То, что запасной нижний чин по прошествии нескольких лет, Бог знает, какой на самом деле солдат, многие генералы догадывались еще в мирное время. Но проверить это можно было лишь при мобилизации.
Мне уже за пятьдесят, уже в отставке, но всего лишь год назад я еще считался запасным и в случае чего мог быть призван. Я часто над этим задумывался – ну что из меня за солдат в таком возрасте? Как я буду смотреться в строю вместе с 18-19-летними ребятишками, которым я в отцы гожусь? Какая там спайка, какие общие интересы? Части, где я служил, уже не существует, а одни мои отцы-командиры давно уже на пенсии, других уж нет вовсе.
«Мирное сосуществование» на абсолютно равных условиях сразу трех разных возрастов (20-ти, 30-ти и 40-летних) в замкнутом пространстве, каким является воинская часть – процесс крайне сложный и непредсказуемый.
Такое возможно было в рекрутской профессиональной армии, существовавшей до 1874 года. Например, в Ингерманландском пехотном полку в 1790 году в мушкетерских ротах числилось 2% нижних чинов в возрасте 50-55 лет и 0,5% в возрасте 55-60 лет. Понятно, что существовала определенная сегрегация – вряд ли 60-летнего старика заставляли метать гранаты и идти в штыковую. Среди гренадеров этого же полка людей старше 60-ти лет не наблюдалось.
Армейские реформы 30-х годов XIX века узаконили это правило. Отныне нижний чин, прослуживший 15 лет в действующих частях, оставшиеся 5 лет до бессрочного отпуска дослуживал в резервах. Правда, это разделение по возрастам было немного формальным – возраст рекрутов колебался в довольно широком диапазоне, от 19 до 35 лет. Поэтому, 15 лет можно было выслужить и к 34 годам, а можно было и к 50-ти!
Подобные ветераны в армии исчезли с принятием закона о всеобщей воинской повинности и с окончанием русско-турецкой войны. Уже в 1877 году нижних чинов, прослуживших в войсках более 10-ти лет, в войсках за редким исключением не значилось.
К началу XX века 40-летний солдат-ветеран (если он был только не сверхсрочник) был в армии невозможен!
Тем не менее, проверить, а на что он годен, было необходимо. И первая такая ревизия наступила в 1904 году. За время войны с Японией в России было проведено девять (!) частных мобилизаций.
Опыт этот, как отмечали специалисты, оказался в целом негативным. Мобилизации подлежали 14 возрастов (с 25-ти до 39-ти летнего возраста – сроки службы с 1887 по 1900 годы). В центральных великорусских губерниях Московского военного округа больше всего «пострадали» ветераны, оказавшиеся самыми исполнительными.
А.А. Керсновский об этой мобилизации отзывался так:
“… Воинским начальникам было предписано отправлять в части первых явившихся. Таковыми оказались исполнительные и степенные «бородачи», являвшиеся в присутствия сразу по получении повестки. Молодые запасные, как правило, загуливали и являлись через несколько дней, когда штатные нормы оказывались заполненными.
«Бородачи» - все отцы семейств и люди, отвыкшие от строя, - видели в этом несправедливость, и это печально отражалось на их духе…»
Главнокомандующий всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против Японии генерал А.Н. Куропаткин, оправдывая, сидя в деревне, неудачные действия армии и флота в этой войне, видел причины поражения России именно в великовозрастных русских солдатах:
«… Наш крестьянин в возрасте свыше 35 лет часто тяжелеет, становится, как говорят, сырым, обрастает бородой, теряет солдатский вид, труднее молодежи переносит тяжести походной жизни. Особенно малороссы Полтавской губернии старших возрастных сроков, попав с равнин Малороссии в горы Маньчжурии, оказывались слишком грузными, чтобы карабкаться по сопкам. Маленькие, живые, подвижные, выросшие в горах японцы имели большое над ними преимущество в июльских и августовских боях. Необходимо также принять во внимание, что сельские жители в возрасте свыше 35 лет уже являлись домохозяевами, часто многосемейными. Все их интересы и помыслы, даже по прибытии в Маньчжурию, были дома. Эти заботы отнимали у них веселость, бодрость, необходимые для солдата…» .
Интересно, что бывший Главком в данном случае сильно пенял на излишний вес великовозрастных малороссов, которые оказались в непривычных для себя условиях не столь юркими и проворными (возможно из-за неумеренного потребления сала и горилки).
Хотя настоящая причина «неактивности» лежала на поверхности. Еще в 1873 году, дискутируя с Военным Министром Д.А. Милютиным по поводу всеобщей воинской повинности, его противник, известный историк, генерал-майор Р.А. Фадеев отмечал:
«… Существенное различие между боевыми войсками и резервными всякого наименования состоит не столько в степени обучения людей, как в том именно, что первые войска – постоянные, сросшиеся как камень, вторые же, временно сборные, стройны только по виду, а нравственно они – горсть песку…» .
Его резюме о предназначении резервных войск было жестким:
«… Всякий резерв, собираемый только для войны, хотя бы и из старых солдат, как его не называй, есть не более, как ополчение. Полевая война возможна только с постоянными войсками, а резервы и ополчения годятся лишь для второстепенных действий, хотя бы на театре войны, но в тыле боевой армии…»
****
И действительно. Ну, какой может быть толк от призыва 40-летнего (а сейчас и 49-летнего) мужчины, который служил в армии лет 20-25 тому назад? За четверть века (а это – просто огромный срок) произошли необратимые изменения в обществе, политике, технологии, культуре и медицине. Почти полностью изменились люди, выросло целое поколение, в жизнь вошли новые стандарты, а некоторые страны просто исчезли с лица земли.
Тем не менее, в начале XX века так не считали. Несмотря на появление смертоносного скорострельного оружия, способного за доли секунд отправить на тот свет тысячи людей, идея «задавить числом» постоянно будоражила умы генералов всех армий мира.
Начнем с того, что автор стратегического плана военного командования Германской империи Альфред фонд Шлиффен справедливо считал, что Германии не хватило бы кадровых дивизий, чтобы достигнуть численного превосходства над Францией для достижения быстрой победы. Отсюда вытекало простое и понятное решение – использовать на фронтовых позициях войска резервистов.
В соответствии с существовавшей тогда военной доктриной, только самые молодые люди, недавно обученные и дисциплинированные, вымуштрованные в казармах, годились для сражений. Резервисты же, закончившие свой срок обязательной военной службы и вернувшиеся к нормальной гражданской жизни, рассматривались как сырой материал и не годились для использования в боевых линиях. За исключением людей моложе 26-ти лет, которые направлялись в действующие части, резервисты объединялись в отдельные дивизии, предназначенные для выполнения оккупационных задач и для тыловой службы.
Шлиффен добавил примерно 20 резервных дивизий к пятидесяти маршевым дивизиям резервной армии, намного увеличив численность войск. В результате давно задуманный им план обхода правым крылом французской армии через Бельгию стал реальным.
Лидер французских социалистов Жан Жорес считал, что война будущего будет представлять борьбу массовых армий, к чему, собственно, немцы и готовились. А раз так, то Франции необходимо будет использовать любые людские ресурсы, и в первую очередь – резервистов от 25-ти до 33-х лет, которые находятся в расцвете лет. Они, по мнению Жореса, будут более стойкими, нежели молодые люди, не отягощенные какой-либо ответственностью.
Во Франции мужчины, прошедшие обязательную военную службу, в возрасте 23-х лет зачислялись в резерв и состояли в нем до 34-летнего возраста. При мобилизации наиболее молодые возрастные категории пополняли регулярные воинские части до уровня военного времени, остальные же сводились в резервные полки, бригады и дивизии в соответствии с их местными географическими районами. Они предназначались только лишь для тыловой службы или крепостных гарнизонов, так как считалось, что ввиду отсутствия в них подготовленного офицерского и сержантского состава их нельзя было присоединить к боевым полкам.
«Резервисты – это ноль» (Ле резер се зеро) – это была классическая догма французского офицерского корпуса. Презрение регулярной армии к резервистам вызывалось негативным отношением к принципу «вооруженная нация» вообще. Смешать небоеспособные резервы с кадровой армией означало снизить ее наступательную мощь. Считалось, что при защите можно полагаться лишь на действующую армию. Ну, а при наступательной доктрине резервистам в армии и вовсе не находилось места. При штыковой атаке, где важен порыв, у «упадочной армии», каковыми считались привыкшие к гражданской жизни резервисты, не будет необходимой воли к победе.
Одна из ошибок французского командования перед войной как раз и заключалась в недооценке людского ресурса Германии – они решили, что сила немцев на Западном фронте равняется двадцати шести дивизиям. - Растянуть такое количество войск до дальнего берега Масса невозможно, - считали во Франции. Даже если резервисты и будут призваны, то они пойдут на охрану коммуникационных линий и для «пассивных фронтов».
****
В России Первую мировую войну встретили, учтя печальный опыт русско-японской. Запас был разделен на два разряда – старших и младших сроков службы.
В первый разряд входили запасные нижние чины 1875-1882 годов рождения (призывы с 1896 по 1903 годы); во второй – запасные 1883-1889 годов рождения (призывы с 1904 по 1909 годы). Последние предвоенные запасные – это те, кто был уволен в запас 1 января 1914 года (некоторых, правда, задержали до марта месяца), т.е. рожденные в 1889 году.
Более молодые запасные, младших сроков службы, при мобилизации пополняли так называемые первоочередные дивизии (т.е. те, которые отправлялись на передовую в первую очередь, без промедления).
Первоочередные пехотные дивизии, были укомплектованы по штатам мирного времени солдатами действительной срочной службы призывов 1910-1912 годов и новобранцами последнего, осеннего призыва 1913 года. Согласно реформе Сухомлинова 1909 года, вводившей полутерриториальную систему пополнения воинских частей, полки на 50% пополнялись местными новобранцами. Согласно «Мобилизационному расписанию» 1910 года эти части при мобилизации следовало доукмомплектовывать запасными из местных уроженцев.
Философия Военного Министра была простой и понятной – каждая часть должна пополняться теми же самыми солдатами, которые служили в ней ранее. Нужна спайка! Вернувшийся в свою часть солдат застает лично знавшего его ротного командира.
Запасные же старших сроков службы комплектовали второочередные дивизии – т.е. те, которые создавались на базе первоочередных (эти же, в свою очередь, уже отправлялись на фронт). Из состава последних выделялся небольшой кадр (несколько офицеров и нижних чинов), а остальных приходилось добирать «по ходу».
Однако разница во времени при формировании этих дивизий была не так уж и велика. Дело в принципе – первоочередные, кадровые формирования комплектовались более молодыми запасными. Эти дивизии являли собой настоящий боевой кулак армии, ее мощь, силу и удаль.
Генерал-майор Константин Лукич Гильчевский был до войны (с апреля 1913 года) командиром 1-й бригады Кавказской гренадерской дивизии, а 19 июля 1914 года назначен командующим второочередной 83-й пехотной дивизией, которая вошла в состав 31-го армейского корпуса.
О состоянии своей дивизии генерал писал так:
«…Первоочередные полки очень мало позаботились о своих скрытых кадрах. Они считали мобилизацию их второстепенным делом и, мобилизуя себя, взяли все лучшее из кадрового состава, оружия, снаряжения и проч. Контингент запасных состоял из пожилых солдат, бывших даже в японской войне. Настроение было небоевое. Воинский порядок соблюдался слабо…» .
Попал вот в такую 53-ю второочередную дивизию и мой прадед, Иван Сергеевич Евстигнеев – в 210-й пехотный Бронницкий полк. К началу войны ему было полных 34 года.
****
Какой же итог из всего вышесказанного? Отменные первоочередные дивизии, сформированные из молодых и здоровых парней, едва пришедших из армии, на Северо-Западном фронте практически в полном своем составе были истреблены огнем массового поражения в первые же месяцы этой кровавой бойни. Тяжелые потери понесли и второочередные дивизии, отправленные сражаться в Восточную Пруссию. Некоторые части были вовсе расформированы (как, например, 54-я и 72-я дивизии после разгрома на Мазурских озерах в августе 1914 года). 73-я дивизия была уничтожена в марте 1917 года на Черевищенском плацдарме.
На австрийском направлении дела шли немного лучше, но и здесь не удалось избежать серьезных потерь. Так, например, хорошо проявившая себя в Галицийской битве и осаждавшая Перемышль, 58-я дивизия, погибла в Новогеоргиевске.
Насколько правильным ли было решение фильтровать запасных по возрастам? С точки зрения логики и философии войны того времени это решение не вызывало никаких нареканий. Мысль разбить резерв на разряды и использовать в соответствии с задачами, посильными для этих возрастов, пришла в голову не только русским генералам. Молодость, безумство, удаль и отвага должны были принести удачу в самом начале – как необходимая пробивная сила, таран. Если бы не одно «но», которое упустили из виду военные умы всех воюющих сторон. Мыслить категориями Бородино и Ватерлоо больше было нельзя…