С того момента, когда все врачи подтвердили страшный диагноз, Иришка начала активно заниматься сбором информации о клиниках, где ей могут оказать полноценную, квалифицированную помощь. Уж не знаю как, но она вышла на немецкую клинику и как-то общалась с ними, хотя немецкого не знала. Она прекрасно владела компьютером, отсылала немецким врачам результаты анализов и заключения российских врачей, получала консультации он-лайн, и при этом вела себя так, будто решала какой-то элементарный вопрос — что приготовить на ужин.
Никакой паники, истерики, слез, - все четко, по плану, с учетом собранной ею информации — это было просто удивительно! Как будто она пыталась убедить и себя и нас в том, что ничего страшного не происходит, обычный рабочий момент. Вот сейчас она разберется, ну, сделает операцию — и все опять будет хорошо. И, честно говоря, я прониклась ее уверенностью в благополучном исходе лечения.
Ни я, ни кто-либо из наших общих знакомых ни разу не видел ее в унынии или слезах. Она приходила на все наши паркинсонские посиделки, смеялась и шутила, не нагнетая обстановку. Кроме меня никто не знал и не догадывался о ее болезни. Она часто приходила к нам в этот период, о чем-то, своем, недоступном моему атеистическому восприятию мира, разговаривала с моим мужем — они понимали друг друга.
А мне доставались только отголоски их бесед в ее стихах, которые я потом яростно критиковала.
ВАЖНОЕ (Сёмочка)
Когда костлявая рука
Вдруг постучится в дверь твою,
Открой ее и улыбнись,
И пригласи зайти в свой дом.
Ты напои ее чайком
И тортиком ты угости.
Спроси, зачем зашла она,
И проводи ее тепло.
А дальше ты вздохни легко,
Расправь замятые крыла,
Взмахни тихонько и взлети
Над жизнью и своей судьбой.
Лети просторно, широко.
Смотря немного свысока
На то, что было так близко.
На то, что стало "позади"
И воспаряя в небеса,
Оставь ты душу на земле.
Чтобы ее теплом согреть,
Тех, кто так дороги тебе.
Я тут же встала на дыбы:
Ой, Сёмочка! С последними четверостишиями я могу согласиться, но радостная встреча с улыбкой? По-моему - это немного слишком! Ты очень лояльна и даже мягка с этой костлявой рукой!)))Ну, дать ей по шее и спустить с лестницы - это я еще понимаю! Но поить чаем с тортиком - явный перебор!)))
Ох, подружка дорогая,
Как ты напугала нас!
Сколько уж тебя я знаю,
Испугалась – в первый раз!
Ведь случится же такое
Не во сне, а наяву!
Отметаю все плохое.
И надеждою живу!
С этой мыслью засыпаю,
Утром с ней опять встаю!
Сколько будет так - не знаю,
Жду известий – как в бою!
Что нам скажут эскулапы,
Что анализ принесет?
Тянет кто-то к тебе лапы!
Пронесет? Не пронесет?
Очень хочется, чтоб это
Оказалось просто сном!
Жду с надеждой я победы
Над коварным, мерзким злом!
Только так и не иначе,
Дай пинка – и пусть летит!
От бессилья зло пусть плачет,
А любовь все победит!
18.02.2017
Внешне Ирина была - само очарование: теплая, нежная, спокойная, доброжелательная, веселая, искренняя - просто душа компании. Но если надо что-то сделать - любое дело сдвинет с мертвой точки! Ирина- прекрасный руководитель, который без крика и мата спокойно добьется выполнения любого ее распоряжения. В этой женщине был такой внутренний стержень, сломать который было не под силу никому. Все ее поступки не были спонтанными. Они всегда прорабатывались и планировались заранее.
Наконец, операцию сделали в Москве, на Каширке, но неудачно. Чего-то недоглядели, не заметили, упустили, в результате - первые, вроде бы хорошие, анализы, стали быстро портиться. Но огромные деньги, которые с нее бесцеремонно содрали московские эскулапы за операцию по ОМС, никто не вернул и извинений не принес! Вся надежда оставалась на повторную операцию в Германии. Но после предварительных переговоров с фирмой-посредником Ирине выставили счет с такой «кругленькой» суммой, что сначала она растерялась.
Но, к счастью, нашлась близкая родственница, которая оплатила эту операцию. Начались бесконечные перелеты каждые три месяца в Германию и обратно, ужасно тяжелые сеансы химиотерапии, которые она безропотно сносила. И все это время, исключая поездки в Германию, Ирина не прекращала работу. В таком состоянии она каждый день часам к 10-11 уже была на рабочем месте.
Во время ее поездок в Германию мы много общались по Скайпу и так втянулись, что мобильником пользовались только в крайнем случае. Как-то долго пыталась вечером дозвониться до подруги - не получилось!
Потом решила оставить шуточное послание:
Пока подруги дома нет...
Ну. что ж, пошлю я ей привет.
А как домой она придет,-
Горячий мой привет найдет!
И сразу станет ей теплей.
Немного легче, веселей,
И аппетит не пропадет,
Когда на кухню попадет.
Поможет ей готовить муж,
Коли зашел на кухню уж!
И дружно сядут все за стол,
Тут и ребенок подошел!
Подруга всех накормит вкусно:
Грибочки, огурцы, капуста,
Картошка паром изошла...
Жаль. что к тебе я не зашла!
Так надоели мне шедевры!
Купить их можно и за евры,
А вот со свеклою борща
Там не дадут! Кишка тоща!
Картошка с мясом и лучком
Всегда напомнит отчий дом.
А за границу вояжи
Уж надоели! А? Скажи!
Ира потом смеялась, что пссле этого стиха муж потребовал все это приготовить.
Одним из самых тяжелых моментов для Иры в начале этой ужасной болезни была потеря волос. Волосы — украшение женщины, и лишиться их — все равно, что остаться голой! Это больно, страшно и унизительно — остаться лысой. По этому поводу Иринка писала:
Худший день (Сёмочка)
Я не знаю худшего дня в моей жизни.
Брить голову наголо для женщины подобно смерти.
И ничто не сможет ее утешить.
Хорошо, что это Дюссельдорф и люди в парикмахерской очень толерантны.
Хотя некоторые явно сочувствуют. От этого еще горестнее.
Где взять силы на все?
Все вокруг переживают, а я даже не понимаю о чем.
Парик в Германии ей подобрали отличный, прекрасно постригли его, мне даже больше понравилась ее новая прическа. Но это была уже не милая Иришка, а серьезная железная леди, которая никогда не покажет своих слез и перетерпит любую боль.
Ира не стеснялась ходить и без парика. - в нем было жарко летом, а вновь отрастающие волосы упирались в парик и создавали ей неприятные ощущения. Только очень сильная женщина могла позволить себе появиться на людях, в мужском коллективе в таком виде. Когда волосы немного отрастали, она срочно бежала в парикмахерскую краситься и укладываться, хотя длина волос была еще невелика для укладки. Я восхищалась ее стойкостью, и в то же время просто умирала от жалости к подруге, понимая, что с каждым днем надежда на выздоровление улетучивается как дым.
Все эти перелеты здорово изматывали Ирину, и без того издерганную болезнью. Но она держалась как стойкий оловянный солдатик! Правда, выражала недовольство немецкой больничной едой, показывая мне по скайпу поднос с завтраком, небрежностью некоторых медсестер, которые безжалостно ставили капельницу слишком быстро, и ей становилось плохо. И все это были мелочи, которые вполне можно было пережить, если бы дело шло к выздоровлению. Но результаты анализов качались как на волнах, то внушая надежду на выздоровление, то отбирая ее обратно. Ира старалась быть оптимисткой и жить полноценной жизнью насколько позволяло здоровье. Не успев встать с капельницы, она уже шла гулять по городу, фотографируя местные достопримечательности, ходила по магазинам, покупая новые вещи для себя и своих домочадцев и подарки для друзей. Из каждой поездки Иришка обязательно привозила нам какие-то подарки, сувениры, большое количество фотографий тех красивых мест, где она успела побывать, и людей, с которыми успела познакомиться.
К большому сожалению, немецкие врачи тоже оказались не Боги! Ирине предстояла еще одна операция в Германии. Многие уже опустили бы руки, но только не Ирина. Она была готова бороться изо всех сил, которых становилось все меньше.
Но тут уже сразу подключились все, кто ее знал, и прежде всего, конечно, семья. Они расстались с большой, красивой машиной, фамильными драгоценностями Ирины, антикварными книгами и прочими вещами, которые имели хоть какую-то ценность, дети взяли кредиты, сколько смогли - собрали друзья,мы попытались организовать сбор средств через ФБ, но результатов я не знаю. Ирина активно общалась с потенциальными покупателями антиквариата, пытаясь по максимуму продать семейные реликвии. Не знаю как, но деньги были собраны, и вторая операция состоялась.
В это время Ирина писала:
Переход (Сёмочка)
Грустно мне грустно. Так сложилась жизнь, что приходится продавать все, что можно продать. Вырученные деньги настолько малы, но рада и таким.
Удивительное дело-эти вещи, как осколки воспоминаний детства. Ощущение, что их касались руки родных, они принадлежали какому-то ближайшему родственнику - все это составляет атмосферу родного дома со своим прошлым, настоящим и будущим.
Уходят люди, уходят вещи, как ушло детство и юность, молодость и пришла немощная старость.
Всему свое время и свое место.
Легкая грусть скоро пройдет и новые дела и заботы заполнят нас и поведут к новым горизонты!
Слава Богу за все!
Как выяснилось позже, фирма-посредник в два раза завысила стоимость медицинских услуг, оказанных ей в немецком медцентре, и вторую операцию она уже организовывала сама.
Надо отдать должное ее начальству — они понимали ее состояние, не требовали сидеть на работе от звонка до звонка и не только зарплату платили полностью, не высчитывая часы отсутствия, но и выделили материальную помощь. Они знали, что Ира работает круглосуточно на телефоне, и сидеть в конторе целый день вовсе не обязательно. Она одна делала больше, чем все сотрудники ее отдела, вместе взятые! Ирина неоднократно порывалась уволиться, но ее не отпустили, сохраняя за ней место и зарплату.