– Украли!
Этот возглас разбудил олимпийцев поутру. Утро выдалось на редкость прескверное: головы Кронидов шумели, гудели, кружились – словом, вели себя не так, как им полагалось. Оно и понятно – накануне выдался веселый вечерок и отметили его на славу … только вот с утра пришлось за темя держаться и зубами скрипеть. И так несладко, а тут еще Посейдон разоряется:
– Украли! Обокрали! Ограбили!
– Да замолчи же ты! – оборвала его Гера. Морщась, оглядела себя в зеркале, пригладила взъерошенные волосы. – Чего украли-то, болезный?
– Трезубец мой украли! – возопил повелитель вод морских.
Вот это было серьезно. Боги как-то быстро протрезвели и стали осматриваться: не пропало ли и у них что-нибудь.
– Как же это вышло? – потер затылок Гефест. – Ты может и сам его куда задвинул в пылу праздника, а дядя? Посмотри-ка, может под стол завалился?
– Нету его там! – истерично заявил Посейдон. – И нигде нет! Пропа-ал мой хороший!
– Без паники! – вмешался Зевс. – Сейчас организуем поиски. Так, Гера и Афродита ищут здесь, Афина с Гефестом вон в том зале, Гестия с Деметрой на детской половине. Ну, а мы с тобой пройдем по территории.
– А не рук ли Ареса это дело? – Афина подмигнула брату. – Помнится, копье ты когда-то пытался у меня уволочь.
– Как бы не так, – оскалился воитель. – У меня теперь свои игрушки, – и он продемонстрировал сестре трофейный меч, что приволок на пир – похвастаться.
– Кстати, об игрушках, – засмеялась Гестия, глянув в окно. – Никуда ходить не надо, слышишь, братишка? Пропажа твоя обнаружилась. И каков забавник, – прибавила она, усмехаясь.
– Ты о ком, тетя? – Афина шагнула к ней и тоже усмехнулась, увидев виновника переполоха.
– Он нашелся? – обрадованный Посейдон прыгнул к окну и зарычал, возмущенный таким безобразным применением дорогого ему оружия.
– Ну, разумеется, – Гера осуждающе поджала губы. – Майе явно некогда за сыном следить.
– Это Гермес учудил? – удивился Зевс.
Боги столпились у окна. На дальней лужайке возвышался злосчастный трезубец, воткнутый в землю. К одному из зубцов была привязана длинная веревка. Ухватившись за конец ее, вокруг трезубца вертелся малыш Гермес, описывая круги себе на потеху, веревка, меж тем, накручивалась на древко.
– Вот видишь? Ничего твоему трезубцу не стало! – попеняла мужу Амфитрита, еще более хмурая, чем Гера. – И стоило такой шум поднимать?
– Ррр, – отозвался супруг и рванул отнимать украденное. За ним поспешили и олимпийцы. На полпути брата перехватил Зевс.
– Погоди-ка. Сперва я сам с ним поговорю.
– Это как понимать? – грозно вопросил Кронид, ткнув пальцем в раритет, что столько шума наделал.
– А я что? Я ничего! – тут же заюлил маленький проказник, понимая, что наказания не избежать. И оно не замедлило себя ждать: появилась на тропинке сумрачная Майя, ведомая Деметрой. Подхватила безобразника и понесла в дом, приговаривая, что ужо покажет сынку, как вещи-то чужие без спросу брать. И ко всякому слову своему прибавляла шлепок. Гермес ревел. Посейдон сопел и прижимал поближе к сердцу дорогой артефакт, с которого уже успел сдернуть веревку. Гестия и Гера улыбались: одна снисходительно, другая злорадно – не ее сын так отличился.
– Ну и учудил братишка, – хмыкнул Арес.
– И верно, задумка неплохая, – отозвался задумчиво Гефест.
– Чего-о? – завыл Посейдон и покрепче сжал трезубец. – Только попробуй!
– Да ты что, дядя! – засмеялся Гефест. – Я и не думал брать твоего оружия. – Просто идея малыша и впрямь занятная. Подумать только, всего три года мальцу, а какое уже разумение! Ее бы еще немного домыслить …
2 июля 2018 г.