Баллада о правосудии
(в стиле ритмической прозы)
Он за растрату сел, а я - за пьянство. Он совершил подлог, я - хулиганство. Ему условно год, и он так плакал, а мне на строгом - пять, я хоть бы ахнул.
Он денежки народные транжирил, он тысячам приделывывал ноги. А я с похмелья был и не бесился с жиру, и не венчался с бабой в синагоге.
Четвёртый месяц без зарплаты: сдохнуть что б... Хоть с топором иди на трассу на гоп-стоп. Я на поллитру с Петькой сгоношился, в башку ударило - вот тут я и решился...
Сказал перед судом мне адвокат - "Ты успокойся, я тебе, как брат. И суд у нас, его про... пардон, гуманней нету". Я успокоился и стал читать газету.
Взял слово первым хмурый прокурор, просил построже сделать приговор. Сказал "страна", сказал "такой момент", а я какой-то "чуждый алемент".
Про алименты, говорю, давай потише, всем бабам проплатил я выше крыши. Не надо из меня врага народа… или вообще - морального урода!.. Я за народ страдал, врываясь в кабинет, какой же алимент - герой я, али нет?!
Я в грудь себя стучал, вращал глазами. "Ты - молодец!" - кричали мне из зала. И молотком стучал мужик в хламиде мрачно-чёрной, как будто чёрт его за яйца снизу дёргал...
Хотел я рассказать, как было дело, но адвокат хватал меня за тело. «Молчи, - шептал, - не порти мне процесс…» И я молчал, как будто с пальмы слез.
Мой адвокат каким-то жалким тоном сказал, что в общем он согласен с прокурором. Но не преступник я, простой дурак. Что надо было так, а я - не так.
А я молчал, как партизан в гестаповском подвале, когда меня все грязью обливали, когда главбухша, главный тут свидетель, брехала так, как могут только дети...
В последнем слове я (почти спокойно) сказал, что срок свой отсижу достойно. Что понял я теперь как надо жить... Нельзя директоров по морде бить.