебе об этом говорила, все как об стенку горох.
Ангаров: Не пойму, чем он тебе мешает – лежит себе да лежит, есть-пить не просит. Мало ли что…
Анжела: Что?! Застрелишься еще по пьяни. (Смеется) Этот Сплетник просто не идет у меня из головы. Вчера заснуть не могла и сегодня с этими мыслями проснулась. Да еще сон этот…
Ангаров: (с улыбкой) Кошмарики.
Анжела: Кошмарики, кошмарики.
Ангаров: Кого увидела то во сне? Поди, любовь свою первую?
Анжела: Как бы треснула вот этой кружкой по башке твоей дурной.
Ангаров: Так что все-таки видела…
Анжела: (сначала нехотя, потом распаляясь) Будто мы с тобой на каком-то празднике. Людей – тьма. Все веселы, застолье в полном разгаре. Музыка играет, оркестр. Все танцуют. Неожиданно ты приглашаешь меня на вальс. Мы выходим в самый центр круга, все расступаются, и мы кружимся, кружимся, мне легко и радостно. И вдруг паркет перед нами расступается и внизу открывается бездна. И мы летим в эту бездну. Сначала вроде держимся за руки, а потом разлетаемся в разные стороны, мне страшно и одиноко. А ты, знаешь, что делал ты?
Ангаров: Интересно даже.
Анжела: (смеется) Ты, сволочь, не просто бросил меня. Нет, ты летел и корчил мне рожи. Язык показывал.
Ангаров: (смеется) Смотри-ка ты, как интересно. Только сон какой-то книжный. Логичный такой. Там же все фантастично должно быть. Хотя, когда как. Я вот однажды увидел…
Анжела: Давай ты мне расскажешь это в другой раз, хорошо? А сейчас пей антиполицай, бери жвачку, пистолет, вези его и закинь в самый глубокий омут, какой только есть на свете. Где, кстати он? Там же в книге? (Подходит сама к полке, достает книгу, извлекает пистолет, подает его Ангарову) Договорились? Что-то у меня на душе нехорошо. Предчувствие какое-то. (Пытается шутить) Я чувствую, я всегда чувствую (делает характерный звук, подражая Доценту из «Джентльменов удачи», громко втягивая через уголок рта воздух, оба смеются) Давай, дорогой, удачи!
Сцена та же. Действие 6.
Неслышно входит Ангаров. Тихо засовывает пистолет под тумбочку. Со стороны ванной слышен громкий звук фена и голос Анжелы. Она не слышит, что пришел Ангаров. Он затаился в прихожей и слушает.
Анжела: Да, да Кариночка, слушаю тебя, девочка моя. Подожди, не клади трубку, я выключу этот долбаный фен, воет как пылесос. Все не могу разориться и купить бесшумный. Да, да, слушаю тебя. У тебя все хорошо? Замечательно. Загорела, говоришь? Здорово, загар тебе к лицу. Как у нас? Да все по-прежнему. Да, да, все идет по нашему плану, как мы и договаривались. Как чувствует себя твой приемный папаша? Как пил, так и пьет, алкаш чертов. Конечно, я его подпитываю, когда у человека мозги в пьяном угаре, то он и думать не способен. Думаю, что он ни о чем не догадывается. Да, я говорила с адвокатом, мы с ним постоянно на связи. Да, деньги я уже перевела на твой вклад. А что потом? Потом мы разделим имущество и ариведерчи, господин Ангаров. Его одну треть имущества мы отдадим деньгами, и пусть он катится к своим родичам на Псковщину. Да, вот так. Да видела, видела я твоего родного папашу. Аж голова закружилась… (Ангаров делает вымученную гримасу, идет на цыпочках, нарочито громко открывает замок и хлопает дверью, затем не снимая куртки проходит в зал) Все, все, девочка моя. Пришел кто-то. Целую, целую тебя, мой птенчик. (Анжела входит несколько напряженная, видимо гадая, не подслушал ли Ангаров ее разговор с дочерью. Волосы у нее растрепаны. Стоит напротив Ангарова, смотрит ему в лицо.
Анжела: Ну что, сделал дело? Что-то ты рановато.
Ангаров: (стараясь выглядеть беспечным и деловитым) Не переживай, все чики-поки. Закинул его в устье, там глубина сумасшедшая. Поэтому и вернулся быстро. День субботний да и дождина хлещет, пробок нет.
Анжела: Надеюсь, Сплетник тебя не выследил.
Ангаров: Какой Сплетник, ты что! На улице ни души, даже машин мало, бисер какой-то сыплется с неба нескончаемо. Нева прибыла сильно.
Анжела: (успокаиваясь, одобрительно толкает Ангарова обеими ладонями в грудь) Молодец, Грыгорый. (Руки ее наткнулись на что-то твердое в грудных карманах куртки Ангарова. Анжела подозрительно) Что это там у тебя?
Ангаров: Да ничего особенного, фляжка коньячная. (Достает из нагрудного кармана коньячную фляжку) Ты же знаешь, что я ее всегда с собой ношу.
Анжела: Освежился уже, поди?
Ангаров: Глоточек всего, и то, когда в подъезд вошел.
Анжела: Смотри, Грыгорый, не подведи меня.
Ангаров: Запало словечко?
Анжела: (смеется) Запало, Грыгорый. (Суетливо и деловито) Так, времени осталось в обрез, нам еще ехать и там мне в порядок себя привести. Так что давай в темпе вальса собираться. Так, значит, наденешь свой выходной костюм…
Ангаров: (кисло) Терпеть не могу эту сбрую. Чувствую себя в нем, как в монашьей рясе.
Анжела: А что, ряса тебе бы подошла. В тебе есть некоторое благородство. Хвост бы себе отрастил, бородку такую, как у Николая Угодника, седина у тебя красивая. Четки в руку. Кстати, может пить бы бросил.
Ангаров: Да, рад бы в рай…
Анжела: …да грехи не пускают. А у кого их нет, Грыгорый? Попы вон смотри, что творят. Роскошь такая, что нам смертным и не снилось. Квартиры, дачи, машины. Многие в клубе «Голубой осел» состоят. Весь интернет забит.
Ангаров: (вспоминает слова Лиды, говорит) Ну, попы это же еще не вера.
Анжела: (насмешливо) Ангаров, что за дела? Где вычитал, или у своей Лидушки побывал, она тебя надоумила? Знаешь, есть такая присказка: каков поп, таков и приход. Если пидор будет проповедовать с амвона, то к чему он может призывать?
Ангаров: Наверное, ты права.
Анжела: Не наверное, а права, так что давай облачайся в свою рясу. Галстук наденешь красный, ну, тот от Бриони. Рубашку, рубашку… Да какую захочешь, они все неплохие. Давай, поспешай. (Они начинают бегать по залу, то вбегая, то выбегая, каждый раз появляясь в какой-то вещи, наконец, появляются полностью одетыми) Ну-ка повернись, так, а что – вполне Ален Делон. Пора, пора выезжать, давай пошевеливайся. И еще. Слушай меня внимательно. Никакой самодеятельности. А то я помню, как ты во Владике вел себя на одном банкете. Орал, ревел, как олень, рвал микрофон, к бабам приставал, привлекал общее внимание. А здесь не быдловское мероприятие, тут будут уважаемые люди. Ты понял меня? То-то. Все, трогаемся.(Оба готовы выйти в прихожую, но Ангаров вдруг смущенно смотрит на Анжелу.)
Ангаров: Кое-что забыл сделать.
Анжела: Попысать, что ли?
Ангаров: (трясет головой) Ты иди в машину, я закрою хату.
Анжела: (кричит на выходе) Зонт захвати.
Ангаров: Обязательно, дорогая. (Нагибаются к тумбочке и достает пистолет)
Сцена 4. Действие 1
Большой банкетный зал. Вдоль стен стоят столы богато сервированные, уже с закусками, между ними пространство для танцев. Играет эстрада, поет известный артист. Публика еще в движении. Между приглашенными снуют официанты, разнося на подносах легкие закуски и напитки. Публика вся чопорная, критически оглядывают друг друга. У эстрады стоит управляющий банком Азат Бердымурзаевич, в окружении служащих банка. Чуть поодаль стоит охранник. В общей толпе под ручку идут Ангаров и Анжела. Ангаров очень возбужден, как бы проникнут общим приподнятым настроением. Не пропускает мимо ни одного официанта с подносом, пьет только виски. Анжела с дежурной, слащавой улыбкой раскланивается со своими коллегами, изредка, в минуты, когда никто на них не смотрит, дергая Ангарова за рукав.
Анжела: Успел нажраться, все-таки. Я же просила тебя. А нам еще с Азатом Бердымурзаевичем встречаться.
Ангаров: Так давай подойдем, представишь меня.
Анжела: Нахер ты ему сдался, но этикет есть этикет.
(К Ангаровым подходит дама, примерно их возраста. Дама в длинном платье до пола, которое ей совсем не идет, ввиду пышных форм. Чуть позади нее вертит головой по сторонам живой, веселый мужчина, значительно моложе ее.)
Дама: Анжела Робертовна, добрый день. Как я рада вас видеть. Вы обворожительны. А это ваш муж? Наслышана, наслышана. Здравствуйте, меня зовут Ольга Павловна (протягивает Ангарову руку в длинной перчатке, тот склоняется, коснувшись материи губами) Какой очаровашка, даже и не подумаешь, что... (оглядывает с ног до головы Анжелу, явно давая понять, что Ангаров ей не пара) Ладно, ладно, надеюсь за столом наши места будут рядом. (Отходят)
Анжела: (вслед шипит) Сучка старая. Не подумает она. Отхватила себе любовничка на двадцать лет моложе, и думает, что она тут на коне.
Ангаров: Кто это?
Анжела: Замша наша. Таких стерв еще поискать.
Ангаров: (приподнято) Что даже тебе фору даст?
Анжела: (вызверилась) Заткнись.
(Мимо прошла еще одна пара, совсем молодая, кажется вполне счастливая, женщина с приветливой улыбкой здоровается, не останавливаясь для разговора)
Женщина: Здравствуйте, Анжела Робертовна. Хорошо выглядите.
Анжела: (слащаво) Спасибо, Сонечка, спасибо. (И только пара отошла, продолжает шипеть) Соня Милявская, тварь еще та. Так и хочет меня подсидеть, все бегает к замше, таскает сплетни. Козлы.
Ангаров: Слушай, а почему у нас с тобой все козлы?
Анжела: Потому что козлы. Нормальных людей козлами не называют.
Ангаров: А что, другие их тоже козлами называют или только мы с тобой?
Анжела: Заткнись. Слушай, Ангаров, ты меня взбесить хочешь? Домой приедем, я тебе такое устрою. Постой-ка… Точно, кажется, можно подойти. Пошли, пошли. Ты запомнил, как управляющего зовут? Азат Бердымурзаевич. Повтори.
Ангаров: Азат Бердымурзаевич.
Анжела: Все правильно. Сейчас подойдем, ты поздороваешься и стой, помалкивай. Если будет что спрашивать отвечай односложно.
(Ангаров и Анжела подходят к управляющему. Тот благосклонно улыбается, протягивает по очереди Анжеле и Ангарову мягкую, холеную ладонь, из-под рукава поблескиваю крупными бриллиантами дорогие запонки)
Ангаров (волнуется) Рад с вами познакомиться, уважаемый Азат Бедры…бедры…мерзаевич (Анжела застывает в ужасе).
Управляющий: (покровительственно, даже ласково, с акцентом) Ничего, ничего. Мое отчество действительно трудно для произношения. Не волнуйтесь, вы очень приятный господин…
Ангаров: Ангаров.
Управляющий: Да, господин Ангаров. Рад, что вы пришли сегодня на наш праздник. Угощайтесь, веселитесь, все к вашим услугам. (На лицо Анжелы постепенно возвращается слащавая улыбка, они отходят.)
Анжела: (весело) Уф, я вспотела, ум за разум зашел. Думала все, кранты, конец моей банковской карьере. Он ведь не всем прощает такое. Мерзаевич… (Смеется) Видно ты ему очень понравился.
Ангаров: (двусмысленно) Я рад, что теперь у тебя будет все хорошо.
Анжела: Ангаров, ты какой-то сегодня не такой.
Ангаров: А какой?
Анжела: Загадочный и ты мне нравишься.
Ангаров: Ну, здорово.
Анжела: Тихо, тихо, сейчас торжественное.
(Выходит ведущий)
Ведущий: Друзья, мы начинаем. Сегодня очень знаменательный день. Мы празднуем юбилей нашего замечательного банка. Когда-то, благодаря своим талантам, неиссякаемой энергии, знаниям и умению, его основал и все эти годы оставался его неизменным руководителем наш любимый, всеми уважаемый, прекрасный, замечательный, талантливый человек – наш Азат Бердымузаевич. Давайте попривествуем его. Начнем наше торжество с того, что пропоем ему вместе многая лета.
(Все хлопают, кричат ура. Известный певец подходит к микрофону поет «Многая лета», все невпопад начинают подтягивать. Общее ликование действует на на Ангарова возбуждающе. Он вдруг сбрасывает руку Анжелы со своей, бежит на середину зала и, подняв обе руки вверх, кричит)
Ангаров: Ура-а! Ура-а! Ура-а! (потом он выхватывает из кармана пиджака пистолет и начинает стрелять вверх, с каждым выстрелом повторяя) За жизнь, счастливую нашу, спасибо Берды…бедры…мерзаевич! (С хрустальной люстры летят осколки. После трех выстрелов у него кончаются патроны, но он машинально нажимает еще несколько раз на курок. Сорвавшемуся с места охраннику управляющий делает знак, чтобы тот остановился. Ангаров, вдруг спохватившись, что он натворил, увидел в своей руке пистолет, в ужасе отбросил его, точно гремучую змею. И начинает в истерике хохотать. Потом закрывает лицо руками и опускается на колени, потом склоняется ниже, до пола. Плечи его трясутся и непонятно – он смеётся или плачет, звучит концовка песни)
Я вернулся домой
И застыл на пороге
Что случилось со мной?
Ни любви нет, не Бога.
Не отъемши слезы
По заслугам плачу.
Нашел – молчу,
Потерял – молчу.
Занавес