Помилуй Бог, в своем ли я уме!
Влюбилась в октябре - что за причуда!
Волнуюсь, как девчонка, верю в чудо!
И в каждом не отправленном письме
тебя зову! Но ты меня не слышишь!
А первый снег уже засыпал крыши,
и ржавые качели во дворе...
Напрасно я влюбилась в октябре!
Алёна Рулёва
Они познакомились на литературном сайте.
Игорь Леонидович публиковал рассказы около полугода, старался отслеживать новинки, вникал в тематику изложений, пытался выработать свой стиль, что пока не очень выходило, иногда писал комментарии на понравившиеся повествования.
Понятно, что популярность его была невелика, читателей мало, а качество работ неважное: он только учился творить.
Виктория Анатольевна выложила первые работы, и сразу нарвалась на агрессивного комментатора.
Мужчина не поленился, написал разгромную рецензию, не стесняясь в выражениях, хотя рассказ был довольно интересный, разве что сырой, да и автор не скрывал любительский, ученический статус.
Игорь прочитал реплику в оскорбительной манере, и решил поддержать дебютантку, отправил сообщение, в котором выразил личное мнение, отличное от резкой критической оценки.
Рецензент оказался заурядным заносчивым графоманом. Рассказы его были написаны неинтересно, безграмотно, и коряво, зато бросалось в глаза обилие комментариев на чужие тексты, где он брезгливо плевался, давая гадкие оценки.
Видимо у этого автора была устоявшаяся репутация, потому, что с ним не спорили, даже не отвечали на его агрессивные выпады.
Так завязалась довольно забавная переписка.
Игорь читал у Виктории всё подряд, давал советы, но не под рассказами, а в личных сообщениях. Она в свою очередь изучала каждый его пост, писала пространные комментарии, задавала массу личных вопросов.
Спустя немного времени Игорь Леонидович получил сообщение, – “я вас воспринимаю как близкое, даже в некотором роде родное существо. Поверьте, меня саму это забавляет. Каждое утро хочется побывать у вас, в вашем мире. Мне там хорошо, легко, и понятно. И не только утром. А вообще, всякий раз, когда прихожу сюда, на этот сайт. Неужели я в вас влюбилась? Правда, удивительно? Ведь я вас никогда не видела, не слышала, не прикасалась. Как же так? Мир ваших мыслей, эмоций меня притягивает. Мне всё равно, какой вы в реальности. Здесь, в этом виртуальном мире вы существуете как очень притягательное для меня существо. Надеюсь, не напугала вас”.
“Даже не думайте”, – ответил Игорь, – “я старик. Это не значит, что не способен мыслить категориями любви, но испытать чувственный шок вряд ли. Просто пришло время переоценки ценностей, заинтересовала возможность глядеть на жизнь и интимные отношения со стороны. Я ведь и в молодости пробовал писать, но кроме эмоций ничего в багаже не было. Обратите внимание: молодые леди и джентльмены в основном фантазируют, грезят несбыточными категориями, ищут лучший мир где-то слишком далеко от реальности. Мы-то с вами знаем, что другого мира попросту не существует. Надо любить этот, что мы и делаем. По-своему. А виртуальные отношения приятны и мне. Спасибо за откровенность!”
Переписка наполнялась реальными фактами из жизни, суждениями обо всём на свете, советами, пожеланиями, просьбами.
Оба были разведены, свободны, и одиноки, хотя имели детей и внуков.
Чем больше авторы узнавали друг друга, тем сильнее изменялся характер их странного общения. Оказалось, что в их судьбах много общего, но это не сближало, а давало повод для противоречий.
Спустя время Игорь и Виктория общались так, словно долгое время были супругами.
Они обоюдно расхваливали рассказы друг друга, выставляли высокие оценки этим работам, и обращались на “вы”, а в личной переписке нападали друг на друга, язвили, огрызались, иногда продолжительное время не общались вовсе, потом извинялись, и вновь посылали друг другу восторженные реплики.
Если один из них публиковал рассказ, другой должен был незамедлительно ответить, иначе оппонент начинал переживать и нервничать.
“Какая сложная, настороженная и беспокойная женщина”, – думал Игорь Леонидович, – “дёрнул же меня чёрт с ней связаться. Она ведёт себя как ревнивая жена, постоянно чем-то озабочена, недовольна. Но меня необъяснимо тянет на её страницу. Что там такое волшебное? Обыкновенная, как и я, бездарность, претендующая на повышенное внимание”.
“Кто дал ему право критиковать мои произведения, кто”, – раздражённо вопрошала себя Виктория Анатольевна, – “думает, если я написала ему о любви, значит, можно издеваться? Я же гипотетически, виртуально. Сегодня же выскажу всё, что думаю, и немедленно прекращу переписку… только прочитаю его последний рассказ”.
“Надо же, словно о моей жизни пишет”, – недоумевала она, – “душу наизнанку выворачивает. Нужно поставить точки над i, выяснить, в чём дело. Пожалуй, стоит пригласить его на встречу, почему нет? Должна же я знать, что не так в наших отношениях”.
На этой мысли Виктория сосредоточилась, наморщила лоб, – “отношениях, чёрт возьми! Чего я себе насочиняла, чего, какие отношения на седьмом десятке лет! Блажь”.
Прочитав несколько раз растревожившее душу повествование, женщина написала восторженный отзыв, и отправила в личном сообщении предложение встретиться на нейтральной территории, в кафе у городского парка.
Игорь Леонидович раз десять прочитал предложение “обсудить и урегулировать некоторые аспекты творческих отношений”, не в состоянии дать на него адекватный ответ. Он не понимал, что именно придётся обсуждать, как себя вести и вообще… зачем?
Нервозность вызвала приступ стенокардии, подскочило давление, однако совсем не ответить было нельзя, – “по крайней мере, это неприлично, по-детски отмолчаться. Не хочешь встречаться – не надо, зачем создавать неоднозначную ситуацию? Ещё подумает, что испугался. Ладно, поговорим, исключительно о рассказах. Ничего личного”.
Встречу назначил на час дня в выходной. Игорь специально выбрал такое время, когда отдыхает и развлекается молодёжь: не будет повода для лирики, для слишком интимных разговоров.
“Знать бы, о чём Виктория Анатольевна хочет беседовать. Не дай бог опять начнёт петь о любви, я этого не вынесу, слишком стар для интимных бесед. Нужно заканчивать этот мезальянс. В конце концов, это не единственный литературный сайт”.
Виктория оказалась интереснее, чем выглядела на аватарке. У неё было благородное породистое лицо, стройная фигура, и вкрадчивый бархатный голос.
Несмотря на мимолётную симпатию, по всему было видно, что Игорь Леонидович тоже вызвал у неё позитивные эмоции, но обстановка встречи была крайне напряжённой. Впрочем, он сделал всё, чтобы не понравиться.
Разговор не клеился. Пили кофе с безразличными лицами, время от времени предпринимали попытки развлечь друг друга незначительными фразами, но так и не смогли начать беседу.
После третьей чашки кофе и целой тарелки пирожных Игорь Леонидович сослался на необходимость отпустить дочку с зятем в театр, по причине чего придётся нянчиться с внучкой, раскланялся и был таков.
Виктория Анатольевна в недоумении просидела за столиком около часа, обдумывая, что это было, что с ними не так.
“Всё, всё не так”, – возмущалась она, – “индюк напыщенный! Для чего приходил-то? Молчал, словно обвинял в чём-то. Хватит с меня, сколько можно!”
Женщина углубилась во внутренний мир, принялась с собой дискутировать, то и дело бросала раздражённые реплики на отдельные фразы из его рассказов, но постепенно успокоилась.
“Ха”, – одёрнула она себя, – “а сама-то, сама. Вела себя как дура. Ведь это я его пригласила, а зачем, если за полчаса не произнесла ни слова… чего я от него хочу? Ни сват, ни брат. Почему мы всё время чего-то делим? Или начинать нужно, или совсем заканчивать. Значит, необходима ещё одна встреча, только на этот раз придётся основательно подготовиться. Знать бы, к чему…”
Виктория Анатольевна написала очередное приглашение, строго обозначив время и место встречи, но минут сорок не решалась нажать на клавишу, чтобы его отправить.
“Буду ждать тридцать минут. Если не придёте, я пойму. С уважением: Вика”
Получив сообщение, Игорь Леонидович разволновался, долго не мог прийти в себя.
“Зачем это нужно, ведь мы всё выяснили! Нет у нас будущего, мы разные, именно поэтому и цепляемся друг к другу. Какие отношения могут быть у стариков? Смешно. Да и не нравятся на самом деле мне её рассказы. Просто пожалел, а она… никуда не пойду. Я пойму!!! Тоже мне, чего она может понять, чего! У меня своё одиночество, у неё своё. Проследовали в одном направлении параллельным курсом, и разошлись, как в море корабли. Чего ей от меня нужно, прощальный гудок хочет услышать?”
Игорь Леонидович нервничал, срывался на домашних, но ответ дать так и не решился.
Странным образом Виктория Анатольевна занимала его мысли целиком и полностью. Он хвалил её и ругал одновременно: намеренно вызывал в душе раздражение, а следом оправдывал.
“Что с того, что она плохой писатель… я-то сам кто такой? Женщина предлагает встречаться, я ерепенюсь. Почему… что не так? Что-что! Да не хочу я ничего выяснять, не желаю ни о чём думать. Пусть всё остаётся как есть. Поздно пить Боржоми”.
Виктория Анатольевна заняла столик в кафе минут за двадцать до встречи. Сидела с неспокойным сердцем, уговаривала себя быть объективной.
“Скажу ему, чтобы не думал, будто я к нему чего-то такое испытываю. Хочу поговорить о его рассказах, только и всего. Я не виновата, что Игорь Анатольевич разбудил моё воображение. Читаю его произведения, а вижу себя, свою юность. Откуда ему известно, о чём я думала, какие эмоции и чувства испытывала, откуда? Зачем он залез в мой мозг! Пусть хотя бы ответит, кто позволил так бесцеремонно описывать то, что было совсем не с ним, а со мной”.
Глаза женщины подёрнулись влагой, дыхание стало прерывистым, рыдающим. Виктория посмотрела на часы. До встречи оставалось несколько минут. Нужно было привести себя в порядок.
Игорь Леонидович твёрдо решил никуда не идти.
“Ни к чему это. Пусть сама догадается, что пытается разрушить устоявшийся внутренний мир. В мои годы нельзя волноваться, переживать. “
Тем не менее, его тянуло на эту встречу.
Мужчина сходил в парикмахерскую, освежил причёску, надел костюм, даже купил цветок, не понимая, что с ним происходит, зачем все эти приготовления.
К кафе Игорь Леонидович подошёл минут за пятнадцать, но завернул за угол, где в скверике стояли скамейки. Мысли неслись по бездорожью, как обычно бывает, когда он приступает к написанию нового рассказа.
Он думал о себе и о ней, но отвлечённо, как о персонажах нового произведения, заставлял литературных героев схлестнуться в разных ситуациях, даже достал блокнот, и начал записывать.
Получалось довольно интересное повествование.
Игорь Леонидович увлёкся, не заметил, как пролетело время.
Посмотрев на часы, он понял, что тридцать минут ожидания сверх обозначенного времени истекают. Сердце застучало вразнобой. Такого казуса прежде не случалось, он всегда был старомодно, безукоризненно пунктуален.
Виктория Анатольевна уже надевала пальто, когда Игорь Леонидович влетел в зал.
– Вы нетактичный, невежливый, неорганизованный человек. Я была о вас лучшего мнения, Игорь Леонидович! Очень жаль, что мы не поняли друг друга. Прощайте.
– Извините, Виктория Анатольевна, я писал, о нас писал, увлёкся…
– Не оправдывайтесь! Что… что вы там писали! О ком это, “о нас”, поясните.
– Вы не так поняли. Это рассказ, мы тут не причём, это герои, они такие же, как мы, но совсем не мы.
– Не виляйте хвостом! Дайте взглянуть, что вы там насочиняли! Наверняка какой-то бред. Впрочем, чего это я, какое мне дело до того, что вы там выдумали. Я хотела сказать, что вы меня окончательно достали, я вас…
– Не продолжайте, просто прочтите.
Виктория Анатольевна читала стоя минут десять. На её лице играла цветомузыка чувств.
– Откуда вы узнали, о чём я думала? Почему вы позволяете себе копаться в моей голове! Зачем вы это всё написали! Вы что, тоже так думали?
– Извините, но это мои мысли, а не ваши.
– Так я и поверила! Ладно, допустим. Давайте чего-нибудь закажем, и немного помолчим.
– Согласен.
– Но он, этот ваш Виктор Сергеевич, влюбился в меня, то есть в Ирину Геннадьевну, а вы даже разговаривать со мной не желаете.
– Желаю.
– И всё время придираетесь по мелочам.
– Это от неловкости. Но ведь и вы…
– Я хотя бы попробовала признаться.
– В чём?
– Ну, знаете, Игорь Леонидович, хотите вынудить меня краснеть, как девчонку малолетку? Не дождётесь!
– Почему вы всё время нападаете? Я не давал повода.
– А вы дайте, дайте повод. К кому это вы направлялись с цветами?
– Это имеет значение?
– Ха! Если послушать вас, ничего вообще в нашей жизни не важно, даже любовь.
– Позвольте!
– Не позволю! Вы постоянно затеваете ссору. Зачем вы пришли, я уже всё для себя решила, а тут вы со своим глупым рассказом.
– Он вам не понравился?
– Конечно, нет. Того человека зовут Виктор Сергеевич, а не Игорь Леонидович.
– Хотите сказать…
– Хотела, чтобы вы это сказали, но ничего не услышала.
– Это же глупо, чёрт возьми. В нашем возрасте с этим не шутят. Так и до инфаркта недалеко. Что вы скажете детям, внукам?
– Не обязана ни перед кем отчитываться. Почему вы всё ходите вокруг да около? Пора заканчивать этот глупый диалог. Да или нет?
– Вы о чём, Виктория Леонидовна?
– Не бесите меня, не надо, я устала от недомолвок!
– Хорошо, я понял. Ко мне или к вам?
– Что вы себе позволяете! Вы же не кавалерист, чтобы рубить сплеча.
– Тогда вынужден раскланяться. Мы не способны понять друг друга.
– Это ещё почему, позвольте спросить? Я лишь хотела сказать, что сначала нужно узнать друг друга… немного ближе.
– Предлагаете дружбу? Но мне не двадцать лет, немного больше. Хотите узнать, переезжайте ко мне, там и познакомимся.
– Мне нужно подумать.
– Вот и думайте. О решении пишите в личку. Возможно, к тому времени я ещё не передумаю.
– Вот значит как! А поехали. Но имейте в виду: невесты – товар скоропортящийся, обмену и возврату не подлежат.
– Ну, насмешили, Виктория Анатольевна.
Вечером странная парочка ссорилась по поводу того, кто первый будет пользоваться компьютером.
Потом они ужинали с вином при свечах, эмоционально спорили о том, как в дальнейшем распорядится судьба с героями новой повести, Виктором Сергеевичем, и Ириной Геннадьевной. Спать отправились в разные комнаты.
Через полгода Игорь и Вика издали книгу под общей фамилией, которую назвали “Всё не так”