Эта солянка содержит короткие наблюдения, этакие блики разноцветной мозаики, которую нередко и называют жизнью. Изредка выкидывала по одной наблюдашке, а теперь - пусть живут в сборнике.
***
Две сторублевки.
Первая.
Утро. Вижу, что у конечной стоит моя маршрутка. Прибавляю шаг. Заскакиваю, и в это время с ноги соскальзывает туфелька (прямо, как у Золушки, чуть большевата). Спрыгиваю на одной ноге обратно, и тут с остановки общественного транспорта, что рядышком, кидается мужичонка. Хватает мою туфельку и страстно прижимает к груди. На вид, вроде, нормальный: брюки со стрелками, ботинки начищенные, рубашка отглаженная.
- Спасибо, - говорю и протягиваю руку.
Он улыбается коварно и выдает:
- Такой красивой даме я за «просто так» никак туфельку отдать не могу.
Смотрю на него:
- Чего хотим?
Опускает глаза и громко шепчет:
- День вчера такой тяжелый был. Поправить бы.
Балансируя на одной ноге, вытаскиваю из кошелька полтинник:
- Хватит?
Смущенно гладит мою туфельку:
- Хорошая кожа, сразу видно, дорогие туфельки-то.
- Садитесь? – водитель через открытую дверь маршрутки хмурит брови.
- Сажусь, – бурчу, протягивая террористу сторублевку - выкуп за заложнику.
- Мерси, мадам! – с французским прононсом воркует это чудо, торжественно вручает мне мою обувку и, насвистывая, возвращается на остановку.
Нацепляю туфлю и заскакиваю в нутро микроавтобуса. Народ, пряча улыбки, старательно смотрит в окна. Какие, все-таки, у нас люди тактичные!
Вторая.
Бегу через Александровский парк на Шпалерную. Часто там бываю, да и места знакомые с той поры, как работала в Водоканале.
На центральной дорожке – старый знакомый, бомжеватого вида высокий мужчина в неизменном оранжевом свитере и с бородой. С семи утра он, почти каждое утро, собирает дань с осчастливленных наличием работы тружеников.
Сегодня, похоже, моя очередь.
- Дама! Порадуйте копеечкой! Утро-то какое! Песня, а не утро!
Притормаживаю:
- Рада бы, да верите – зарплату никак получить не могу! (Что истинная правда – на старом месте еще не рассчитали, а на новом еще не заплатили).
И тут дядечка встает в классическую позу оперного певца (ножки почти в третьей позиции, колени чуть врозь, руки колесом вниз, пальцы соприкасаются) и хорошо поставленным голосом выдает:
- Люди добрые! Да что ж это делается! Доколе можно обижать женщин и народы Африки?! Работодатели - пиявки на теле рабочего люда! Тот, кто лижет (пип-пип) своим начальникам, конечно, копеечку пострадавшему не даст! А тот, кто работает до седьмого пота, завсегда с убогим поделится!
Усмехаясь, обхожу оратора по широкой дуге и тороплюсь к горбатому мостику. Перейдя на ту сторону, слышу:
- Погодь! Да, погодь ты!
Оборачиваюсь: он.
- Что, - подбегает, - совсем денег нет?
- Есть, - вздыхаю. – Копеечка. (В кармане – неразменная пятисотка).
- Я тут, это, подработать успел. На, - сует мне в карман сторублевку, - хоть поешь нормально. – Разворачивается и, довольно смеясь, быстро убегает.
В ступоре смотрю ему вслед. В голове бьется мысль: «Может, ему бутерброды свои надо было отдать?»
***
Идем с сестрой встречать теплоход отца. Сам он (отец) задержался в Гамбурге и нам нужно забрать с судна его вещи. У сестры от природы волосы с рыжиной.
Находим старпома, он выдает нам увесистый пакет и коробку.
Уходим.
Позже, вернувшийся домой и отметившийся в администрации порта отец посмеивается:
- Заглянул к нашим. Там старпом говорит, что заходили две «клюшки». Одна рыжая, а другая похудей.
Сестра возмущена:
- Это надо же! Дважды, так, невзначай, взяли и оскорбили!
***
Затащила приятельницу на занятие китайской каллиграфией. Преподаватель – китайский дедушка, который во времена «туманной юности» учил в школе русский язык. Поэтому часто перемежает свою речь такими словами, как «давай», «харрашо», «плохо», «мала» и «многа», «кррасивый» и еще пару десятков слов.
Учитель обрадовался появлению моей подружки, т.к. очень любит «красивый и умный девочек». Он вручил Алле (имя моей приятельницы) кисть, показал, как ее держать, налил в отдельную чернильницу черные чернила и выдал ей лист бумаги.
Кто знаком с сим искусством, знает, что написание иероглифов требует жесточайших правил, ибо некоторые виды каллиграфии, особенно «скоропись», возможны к прочтению только в том случае, если соблюдается последовательность всех шагов в написании иероглифа.
И вот Алла, вопреки всем правилам рисует вертикальную черту раньше верхней горизонтальной.
Наш учитель, эмоционально подбегает к ней и, наклонив голову и вытянув шею, грозно спрашивает, тыча сухоньким пальчиком в рисунок:
- Хао бу хао? (пишу в русской транскрипции). Что обозначает «хорошо или плохо, так или не так?»
Алла, поднимает на него глаза и улыбается, пожимая плечами.
- Хуэй да! – требует наш учитель. (Что значит, «отвечай»)
Алла скромно опускает глаза и косится на группу.
- Хуэй да! – не отстает от нее мастер.
Алла, потупив глаза, говорит своим зычным голосом:
- Да я сама вижу, что плохо! Но ругаться-то зачем?
***
Сидим с приятельницей на лекции замечательного Университетского преподавателя истории. Тема лекции – «Три века русской истории в картинках» (исторические комментарии к изобразительному искусству). Лектор вещает о том, что «историк не всегда согласен с тем, что рисуют художники».
Слушаем, открыв рот, под запись в блокнотах, ловим каждое слово. Узнаем, что «Три богатыря» Васнецова, которую художник писал 25 лет, по историческим событиям не может объединять героев картины, ибо прототипы жили в разные исторические времена; что полотно «Иван Грозный убивает своего сына» Репин написал вдохновленный видом крови, которую до него не рисовали, и что картина произвела фурор, сродни первому «ужастику»; что произведение Авилова «Поединок Пересвета с Челубеем» не соответствует реальности, так как Пересвет был монахом, а татаро-монголы были против поединков и карали тех своих воинов, которые вырывались вперед из строя; и еще много интересного и про Суриковские «Покорение Сибири Ермаком» и «Утро стрелецкой казни»; про Репинских «Запорожцев»; «Княжну Тараканову» Флавицкого и много-много всего интересного, что будоражит воображение и повышает самооценку)))
Лекция заканчивается.
Сидящий перед нами мужичок с маленькой головой и большими плечами встает, оборачивается к нам и с презрением смотрит на наши блокноты. Почесывая объемный живот, важно произносит:
- Чушь все это! Я точно знаю, что «Кочубей» (?!) бился с Пересветом, ибо это – факт! Только и ищут, как бы все переврать!
И что он здесь забыл, спрашивается?
***
Примеряю длинное трикотажное платье в крохотном бутике. Продавец, он же совладелец, немного с «голубизной» расхваливает его на все лады. Я верчусь перед зеркалом, сетуя на то, что трикотаж подчеркивает бедра (женщины меня поймут)).
Продавец молитвенно складывает ладошки и поднимает глаза вверх:
- Боже! Прости эту женщину! Ты ей дал такую фигуру, а она - эгоистка, не дает насладиться твоей пастве твоим же творением!
Смеюсь в голос и требую что-нибудь еще. Обиженный продавец приволакивает мне ворох летних платьев. Подавая их по очереди за ширму, он ворчит:
- Прости ее еще раз, Боже! Эта женщина с редкой фигурой, еще и бездарно разбазаривает время, которое ты ей отмерил!
***
Стараемся с мужем проводить выходные вместе: утром он уходит на работу, когда я только начинаю выныривать из снов, а вечером с работы возвращаюсь я, когда у него уже слипаются глаза. Обычные будни совместного проживания «жаворонка» и «совы».
Субботу решили посвятить Павловскому парку и белочкам. Приехали к открытию, привычно перелезли через забор в знакомом месте, и отправились по сонным еще дорожкам парка на поиски белок. Муж отломал листья папоротника, дабы отбиваться от назойливых комаров – кроме нас на аллейках другой пищи пока не наблюдается.
Идем, топчем влажный гравий, бодро размахиваем папоротником и увлеченно делимся друг с другом событиями рабочей недели.
Муж смотрит на часы:
- Уже сорок минут ходим и ни одной белки.
Задумчиво вытаскивает пакет с фундуком и начинает жевать.
- Дай и мне, - протягиваю ладошку.
Идем дальше, жуя заготовленные для животинок орешки. Белок нет. Снова увлекаемся беседой: муж рассказывает о предстоящей командировке.
И тут, из боковой дорожки нам навстречу выруливает пожилая пара. Увидев нас, старушка всплескивает руками и с криком: «Наконец-то!», бежит к нам, на ходу что-то доставая из увесистой сумки.
Понимая, что здесь что-то не так, я оборачиваюсь и вижу, двух довольно таки утомленных белочек, скачущих за нами.
Мораль сей байки такова:
Люди! Не забывайте оглядываться! Возможно, ваше утомленное и запыхавшееся счастье из последних сил пытается догнать вас и все еще надеется, что вы обратите на него внимание!
Дополнение: Не забывайте про фундук в кармане. Нельзя же обмануть его (счастья) ожидания. :))
======================
Продолжение следует...