Билет на самолёт содержал много разной информации, но одна фраза мельчайшим шрифтом беспокоила Катю непонятной формулировкой: «Багаж: нет». Её друзья, уже побывавшие в схожей ситуации, сказали:
- Скорее всего, за багаж тебе придётся доплачивать на регистрации.
Катя летела в Англию по приглашению Хелен, и в этих случаях той стороне принято брать все расходы на себя. Поэтому денег с собой у неё было мало, билет она заказывала с багажом. Но почему в итоге оказалось, что дорогой билет Москва-Лондон с пересадкой в Цюрихе обойдётся ей ещё дороже, она не понимала. Неужели при заказе планшет «сглючил»?
От обилия отпускников-пассажиров аэропорт гудел. У стойки регистрации её отправили в кассу оплатить багаж… Милая кассир сказала:
- Ну если у вас нет денег, то, может быть,.. карточкой рассчитаетесь?
Катя, сильно разволновавшаяся и уже пожалевшая о поездке, подала карточку, на которой оставались какие-то деньги. Оплата прошла: последние три тысячи благополучно уплыли в никуда.
«Да…, - думала Катя, - такой билет можно действительно золотым назвать!» и шагнула в салон скорее, мечтая сесть у окна и забыть обо всём.
Но… её место было занято, и молодая женщина умоляющей интонацией попросила:
- Не могли бы Вы сесть на моё место с краю?
Катя расположилась, затем пропустила на среднее место полноватую девушку, как вдруг симпатичный мужчина, подошедший к их ряду, вежливо попросил её с его кресла! Женщина у окна теперь уже его просила пересесть через ряд, и все увидели, как он подошёл к седовласой женщине с ребёнком, а затем вернулся в растрёпанных чувствах. Дама у окна стала просить всех с этого ряда поменяться местами через ряд, где сидели её мама с ребёнком. Тут уж Катя возмутилась:
- Милая дама! А не слишком ли много вы…
И «милая дама», хмыкнув и разочаровавшись в пассажирах, ушла восвояси.
Все трое облегчённо вздохнули, и Катя, анализируя незадавшееся утро, посмотрела в окно: уменьшающиеся квадраты полей и длинные ленты дорог с букашками-машинами на них приятно удалялись при взлёте. Но её три тысячи» не давали покоя, и она решила рассказать о них веселящимся соседям. Мужчина из Тамбова летел через Цюрих в Лас-Вегас:
- У меня там сын с семьёй живёт, он после травмы на работе в цирке «Дюсолей» купил небольшой домик, и я помогаю им с ремонтом. А их соседи тоже «выстроились» в очередь, чтобы я помог им, так что мне на год работы там хватит. Кстати, в Америке есть дома - дешевле наших «трёшек»!
- Вы знаете, - отвечала ему Катя после украденных кем-то средств с карточки, - мне только и думать сейчас, что о домике в Лас-Вегасе!
- А вы сейчас возьмёте хороший обед с вином, виски попросите, да швейцарского шоколада в конце рейса, вот и окупятся ваши потери! – с участием, веселой интонацией говорил тамбовчанин.
Когда принесли обед, Катя не верила своим глазам и вкусовым ощущениям: это – самолётная еда или ресторанная? – настолько всё было красиво, вкусно и вежливо, с любовью подано! Вино в закупоренных двухсотграммовых бутылочках сделало своё дело - развеселило всех ещё больше, а полнушка, летевшая из Воронежа в Майами, всё время поправляла своими поющими губами обоих соседей:
-Не ЦУрих, а ЦЮ-Юрих!
В предложенном каталоге товаров Катя, по совету соседа-тамбовчанина, решила присмотреть себе что-нибудь. И выбрала коробку итальянского мыла. Любезная смуглая стюардесса Нинель, предлагавшая для продажи товар из каталога, подала коробку Кате, и на вопрос о цене отвечала ей:
- Мы сейчас посчитаем, сколько это будет в долларах, минутку.
Кате давно хотелось купить парфюмерное мыло именно этой фирмы, и она,пока стюардессы со своими колясками ехали дальше по салону, попробовала предположить, чему будут равняться 37 евро. Кажется, 50 или 60 долларам. Вернувшись, другая стюардесса Ванесса сказала ей:
- Семьдесят пять, ах нет.., давайте… семьдесят два доллара, пожалуйста…
И ароматный сувенир в виде трёх кусочков итальянского круглого мыла так и остался мечтой.
Напоследок, уже после виски, когда разносили аппетитные шоколадки – главный швейцарский сувенир авиакомпании, Катя, глядя на персонал глазами, в которых запечатлелись её последние «три тыщи», взяла вместо одной-двух, целую горсть, чем очень разозлила обеих стюардесс. И при выходе из самолёта в компании весёлых собратьев Катя выглядела вполне удовлетворённой.
- Нинель, а тебе не кажется, что эта русская слишком шустрая? - спросила Ванесса коллегу, глядя вслед Катиной компании, - по-моему, мы весь рейс на неё только и работали: то ей хотелось купить ту коробочку мыла за 75 долларов, то расхотелось, то одно ей подай, то другое! А шоколад вообще весь забрала!
- Да они вообще считают, что они - хозяева во всей Европе после войны. А тем более сейчас – когда газ их так нужен всем… Но, правда, я читала, добывать его больших трудов стоит, вся окружающая месторождение природа погибает, люди теряют здоровье тоже, в общем, природа бесплатно ничего не отдаёт, - ответила Нинель.
Ванесса отошла в сторону и набрала по сотовому чей-то номер. Слышно было, что она говорит то ли о пассажирке, то ли о рейсе: «Да, из России.»
В Цюрихе весёлая компания из трёх россиян сфотографировалась на память у надписи с национальным флагом, затем все распрощались – ведь улетали все в разные города. Кате надо было переждать в аэропорту 6 часов, поэтому она не торопилась, рассматривала витрины, подходила к огромным окнам, чтобы смотреть сквозь них на маленькие самолётики со швейцарским красным крестом… Она вспомнила разговор, состоявшийся лет десять назад с одним швейцарцем Йозефом, на концерте в Москве. Они с женой, японкой Мичико много путешествуют и любят музеи, музыкальные вечера, фортепианные концерты, особенно - Рахманинова. Речь зашла тогда о форме власти - о нейтралитете и полном спокойствии его страны:
- А что у вас во время Второй Мировой изменилось? – спросила Катя, и он хмыкнул:
- Да, кажется, кофе чуть подорожал… А знаешь, почему всё так было? Просто деньги всех стран-участниц хранились в наших банках. Всего лишь.
…Она проголодалась и подошла к небольшому кафе, вспомнив о сотне долларов у себя в кошельке. Шоколада ей больше не хотелось, тем более надо привезти швейцарский гостинец английской подруге. Присев за столик, Катя с улыбкой взяла в руки большой стоящий буклет и начала рассматривать меню. Подошёл индус, официант с видом хозяина кафе, и спросил, глядя сверлящими глазами на клиентку, что бы она хотела заказать. Катя спросила для начала:
- А могу я с Вами рассчитаться долларами или рублями?
Индус изменился в лице, и искривлёнными губами, с презрением произнёс:
- Нет, что вы! Мы принимаем только евро.
А далее произошло невообразимое: он взял из рук Кати меню, поставил его на прежнее место, и показал ей в сторону пункта обмена на второй этаж. Катя почувствовала себя бомжем, человеком второго сорта, держащим в руках кошелёк с гальками или конфетными обёртками для оплаты.
Побоявшись подниматься и искать «обменник» в чужом городе, в незнакомом аэропорту, она просто отошла в другую часть зала.
…Было скучно и голодно, «картинку» оживлял только эскалатор в середине зала – люди, устремлявшиеся вниз, не замечали никого вокруг. Вдруг один мужчина в необыкновенно ярких, цветных, весёлых пляжных шортах-трусах глянул в сторону Кати и помахал ей. В недоумении она махнула незнакомцу, и лишь позже узнала в нём попутчика из самолёта, летящего из Тамбова в Лас-Вегас, к сыну, артисту цирка Дюсолей, повредившему ногу. Кате показалось, что его рассказ и добрые советы, как компенсировать потраченные на багаж «три тыщи», она слышала не сегодня, а неделю назад.
Оставалось ещё часа два до вылета, и Катя решила достать из сумочки зеркальце, как вдруг почувствовала круглый предмет в целлофановом мешочке. «Боже мой, так ведь это же баночка икры, которую сестра в последний момент вчера «сгребла» со стола и бросила мне в сумку, когда мы спешили в аэропорт», - удивлениям Кати в этот день, казалось, не будет и конца. Глядя победным взглядом в сторону кафе с индусом, она достала кусочек хлеба, и ложечкой, взятой из самолёта в качестве сувенира, стала спокойно есть русскую красную икру в цюрихском аэропорту. Камеры фиксировали её почти хулиганский поступок, но чувство голода и ущемлённое самолюбие брали верх.
Наконец, стали появляться пассажиры её рейса. Это были, в основном, мужчины средних лет и старше. Они катили по длинному коридору зала свои малюсенькие сумки на колёсах, и Катя недоумевала - ведь мужчине поднять сумочку такого размера не составляет никакого труда. Но эти мужчины так пеклись о своём здоровье!.. И ни взгляда не кинули на Катю, хоть она сидела в числе немногих молодых привлекательных женщин как раз напротив подходивших к стойке регистрации.
В салоне маленького самолёта место Кати оказалось у задней стенки, на последнем ряду, хоть и у окна. Она расположилась и стала наблюдать, как пассажиры без суеты размещали багаж на верхней полочке и усаживались в кресла. Впереди неё как-то слишком раскованно сидели двое молодых парней и через проход говорили о чём-то. Один из них – восточный брюнет с активной щетиной на лице и с красивыми синими глазами - периодически хитренько посматривал на Катю. Она подумала: «Не сосед ли?» Но ей так хотелось побыстрей добраться до Лондона, что думать ни о чём не хотелось. Она заметила, что голова синеглазого была намного больше по отношению к телу, и ей стало интересно, как это мама не привила его вовремя, в раннем детстве, от рахита, чтобы избежать такой диспропорции. Второй – юный, лет двадцати, приятный студент славянской внешности, блондин с нежной кожей и буквально пробивающимся пушком на лице. Наконец, все расселись, пристегнули ремни, и звук двигателя возвестил о наборе высоты.
В небе самолёт стало бросать из стороны в сторону, как игрушечный. Экипаж не справлялся с сильным ветром. Катя, хоть и «налёт часов» за её сорокапятилетнюю жизнь у неё был немалый, испугалась, представив штурвал и лётчика, тревожно смотрящего на приборы, а также, не дай Бог, что чувствуют пассажиры падающего самолёта. Она оглядела салон: двое парней впереди о чём-то эмоционально говорили, ни на что не обращая внимания. Мужчина средних лет справа, через проход от неё, спокойно читал, изредка поглядывая в окно. Стюардесс вообще не было видно. И Катя успокоилась: видно, для этих мест и рейсов такой силы ветер – привычное явление – Атлантика, всё-таки. Облака за окном были вытянутые, полупрозрачные. Катя пыталась угадать впереди под крылом начало океана, но солнце слепило глаза. Тут вдруг она перехватила взгляд парня с пушком на личике: он молящим взглядом смотрел на своего друга – его было хорошо видно, так как он откинул спинку кресла, а его сосед – нет, понимая, что Кате откинуть спинку некуда. Она думала: «Вот интересно, по какой причине можно ТАК смотреть? Что-то просить? Прощения? Или конфетку, как маленький ребёнок?»
Снова внимание привлекло небо – к ним приближался другой самолёт, но эшелон его полёта был ниже, а скорость – выше, и он перегнал их. Кате снова захотелось взглянуть на молоденького: всё ещё смотрит или… или уже выпросил что-то? И тут Катя увидела для неё нечто невероятное: прямо перед ней, на расстоянии 15-20-ти сантиметров эти двое парней целовались взасос, как это делают обычно влюблённые парочки. Кате хотелось выбежать, но ремень был пристёгнут! Помогите! Кате хотелось пересесть к тому самому соседу через проход, но он снова взглянул в книгу! Почувствовав на себе Катин взгляд, он, видимо, лётный кагэбешник, всем своим видом как будто говорил ей: «Ну и что? Первый раз видишь, что ли? Ну и сиди спокойно, смотри в окно, скоро уже прилетим.» Катя послушала его безмолвную телепатию и посмотрела в окно: «А что это? А-ах ты, Боже мой! Какие волны! А вот лодочки, какие хорошенькие! А во-он судёнышко бросает из стороны в сторону, видимо, из-за шторма, а тот круизный лайнер идёт уверенно!». Под ними был Ла-Манш. Вдруг Катя решила посмотреть на целующихся впереди неё. Но не тут-то было! Молоденький спал без задних ног, сном праведника… И это через каких-то 5 минут! Катя вспомнила, что говорила её подруга о своём проезде в тоннеле под Ла-Маншем:
- Ужасно - одновременно тревожно и скучно наблюдать однообразно мелькающие в окне коммуникации, как в метро, двадцать минут замкнутого пространства, с мыслью, что будем делать, если в каком-то месте вода океана проделает трещинку в стенке!
Замелькали лоскуты-поля, зелёные, красивые, ухоженные деревушки со всё более видимыми деталями и рыжими черепичными крышами. И вот вдруг впереди – какая-то сплошная сверкающая в солнечных лучах карамель с башенками на торте – Лондон смотрелся бесподобно, аппетитно. Самолёт прибывал в аэропорт Лондон-сити, поэтому ему нужно было сделать несколько кругов над городом во время снижения. Вот где была великолепная, ни с чем не сравнимая возможность увидеть все достопримечательности с высоты птичьего полёта - и Биг-бен, и Вест-минстер, и лондонский глаз!
Когда проходили паспортный контроль, сквозь сильно бьющий в нос запах керосина Катя пыталась найти среди нескольких очередей тех двух парней. Она подумала, что молящим взглядом молоденький просил не о поцелуе, а о чём-то другом. Катя читала детективы, в которых во время поцелуя передавались ампулы с ядом, а также записки, наркотик. Ведь почему он сразу - буквально минуты через три-четыре - уснул! Его красивый друг – синеглазый брюнет с большой головой, очевидно, смотрел на Катю специфически, намекая поменяться местами, мол, если хочешь большего комфорта, давай лучше мы сядем на последний ряд.
Но Катя его взгляда из-под густых пакистанских ресниц не разгадала. Она думала: был ли столь беспокойный рейс ответом, припасённым для неё мстительной стюардессой Ванессой или это простые совпадения? Неизвестно. Но так близко от неё целующихся мужчин она не видела никогда.
Персонал аэровокзала «Лондон-сити» на девяносто девять процентов состоял из индийских женщин-мусульманок в чёрных платках, что снова удивило Катю. Что ж, Цюрих оказался весьма богатым на сюрпризы.
Хелен встретила Катю у входа и рассказу подруги не удивилась. В машине Катя поинтересовалась её мнением на это счёт. Они спорили, каждая – о своём: Хелен о свободе и праве каждого жить, как он хочет, Катя - о том, что человечество создано для того, чтобы продолжать род. Каждая из них отстаивала свои точки зрения, в большинстве своём отражающие мнение жителей их стран. Для одной такая вседозволенность – это извращение, а для другой – это то, с чем человек родился, и его нужно принять таким, как он есть. Однако, Катя была знакома с психологией, и сказала Хелен, что абсолютно все люди на Земле имеют интерес к особям своего же пола. Но только в детстве! И это – познание своего тела. Но если это влечение остаётся и после шестнадцати лет, то это – либо склонность, либо, что встречается чаще - отсутствие должного внимания со стороны близких.
В итоге каждая из них осталась при своём мнении.