День рождения Фёдора Михайловича попадал как раз на аспирантскаю сессию, и когда четверть века назад в последний раз я на неё приехала, то уже был рукоположен мой университетский знакомый, отец Геннадий Беловолов. Он продолжал работать в музее-квартире Достоевского в Кузнечном переулке на Владимирской и позвал меня в день рождения Достоевского на панихиду на его могиле в Александро-Невской лавре.
Народу было немного, отец Геннадий с матушкой Татьяной, правнук Достоевского и ещё несколько человек, кажется, одна я поплакала. Потом мы ещё сходили на могилу Льва Николаевича Гумилёва и пошли в лаврскую трапезную.
Матушка Татьяна с отцом Геннадием сыграли большую роль в моём воцерковлении. Из университетских знакомых не одного о.Геннадия рукоположили, ещё двоих историков, и все трое помогли.
Познакомилась я с о.Геннадием и м.Татьяной в Публичке на семинаре Загребина по палеографии, и они меня отправили на географический лекции Льва Николаевича Гумилёва послушать, а позже приглашали в музей Достоевского на выставки и конференции, которые постоянно у них там проходили.
Именно у них в начале 90-х я впервые увидела фотографию царственных страстотерпцев. Тогда, 30 лет назад, после крещения, я на их примере видела православный быт и на прямой вопрос, как быть, если храма близко нет и не нравится ни один священник, получила ответ, что Господь управит, нужно бывать на службе и в таинствах участвовать.
Этот простой ответ сбивал мои неофитские фантазии о том, что сейчас волшебным образом переменится жизнь, и я попаду в какой-то особенный церковный мир.
Ну а плакала на панихиде по Достоевскому, потому что недавно брат погиб, и слезы часто сами текли. В Сийском монастыре, помню, стала рыдать в Троицком собора, где под спудом мощи преподобного Антония, и пришлось убежать и спрятаться за руинами в траве, чтобы не смущать братию: не могу остановиться и всё.
Сериал "Достоевский" Владимира Хотиненко критиковали литературоведы Людмила Сараскина и Игорь Волгин, которых я и читала, и живьём в музее Достоевского слушала, и что-то меня в этой критике смутило.
Хотиненко про то и снял фильм, что художника всякий может критиковать: так я поняла рефрен в начале каждой серии со знаменитым портретом Достоевского, который в кадре на наших глазах пишет с него Перов.
Потом этот портрет будут обсуждать на выставке зрители, не столько портрет, сколько изображённого на нём писателя, сплетничать, и только одна девушка скажет сочувственно:
- Видно, что человек много страдал...
Аргументы Людмилы Сараскиной и Игоря Волгина я прекрасно понимаю: исказили, наврали, это не Достоевский, Достоевский не такой.
Ну так Хотиненко же не столько про Достоевского, сколько про себя снял кино,
В сериале тема денег в жизни творца - центральная, и заканчивается он авторской ремаркой, что только Анна Григорьевна помогла мужу расплатиться с долгами. Я удивилась, думала, будет ещё одна серия, про Пушкинскую речь Достоевского на открытии московского памятника на Страстном, но нет, последний эпизод: после описанной за кадром смерти сына Алёши Достоевский с Владимиром Соловьёвым едут на телеге в Оптину и рассуждают о Боге и человеке.
Телега проезжает крупным планом и удаляется. Тчк. Отсутствует финал, развязка, да и кульминацию я то ли пропустила, то ли не поняла, где ж она была?
Может, когда Фёдор Михайлович завязал с рулеткой? Тогда понятно, про что фильм. Хотя там есть сцена, когда Достоевский прощается с умирающим Некрасовым, идёт вдоль Невы и начинает читать за кадром пушкинского "Пророка", а заканчивает чтение перед потрясёнными слушателями в зале.
Евгений Миронов и в целом сыграл и "Пророка" прочитал искренно, другое дело, про что получилось кино.
Про "Три любви Достоевского"? Тема избитая, и фильм больше про это, чем про писателя Достоевского, вот Людмила Сараскина и сказала в глаза Владимиру Хотиненко в эфире "Культуры", что он снял фильм на потребу публики ("толпы").
Интересный у них получился диалог. Вл.Хотиненко сказал, что Достоевского не знают, вот выйди на улицу и спроси у прохожих, что кто ответит?
Л. Сараскина этот камень в свой огород не заметила, а сказала, что она написала семнадцать книг про Достоевского и трижды издала "Бесов" со вставленной на место главой "У Тихона" (с исповедью Ставрогина, которую при жизни Ф.М. удалила царская цензура).
Так что если кто не читал Достоевского - это проблема нечитающих. Во время оно на лекциях филологам-заочникам, на подготовительном отделении, да и как репетитору, мне не раз приходилось пересказывать содержание романов Достоевского, и порой я так увлекалась, что и слушатели следом, одна студентка после лекции мне прямо сказала:
- Никогда раньше не думала, что Достоевский так интересно писал.
Так то студенты, что уж про школьников говорить. Моя любимая школьная учительница по русской литературе говорила, что на троечку в аттестате ученику нужно хотя бы выучить наизусть Пушкина, Блока и что там ещё положено по программе.
И я с ней согласна, хотя считается, что такой метод больше маленьким детям подходит: учить наизусть стихи - развивать речь и память.
Интересно было бы отловить прохожего, выпускника школы, попросить его хоть что-то наизусть прочитать, а потом посмотреть, что у него в аттестате по русской литературе. По Владимиру Хотиненко у такого прохожего в голове пусто, вот он и заполнил вакуум как сумел.
Если же устроить массовый просмотр "Достоевского" для аудитории 18+, а потом отловить и спросить на выходе, про что кино, то зрители скажут в лучшем случае:
- Видно, что человек много страдал.
А в худшем, что был на каторге, женился в Сибири, бросил умирающую от чахотки жену ради путешествия с молодой любовницей по Европе, много раз увлекался, но потом на старости лет женился на Анне Григорьевне Сниткиной и зажил как примерный семьянин.
Больше смахивает на биографию нынешних киношников, не в смысле каторги, а в том, что под старость некоторые остепенились, про это и кино: хорошо, что не укатали сивку крутые горки, а пообтесала жизнь человека, но не сломала.
Претензия Людмилы Сараскиной к Владимиру Хотиненко, что Достоевский не педофил, и зря он придумал эту сцену с Тургеневым, когда тот в глаза Достоевского обвинил, на самом деле придумал всё это Страхов после смерти Достоевского в письме к Толстому, мне показалась надуманной, в фильме же показано, как Достоевский в ярости от этой клеветы чуть не задушил Тургенева.
И к тому же есть ещё сюжетная линия с Софьей Ковалевской, которая девочкой влюбилась в Ф.М. и призналась ему в этом, а он ей подарил сахарного петушка и говорил с ней как с ребёнком.
Владимир Хотиненко был неплохим режиссёром,"Мусульманин" с тем же Мироновым - сильный фильм, а в его "Гибели Империи" красиво снят старый Петербург.
Вот к "Попу" уже есть претензии, тема страшная, и мне в фильме не хватило глубины, смазано всё: Литургия в концлагере, причащение обречённых...
Очевидно, у Хотиненко слишком много фильмов, чтобы углубился он хоть в Достоевского, хоть в войну, хоть в гибель Империи, всё это галопом по Европам, и в тех темах, где глубина важней, и заметно.
Но на нет и спроса нет, кино это вообще всего лишь движущиеся картинки, красивое кино радует глаз. Музыга Айги в сериале такая нарочитая, мне не понравилась. А картинка красивая, отличный оператор.
Иногда эта красивая картинка вредит общему смыслу, страдания все такие красивые получаются, но Хотиненко точно не Алексей Герман, тот попробовал реалистично снимать - зашёл в тупик, последний его фильм невозможно смотреть.
А если уж красиво снимать - то я бы всё-таки сняла Пушкинскую речь. Как собирают по всей России на памятник, а потом собирается публика на его открытие, и Фёдор Михайлович глаголом жжёт сердца людей, публика в восторге, рыдает и в воздух чепчики бросает.
И тут камера взлетает, и мы видим, что мимо памятника Пушкину, что по Страстному, что по Тверской идёт и едет народ по своим делам, и пока в благородном собрании речь про всемирное значение русского гения, тут свои дела и интересы, и вот уже бьёт прямо по глазам пьяный извозчик издыхающую клячу.
Тогда другое бы получилось кино, не про страдания художника и что он тоже человек, а про то, что нет пророка в своём отечестве.
А что Фёдор Михайлович - пророк, разве что школьники не знают, и вряд ли до них школьная программа и миллионные тиражи это донесут, тут ведь нужен живой человек, способный глаголом жечь сердца людей, живой пророк, а откуда же ему теперь взяться.
Вот и сказка вся.