Потревоженная память
Подъехав к привокзальной площади небольшого поселка, Сергей вышел из автомобиля и направился к торговым рядам, где местные жители продавали урожай, выращенный на своих участках. На маленькой станции поезда останавливалась не часто, покупателей было мало, и продавцы откровенно скучали. Покупая огурцы у симпатичной женщины средних лет Сергей услышал траурную музыку, которая вдруг выплыла из-за поворота поселковой улицы и сразу заполнила собой все вокруг.
- Кого хоронят? – спросил Сергей у женщины.
Та убрала деньги, подала ему пакет с огурцами и ответила:
-Поисковики погибших солдат перезахоранивают.
Сергей убрал покупки в машину, сел за руль и хотел было возвращаться обратно в деревню, где он на месяц снял комнату, надеясь отдохнуть от городской суеты. Тридцатилетний неженатый и бездетный Сергей в отпуск обычно уезжал к морю, но в этом году обстоятельства сложились так, что отдыхать пришлось здесь. Он запустил двигатель, открыл окно водительской двери и в это время раздался оружейный залп. Сергей взглянул на часы. Он привез к врачу хозяйку дома пятидесятилетнюю Веру Степановну, у которой снимал жилье. Договорились встретиться в час дня, времени оставалось не так много, чтобы съездить в деревню и вернуться, и Сергей решил пойти посмотреть на похороны. Он оставил машину у площади и пешком направился навстречу музыке, которая теперь звучала совсем близко. Сергей прошел по улице, повернул направо и увидел в центре поселка плотно сбившуюся группу людей. У большой ямы стояло десятка два гробов обитых красной материей, за ними выстроились солдаты с карабинами, а еще дальше располагался оркестр. Митинг заканчивался, гробы начали опускать в землю и устанавливать их в два ряда. Затем парни в защитной форме поискового отряда засыпали могилу землей и установили на ней временный обелиск со звездой. Люди стали расходиться. Сергей подошел к братской могиле. Рядом с обелиском с четырех сторон лежали ржавые простреленные каски, а на металлической табличке, закрепленной на нем было написано:
«Неизвестные солдаты».
-Установить имена не удалось? - спросил Сергей невысокую девушку в форме, стоявшую рядом.
-Нет, -ответила она, - только у четырех были посмертные медальоны, но записки в них прочитать не смогли.
-Вы будете продолжать поиски? – поинтересовался Сергей.
Девушка отрицательно покачала головой:
-В этом году все, завтра уезжаем.
Она посмотрела на Сергея и тот поразился выражению ее глаз. Было в них вековечное женское страдание по погибшим на войне, которое, видимо, есть в душе у каждой русской женщины. Они постояли еще немного, потом девушка, прощаясь кивнула ему головой и отошла.
Сергей вернулся к автомобилю, возле которого его уже ждала хозяйка. По дороге Сергей рассказал ей о похоронах.
-Господи! –вздохнула та, - сколько же еще их лежит не захороненных.
Она задумалась о чем-то и замолчала. Молчал и Сергей. Он никогда не был на захоронении погибших в войну солдат и увиденное засело в нем непонятной самому тревогой.
Неделя после поездки прошла незаметно. Вера Степановна копала картошку, Сергей помогал ей. На несколько дней из города приехала дочь хозяйки Марина с десятилетним сыном Костей. Муж у нее погиб три года назад, и лишенный отцовского тепла Костик потянулся к Сергею. Спокойный светловолосый мальчик понравился тому, и они много времени проводили вместе.
К выходным с картошкой управились и в субботу Вера Степановна собралась за грибами, Сергей хотел пойти вместе с ней, но машина потребовала ремонта, и он остался дома. Марина с Костиком уехали на автобусе в поселок, обещая к обеду быть дома.
Занятый ремонтом, Сергей не заметил, как возвратилась Вера Степановна. Он зашел в дом за отверткой и увидел хозяйку, сидевшую за столом.
-Вы уже вернулись? -удивился Сергей.
Он взглянул в корзину, стоявшую рядом со столом, которая наполовину была заполнена грибами.
-Вернулась, - как-то невесело ответила Вера Степановна.
Она провела рукой по клеенке кухонного стола, взглянула на Сергея и спросила:
-Сережа, ты не знаешь, поисковики должны закапывать после себя ямы, в которых они нашли погибших?
- Не знаю, -Сергей недоуменно пожал плечами, - никогда об этом не думал, а что?
- Они в этом году работали недалеко от нашей деревни. Сегодня пошла в лес, а тропинка мимо раскопок тянется. Иду и страшно мне становится. Словно на порушенном кладбище я. Поисковики погибших собрали, вещи, что посохраннее взяли, а остальное оставили. Лохмотья одежды, лопаты ржавые, а больше всего истлевших подошв от сапог солдатских или ботинок. Подошвы с гвоздиками, черные, гнилые и их так много. Смотрю на все это, слезы сами текут, потревожили люди земную память, да так и оставили. Разве можно так?
Не зная, что сказать Сергей промолчал.
Во дворе послышался веселый голос Костика. Вера Степановна смахнула слезы и улыбнулась навстречу внуку.
Сергей вышел во двор. Рассказанное Верой Степановной задело его. Оба прадеда Сергея погибли на войне, на одного пришла похоронка, другой пропал без вести. И слушая сейчас хозяйку он вдруг почувствовал, что все это касается и его.
Во двор выбежал Костик и позвал Сергея обедать. После еды пили чай, и Сергей попросил Веру Степановну рассказать, как добраться до раскопок. Та взглянула на него понимающе и сказала, что пойдет вместе с ним.
Пошли рано утром. Работали поисковики километрах в двух от деревни. Все было так, как рассказала Вера Степановна. Беззащитная обнаженность потревоженной памяти смотрела на них со всех сторон. Ям было довольно много, кое-где были откопаны участки траншеи. Чем дольше смотрел на них Сергей, тем яснее понимал, что оставить все так, нельзя. Он решил, что завтра придет сюда с лопатой и будет зарывать ямы, бывшие чьими-то могилами.
Обратно шли молча. Перед домом Сергей сказал Анне Степановне о принятом решении. Та благодарно взглянула на него и сказала, что пойдет вместе с ним. Дома, узнав обо всем пойти решили и Марина с Костей.
Остаток дня Сергей готовил лопаты, точил их и насаживал черенки.
Утром, взяв с собой корзинку с провизией пошли к месту раскопок. Стояли последние дни августа, солнце еще грело вовсю, но чувствовалось, что лето прошло. На месте решили, что будут закапывать по порядку, начиная от тропинки. Костя с бабушкой, которая ему рассказывала про войну прошли до конца раскопок и вернулись обратно. Костик встал на краю ямы, глядя в нее, потом взглянул на Сергея и тот поразился, как изменились до этого веселые глаза мальчишки. Ища защиты от жестокой правды Костя подошел к матери и, обхватив ее руками, прижался к ней.
Подойдя к первой яме начали ее закапывать. Земля была свежей, слежаться не успела и бросать ее лопатами было не трудно. До обеда заровняли две ямы, потом еще одну. Идя домой, Сергей думал, что до конца отпуска он не успеет завершить задуманное и за ужином сказал об этом Анне Степановне. Та решила пройти по соседям и попросить помочь. На следующее утро, когда Сергей пришел на раскопки он встретил восемь мужчин, в дома к которым накануне ходила его хозяйка. Привычные к труду мужики споро взялись за дело и скоро полоса свежей земли потянулась вдоль тропинки. Работали весь день и к вечеру все было закончено. Перед уходом домой все собрались вместе, закурили. Сергей смотрел на лица простых русских мужиков, которые несмотря на трудность современной жизни смогли сохранить нравственный закон своей души, именуемый совестью. Он хотел найти какие-то особенные слова, чтобы поблагодарить их и не находил. Федор Семенович, что жил напротив Веры Степановны взял прислоненную к березе лопату и сказал, взглянув на Сергея:
-Мы пойдем.
-Спасибо,- обращаясь ко всем произнес Сергей.
-Ладно,- махнул рукой Федор Семенович.
Мужики забрали инструмент и ушли по тропинке к деревне. Сергей посмотрел им вслед, потом перевел взгляд на ровную полосу земли, что шла теперь вдоль тропинки и с удивлением почувствовал, что тревога, пришедшая к нему в день похорон, исчезла.
Через два месяца Сергей вновь приехал в деревню. Он передал своей бывшей хозяйке лекарство, что та просила привезти. Они посидели за столом, выпили чаю, и Сергей решил пройти к месту раскопок. Приближался ноябрь и деревья вовсю сбрасывали листву. Желтые, красные, оранжевые листья скрыли наготу перекопанной земли, спрятав в нее боль войны и вернув покой земной памяти.