6. Дядя Витя.
14. 08. 2010 14 30
Берег Ангары рядом с Памятником "Большая Пеленда".Район аварийных раскопок зоны затопления Богучанской ГЭС. 14 августа 2010 год. 14.30 Суббота.
У Астарта было извращенное чувство юмора. Он закинул Александра в стремнину бурного течения Ангары, чтобы тот как следует прополоскался от пепла времени прежде чем вылезет на берег. Вода по Ангарским меркам была почти теплой. Градусов семнадцать. Отрезвляла эта холодная ванна отменно. Каких только отборных ругательств не наслушались берега великой сибирской реки в этот солнечный день.
Первым делом пришлось избавиться от топора и плаща. С сапогами было куда сложнее. Шнурки размокли и не позволяли ослабить голенище. Пока Саша возился с ботинками по течению уплыла его серая кепка с красной звездой. По этому случаю Астарт получил особую порцию отборного мата. На берег удалось выбраться значительно ниже по течению, уже практически недалеко от расселенной деревни Косой бык. Саша заполз на нагретый солнцем валун и чувствовал себя ящерицей. Ему было жарко и холодно одновременно. Уже двинувшись в сторону лагеря по берегу он благодарил судьбу за то, что сапоги так и не сползли с ног во время купания. Идти по острым камням босиком - занятие не из приятных. По прикидкам Александра до пелендинского лагеря было где-то полтора километра. Медвежий утес у подножия которого находился его собственный лагерь отсюда был хорошо виден и служил путеводным маяком. Где то по дороге еще должна была встретится отрядная мехбаза. К своему стыду, Александр ни разу там не был. Когда он окончательно переселился на медвежий утес машины еще стояли в Косом Быке на пристани. Гать, по которой удалось перегнать технику больше чем на километр ближе к лагерю, построили совсем недавно. По разговорам, Саша представлял что от мехбазы до Пеленды оставалось метров восемьсот, не больше. Энцефалитка довольно быстро сохла и когда Александр разглядел наконец отрядную шишигу – газ шестьдесят шесть, раздражало его только хлюпанье внутри армейских берцев. Палатка дяди Вити, отрядного водителя, который по совместительству между выездами на большую землю работал сторожем отрядного автопарка, стояла на высоком деревянном каркасе и была застегнута на все замки. Дядя Витя в принципе никогда не жил в заползушках. Обычно он делал себе лежбище прямо в кунге и все неудобства полевой жизни компенсировал горячительными напитками. О дне выезда дядю Витю необходимо было информировать примерно за двое суток. Тогда он собирал волю в кулак и готовился. Пил витамины, закапывал глаза, и выполнял еще множество ритуалов смысл которых никто не понимал. О причинах переселения в запозушку Александр догадывался. Кунг к концу сезона настолько напитывался дядей Витей, что складывалось впечатление что в нем нашла пристанище свора бомжей. Из-за прожорливости шишиги на большую землю, в основном, ездил уазик или личный патрол Леонидыча. Шестьдесят шестой, на памяти Александра, ходил исключительно затариваться бензином. Брал на борт пять пустых бочек и возвращался с пятью полными. Потом бочки грузили на лодочку и развозили в лагеря по воде. Отрядный водитель грузовичка больше сторожил чем ездил, и чем дольше он сторожил, тем хуже выглядел.
Отличительных достоинств у дяди Вити было два. Первое, это умение собрать и разобрать до винтика любое творение советского автопрома в полевых условиях и второе, найти водку или, в крайнем случае, спирт в любой глуши. По храпу, доносящемуся из палатки посреди дня, Саша догадался - сторож на месте. Он подошел и постучал по деревянному настилу так же, как обычно стучат в дверь. Храп затих, но никто не отозвался. Саша постучал еще раз. Хозяин палатки затаился и больше вообще не подавал признаков жизни.
- Дяа Вить, вылазь уже. Я знаю, что ты здесь.
Замок заползушки расстегнулся изнутри и из щели выглянул глаз.
- А, это ты Санька. Щас выйду.
- Дядя Витя, у тебя есть что выпить?
Вопрос остался без ответа. Водитель – сторож, наконец, разобрался с замками и вылез из своей берлоги. Одна половина его лица представляла из себя сплошную коросту, как будто им намеренно возили по асфальту.
- Мать его? Кто ж посмел обидеть святого человека?
- Щас покажу.
Водитель спустился на несколько метров ниже по дороге к береговой линии и со злостью пнул ногой по торчащему булыжнику:
- Я когда вечером возвращаюсь - всегда он здесь.
- Нее, дяа Вить, а куда он денется то? Конечно он всегда здесь. Ты на четвереньках что ли возвращаешься?
Саша представил как бухой штатный водитель идет на четвереньках от берега к своему сторожевому посту и посмеиваясь присел на настил палатки.
- Дай сланцы какие-нибудь. Все ноги уже стер. И выпить мне надо.
Саша снял сапоги и выжимал носки.
- О… Санька, а чего это с тобой?
- В реку упал. Видишь мокрый весь.
- У меня только это… самогонка. За двадцать шестым к Леонидычу идти надо.
- Ты чего-нибудь налей. Видишь, меня трясет всего. Тебя с похмелья так не колотит.
Водитель погулял возле палатки и поднял из травы ополовиненную литровую бутылку двенадцатилетнего вискаря. У него здесь видимо было свое поле чудес. Александр даже поперхнулся от неожиданности и продолжил.
- Дядя Витя, а ты с Ленидычем в последний раз в Кодинск ездил?
- Не, Сань, я же лечусь!
Дядя Витя умел удивлять, из запасников в палатке появились хрустальные рюмки и конфетка. Рассказывал о своей болезни водитель – сторож, уже сервируя стол, здесь же на высоком деревянном настиле палатки.
- Меня же клещ цапнул. Да. Я Леонидычу так и сказал, мне в больничку надо. А он говорит - помойся вначале. Если не помоешься никакой тебе больнички. А как я помоюсь? Кто за техникой следить останется? Здесь у нас недоразумение вышло. Вот смотри… вот он клещага сидит.
Дядя Витя показывал куда то за шиворот, но Александр приступил к осмотру только после того как они в первый раз выпили.
- Дяа Вить, он умер.
- Кто?
- Клещага твой. Засох уже, отвалится скоро.
- Вот и ты туда же. Как Леонидыч. А кто о моем здоровье задумается.
- Ты с этим не шути, дяа Вить. Пусть о твоем здоровье кто угодно думает, лишь бы не ты сам. Он правда умер. Клещ. Хлебнул твоей кровушки и прибрался. А в баню тебе надо. Меня искал кто-нибудь?
- А че тебя здесь искать? Ты ж на медвежке. Это в другую сторону.
Саша понял, что во время поисков, которые, всяко были, больной сторож находился под настолько сильным воздействием лекарств, что ничего не помнит.
- Дяа Вить, помощь твоя нужна.
- Сань, ты только скажи.
- Мне набухаться сегодня надо. Вот прямо в стельку. Тут понимаешь какое дело. Ромку встретил. Который беглых с зоны отлавливает.
- Ну.
- У него выходной, он на катере своем. Садись говорит, прокатимся. Там выпили немножко. Потом в Балтурино умотали. С гражданочкой одной познакомился. Хорошенькая. Короче три дня меня не было. Ну вот что я Леонидычу скажу? Что три дня бухал и пришел трезвым?
Дадя Витя задумался и продолжил только после второй:
- Это ты Саня… зря. Леонидыч, он… с пониманием. Я вот перед поездкой ему честно сказал, что Ромка заезжал. Да вот. Самогонка то Ромкина. Леонидыч говорит: «лечись дядя Витя, но в больничку только после бани». Пойдем. Вместе, расскажем. А? … у меня же закуска есть.
Саша подозрительно посмотрел на так и не развернутую конфетку, а дядя Витя в это время уже шарил по своему полю чудес возле палатки, пока не нашел пластиковое ведерко с засоленным хариусом.
- Хороший человек ко мне заезжал. Все у меня, говорит, есть. И рыба есть, и уток набил. Только выпить не с кем. Там еще, где-то клоповник его болтается. Но вы же с Леонидычем клоповник не очень… уважаете. Ну его. Нет, хочешь … поищем?
После третьей рюмки двенадцатилетней самогонки Саша задумался о том, что его воспоминания про поле чудес нереальный вымысел. А вот поле чудес дяди Вити - это реальная жизнь. Сланцы на мехбазе так и не нашли. После того как бутылка опустела, Саша снова залез в свои мокрые сапоги и они по бережку подались в сторону лагеря.
7. Колесо.
14.08. 2010 16.00
Дорога к заброшенной свалке желаний. Окрестности города Кастос. Параллельный мир. 5 числа, сороковика Тайлет, года Лунного Тура, чертога Марены. Четверикъ. Подани
Толин допустил непростительную ошибку. Уезжая от серой плеши в сторону недавно расчищенного свертка он держал вожжи одной рукой. Голая рука с печатью так и осталась высоко поднятой. Над просекой то и дело мелькали подранные мифриловой игрушкой, и другими претендентами на приз, повелители неба. Некоторые проходили совсем низко, почти касаясь крыльями макушек деревьев. Печать работала безотказно, но «бурый» шарахнулся, испугавшись тени, и наследник не успел выровнять ход. Если бы вожжи были порознь, в двух руках, этого бы не произошло. Коляска налетела на кустарник и повредила колесо. Толин волоком все-таки сумел вытащить свой единственный транспорт на дорогу, но половина спиц колеса была поломана. Ехать дальше не было никакой возможности. Когда наследник, обхватив голову руками сел прямо на дорогу рядом с колесом и лихорадочно перебирал варианты дальнейшего маршрута, обоняние сыграло с ним еще более злую шутку. Драконий смрад стал настолько нестерпимым, что нос вывел Толина на узелок из плаща Некса подвязанный к борту коляски. Это была самая злая шутка, которую сыграли с ним боги за сегодняшний день. Вот зачем он полез в этот узелок? Никогда не нужно вмешиваться в игры Сари. Увидев наживку, на которую Некс приманивал Стробоса в охоте за его рогами, Толин лишился разума. Вид мертвого прилипалы, который оказывается целый день болтался позади его повозки заставил его бежать. Толин больше не думал. Животный детский страх захватил его. Он забыл о подарках для детей, которые бережно хранил, даже добровольно направляясь на съедение Стробосу, бурке, которая хоть как то могла ему помочь в пешем походе. Он просто бежал. Куда угодно, лишь бы подальше от этого страшного свертка с маленьким трупиком.
По иронии судьбы, в это же самое время на свертке дороги происходила настоящая драма. Марта властным голосом приказывала Стубе сворачивать в сторону свалки желаний. Женское сердце чуяло беду, в которую попал муж. Марта чувствовала, что Толин где-то рядом, но новый раб валялся у неё в ногах и со слезами умолял ехать в город. Сари не велел ехать на гиблую плешь. Сари велел вести хозяйку в Кастос. Стуба не может ослушаться Сари. Марта сдалась только тогда, когда впервые в жизни увидела дракона. Материнский инстинкт победил. Задержись она еще на полчаса и Толин успел бы добежать до свертка. Но у богов были свои планы на наследников общины. Такое скорое воссоединение семьи не предполагалось.
А в это же самое время трубный рев предупредил вольных жителей Кастоса о пали и прервал внеочередное заседание Сената. Сенатор Валиант был сегодня красноречив как никогда. Его доводы находили поддержку среди отпрысков знатнейших семей республики. Оставалась самая малость. Голосование. Валиант знал - голосование будет в его пользу. Последняя формальность и его руки, наконец, будут развязаны. Паль спутала все карты. О наследниках говорить более не имело смысла. Если драконы проснулись, то наследников больше нет. Домам и арендному имуществу Сенаторов больше не угрожает глупость деревенских дурачков неожиданно выбравшихся в город. Вопрос о наследном капитале был тут же снят с повестки на неопределенный срок. Сенаторы начали делить хлебные места. Уже сегодня начнут работать государственные бойни. Цена скупки пока была определена в половину рыночной. Это очень много. Реально, население во время пали готово сдавать скот за десятую часть стоимости. Неплохой барыш, когда чиновник отдает крестьянину в четыре раза меньше, чем забирает себе. Ничего при этом не вкладывая. И таких хлебных мест было множество.
Валиант остался один на один со своими новыми врагами. В малом зале заседаний – глава попечительского совета наследного капитала Лорас, подстрекаемый выжившим из ума Ридликом. И самое главное - Сари. Любой Сари, которому щенок трактирщика успеет наплести о причинах ареста своей семьи. Деньги больше не интересовали Валианта. Они никак не могли ему помочь, если хоть один из новых врагов успеет сыграть против него. Сенатор Валиант пустыми глазами посмотрел на потасовку, которую устроили отпрыски знатнейших семей республики в битве за чрезвычайные полномочия и покинул Сенат.
8. Возвращение.
14. 08. 2010 16 30
Чудовищница. Памятник "Большая Пеленда".Район аварийных раскопок зоны затопления Богучанской ГЭС. 14 августа 2010 год. 16.30 Суббота.
Встреча прошла ожидаемо. Как только Саша с дядей Витей показались на пороге чудовищницы, Леонидыч на полном серьезе хотел подправить симметрию. Чтобы у Саши было точь-в-точь такое же половинчатое лицо как у штатного водителя. Но Александр выбрал самого правильного адвоката. Щуплый дядя Витя вис на руках Леонидыча и рассказывал все новые и новые байки из своего богатого жизненного опыта. На истории, где на дяде Вите бандиты испытывали действие паленой водки в каком-то погребе, Леонидыч сдался, и заговорил без нервов:
- Ты же звонил мне сегодня утром. Сказал бы, что в Балтурино. Я бы машину прислал.
Местные называют поселок на итальянский манер. С ударением на букву «и». Эта привычка передалась и в экспедиционный сленг.
- Это ты бы позавчера машину прислал. А сегодня сам бы приехал. Че тебя от работы отвлекать. Сказал же, доберусь. Ромка почти до лагеря довез, у него тоже выходные не вечные.
Леонидыч не верил ни одному слову. Бред дяди Вити воспринимался им более доходчиво. Начальник отряда давно считал своего штатного водителя инопланетянином. Без пяти стопок он теперь из лагеря точно не уйдет. Тем более если с закуской явился.
- Саня, разведи двадцать шестого, а этого гаврика мы сейчас силком в баню потащим. Мыться тебе надо! Иногда хотя бы. Чтоб гаишников в Кодинске не пугать.
Ради такого случая даже разогнали от бани камеральных девчат, которые всегда шли мыться пораньше, пока не закончилась работа у копщиков. Девочки отнеслись с пониманием. Увидев всклокоченного дядю Витю с половиной лица, они любезно отказались от своей очереди. Саша и сам не прочь был помыться. Следы скитания не поймешь где в течение трех дней, Ангара только слегка смочила.
В теплой парилке обшитой брезентом рассказы водителя стали еще более красочными. Ни Саша, ни Дядя Витя не страдали брезгливостью. Они мылись, брошенным кем-то, шампунем и вытерлись забытыми полотенцами, предварительно прокалив их на полках. Всего через полчаса мытый дядя Витя уже сидел за столом в чудовищнице и разливал двадцать шестой в походные стопки.
Леонидыч отнесся к новому гостю в своем походном доме без особой радости и сразу же, после первого традиционного тоста, задал наводящий вопрос:
- Дяа Вить, а кто у нас автопарк охраняет, пока ты здесь сидишь?
- Леонидыч… там же нет никого.
- Минуточку. Ты же мне только что говорил, что там и Ромыч шалит, и всякие хорошие люди по светлу ищут с кем выпить. Дяа Вить, давай так, работа работой, а отдых отдыхом. Еще пара рюмок и на пост. А Саня тебе в дорогу пол-литра чистого начислит. Чтобы на месте нежданных гостей было чем встретить.
Леонидыч никогда не давал спиртного своему штатному водителю. Это как подливать воды в Ангару. А в этот раз, почему то, дал. Виктор отнесся к идее вернуться на пост со всей серьезностью и попросил стопку побольше. Вот на это предложение Леонидыч уже не пошел. Проводы затянулись. Наедине начальнику со своим замом остаться в этот вечер так и не удалось. К тому времени, как дядя Витя пошатываясь пошел сторожить автотранспорт, кончилась смена и на пороге начали возникать все новые и новые лица. Геликоптер откликнулся на предложение пожарить соленого хариуса и даже сходил его отмыть. Кто знает, сколько этот продукт провел в траве возле палатки. Сведения из уст дяди Вити, если они не касались названия запасных частей, все уже давно привыкли делить на шестнадцать. То есть вчера, это запросто - неделя назад. А может и две.
Под хмельком Саша все-таки рассказал о своих воспоминаниях прошедших трех дней, но преподносил их как пьяный сон. Разливать ему в кои веки не доверяли. Геликоптер сам везде успевал. Он то наполнял походные стопки, то переворачивал рыбу на сковороде.
- Я думал, это белочка... агрессивная попалась... Ну как во сне догадаться, что это сон?
Догадаться впрочем было не сложно. Каждый раз когда Саша обращал внимание на свои мокрые сапоги, которые почему то не догадался затащить в парилку и хоть слегка подсушить, он четко понимал, его воспоминания могут быть чем угодно, но только не сном. Еще Александру оттягивал карман значок военного консула, сделанный из желтого металла. Но вытаскивать этот артефакт на стол Саша не торопился. Золото вообще не самая удачная находка на раскопе. Среди археологов регулярно гуляют байки о ФСБшниках, которые появляются в самый неподходящий момент и вкрадчиво спрашивают: «А где… остальное?». Наконец Леха уверовал, что хариус, побывавший в логове дяди Вити, теперь безвреден для здоровья и попросил освободить место на столе. Вместо тарелок рядом со сковородкой появился рулон туалетной бумаги. Закончила сервировку пластиковая тарелка с резанным хлебом, которую принес из столовой Егор. Лодочник быстренько плюхнулся за стол и случайно задел гипс Леонидыча.
- Егор... смотри куда прешь... ааа... Давайте… За твое здоровье, Саша... физическое и душевное.
Саша, выложив рыбку на сложенную в несколько слоев бумагу не торопился закусывать, ждал пока остынет. Ромыч, который действительно существовал и действительно иногда наведывался в гости на выходных, как то научил его есть хариуса по макченски. Как пирожок. Целиком, вместе с головой.
- Этот сон треклятый мне все мысли спутал. До сих пор мультики в голове. Целый сериал... Фродо отдыхает. Я там крутой мачо, с топором... Пипец.
Все рассмеялись и только Леха, продолжая домовничать и наполнять рюмки, сказал то, что он действительно думает:
- Тебя двое суток искали без остановки. Только утром сегодня Леонидыч отбой дал. Егор ночью по шиверам мотался. Мудак ты, Саша. Совести у тебя нет. Сны нам свои пьяные рассказываешь.
- Может пить бросить? Не… не сегодня.
Выпад Геликоптера был сопровожден серьезной лекцией со стороны Леонидыча о правилах безопасности. Он стучал кулаком по столу, сверкал глазами и требовал от каждого четкого понимания. «Начальник отряда должен знать время ухода и время ожидаемого прибытия в лагерь каждого человека с точностью до десяти минут». Все, даже проштрафившийся Александр, с пониманием качали головой и не говорили ни слова против.
Какую же вкусную рыбу пожарил Леха. За три дня шатания по параллельным мирам Александр забыл вкус специй. Кворум за столом совещаний изредка менялся и разговоры в основном бродили вокруг культурной программы предстоящего дня археолога. Леонидыч требовал фонтана творческой активности, строго стучал пальцем по столу, а иногда даже просил не позорить его седины перед гостями. Гостей ожидалось много. Были поставлены задачи по устройству на административном берегу целого гостевого палаточного городка. Леонидыч требовал установки четырех новых трехместных «гротов» прямо возле чудовищницы, на центральной площади лагеря. Еще он требовал натянуть ограждения из проволоки по краю раскопа и развесить по нему флажки из красного цветного скотча. О выходке Александра все на время забыли. К его проштрафившейся персоне разговор вернулся только потемну, когда обсуждать насущные рабочие вопросы уже не было сил. Саша переводил разговоры на свои безумные сны и этим вызывал всеобщий смех. Даже Колямба, который теперь сидел за столом напротив потеряшки, плакал от смеха.
- Да не ржите вы... говорю, я на полном серьезе верил, что это, какое-то древнее время... звезды то- те же... я смотрел... и медведя, и дракон, и Кассиопея на месте. Полярная пониже к горизонту конечно, широта другая, но звезды все на месте. Леонидыч... я в звездах понимаю, я на них десять лет после пива... да че вы ржете? Вот ты бы на свиней этих полосатых смотрел, ты двадцать лет ихние зубы по пещерам собирал... ты в древних свиньях понимаешь, а я в звездах. Я на звезды смотрел. Они наши, это точно.
Егор, смеясь, уже держался за живот, Леонидыч, в такт смеха, постукивал рукой по краю стола, а Колямба жадно хватал ртом воздух.
- Вот тебя, Колямба, не встретил... вот если бы Колямбу там встретил, то как треснул бы ему... это я здесь добрый... а там я… я был... тоже добрый. Я вообще добрый оказывается... И только ты, Колямба, постоянно хочешь меня обидеть... вот.
Смех стал еще громче. Никто кроме Александра уже не мог внятно говорить. Да и Александр тоже, то и дело срывался.
- Колямба ,.. я понял... давай мириться, – Саша торжественно встал и протянул руку, - Это была не белочка... Это птичка. Нет, серьезно. Это точно эта обдолбанная птичка.
Саша дождался пока Николай, опираясь на стол, поднимется для торжественного заключения мира, снял с шеи древний кулон и вложил его в протянутую для рукопожатия руку. Ошарашенный сохранностью этого древнего произведения искусства, вмиг протрезвевший Коля, взглядом искал понимания в глазах Леонидыча. Откуда этот артефакт, явно выставочного класса, мог оказаться на шее Саньки? Леонидыч скривил лицо и дал понять, все не без греха, именно за эту птичку вы и схлопотали десять тысяч штрафа. Саша между делом продолжал говорить не вдаваясь в нюансы молчаливого диалога между бывалыми археологами:
- Леонидыч! Я не тяну... У меня мозг выносит напрочь! Я тебе как бывалый скажу, белочка- фуфло,.. птичка рулит. Колямба! Сдавай подъемку, пусть Леонидыч носит, он духовный лидер нашего синего племени. На его могучую шею мы и подвесим этот древний символ самодостаточности духа.
Александр говорил с таким наигранно пьяным пафосом, что Коля снова закатился и протянул кулон Леонидычу. Потом прошла торжественная церемония заключения мира. Давние враги не только пожали друг другу руки, но и легонько стукнулись лбами прямо над столом. Под всеобщий хохот и рукоплескания Леонидыч надел кулон на шею. Никто не заметил, как в палатку без приглашения вошла Зинка. Она демонстративно вежливо кивнула второму заму в знак приветствия. Колямба все еще смеялся, а вот Егор неожиданно стал предельно серьезным. Все ждали первых слов Леонидыча. Начальник либо спросит причину визита, либо предложит сесть за стол. Авторитарный бог и по совместительству духовный лидер своих подчиненных наблюдал за Александром. Саша, слегка пьян, расслаблен и не контролирует свои действия. В таком состоянии его нельзя садить за один стол со вторым замом. Тем более после того, как только что был достигнут долгожданный мир с гвардейцами.
- Что там случилось, Зин?
Значит за стол не приглашает.
- Егор! Я сколько раз тебе говорила вытаскивать лодку на берег засветло! Вадим Леонидович! Это уже ни в какие ворота... Ночь давно, он здесь ржет… Жилеты на траву опять покидали. Они и так черные, надевать стыдно. Там же есть специальное место... ну, Егор!
Александр тут же отвернулся от Зинки и состроил Егору гротескно недовольную мину, типа а..яя..й, как же ты мог так по хамски бросить колхозное добро. Все понимали - причина визита надуманная, Зина просто не ожидала, что её не пригласят за стол. Теперь все ждали решения Егора. Сразу он поднимется из-за стола или придумает отговорку. Леонидыч не позвал Зину за стол. На чьей стороне теперь он? Решение за лодочника неожиданно принял Колямба:
- Пойдем я тебе помогу. А че на ужин было?
- Плов был.- Зина ответила с легкой иронией.
Леонидыч перевел эту иронию редко бывающему в пелендинском лагере Александру.
- Если плов был, то он действительно был. Кто не успел, тот опоздал. А что Леха, давай сварим еще что-нибудь? Вы вернетесь еще?
Егор, последним из гвардейцев покидавший палатку начальника, подал уверенный знак что сейчас все уладит и вернется. Когда он, наконец, вышел Леонидыч вполголоса предложил.
- Картошки на троих нажарим?
Геликоптер удивленно переспросил взглядом количество. Леонидыч рассмеялся в пол лица, и жестом дал понять, что у Егора нет шансов вырваться из Зинкиных лап, а Колямба без него не пойдет. Александр тоже только частично понял эту тонкую политику. Многоходовочки, которыми обменивались Зина с Леонидычем, сегодня были для него недоступны. Зато он с ходу предложил свою помощь:
- Пойдем, Леха, до погреба, стырим у народа картошек и пару луковиц.
- Да сиди уже, инопланетянин, сам схожу, потеряешься опять, с тебя станется.
- Мне все равно в сторону погреба надо.
Отрядный туалет находился дальше чем погреб, в лесочке, к которому вела, освещенная фонариками на солнечных батареях, тропинка. Все понимали куда засобирался Александр, и никто не возражал когда он вышел из палатки. Леха был более хозяйственным. Он снял с гвоздя яркий фонарь и нашел под кухонным столом пластиковый таз. Вышел он, только заранее проверив, хватит ли в канистре воды, чтобы помыть картошку после чистки.
9. Ворота.
14.08. 2010 22.00
Городские ворота. Город Кастос. Параллельный мир. 6 числа, сороковика Тайлет, года Лунного Тура, чертога Марены. Пятница. Вечиръ
К городским воротам удалось добраться только потемну. Уже несколько часов Стуба пробивался через идущие к воротам, сплошным потоком, стада. Скот гнали на открывшиеся государственные бойни, пока он не стал добычей повелителей неба. Верный раб Марты хлестал животных перегораживающих дорогу своей длинной плетью и даже выскакивал драться с пастухами, когда была необходимость. Старшие дети ни разу не бывавшие в большом городе тайком выглядывали из сена и старались не попадаться на глаза матери. Обещание выкинуть любого, кто высунет нос из сена, из телеги оставалось в силе. Наконец Стуба понял, что таким образом к закрытию ворот им не успеть и погнал лошадь прямо по пашне, как лихач, объезжающий пробки по обочине. Пробиваясь сквозь толчею возле самих ворот Стуба уже не залазил больше в телегу. Наконец они въехали в ворота. Стуба с подбитым глазом, в рваном зипуне, без рукава выглядел очень довольным, и ждал поощрения от своей новой хозяйки за чудеса изобретательности. Марта смотрела на этот апокалипсис широко раскрытыми глазами. В последнюю паль она была еще ребенком и представить себе не могла, что творится возле городских ворот в первую ночь после горна. Верный раб, без счета и торговли, отсыпал служилому богатую мзду за проезд без досмотра. Деньги все равно были уже не его. Зачем их считать. Уставшая хозяйка задала свой единственный вопрос еще до того как они отъехали от городской стражи:
- А ты знаешь где живет этот Сантес? Далеко нам ехать? Может спросить?
Страж, который только что был приветливым и довольным, мгновенно преобразился, остановил повозку и за шиворот утащил Стубу подальше от сослуживцев:
- Зачем тебе Сантес?
- Сари Герберт велел заехать в "Белый Лебедь", по поручению. Подскажи, далеко это?
Волшебное слово Сари сделало свое дело:
- Так ты не знаешь Сантеса? Не ищи "Белый лебедь", нет там никого. Со вчерашней ночи нет. Возьми деньги... я тебя не видел, ты меня не видел... Слышишь? Я не знаю как ты попал в город, уезжай от ворот. Второй луч налево, там полно недорогих дворов. Уезжай быстро.
Стуба бегом возвратился к повозке и повел телегу к площади правосудия проталкиваясь через толчею людей и животных. Свободнее стало только на самой площади, когда поток животных ушел в сектрал мясников. Таисья не дала свернуть на второй луч, как советовал стражник, она хорошо знала этот город и запретила ехать в трущобы. Они двинулись прямо, положившись на память суровой няньки.
10. Дурь археолога.
14. 08. 2010 22. 30
Полевой лагерь. Памятник "Большая Пеленда".Район аварийных раскопок зоны затопления Богучанской ГЭС. 14 августа 2010 год. 22.30 Суббота.
Саша стоял напротив чудовищницы, глубоко вдыхал свежий вечерний воздух, разминал затекшие конечности и внимательно вглядывался в звездное небо. Он завел разговор с Лехой, как только тот задернул за собой брезентовые шторки тамбура палатки:
- Те же звезды... по любому те же.
- Ты идешь, инопланетянин?
- Иди. Светло еще. Догоню.
Леха включил фонарь и бодрой походкой направился в сторону погреба. Александр зевнул и тоже двинулся вслед за ним. Палатки городка были один в один как в лагере незваных гостей из СССР. Те же растяжки с креплениями из просверленного бруска. Сколько же лет этим армейским технологиям. Двадцать лет как Союза в помине нет, а палатки до сих пор, где только не стоят, назло техническому прогрессу. Разглядывая ближнюю к чудовищнице УСТэшку, Саша увидел в окно, сидящего в мокрой камералке, Женю и заглянул в гости.
Мокрая камералка на базе УСТ-56 отличалась от чудовищницы только мебелировкой. Прорезиненный квадратный шатер 4,75 на 4,75 метра с единственным центральным шестом. Вдоль стен расположились столы и стеллажи для хранения находок. Женя смотрел какое-то кино в ноутбуке. Он был в наушниках и Саша нисколько не ожидал получить от него порцию ругательств. Когда он начал гротескно подкрадываться к начальнику раскопа, как волк из «Ну погоди», Женя очень спокойно сказал не оборачиваясь:
- Мудак ты, Саня. Я ведь тоже волнуюсь.
- Жень... я личность общественная... создан, на радость людям. Потерялся.. и то с пользой для общества... С Колямбой помирились наконец. Леонидыч светится весь от счастья. Зинку из палатки выгнал. Чуешь - какая политика в моем внезапном исчезновении... Прости, Женя, вначале политика, потом друзья. Собачья, общественная жизнь.
- Где был?
- В сказке я был, Женя. Такая, блин, сладкая сказка... Жизнь, по сравнению,.. дерьмо.
Вот теперь Женя уже снял наушники и внимательно рассмотрел Александра с ног до головы.
- Да ну. Ты же с дядей Витей вернулся. Всяко выпивши. Жизнь дерьмо? Не захорошело что ли, до сих пор?
- Выпить мало. Здесь нюхать надо.
Женя начал улыбаться. Пьяненький добродушный Александр действительно был очень смешон.
- Хочешь нюхнем?.. Вместе.
Такого поворота Женя не ожидал. Он был сторонником трезвого образа жизни и даже спиртное употреблял крайне редко. Предложение нюхнуть в один момент сняло с его лица улыбку:
- Что нюхнем? Наркотики? Где ты их взял?
- Кончилась у меня дурь.
- Вот и завязывай.
- А может и не кончилась? Это у меня кончилась, а у тебя-то есть!
- Выспись, торчок!
- Жень, серьезно, где пробник примесей вулканической пыли, который я просил собрать?
- Нафига тебе сейчас эта зола?
Пьяный Александр уже начал раздражать Женю, но отделаться от него по быстрому не было никакой возможности.
- Саша, я все собрал, все чин чином. Все тип топ. Иди уже к Леонидычу, терпеть не могу тебя бухого.
- Дай посмотреть! Тебе че трудно, ну здесь же все, идти никуда не надо. Вот посмотрю на образец и сразу уйду. Там Леха картошки наверно жарит уже. Показывай?
Женя с демонстративной неохотой остановил фильм, положил наушники на стол, и порывшись в коробках с артефактами, бросил нужный пакет на колени надоедливому замычу:
- Доволен? Теперь отстань от меня. Лучше б ты сегодня вообще не заходил.
Александр все еще ломал комедию. Он взял зип пакет за уголок и качал его на уровне своего носа:
- Ооо! Да ты искуситель. Именно эта пыль - сокровенная мечта археолога. За ней он едет черти куда и роется в черт знает чем. Посмотри....Какой чистый продукт. Он так и светится на солн... извините, на лампочке. Вот эту пыль мы и нюхаем в поле. Дышим, так сказать, полной грудью. Давай её пометим. Пиши: «Дурь археолога».
Женя догадался наконец о том, что Александр не употребляет никаких наркотиков и успокоился. Внутри пакета действительно не было бирки с обозначением пикета из которого взят образец, но предупредить Сашу не открывать пакет он не успел:
- Стой! Не открывай. Сам эту хрень теперь запечатывать будешь.
Александр уже раскрыл пакет и высыпал на ладонь часть пыли. Он зажал её в кулаке и начал ссыпать с ладошки назад в пакет.
- Пьянь ты гортоповская. Ты нафига его открыл. Я штук десять пакетов извел, пока закрыл. Они не закрываются, если эта дрянь попала в замок, понимаешь?
- Не гунди, щас закроем.
Саша впопыхах вытер руку о ворот и рукав одежды. Теперь он выглядел почти как на свалке желаний. Весь измазан: и рукав, и плечо, и даже ворот энцефалитки. Стоило Александру пыльными пальцами несколько раз провести по замку как тот безнадежно состарился. Теперь это дыроватый мешочек с испорченным замком. Пакет местами потерял и прозрачность и эластичность.
- Ты почему бирку не пишешь? Пиши «дурь археолога» и номер пикета поставь.
- Вот к чему тебя сюда черти приволокли? Как мы его теперь закрывать будем?
- Не твоя забота пиши.
Как только бирка попала внутрь. Саша смотал пакет трубочкой и попросил Женю открыть новый чистыми руками.
- Вуаля! Закрывай, ты-то руки не пачкал, деревня. Если грязные руки мешают закончить дело, нужно звать на помощь интеллигенцию. Ну что закрылся?
Женя ничего не успел ответить, в дверном проеме показался Леонидыч собственной персоной. Глядя на горящие негодованием глаза начальника он не нашел ничего лучше, как поздороваться.
- Здравствуйте, Вадим Леонидович.
- Здоровались уже. – До Жени Леонидычу сегодня вообще не было дела. - Ты что здесь делаешь? Геликоптер уже экспедицию собирает за тобой на медвежий утес. Саша.. блин.. ну ты будь человеком. Нафига ты сюда залез? Ты не понимаешь что ли, что происходит? После твоих финтов тебе бухому вообще веры нет сейчас. Хоть в сортир под конвоем води… Пойдем уже.
Саше не нужно было повторять дважды. Когда надо, он умел быть послушным как трехлетний ребенок. Леонидыч нервно дышал, надувая щеки. То ли он действительно был рассержен, то ли играл неведомую роль одной из своих многочисленных масок. Александр решил, что лучшим выходом сегодня будет роль пингвина из Мадагаскара: «Улыбаемся и машем. Улыбаемся и машем». Как можно более покладистым тоном он переспросил.
- Ты серьезно... про Леху?
- Серьезно. Еле удержал. Ты реально не видел что здесь люди бегают,.. тебя ищут?
- В палатку... ик... никто не заходил.
- Конечно, никто не заходил. Сюда в рабочее то время мало кто заходит.. без дела. Не ржи. Геликоптер уже реально в сортир фонарем собирался светить, тебя искать. Придурок.
Саша неожиданно вспомнил куда собирался изначально.
- Упс!.. - Александр поднял палец вверх и пошатываясь направился в сторону туалета. Леонидыч, матерясь про себя, пошел вслед за ним, опираясь на костыль.
Путь лежал через костровое место. Там под тентом, в свете электрических ламп, развлекала себя песнями личная гвардия Леонидыча. Егор нежно обнимал Зинку, Колямба шевелил костер кочергой, а Петрович бренчал на гитаре. Как только начальник отряда появился в пределах видимости, Егор сделал еще одну отчаянную попытку вернуться в чудовищницу:
- Вадим Леонидович, спойте "Нелегкую"
Вначале Леонидыч хотел отмахнуться от предложения, но посмотрел на Александра и согласился. Саша уже снова забыл куда шел и присел на лавку рядом с Колямбой. Это был шанс закрепить шаткий мир. Леонидыч взял в руки гитару и присел на, заботливо поданный, складной армейский стул. Перед тем как начать подстраивать гитару, он строго посмотрел на своего зама и зыркнул в сторону леска.
- Глотку я рвать сейчас не буду, такими песнями заканчивать нужно, а не начинать. Вы еще «баньку» закажите. Попроще что-нибудь… можно?
- А давайте «ботик», Вадим Леонидович.
- Визбор?.. Пойдет.
Леонидыч настроил гитару и запел.
Один рефрижератор – представитель капстраны –
Попался раз в нешутошную вьюгу.
А в миле от гиганта поперек морской волны
Шел ботик по фамилии «Калуга».
Так что ж вы гады ботик потопили?
На нем был новый патефон,
И портрет Эдиты Пьехи , ох и баба
И курительный салон.
Леонидыч всегда пел песни по своему, сверяться с оригиналами не имело смысла. Молодежь вообще не знала этих песен в оригинальном исполнении. Визбор, Вертинский, Северный, Высоцкий имели в исполнении начальника отряда непередаваемый таежный колорит. Зато уж в обработке Леонидыча слова песни знали наизусть. Припев дружно подпевали хором.
Пока Саши не было, Зина начала о чем-то говорить с Егором. Вечный лодочник пытался объяснить, что все нормально, но потерпел поражение в многоходовой позиционной борьбе интриг. Полевая подруга встала и пошла в сторону жилого берега. Егор снова остался перед нелегким выбором. Ты либо идешь со мной, либо остаешься, но в этом случае прощения не будет. Конечно, он пошел. Маякнул, что быстро уладит все недоразумения и ушел.
Когда Леонидыч допел песню, они с, вернувшимся из лесочка, Сашей тоже ушли с кострового места. Возле костра остались только Колямба с Петровичем. Николай, первый раз за долгое время, говорил о заместителе начальника без злобы.
- Санька этот, придурок, вообще ничего не помнит. Загулял так загулял, с кем не бывает. Жалко парня. Где был... что делал? Полный ноль. Глюки какие-то в голове. А птичка офигенная, я таких даже в музее не видел. Только на картинках. Как мы её прокидали?.. Ну, а где бы он её взял?
Петрович запел «демобилизацию» сектора газа. Шаткий мир все-таки состоялся.
11. Назад в сказку.
15. 08. 2010 0. 30
Памятник "Большая Пеленда".Район аварийных раскопок зоны затопления Богучанской ГЭС. 15 августа 2010 год. 0.30 Воскресенье.
Леха жарил картошку с очень серьезным выражением лица. От справедливых упреков, в непотребном поведении, Александра спасла исключительно его интеллигентность. Когда Леонидыч садился в кресло он снова нечаянно задел гипсом за ножку стола и невольно скорчился от боли. Перетерпев, он зацепил свой костыль синего цвета за гвоздь, служащий вешалкой для одежды. Саше не сиделось на месте. После определенной дозы алкоголя у него, время от времени, включались чумные ножки. Побродив бесцельно по палатке, и даже зачем – то заглянув в холодную печку, он подошел к плите.
- Тебе помочь?
Ответ Геликоптера был резким и однозначным:
- Саша, сядь за стол и оставайся в пределах видимости. Не мешай, пожалуйста. Сядь и сиди. Все.
- Я налить могу.
- Ничего ты уже не можешь, просто сиди. Все давно налито. Вадим Леонидович, успокойте уже этого юркого парня. Пусть сядет и не отсвечивает.
- Саша! Забейся в угол... пожалуйста. Не нервируй Леху. Готовить нужно с легким сердцем и хорошим настроением. Сгорит иначе все. Сиди.
Саша залез в угол и печально начал стучать пальцами по столу. Ему стало безумно скучно в этом мире, полном условностей. Он не хотел больше нравиться людям. Он хотел делать то, что хочет, и тогда, когда хочет. Птичка должна висеть вверх головой к нему, а не к сторонним наблюдателям, оценивающим его прикид. Начальник отряда внимательно наблюдал за своим заместителем краем глаза. Саша уловил в этом наблюдении за собой сходство с позицией Герберта, который может видеть все вокруг с закрытыми глазами. Воспоминание о Герте наполнили душу теплом. Он никогда не лез в его игры. А с другой стороны... что заставляет его сидеть в мокрых сапогах, если решение вопроса так рядом, стоит только занюхать любую стопку пыльным рукавом... Ощутив сухость в ногах после очередного возлияния, Саша обрел веру. Магия вернулась. Его лицо расплылось в настолько идиотской улыбке, что это не могло пройти незамеченным Леонидычем:
- Да что с тобой?
- Скучно. Даже пить не хочется. Может спать пойти.
- Ага. Так я тебя и отпустил. Поедим вначале. Потом пойдете в месте с Лехой, под ручку. Один вообще сегодня никуда не ходишь. Понятно?
- Понятно. – В голове Александра снова всплыли шаловливые пингвины с ангельскими минами - «Улыбаемся и машем». Уже с озорством он приметил синий костыль, все так же болтающийся на гвозде в пределах видимости. Играть, так играть.
- Хочешь птичку покажу?
- Чего? – Леонидыч округлил глаза и ждал от своего зама еще каких-нибудь сюрпризов связанных с подьемкой.
- Фокус-покус такой. Птичка называется. А то вы все ржете и ржете надо мной. А мне может грустно. Я может скучаю без меры об утерянном рае на земле. Вот.
Леонидыч осознал, что нежданчиков с артефактами не будет и расслабился. Даже начал подыгрывать.
- Ну, показывай свою птичку.
- Не.. здесь не получится. Надо взять с собой осколочно фугасные заряды. Выйти за палатку, в темноту, выпить и занюхать моим рукавом. Тогда обязательно увидим.
Начальник отряда, молча, сам долил две рюмки до самого края, снял с гвоздя костыль и встал из-за стола.
- Я надеюсь, после того как мы посмотрим твою птичку, ты перестанешь гнать, прятаться, поешь и пойдешь спать. Договорились?
- Договорились... А Леха?.. Леха че птичку не посмотрит?
Леонидыч оглянулся на Гелекоптера. Алексей, скривившись дал понять, что ему совсем не до птичек, надо картошку месить, иначе подгорит. Он, до сих пор, не простил своему соседу по палатке выходку с внезапным исчезновением из лагеря.
- Леха пусть картошку жарит. Мы ему расскажем. Пошли.
Когда начальник отряда со своим непутевым замом обошли чудовищницу и приблизились к границе крутого берега заросшей лесом, они оказались в практически полной темноте. Свет электрических лампочек, до сих пор освещавших лагерь, до сюда не доходил. Леонидыч либо сам, либо с помощью Алексея тушил генератор тогда, когда считал нужным.
- Саня, хорош, ты хочешь, чтобы я вторую ногу сломал?
- Все пришли. Не бузи. Видишь полярную звезду? Фигово видно конечно сегодня. Воон она.
- Ну вижу. Дальше что. Пьем.
- Нет. Если без дела пить, то никаких фокусов не получится. Надо с умом.
- Саша, сегодня ты и ум не совместимы.
- Подожди ты обзываться. Правила такие. Вначале находишь полярную звезду, только честно. Потом выпиваешь, занюхиваешь моим рукавом. Обязательно моим, а не своим и снова находишь полярную звезду. И никакой закуски. Понятно?
- Пьянь ты кабацкая. Ладно. Вон большая медведица, вот малая. Все.. нашел... будем. Давай рукав.
Александр уже тоже выпил и держал наготове свой пыльный ворот энцефалитки.
Как только Вадим Леонидович синхронно занюхал осколочно-фугасный заряд «двадцать шестого» Сашиным рукавом, они, вместе с довольным своей непотребной шуткой замычем, переместились на свалку желаний, в неведомые дали многомерного мира.
Так начинался непомерно длинный день археолога 2010 года.