Юрист Марк Казаков и инженер Александр Саблин — ведущие специалисты управы сектора «G» — дружили давно, с детских лет. Они жили на одной лестничной площадке, ходили в одну школу, играли в одной футбольной команде. Разница была в возрасте. Марк был старше Сани на пять лет и лидировал в дружеских отношениях, нередко награждая друга подзатыльником, когда его что-то раздражало.
Марк окончил юридический факультет престижного университета и начал трудовую деятельность референтом в строительной компании. Набравшись опыта, он принял участие в конкурсе на замещение должности ведущего специалиста по правовым вопросам в управе сектора «G» и уже три года пребывал в новой должности.Грустного Саню он встретил осенью в парке, на утренней пробежке. Тот рассказал, что после окончания строительного института готовится в аспирантуру. Но, видимо, с мечтой о научной карьере придется расстаться, так как на их кафедру не выделили профильных мест, а абы куда он не хочет. Подумывает идти на стройку, где подрабатывал в свободное время со второго курса.
— Давай к нам, — предложил Марк. — У тебя есть практический опыт и солидная теоретическая подготовка. Наш ведущий по вопросам строительства уходит на пенсию. Начальник из новичков и, по его словам, заинтересован в привлечении молодых и энергичных кадров. А учиться в аспирантуре будешь заочно.
Так друзья снова оказались вместе. Вместе приходили, а точнее — приезжали на машине Марка на работу. Вместе отдыхали и параллельно обсуждали рабочие вопросы, где у каждого было множество здравых мыслей. Неудивительно, что шеф заметил их симпатию друг к другу и объединил для проработки шкурной, как выразился Марк, темы по защите корпоративных интересов. О ее истинной цели он только догадывался, но повода для особого беспокойства вначале не возникало.
Настрой резко изменился с принятием закона 999 о порядке переустройства жилых помещений и распоряжением сверху: обеспечить ознакомление с законом всех должностных лиц в цепочке управления и подготовить организационные мероприятия по его исполнению.Закон был слабый и больше напоминал инструкцию для тех, кто ведет эксплуатацию общего имущества в многоквартирном доме.
На рабочем совещании Марк предложил ознакомить с законом и жильцов многоквартирных домов: разместить в каждом подъезде, на каждом информационном щите требования к ремонту квартир, что, как он полагает, не только способствует полной проработке документа со стороны должностных лиц, но и обеспечит порядок там, где будет проходить ремонт.Марк изъявил готовность взять на себя проработку закона с персоналом управляющих компаний на эксплуатационных участках, поскольку есть необходимость привязки закона 999 к другим нормативно-правовым актам.
— Это важно, — убеждал он начальника. — На эксплуатационных участках самые слабые в техническом отношении кадры, и сделать эту работу самостоятельно и качественно им не под силу. Кроме формального учета, построенного на указаниях сверху, они ни на что не реагируют.
Геворг Ионович поморщился:— Не вижу необходимости… Достаточно размножить текст закона по количеству участков и выдать каждому. Пусть изучают сами. Не дети, чтобы им разжевывать.
Марк был озадачен таким подходом к сложным вопросам жилищных правоотношений при разных формах собственности и мысленно наградил шефа изящным эпитетом. Последующие события заставили его расширить лексику до более дерзких выражений. Он стал детально изучать поступающие в управу жалобы на нарушения жилищных прав граждан теми, кто самовольно проводит ремонт коммунального имущества в доме, и выходящие по этому поводу распоряжения и ответы из управы. Сверять их с нормативно-правовыми источниками, проводить оценку на их соответствие… Вылезающие изо всех щелей противоречия с законом привели его к мысли о необходимости дистанцироваться от компаний, связанных с переустройством общего имущества в многоквартирном жилом секторе. В конце концов, у него в управе свой исполнительный коридор, а технические отделы муниципальных подразделений с эксплуатационно-правовой ответственностью полностью укомплектованы специалистами. При необходимости он всегда открыт к дополнительным консультациям.
Но сомнения в правильности своего решения у Марка остались . По этому поводу он имел разговор с главой управы на предмет повышения ответственности службы главного инженера и начальников эксплуатационных участков за порчу коммунальных сетей и капитальных конструкций. Марк предложил шефу обязать юристов дирекции визировать выдачу разрешительной и нормативно-правовой документации на ремонт в частном секторе многоэтажек, где соприкасаются разные формы собственности и ответственность субъектов за ее содержание.
Глава управы сделал вид, что озабочен ростом самовольного ремонта капитальных конструкций, порчей коммунальных сетей, потоком жалоб от потерпевших и готов подумать, но только после того, как Марк подготовит рабочие версии для защиты корпоративных интересов управы по этим вопросам. При этом не дал четкого абриса своего задания, а предложил Марку домыслить его самостоятельно.
Условие Ионыча было пакостным, и ведущий юрист управы догадывался, что речь идет больше чем о защите корпоративных интересов. И вообще — откуда взялись эти интересы? Задача управы, и его в том числе, следовать букве закона, а групповые интересы не вписывались в это правило.
Раздвоение личности не входило в планы Марка, и он все больше задумывался о несовместимости своей позиции с указаниями шефа.
Марк и Саня сидели в уютном кафе «Star Arbat». Саня оказался там несколько раньше и успел сделать заказ на горячее. Он просматривал свои рабочие заметки в органайзере, когда подъехал угрюмый Марк.
— Почему хмурый? Что-то случилось?
— Кризис рабочих отношений, — отмахнулся Марк.
— Это у тебя-то? — удивился Саня. — Тогда прошу поподробней.
— Ты что-нибудь заказал? Я сегодня еще ничего не ел, — уклонился от ответа Марк.
Он налил полный фужер минералки и стал медленно пить.
Саня скрыл свой интерес и поторопил официанта с едой.
Заметив, что Марк несколько успокоился, он повторил вопрос:
— Может, все же поделишься причиной плохого настроения?
Марк усмехнулся и снова налил себе воды. Он был задумчив и оттягивал начало разговора.
Заговорил с трудом: — Вчера в конце дня вызывает меня Ионыч. У него в кабинете — пожилая женщина. Марк неожиданно замолчал.
— Да выговорись ты уже, — подбодрил его Саня.
— Ну, наш, как всегда, в своем амплуа. Распустил слюни и с дежурной риторикой: «Наша, уважаемая, мы то, мы се…» Противное лицемерие. А потом обращается ко мне: «Выслушайте женщину, разберитесь, сделайте все возможное по закону, чтобы помочь нашей уважаемой…» И так аккуратно тянет ее к выходу.
Марк уперся подбородком в кулак и остановил рассказ. Саня не торопил.
— Так вот, — спохватился Марк. — Предложил женщине встретиться сегодня в первой половине дня, а она — ни в какую! У нее квартира уже полгода без электрического освещения. Документов по факту самовольного ремонта коммунальной инфраструктуры в квартире соседа, который оставил ее без света, — нет. Акта аварии в электрической сети на перекрытии — тоже нет. Осмотр места работ эксплуатационная служба якобы провела, но где этот акт — неизвестно. Повреждение системы жизнеобеспечения нигде не отражено. Акты на скрытые работы отсутствуют.
В общем — обнулили все! У нее на руках только неофициальное подобие акта по осмотру ее квартиры. А в нем в основном одни искажения обстоятельств ремонта и технических условий установки осветительной сети, что, естественно, не ведет к правовому разрешению вопроса. Управа, при нормативном регламенте устранения аварий и восстановления инженерного оборудования в три дня, выпихивает ее в суд с этим фальшивым актом. Управе вторит дирекция инженерных сетей. Полный идиотизм!
Марк потянулся к бутылке с водой, а потом устало выдавил:
— А она, между прочим, участник войны. Муж — ветеран Вооруженных сил.
— А что там, в акте? — насторожился Саня.
—Да хреновина какая-то. Попахивает мошенничеством.
— Конкретно можешь сказать, в чем оно заключается?
— Только в общих чертах. Переустройство конструкции перекрытия в квартире соседа выдают за перенастил паркета. Поврежденная внутридомовая электропроводка выдается за личное имущество потерпевших. Изменен способ и место установки провода, подводящего коммунальный энергоресурс. О нависающей над окном потерпевших, вновь созданной ограждающей конструкции лоджии — вообще ни слова. Виновник порчи якобы передал деньги на восстановительный ремонт, но куда, кому и сколько — умалчивает. Деньги исчезли.
Молодые люди некоторое время подавленно молчали. Потом Саня решился спросить Марка:— И как ты задумал разрулить ситуацию?
— Очень хотел помочь. Повелся на слова Ионыча — « сделайте все возможное по закону». Надеялся, что шеф будет последовательным и не увильнет от распоряжения, данного в присутствии потерпевшей. Уговорил женщину встретиться сегодня, чтобы успеть запросить в ДЕЗ отсутствующую информацию и подготовить от имени управы нужные документы в прокуратуру.
Марк потянулся было к фужеру с водой, но Саня перехватил инициативу и настойчиво пододвинул к нему тарелку с мясом и овощами. Марк, хоть и был голоден, к аппетитной еде остался безразличен. Он облизал пересохшие губы и продолжил говорить:
— Решить вопрос с восстановлением системы жизнеобеспечения в составе перекрытия по закону может только сам Ионыч, доложив ситуацию распорядителю бюджета о необходимости ее внеочередного капитального ремонта по инструкции 1/01 и заявив в прокуратуру о причинении материального ущерба муниципальному имуществу. А для этого нужно исполнить постановление № 465 в части документов. Составить акт аварии в электрической сети дома, просчитать ущерб общему имуществу, составить административный протокол по факту нарушения правил ремонта и порчи дома. Только после этого можно будет просить прокуратуру обеспечить восстановление законности.
— Ты успел что-то сделать? — с надеждой спросил Саня.
— Успел. Ночь работал. Утром понес документы Ионычу на подпись…
— И-и-и? — Саня вытянул шею.
— А он порвал все, что я подготовил. И распоряжение из управы, и представление в прокуратуру. И начал злиться: «Что ты себе позволяешь?! Тебе поручили уговорить женщину обратиться в суд, помочь ей составить заявление на соседа. А ты занимаешься отсебятиной! Иди, готовь ответ, что решение вопроса возможно только через суд».
— И… — еле слышно прошептал Саня.
— Я смалодушничал. Написал женщине письмо и отправил его с курьером. В середине дня она пришла ко мне и спрашивает: «Вы писали?»
— Ну, — пересохшими от напряжения губами произнес Саня.
— Что ну. Признался, что написал. Она потребовала идти вместе к Ионычу. За пиджак тянет: «Идем!» И все тут.
— А ты? Что ты ей сказал?
— Правду сказал! — взорвался Марк. — Ч то разговор с главой управы нельзя принимать всерьез. Что с утра уже был у него и просил подписать заявление в прокуратуру. И что Ионыч его порвал.
Саня был ошеломлен поведением шефа. Плохое настроение друга передалось и ему. Он тоже забыл про еду и только шумно дышал открытым ртом.
— При таком отношении главы управы к аварийному случаю в жилом доме, к документам, к закону — вопрос действительно нерешаем. Прокуратура и пальцем не пошевелит.
Марк допил боржоми и посмотрел на друга. Только теперь Саня заметил, что глаза Марка полны слез и он ищет по карманам носовой платок. Саня сжался в тревожном ожидании продолжения разговора с другом.
— Женщина наговорила мне много нелицеприятного. И понимаешь, мне нечего было ей возразить. Но самое обидное, что она права. Если мы не пресекаем мошенничество в сфере своей деятельности; если помогаем мошенникам отбирать у людей благо, на приобретение которого они потратили долгие годы жизни, мы действительно ничем не отличаемся от мошенников.
Марк опустил голову и машинально ковырял вилкой в тарелке.
— «Вы подрываете веру в государство», — сказала мне женщина. И тут не поспоришь. Квартира, которая потеряла статус жилого помещения в связи с порчей конструкций, не подарок приватизации, а обязательство государства за долгую службу ее мужа в Вооруженных силах по защите Отечества. Ты только представь, что такое семье сорок лет отмотать по гарнизонам, не иметь своего угла и элементарных бытовых условий и на старости лет снова оказаться в не благоустроенном помещении только потому, что муниципальный чиновник одержимо набивает свои карманы легкими деньгами за счет отчуждения скрытых коммуникаций дома, которыми он управляет. Можно ли возразить, что женщина не права?
Саня видел, как мучается Марк в своем бессилии, и лихорадочно думал, как помочь другу выйти из сложного душевного состояния. Наконец он тихо сказал:
— Давай сейчас домой. А утром начнем мозговать. — Разве дело в мозгах, — усмехнулся Марк. — Дело в деньгах, жуликах и механизме круговой поруки, который создан для скрытой наживы. На эту гору одному, без помощи правоохранительных органов, не взобраться. Во всяком случае, сейчас. Кстати, в моем кейсе для тебя экземпляр наработок по нашему общему заданию. Тебе будет полезно с ними ознакомиться. И еще в нем — сюрприз, который подвигнет тебя к осторожности.
В это время, к столику подошел официант и положил перед Марком записку. Тот прочитал и кивнул на кейс: — Забери. Без объяснений он встал из-за стола и направился к выходу.
Саня положил на стол несколько купюр и выбежал следом. Но Марк как в воду канул. Покрутившись по улице рядом с кафе «Star Arbat» и не увидев машины Марка, Саня поехал домой на метро. Спал плохо. Внутри что-то свербело. Мозг продолжал прокручивать технический фарш для корпоративной кухни.
Утром Саня принял холодный душ и включил телевизор.Чашку с кофе он до рта не донес. Остановило сообщение: — На двадцатом километре загородного шоссе в автомобильной катастрофе погиб Марк Казаков — ведущий юрист управы сектора «G». Обстоятельства выясняются.
Продолжение следует. https://e-shirokova.ru/