Кому в ту пору было тяжелее, а кому легче, теперь только Господу Богу известно и тем немногим, кто еще остался жив и может поведать нам истории тогдашнего жития-бытия. Кто ушел в мир иной уже не расскажет. Мне посчастливилось узнать эту историю...
Он ушел на войну летом 1941, когда жена уже родила ему четвертого ребенка, Серёжку. Из тыловой глубинки сорокалетнего водителя призвали в разведроту, возить на грузовике радиостанцию и самих разведчиков. Дома остались три сына и дочка. В начале 30-х годов еще были старшие детки, но месячный Яшка и двухгодовалая Серафима умерли…
Небогатое, но крепкое домашнее хозяйство, старший Сашка и дочка Галка помощники, ему 9, ей 6. С младших, Лёньки и Серёжки, спросу пока мало, им только 3 и годик. Небольшой огородик с грядками и плодовыми деревцами, сараи с кое-какой скотиной, маломальские запасы и урожайное лето. С голоду не пухли, жили тихо и спокойно, чисто и аккуратно. Никто сильно войны не боялся, бомбежек и налетов вражеской авиации и артиллерии не слышал, но только с нетерпением папку с войны ждали, все-таки, мужчина и глава семейства. Набожная мамка всегда носила черный платок и длинную, по полу юбку, зачастую подолгу простаивая в «красном» углу под иконами и лампадкой, прося здоровья и добра воинам страны, в том числе и мужу. Себе и деткам терпения и силы, покоя и хлеба на сытную и теплую жизнь. Старший школьник, читал безграмотной мамке письма отца с фронта, радуясь его подвигам и тому, что жив и здоров, не ранен, а бьет фашиста и гоняет по позициям на лихой «полуторке». Галка, главная мамкина помощница, с малолетства научена за скотиной ходить и за малышами ухаживать. Лёнька, чем мог, помогал брату и присматривал за самым маленьким. А серёжка только в люльке, подвешенной к потолку дома, лежал и слушал звуки старого дедовского деревянного дома, от скрипа половиц до хлопанья дверей в сени. Никто не роптал и никто не просил помощи, справлялись…
К регулярным письмам с фронта семья уже стала привыкать и с нетерпением кто-нибудь, свободный от работ по дому, караулил почтальона за калиткой. Вести от соседей и председателя были неутешительные, поэтому ожидать всякого можно было каждый день, но никто вида не подавал. Через два дома соседка недавно получила похоронку на единственного сына, горе. Через три дома в другую сторону улицу получили письмо, что глава семейства тяжело ранен, в госпитале лежит, счастье, жив. У других, кто проводил кого-нибудь на войну, пока Бог миловал, идут письма о тяжелый боях, оставленных городах и деревнях, отступают…
Однажды осенью Сашка вбежал в дом и кричит:
- Маманя, папка письмо прислал, почтальонша мимо дома шла, мне и отдала! – и забегает в комнату, где мамка качает люльку с Серёжкой.
- Тише ты, Сашенька, он только засыпать начал, что-то животиком мается. Читай.
Сашка позвал сестру и брата и, как это обычно бывало, всем вместе читал письма. А тут черным по белому:
«…Такого-то октября буду проездом в командировку на Кировский завод, за новой техникой в составе с платформами. На станции «Горький-товарная» будем стоять весь день в такое-то время. Привези мне детей и сделай общую карточку, с собой заберу, будет согревать холодной ночью в землянке и в кабине машины…».
- Папку увидим! – на весь дом закричал Сашка. – Маманя, это же завтра!
- Да, сынок, завтра. Надо встать пораньше и отправиться в Балахну к фотографу, папе общий снимок сделать. А потом сядем на паровоз и поедем в Горький…
Наутро мамка достала всем чистую одежду, а себе в кои-то веки белый платок. Собрались пешком до Балахны, верст десять, в фотоателье, снимок делать, все за ручки, вокруг мамки. Один Серёжка у нее на груди, привязанный платком, чтоб не упасть. Так и пришли к фотографу:
- Нам нужен мужу снимок на фронт, всей семьей.
- Рассаживайтесь, сейчас сделаем. Но придется подождать немного, пока сделаю.
Расселись, Серёжка на коленках у мамки, а старшие по разные стороны. Саша сзади, как взрослый, как подобает мужчине, на котором «держится дом» в такое трудное время…
Из-за военных эшелонов, уходящих на фронт и с фронта с ранеными и поломанной техникой, приходящей на Горьковские заводы, паровоз из Балахны припоздал. Эшелон с командированными в Киров бойцами Красной Армии собирался уходить на восток, за новой техникой для фронта. Батя метался вдоль вагона, всматриваясь вдаль, в надежде увидеть свою семью. Такую ораву вряд ли можно было пропустить взглядом даже на далеком расстоянии. Он и не проглядел, когда худенькая маленькая женщина в белом платочке с ребенком на груди появилась из-за состава, проверяющего пары перед отходом. Он побежал навстречу и обнял всех, кого только смог, любимую жену и единственную дочку Галку, старшего Сашку. Лёнька обнял батину ногу и прижался к голенищу сапога. Жена повисла на крепких шоферских руках, рыдая на весь пакгауз. Только маленький Серёжка мирно спал, ничего не понимая. Его просто укачала быстрая мамкина ходьба да сиська, которой он насосался, пока ехали на паровозе до Горького. Они так и простояли, обнявшись все вместе, пока гудок паровоза не оповестил о том, что пора отправляться в путь.
- Лёшенька, вот карточка, - и Оля аккуратно начала разворачивать белый носовой платочек, который достала из складок юбки, - как просил.
- Олюшка, милая, спасибо, - только и смог ответить муж, пряча карточку в карман гимнастерки, когда состав тронулся с места и старшина закричал:
- По вагонам!!!
Отец, уже запрыгивая на подножку вагона, крикнул:
- На обратном пути обязательно дома появлюсь. Отпрошусь на денек и приеду. Ждите!!!...
Ждите…
Они так и стояли все вместе, Олюшка с Серёжкой на руках и Сашка, Галка и Лёнька. Стояли, смотря вслед уходящему составу с пустыми платформами. Киров ждал его, как манны небесной. На заводе блестели металлом готовыми к отправке на фронт машины и танки, пушки и ящики со снарядами. Красная Армия нуждалась в новой технике и оружии, враг подступал к Москве…
Отца домой на побывку они так и не дождались. В Кирове с отправкой немного задержались, долго грузился состав техникой, пришлось все делать в авральном режиме и обратный путь на запад стал в два раза короче по времени, чем путь в тыл, на восток. Мимо станции «Горький-товарная» поезд прошел без остановки, слегка притормозив, что бы набрать воды и приготовленные сухпайки. В темноте города отец и не смог усмотреть никого, его ожидающего. Семья и не знала даты возвращения отца на фронт…
Возможно, Лёшка и предвидел такое стечение обстоятельств, возможно, просто посчитал, что другой свободной минуты не будет, ведь враг совсем близко подошел к столице. Еще в Кирове, когда дали увольнительную на несколько часов, сбегал в ближайшее фотоателье и сделал снимок на память жене и детям. Снимок датирован ноябрем 1941 года. Он вложил его в заранее приготовленный конверт с письмом и отослал домой, где писал, что тяжелые бои на всех фронтах скорее всего не дадут возможности повидаться, солдатам нужна техника и боеприпасы…
Письмо со снимком дома получили, когда глава семейства уже гонял на новой «полуторке» в Подмосковье, перевозя с места на место разведгруппу фронта, по редкому мелколесью пряча своих подопечных от налетов вражеской авиации и помогая выискивать немецких диверсантов…
Снимок моего дедушки, Климова Алексея Петровича, водителя разведроты, прошедшего всю войну до самого Берлина, получившего в 1943 году медаль «За Отвагу» за вывоз на своей машине из-под обстрела полковой радиостанции и нескольких разведчиков, до сих пор хранится в семейном альбоме у той самой Галки. У моей второй мамы, Галины Алексеевны, которая и рассказала мне эту историю. Сканированную копию Приказа, в котором пишется за что, где и когда мой дед получил медаль «За Отвагу», я нашел на сайте «Подвиг народа». Все Медали и Орден деда хранятся у меня, по наследству достались…
Деда мы похоронили в 1976, открылись фронтовые раны, мне было всего 9, как Сашке тогда. Сашка стал летчиком испытателем, сейчас полковник в отставке, Кавалер многих Орденов и Медалей мирного времени за испытания новых самолетов страны Советов и с 50-х годов живет с семьей в Эстонии. Мой папа, тот самый Лёнька, жив и относительно здоров, но ничего не помнит из тех времен. Мал еще был. Серёжка и бабушка Оля умерли в 90-е…
Светлая всем память, кого с нами нет…
Большое спасибо тем, кто жив и помнит те времена.
Спасибо им за то, что они могут и в силах нам, потомкам, об этом рассказать…
Наша же задача услышать и сохранить для следующих поколений все то, что знаем сами…
Фото деда прикладывается…
11 ноября 2019 года