Очередной вечер она проводила с любимыми сказками Андерсена, осторожно устроившись возле лампы из рисовой бумаги в своей комнате в таком далёком Париже. На широком подоконнике поселилось несколько кактусов и авокадо; они делили свой дом с огромной чёрной чашкой из икеи, которую она по обыкновению наполняла мягким и чуть сладковатым кофе. Она любила кофе. Часто в руках её можно было заметить турку, всевозможные специи и молоко - традиционно волшебный напиток варился ею именно на нём. И никак иначе.
Она зябко куталась в розовый пушистый плед, притягивая худые колени ближе к грудной клетке - ей всегда было холодно. Особенно сильно мёрзли руки. И никакие перчатки или варежки, заботливо связанные любимой бабушкой, не грели. Ей становилось лучше лишь от двух вещей - обжигающего кофе и человеческого тепла. Последнее никогда не доставалось парижанке. Лишь напиток согревал её ладони одинокими вечерами.
Её покой был нарушен неожиданным и довольно своеобразным стуком в дверь. Так не стучатся обычные путники, желающие оказаться рядом на одну бессонную и прохладную ночь, чтобы оставить после себя лишь разрушения и пустоту.
Комната в Париже, которую она занимала, никому не была известна - обитель странницы всегда была самым сокровенным местом, куда могли попасть лишь особенные люди. Невесомо скользя по комнате и волоча за собою плед, что был лениво накинут на плечи, она коснулась ручки и замерла. Что-то внутри задрожало, испугалось и не позволяло приложить сил, чтобы открыть злополучную дверь.
«Не открывай! Там что-то страшное. Непонятное. Кто-то хочет ворваться в твою жизнь снежным вихрем и похитить покалеченную душу».
На губах парижанки появилась лёгкая и несколько ироничная улыбка.
Она всем сердцем любила снегопады. Пушистые звёзды зимы. И душу свою отдать за волшебство и тепло холода ей совсем не было жалко. Это самая малая плата за свою вечную любовь.
Дрожащими от волнения и любопытства ладонями она осторожно приоткрыла дверь в свой маленький забытый счастьем мир.
- Давно не виделись, незнакомка. Здравствуй. Третий Рим, конечно, не так уж плох, с его осенней прохладой и уютными пустынными улочками, но я слышал легенду, что в Париже самые лучшие звёзды и кофе до безумия вкусен. Ох, простите мне мою невнимательность - на часах одиннадцать градусов, значит, время курить и создавать вселенные.
На пороге её комнаты, улыбаясь уголками губ, стоял незнакомец в фетровой шляпе.
- Пожалуй, если вы, миледи, не будете сильно против, я останусь. В вашей обители слишком тихо, да и места достаточно будет нам двоим. Ну и стужа же у вас, парижанка. Непорядок. Пора согреваться, зима близко.
- Вы так добры. Не бойтесь, ваш маленький мир будет цел и невредим. Мы просто расширим границы. Зачем ограничиваться миром, когда можно создать самую волшебную вселенную?
Дверь закрылась.
Землю Парижа устилали пушистые звёзды. Ноябрь очень проворно и нагло вступал в свои права.
В самом далёком уголке комнаты, при тёплом свете лампы из рисовой бумаги, в одиннадцать градусов на часах незнакомец в шляпе и парижанка создавали свою вселенную.