- Матвей! Ты уходишь? – Ольга, вышла из комнаты, Матвей, на ходу надевая пальто, шёл к двери.
- А пушистик. Ты уже проснулась? Доброго утра тебе. Рано ведь ещё, могла бы поспать. Отдыхай пушистик, отдыхай. – Торопливо произнёс Матвей.
- А ты куда? В такую рань? Матвей!? Праздничные дни же, сам говорил.
- Да, да, пушистик, но мне срочно надо на работу. Ты отдыхай, можешь погулять, а вечером увидимся.
- Куда я гулять пойду? Я ничего здесь не знаю и тем более никого.
- Извини пушистик, всё, всё, времени нет совсем. И он открыл входную дверь, оглянулся, и тут же, её закрыл и вернулся назад. Подошёл к Ольге, притянул её к себе и вдруг обнял.
- Пушистик ты помнишь сон?
- Какой сон?
- Сегодняшний.
- Не думала о нём, не вспоминала, не знаю, а надо вспомнить?
- Нет.
- А я уже вспомнила. Ты Богдан ведь? Да?
- Нет, я Матвей,
- Тогда ничего не понимаю.
- И хорошо, что не понимаешь, всё пушистик, мне пора.
- Как это хорошо? А как же я?
- Вернусь, поговорим.
- А ты надолго?
- До вечера. Всё пора. - Но сам держал в объятиях Ольгу. Не отпуская её, гладил по голове, а затем поцеловал её в затылок, задержав свои губы и вдыхая аромат Ольги, затем резко повернулся и ушёл.
Какое-то время Ольга стояла, молча возле двери. В коридор заглянула Елена Сергеевна и печально спросила.
- Сбежал? - И повторила уже утвердительно, вздохнув с грустью. – Сбежал! И что-то ещё тихо произнесла, вздохнула и уже сказала Ольге. - Идём Оля, хоть чаю попьём с тобой. Рано ещё очень, но кипрей никому не вредит. Ты ты отчего так рано проснулась?
- Не знай, мне показалось, что кто-то позвал меня. Даже почувствовала, как будто кто-то за руку взял, а проснулась никого. Вышла сюда, а Матвей уже уходит. У него часто так бывает? В такую рань на работу уходить?
- Да, бывает. - Ответила Елена Сергеевна. - Бывает и по несколько суток не приходит с работы, всё какие эксперименты у них там. Но говорил, что перед праздниками всё завершили. Нового не начинали. И все праздники будет отдыхать, а вот, что-то там случилось, невероятное, наверное, раз поспешил.
Но мысленно подумала: «предполагаю, случилось в его сердце. И как давно этого жду, чтоб в его сердце случилось, а он сбежал. Такая девушка, а он сбежал. И покачала головой, грустно посмотрела на Ольгу. Ольга, увидев её взгляд на себе. Спросила.
- Что-то не так?
- Нет, нет, Оленька, всё хорошо. - Ответила Елена Сергеевна. - Ставя на стол чайные чашки и вазочку с печеньями.
Ольга стояла у окна, в комнате, где её поселили. Открыла окно, прохладный воздух ворвался в комнату, слышалась музыка, веселая, и где-то, наверное недалеко, раз услышала Ольга, пел красивый женский голос; «Рисую счастье на снегу, бегу к тебе я по нему». Ольга слушала и улыбалась, вспоминала сон, вспоминала силуэт, бежавший ей на встречу. И радостно улыбнулась, и с жаром нежности прошептала:
- Я не знаю, как это всё получается, но всё-таки Богдан и Матвей – это дно лицо. Один и тот же человек. - И засмеялась, закружилась по комнате, вспомнив, как они танцевали вальс на площади, и он смотрел ей в глаза, и её озарило. - А глаза-то у него голубые, такие, какие я видела во сне, сквозь стену. - И вновь услышала песню через окно: «В наш мир я двери открою», и Ольга засмеялась, продолжила песню своими словами.
- И я войду в него. Я пришла, Матвееей!!!! Пришлааа! – Потанцевав ещё по комнате в радостном настроении, подумав. «Вечером поговорим, должен же мне рассказать и подтвердить мои домыслы, что Богдан и Матвей это он, он, одно и тоже».
Подошла к окну. Из окна веяло теплом, солнце, уже поднимало свои знойно разогретые лучи и проникало в комнату. Светило ажурным светом, сквозь зелёную листву.
- Как это? Что это? Это, что? - Удивилась она. - Вновь сон? Не может быть! Я же только, что открыла окно, и музыка слышна была, под неё же я танцевала. Она стояла и осматривала комнату. Комната уже другая. – Это моя комната, в моём мире. Ничего не понимаю. Аааа! - Закричала Ольга и затопала ногами. – Богдан! Матвей! Стоп! - Произнесла она. - Я сплю, мне снится сон. Надо проснуться. А как? – она чуточку подумала, и с силой ударила себя по щеке ладонью. - А вот так. - Стало так больно, что слёзы брызнули из глаз. Но сон продолжался. И она вновь ударила себя по второй щеке, так, что все пальцы отпечатались краснотой на щеке. - Но нет, это не сон. - Произнесла она. - Боль ощущала, да ещё какая боль. - она держала руки на щеках, щёки горели, подумав, произнесла. - Да, но в тот раз Матвей сказал, что боль в астральном теле. Может всё же сон? А может вообще, всё, что было со мной, – это во сне происходило?
Да, точно же, всё было во сне. Вот это да! – Засмеялась Ольга и продолжила. – Какой красочный сон был. Удивительно! Вот это да! Прямо, как на яву, какие ощущения были. Изумительные! Мама, мамочка! Ты знаешь? Мне сон приснился, ощущения как на яву. – Она побежала по пустой квартире, кричала. – Мама, ты где? – Забежала на кухню, но там никого, даже нет аромата еды. Ничего вкусного нет, а в это время мама всегда готовила. - Странно! – Произнесла Ольга. – Мамочка, папа! Вы где? Родители мои родные, вы где? – Пробежав по всем комнатам, вернулась в коридор, посмотрела одежду на вешалке, ни обуви их, ни шляпы папы нет, и произнесла.
- Да нет их здесь, Матвей же сказал, что они в другом мире. Так значит, это был не сон? Как же так? – Растерянно произнесла она. И пришло осознание, что произошло, что-то такое, от чего сейчас мир рухнет. Что всё это была явь. Все перемещения были на самом деле. - Но как? Я же отдала тот прибор Матвею, как я вновь оказалась дома? Да ещё одна?
И он, мир, уже рушился, придавливая её гнетущей тишиной. Хотя за окном кипела жизнь, но она ей не нужна уже без Матвея. И она вновь закричала.
- Аааа!! – И вновь побежала в спальню родителей, в кабинет отца, но нет никого и там нет, и мир уже сократился на столько, что ей в нём стало так неуютно и плохо, то, что было за окном, там другая жизнь и ей она не интересна.
- Матвееейй! Матвееейй! - Закричала она, так громко, что голос сорвался и уже хрипло продолжила: - Матвей, верни меня, я не хочу здесь быть. - Она застучала кулачками по стенам коридора. - Матвей! Матвей! - Бегала по комнатам и стучала по каждой стене в надежде, хоть какая-то стена раскроется, и покажется Матвей. - Матвей, Матвей, Матвей! – Повторяла она. И она, обессилев, прислонилась спиной к стене, опустилась на пол съезжая спиной по стене. – Матвей, Матвей, я хочу к тебе. И слёзы полились уже у неё ручьём, и откуда их взялось столько.
- Я люблю тебя, Матвей, люблю.
Ей так страшно стало, так страшно не было, даже тогда, в тот момент, когда приключения её начались, попав в историю с перемещением, когда на глазах исчезли родители, и сидела на бульваре под дождём в летнем сарафанчике с простой, шелковой накидкой от солнца. Там она не осознавала полностью того, что с ней случилось. Здесь же в сию минуту она осознала, что всё померкло и исчезло навсегда и, что жизнь её без Матвея, ей уже не нужна.
- Я люблю тебя. – Шептала она. – Зачем мне жизнь без тебя? И затихла.
Матвей сидел у монитора, он видел Ольгу, она радостная, танцевала под песню, что доносилась с улицы. И ясно услышал её шепот,
- Я не знаю, как это всё получается, но всё-таки Богдан и Матвей – это одно лицо. Один и тот же человек. От неё исходила такая энергия радости, и смотрел на неё, не отрываясь, не думая, о чём там разговаривают его друзья. В его кабинете сидела вся группа. Проводился внеплановый разбор исследований. А Матвей не мог сосредоточиться и всё смотрел на танцующую Ольгу.
«Какая она счастливая, подумал он, и печально улыбнулся. И сердце его рвалось к ней, но ещё под утро, когда у него совпали все формулы, всё же, решил отправить Ольгу назад домой, в её мир. Тем более, она спрашивала, когда сможет вернуться домой. Видно она скучает по своему миру. А я буду скучать по тебе, мой пушистик, мысленно произнёс он. Как раз адаптируешься там и пойдёшь в институт, на занятия. Но я, же ей обещал вернуться вечером и поговорить. Но что делать? Её желание закон, а она желает попасть домой.
- И я войду в него. Я пришла, Матвееейй!!!! Пришлааа! – услышал Матвей.
И это услышали все, И так больно ему стало в груди, всё смешалось в его сердце. И ещё смутился от того, что все услышали и увидели его личные изыскания в исследованиях, что повлияло на последнюю операцию в программе. Он держал палец на пуске, наверное уже с полчаса и любовался Ольгой, толи последняя фраза, от чего палец дрогнул и решимость пришла. Остановить проект. Но всё же, решимость запоздала, палец почему-то сам решительно нажал на готовые уже к переходу данные формулы.
И поник, увидел, как Ольга кричит и мечется из комнаты в комнату. Крик раздался такой, что все приникли к его монитору, а Матвей забыл в своих страданиях, «Быть или не Быть», чтоб звук был на полную мощность слышен.
Таисия-Лиция.
Продолжение следует....