I. Эдгард и его друзья
Андрей Беляков
I.ЭДГАРД И ЕГО ДРУЗЬЯ
Когда мне было шестнадцать,
Я думал, что жизнь бесконечна,
А главное в ней — отношения.
1. Первый поцелуй
Эдгард открыл глаза, часы на стене напротив показывали 6:45.
— Ну вот и все, лето кончилось, — было его первой мыслью. 6:45, — повторял он про себя, — через 15 минут мама заглянет в комнату и скажет: «Эдгард, сынок, вставай!» Из кухни уже доносились запахи и звуки — как пахнет и шкворчит яичница. Мама что-то напевала себе под нос. Дверь в его комнату была приоткрыта…
Лето закончилось, плохо это или хорошо, пока не совсем понятно. С одной стороны жаль, конечно, прожитые летние деньки, жаль, что все уже в прошлом: деревня, рыбалка, землянка в лесу, а главное — ребята! Ребята этим летом в деревне подобрались классные! Время провели здорово. Но с другой стороны, уже хотелось встретиться с одноклассниками. И со своими настоящими друзьями: Шевердуком, Репало и Генвальдом, от которых он никогда не имел никаких тайн и секретов, и с которыми он всегда был самим собой. Школа Эдгарду нравилась, учеба давалась ему легко и сильно не напрягала. Он перешел в 10 «Б» средней 91-ой школы.
А утро 1-го сентября 1988 года тем временем вступало в свои права, солнце все выше и выше поднималось над горизонтом. Его лучи уже на треть заполнили комнату. Частички пыли искрились на освещенной стороне. Эдгард наблюдал за ними. И все же волнение и тревога присутствовали — как пройдут первые встречи? Он еще никого не видел из своих друзей — изменились ли они? Белов только вчера вечером приехал в город. Уезжать из деревни не хотелось, и Эдгард тянул время до последнего. «С корабля на бал», — почему-то мелькнуло в его голове. Все, лето закончилось... И с этой неизбежностью приходилось мириться!
«Эдгард, сынок, вставай!», — донеслось из кухни...
Пешком до школы было минут пятнадцать или одна остановка на автобусе — это приблизительно полтора километра. Родители переехали в новый микрорайон, который назывался Краснодарская, когда Эдгард учился в седьмом классе. Менять школу он не захотел, так как по натуре был консерватором, хотя рядом с домом и находились две новые школы — под номером 5 и под номером 1. Поэтому вот уже два года, каждое утро, ходил он эти полтора километра пешком и лишь иногда, зимой, когда было совсем холодно, садился в автобус или «майдан» (так парни называли троллейбус) и проезжал остановку до школы. Посередине этого пути в кустах находилась водонапорная станция, около нее располагалась скамейка, где Эдгард встречался со своим другом и попутчиком Генвальдом Саней. Тот тоже жил на Краснодарской. К ним же, в 9 «Б», попал год назад из 5-ой школы.
— Не нашел общего языка с учителями, — объяснял он всем свой переход. Позже Белову открылась истинная причина этого перевода. Учился Генвальд не просто плохо, а очень плохо, ну, а о поведении и говорить было нечего. «Первый кандидат на вылет со справкой», — говорили про него учителя. Почему 91-ая школа приняла Генвальда, так и осталось загадкой для Эдгарда. Единственным, хотя и немаловажным достоинством Сани были его «золотые руки». Практически всегда после школы, да очень часто и в выходные дни, он пропадал в авиамодельном кружке, мастеря модели самолетов и гоночных автомобилей и участвуя с ними во всеразличных соревнованиях. Вообще Саня мог починить буквально все: мопед, мотоцикл, автомобиль и даже катер. Эдгарда всегда удивляло в нем, при его легкомыслии, такое глубокое знание техники...
На скамейке они выкуривали по сигарете и направлялись в школу. Сигареты всегда приносил Генвальд. Назывались они «Арктика» и были почему-то с коричневым фильтром. В магазинах Белов таких не встречал. Он как-то пару раз спрашивал Саню, где он их берет? — «Ты полярника что ли ограбил?» — Но тот всегда отшучивался и смеялся в ответ, обнажая свой золотой зуб, которым очень гордился. Эдгарда же и зуб, и Санин смех немного раздражали, поэтому он старался больше ни о чем не спрашивать. Вот и сегодня Генвальд уже сидел на скамейке, щурясь от солнца, а рядом лежала черная пачка сигарет под названием «Арктика».
— Привет, Белый! — улыбнулся Саня, — Сто лет, сто зим, какая сегодня классная погода, не правда ли?
— Привет, привет, Саня, — Эдгард протянул другу руку. Парни пожали друг другу руки и обнялись.
— Рад, рад тебя видеть, а погода и правда чудная!
— Ну как, наших-то не видел? — спросил Эдгард, стараясь не глядеть на золотой зуб Генвальда, который так и переливался на солнце...
«Нашими» были Олег и Боря, всего друзей было четверо: Белов Эдгард, по прозвищу «Белый», Генвальд Александр, его все звали «Геша», Шевердук Олег, по прозвищу «Шеф», ну, и Репало Борис — все его так и звали: «Боря». Такая вот «четверка». С ними часто еще тусовался и Останцев Александр, которого все звали «Эрик», но почему-то первые четверо его настоящим другом не считали и некоторыми тайнами и секретами с ним не делились, хотя довольно часто время проводили вместе.
— Нет, Белый, никого я пока не видел, сам только вчера вернулся от тетки из Ачинска, — ответил Генвальд. — Со мной же такая история в Ачинске приключилась, вот послушай...
Эдгард взял сигарету, глядя на ее коричневый фильтр и слушая рассказ Геши, почему-то вспомнил Инну, девчонку из военного городка со странным названием «десятка», рядом с его деревней.
История эта случилась еще прошлой зимой. Белов учился тогда в девятом классе, и были как раз зимние каникулы. Эдгард проводил их, как обычно, в деревне у бабушки. Решили как-то вечером они с «Фатеем» (Фатеев Сергей) и Новоселовым Димой сходить в этот самый городок (расстояние около трех километров) через лес, придумав какую-то нелепую причину — якобы прогуляться по ночному лесу. На самом же деле Эдгарду не терпелось повидаться с Корнеевой Инной, а Фатею — с его подругой, Забелиной Сабиной. Дима же был на три года младше ребят и поплелся за ними «хвостиком». Придя в городок, девчонок они там не нашли, зато у них во дворе повстречали группу местных парней, так называемых «десятовских». Те стали расспрашивать, зачем они здесь и к кому пришли. Белов не заметил, как закурил и на секунду включился в Гешин монолог, услышав: «Ачинск, конечно, большая деревня, познакомился там с одной, зовут Марина! Девчонка, я тебе скажу, до сих пор отойти не могу...», но затем снова погрузился в свои воспоминания. Сначала Дима и Фатей дружно врали «десятовским», что пришли в городок к Иванову Леше (местному авторитету). А Эдгард стоял чуть в стороне и молча курил. «Десятовские» тоже молчали, они внимательно слушали рассказчиков, не перебивая. Первым сбился Фатей, сказал зачем-то, что по дороге хотели еще передать привет от бабушки Забелиной Сабине. И тут один из местных узнал Эдгарда, вспомнил, что видел его вместе с Корнеевой Инной на танцах в деревне.
— Я думаю не к Леше вы пришли, а к Корнеевой и Забелиной, зачем Иванова-то приплетать?
— Но мы его правда знаем, — чуть не плача доказывал Новоселов, окончательно все испортив.
И вот спустя пятнадцать минут их уже ведут в лес по единственной узкой тропинке, а вокруг глубокие снежные сугробы. Стемнело...
Стояла зловещая тишина, в небе светил одинокий месяц, рисуя на снегу узкую дорожку. Все шли молча, строго друг за другом. Отойти в сторону не было никакой возможности, сразу по пояс провалишься в снег. Шагая Белов анализировал ситуацию: местных было человек шесть-семь, короче, без вариантов, рассчитывать приходилось только на себя, толстяк Фатей и малолетка Дима были не в счет. Предвещая беду, сердце тревожно билось в груди.
«Как бы там ни было, мальчиком для битья для них не буду», — твердо решил Белый.
— Ведут как на расстрел, — прошептал Фатей. Он шел впереди Белова.
Эдгард решил больше не ждать, он резко развернулся и со всего маха ударил в лицо шедшему за ним парню. Тот от неожиданности вскрикнул и упал, закрыв лицо руками. А Белов бросился в сторону и провалился в снег. Все, как по команде, кинулись за ним. Он еще в кого-то попал — и все, его сбили с ног, несколько раз ударили по голове — правда, шапка смягчила удары. Его били и пинали еще несколько минут. Если честно, больно не было, но Эдгард охал и ахал, изображая боль. Когда все уже закончилось, и все уже вернулись на тропинку, отряхиваясь от снега, вот тогда-то, именно в тот момент Белый и получил по-настоящему сильный и очень болезненный удар в лицо от пострадавшего парня. Удар оказался таким же неожиданным и коварным, как и удар Эдгарда. Правда, наш герой на ногах устоял. Неприятный запах крови и звон в ушах — первое, что почувствовал Белов. Вот это уже было по-настоящему больно!
— В расчете! — заметил парень.
Ответить что-нибудь у Эдгарда не было ни желания, ни сил, и он промолчал, держась правой рукой за разбитую губу. Потом все как-то разом успокоились, кто-то даже сочувственно похлопал Белова по плечу. Вскоре «десятовские» ушли. И лишь возбужденный Фатей без умолку что-то болтал, их с Димой, оказывается, вообще не тронули в суматохе...
«А к чему все это я вспомнил?» — подумал Белов, морщась от воспоминаний о разбитой губе. Ну, а Генвальд, в очередной раз затягиваясь, продолжал...
— От Ачинска до Назарова совсем недалеко, каких-то 30 километров, мы туда с братом моим двоюродным на Чулым ездили, пляжи там неплохие. Назарово, конечно, тоже дыра, зато девчонки там мировые. Марина постоянно меня к ним ревновала...
«Наверное потому, что с этой дракой связано потом было самое яркое воспоминание этого лета», — понял Эдгард.
При следующей встрече, в пятницу на танцах в деревне, Инна даже не взглянула на Белова. Она с подругами ходила на деревенские танцы регулярно. Поняв, что что-то не так, Эдгард не стал подходить первым, а отправил к девушкам Фатеева Сергея. Тот узнал у Сабины, что «десятовские» рассказали им, как встретили у них в во дворе «городских» и те испугались, врали, что пришли не к девчонкам. Как стыдно было потом Инне и Сабине за своих городских друзей. Что ж, Забелина хоть что-то объяснила Фатею, Корнеева ж так к Эдгарду и не подошла. Все это сильно тогда задело Белова. «Да Бог с тобой, — подумал тот, — Хочешь дуться, дуйся, я оправдываться не стану, было б за что».
На следующий день, в субботу, парень уехал в город, заканчивались зимние каникулы. Больше свою «десятовскую» подругу в течение учебного года он не встречал. Позже вся эта история забылась и канула в лету...
Продолжая свой рассказ про Ачинск и Марину, Генвальд закурил вторую сигарету, так часто бывало, когда тот увлекался чем-либо. «Как он так может, сразу две подряд?», — подумал Белов.
— Ты не представляешь, как они меня провожали, пол-Ачинска на автовокзале собралось...
— Так уж и пол?
— Ты что, Белый, сомневаешься?
— Да нет, ну что ты, — успокоил друга Белов и снова переключился на свои воспоминания об Инне...
Этим летом в деревню приехало много городских парней, компания подобралась приличная. Эдгард появился в деревне в начале июля, в июне он с родителями ездил отдыхать на Черное море, в Адлер. Каждый день в деревне стал событием. То рыбалка, то поход на скалы за ягодой, чуть ли не все время проводили в лесу, выкопали и оборудовали там землянку. «На случай ядерной войны», — шутил Фатей. Самодостаточная такая подобралась компания, даже в клуб на танцы не ходили, не было нужды, и так было весело. Рано утром с удочками уходили из дома, прятали их в лесу. Отправляли двух «гонцов» на автобусе в город за разливным пивом. Вечером устраивали сбор у землянки с костром, шашлыком и пивом.
— Когда ты уже что-нибудь поймаешь? — возмущалась бабушка, обращаясь к Белову. — Целыми днями пропадаешь на своей рыбалке, хоть бы карасика домой принес! И не лень же каждое утро вставать в такую рань.
— Купи ей рыбы в городе, — предлагал Фатей.
Он-то и рассказал Эдгарду, что в начале лета видел девчонок с военного городка и что Инна спрашивала про него и просила передать, что хотела бы встретиться и поговорить, но Белый пропустил все это мимо ушей. Давно это было, да и обида осталась...
Он не искал ее и не планировал встречи, он встретил ее случайно. Дело было так. Ребята возвращались на этот раз с реальной рыбалки с «десятовского» озера. Уже смеркалось, после летнего жаркого дня было душно и хотелось пить. Ребят было четверо: Фатей, Эдгард и еще двое парней из города: Андрей и Алексей. Фатей шел и ругался на продавщицу из продуктового магазина у озера, у которой в магазине не оказалось холодильника, и парни не стали покупать теплую газированную воду. Ругался эмоционально, тряся садком с пойманными карасями. Одет он был в спортивный костюм «Адидас» и синие кроссовки с тремя белыми полосками той же фирмы. Белый еще утром заметил: «Ты куда так вырядился, мы же на рыбалку идем.» Да Бог с ним, в принципе, как был одет Фатей — не в этом суть. Они уже вышли из городка на ту самую, злополучную лесную тропинку, когда Эдгард услышал свое имя. Он обернулся и увидел Инну...
— Белый, ты меня вообще слушаешь? — Генвальд заглянул другу в глаза.
— Конечно слушаю, — соврал тот и перевел взгляд на новую Гешину сигарету. «Уже почти закончилась, еще пара затяжек и все», — оценил Эдгард. А Генвальд тем временем продолжал:
— Так вот, когда я в следующий раз буду в Ачинске...
Корнеева была не одна, с ней были еще две девушки. «Наверное, подруги», — подумал Белов. Он не встречал их раньше. От пристальных девичьих взглядов стало как-то не по себе. Инна быстро и решительно подошла. Все развивалось так стремительно, что парень не поспевал за ее действиями. Она приподнялась на носочках, ее рука обхватила его шею. Фатей притих, в лесу стало слышно кукушку, где-то в районе озера играл «Ласковый май». Ее глаза, такие большие и серые, оказались совсем рядом, они смотрели на Эдгарда не отрываясь, он почувствовал ее дыхание, такое мягкое и теплое, почувствовал запах ее духов, он даже услышал стук ее сердца.
— Ай, черт! — выругался Генвальд. Увлекшись рассказом, он не заметил, как дотлела его вторая сигарета, и обжег ею свои пальцы. Но затем, махнув несколько раз рукой, успокоился и как ни в чем не бывало продолжил свой рассказ...
А Белов вспоминал... Потом были ее губы, вкусные и влажные. Эдгард опешил, даже немного возмутился от такого девичьего напора. А она, как будто заранее подготовившись, ни на что и ни на кого не обращая внимания, продолжала. Своим влажным языком просила его разомкнуть губы, он приоткрыл их и наконец-то расслабился... Инициатива была полностью на ее стороне, ее язык, такой юркий и горячий, был уже у него во рту, когда Белова охватила какая-то легкость и восторг. Дрожь пробежала по всему телу. На минуту ему даже показалось, что его ноги оторвались от земли, и он словно парит над нею. Его качнуло, и он открыл глаза, чтобы удержаться на ногах. В этот момент Инна разомкнула объятия и отбежала в сторону. Подруги захихикали, а парни наблюдали за всем молча.
— Найди меня завтра, — напоследок крикнула ему Корнеева. Белов смотрел на уходящих девушек, все было как во сне, и только вкус помады остался на губах и какая-то неутихающая радость.
— Держи, — после некоторой паузы Фатей протянул Эдгарду его удочку. — Ну, ты Белый и даешь, Ален Делон, блин, какой-то, девки сами на шею вешаются.
— А кто эта такая, Белый? — включился в разговор Алексей.
— Наша старая знакомая, — ответил за Эдгарда Фатей. — Ну что рты разинули, идти надо, темнеет уже. И вообще, Белый, забери этих карасей, порадуй свою бабулю, а то она меня скоро на порог к вам пускать не будет.
И друзья поспешили по тропинке в лес...
Потом будет еще много поцелуев, а с Корнеевой Инной они расстанутся в конце лета, но этот, первый, запомнился ему на всю оставшуюся жизнь.
— О чем так задумался, Белый? — Пошли давай, — Генвальд слегка толкнул Эдгарда в плечо. — Мы и так уже на линейку опоздали, Сурся (Сурсикова Нина Ивановна, учитель математики и их классный руководитель) будет недовольна. Ну и как тебе, Белый, моя ачинская история?
— Неплохо, неплохо. Марина, говоришь, — вздохнул Эдгард, покусывая губы, пытаясь вспомнить вкус той, Инниной, помады...
Лето закончилось, наверное, последнее беззаботное лето, когда ты уже повзрослел, но у тебя еще все впереди, еще не нужно принимать взрослых, серьезных решений.
2. «Новенькая»
Жила-была Прядко Света – симпатичная такая шестнадцатилетняя брюнетка с голубыми глазами и веснушками на щеках. Что еще, роста она была среднего, как и многие девушки того времени увлекалась музыкой, много читала, любила домашних животных. Своего питомца, правда, не имела, так как родилась и выросла она в семье военного и за свою недолгую, но насыщенную жизнь уже три раза поучаствовала в глобальных семейных переездах.
Ее отец – офицер ракетных войск. Не задерживался на одном месте более пяти лет. На вопрос ребенка: «А зачем нам снова нужно переезжать?» — мама, со вздохом, объясняла: «Растет наш папа по карьерной лестнице». Что такое карьерная лестница, и зачем нужно обязательно куда-то уезжать, чтобы по ней расти, вначале было не совсем понятно, но затем, позже, Света смирилась. Родителей, как говорится, не выбирают…
Говорят, переезд хуже пожара, — и не зря говорят. Девушка не раз в этом на себе убеждалась. Только обживешься, обоснуешься на новом месте, заведешь друзей, привыкнешь к школе и учителям, как нужно все это оставить и уехать в другое место, ну, а там — все сначала...
Как уже упоминалось, ей исполнилось 16 лет, она закончила восьмой класс в средней школе №2 (очередного военного городка), и этим летом ее ждал новый переезд, на этот раз в столицу Красноярского края, город Красноярск. Карьера отца заканчивалась, в звании подполковника выходил он на заслуженную пенсию и получал место преподавателя в КВКУРЭ г. Красноярска, а вместе с должностью — и новую двухкомнатную квартиру. Подходил конец бесконечным разъездам по военным городкам и гарнизонам. Особенно новому назначению и квартире в большом, почти миллионном городе, радовалась Светина мама. Она как настоящая жена офицера никогда и никому не жаловалась на свою судьбу. Поэтому никто и никогда не узнает, что же на самом деле пришлось пережить ей в этих вечных скитаниях на благо Родины…
Военный городок, в котором до этого жила Света, можно было обойти за вечер. Люди там знали друг друга в лицо. Они жили, учились и работали как одна большая, не всегда, правда, дружная, но семья. Красноярск же отличался разительно. Люди здесь не здоровались друг с другом не только на улице, но даже живя в одном подъезде. Все постоянно куда-то спешили, машины сновали туда-сюда. К такому движению и ритму жизни трудно было привыкнуть. Прядко сильно скучала по своим подругам и своему уютному дворику, первое время никуда не хотелось даже выходить. Но была и еще одна причина Светиной грусти. Это парень, которого она встретила в городке в июле месяце, как раз перед самым своим отъездом. Дело было, так…
Накануне переезда, вечером, Прядко Света гуляла со своими подругами и одноклассницами Оксаной и Верой. Заканчивался июльский день, и закат багровым заревом разлился по небу. Ветра не было совсем, и духота словно одеяло окутала все вокруг. Все живое стекалось к озеру, и девчонки не были исключением.
— Ну вот и все, время так летит, завтра я уезжаю в город, — с грустью заметила Света. – Я вам сразу напишу, как только приеду на место и буду знать свой новый адрес, только обещайте, что непременно мне ответите.
— Ответим, ответим, ты только сама там, в «крае» не зазнавайся, пиши. А то знаешь, как в городе меняются люди. Или город меняет людей, — поправила саму себя Вера.
— Да откуда ж я знаю, я никогда не жила в большом городе.
— Говорят, там пенные дискотеки есть.
— Это как?
«Белые розы, белые розы, беззащитно чисты» — заиграл на всю улицу у кого-то из магнитофона «Ласковый май».
— Ну, это когда на танцевальную площадку запускают пену и люди в ней танцуют, наверное, это прикольно, — продолжила рассказывать Вера.
— А как же одежда? Разве она не мокнет от пены?
— Нет, пена специальная.
— Круто, если попаду на такую дискотеку обязательно Вам напишу и про пену и про одежду, – заверила подруг Прядко.
За разговорами девчонки вышли к продуктовому магазину на окраине городка, рядом с озером.
— Может зайдем, купим газировку, а то душно что-то, — предложила Оксана, и девушки зашли в магазин. В магазине их взору предстала следующая картина: невысокий «полный» парень, одетый, кстати, в модный спортивный костюм фирмы «Адидас» и синие кроссовки с тремя белыми полосками той же фирмы, спорил с продавщицей, тряся садком с пойманными карасями. «Городские, наверное», — шепнула на ухо Свете Оксана.
— Ну как так-то, нет холодильника? Зачем вообще нужна теплая газировка? Ведь газировка для того, чтобы утолять жажду, она по определению своему должна быть холодной, — не унимался Фатей. Парней вообще было четверо, и трое остальных смеялись, наблюдая за ним. А тот все не унимался и продолжал:
— Магазин рядом с озером, столько людей купается и загорает — и без холодильника! Не понимаю! Белый, ну ты хоть что-нибудь скажи.
Света перевела взгляд на парня, к которому обращался Фатей. и ее словно ударило током… Нет, он не был каким-то особенным: светлые волосы, ростом не выше других, но вот глаза: синие, синие и ресницы такие длинные, что кажется будто взгляд не имеет границ…
Люди до сих пор спорят: есть или нет любовь с первого взгляда. И что за импульс заставляет сердце биться чаще, а адреналин вырабатываться в крови при одном только взгляде на объект вожделения? И можно ли вообще влюбиться в человека, совершенно не зная его? Есть много сторонников и противников этого чувства. Наверное, правы и те, и другие. Но что-то точно происходит с человеком и что-то навсегда меняется в нем после этого!
Это что-то и случилось в тот момент со Светой. Она как завороженная смотрела в его синие, бездонные глаза, готовая пойти за ними хоть на край света. Как вот объяснить все это? Если даже сама девушка не поняла, что же на самом деле с ней случилось. Хорошо, хоть никто не заметил этого. Все с пристальным вниманием наблюдали за происходящим выступлением Фатея…
Неизвестно сколько бы все это продолжалось, но тут не выдержала продавщица:
— Послушай, а что это ты тут, собственно, развыступался? Не нравится, уходи, не устраивай здесь собрания! – пригрозила она толстяку. — Устроил тут шоу. Давай выметайся отсюда, поди и денег-то нет на газировку, один треп!!! — При этом она вышла из-за прилавка, вытесняя Фатея, а за ним и его друзей из магазина. Женщиной она была полной и высокой, с большой грудью и напирала как танк. Лицо Фатея уперлось в ее грудь, он весь раскраснелся и давно уже замолк. Силы явно были неравны, и парни быстро капитулировали перед таким натиском, покинув магазин.
— Так, вам что, девушки? – обратилась она к Свете и ее подругам, переводя дыхание. По ней было видно, что возбуждение пока не покинуло ее.
— А что, газировка у Вас вся теплая? – хотела было продолжить диалог Оксана, но продавщица больше никого выслушивать не собиралась.
— Так, и вы давайте выметайтесь отсюда, умные все, смотрю, стали, холодильники им подавай, кондиционеры, — с этими словами она выставила из магазина и девушек.
— Вот корова, а; как таких вообще допускают к работе с людьми? – не унимались Светины подруги. А та, тем временем, задумчиво смотрела вслед уходящим парням. «Бывает же такое», — подумала Прядко. — «От чего так бьется сердце, а в груди не хватает воздуха? Что ж в нем такого, что так взволновало меня? Глаза, лицо, улыбка? И увижу ли я его когда-нибудь снова?» — Она вдруг отчетливо поняла, что ей это необходимо.
«И снова седая ночь и только ей доверяю я, ты знаешь, седая ночь, все мои тайны», — продолжал надрываться «Ласковый май».
— Ну, мы на озеро-то идем? – вернула в чувство подругу Оксана.
— Да, да, идем! …
После этой встречи Света часто думала об этом незнакомце, он даже иногда снился ей по ночам. А в сердце девушки уже прочно поселилась любовь.
***
Со временем Светина жизнь в Красноярске стала постепенно налаживаться. Где-то через неделю после переезда в город Прядко познакомилась с Завилицкой Женей, девушкой из соседнего подъезда, смуглой брюнеткой, невысокого роста и большими карими глазами. Женя была Светиной ровесницей и училась в 91-ой школе — школе, в которую подала документы и Прядко. Познакомились девушки случайно, как говорится «на ходу», как это часто бывает у молодежи. Света около часа ждала у подъезда своих родителей, не имея еще своего собственного ключа от квартиры. Женя раз прошла мимо, второй, наконец, любопытства взяло верх, и девушка не выдержала:
— Ждешь кого-то?
— Родителей, я живу здесь.
— Здесь? Что-то раньше я тебя тут не видела.
— Так я неделю назад как переехала
— Новенькая что ли? Прикольно, я Женя.
— Света.
Так они и познакомились. Девчонки быстро сдружились, и через месяц стали «не разлей вода». Ну, а дальше — больше, через Завилицкую Прядко вскоре познакомилась со многими девушками и парнями своего района, района №3 в «Зеленой роще».
— Давай к нам, в 9 «Б», — предложила как-то Свете Женя. — Класс у нас дружный, вот увидишь, тебе понравится. Тем более, многих ты уже знаешь.
К концу лета образовалась неплохая такая компания, около десяти человек. Ребята по вечерам ходили в «Гвардейский парк» на «Пятак» — так молодежь называла местную дискотеку в «Зеленой роще». Отличительной особенностью «Пятака» была ходьба его посетителей по кругу. Парни и девушки гуляли в одном направлении вокруг площадки, где танцевал народ. Чтобы всех увидеть, достаточно было пойти в противоположном направлении или просто постоять на месте. Светины родители обустраивались на новом месте и им, откровенно говоря, было пока не до нее, и она этим вовсю пользовалась, стараясь, правда, к 23:00 быть дома. Вера оказалась права, Прядко стала реже писать своим старым подругам — первый признак того, что девушка обвыклась на новом месте…
«Пятак» Свету, до этого бывавшую на школьных дискотеках, поразил. Большая танцевальная площадка, хорошая акустика, современная музыка, продвинутый диск-жокей и столько интересных парней — все это кружило голову. Конечно, она искала его, а если сказать точнее, — надеялась встретить, головой понимая, что это бесполезно, что это все равно, что искать иголку в стоге сена, но сердце не хотело успокаиваться, и она искала…
На дискотеке запомнились двое: высокий шатен с зелеными глазами и его друг, парень среднего роста с русыми волосами и приятной улыбкой.
— С нашей школы, кстати, старшаки, — сообщила Женя, поймав на них Светин взгляд. В этот момент заиграл хит того лета «Strangers by night» в исполнении C.C.Catch, и диск-жокей прибавил громкость.
— Вот тот повыше, с кудрявыми волосами, — это Олег, пониже, светловолосый, — Борис, – кричала подруге в ухо Завилицкая. — У них еще друг есть, Эдгард, такие вот красавчики учатся в нашей школе.
Девушки, тем временем, поравнялись с парнями, и Прядко опустила глаза.
— Ну, и как они тебе? – поинтересовалась Женя.
— Ничего, симпатичные, — ответила Света, а сама продолжила смотреть по сторонам, ища незнакомца с синими глазами, который чуть ли не каждую ночь приходил к ней во сне.
— Кого ты все ищешь? – заметила подруга и поежилась от холода. Лето подходило к концу, и по вечерам становилось прохладно, многие ребята были уже одеты в кофты и олимпийки.
— Что-то зябко становится, — обратился в это же время к Олегу Борис. Парни шли в противоположном общему потоку направлении.
— Видел тех двоих, черненьких? – спросил Репало, указывая на Прядко и Завилицкую.
— Я их давно уже приметил, одна, по-моему, даже из нашей школы, если мне не изменяет память, — ответил Шеф, застегивая молнию на олимпийке.
— А что, понравились?
— Ну, ничего так, смазливые, может, подкатим?
— Может... А может, уже пойдем домой, а то становится холодно, да и темнеет уже.
— С каких это пор тебя стала смущать темнота? Что-то ты какой-то пассивный вернулся из своего Балаково.
— Не Балаково, а Балашова, когда ты уже запомнишь?
— Ладно, не напрягайся, давай еще хотя бы пару кругов нарежем.
— Ну пару, так пару, — согласился Шевердук.
— Белый в деревне своей застрял, — продолжал Репало, закуривая сигарету.
— Да уж, не говори, думаю, он, как обычно, приедет к самой школе, а вообще лето так быстро пролетело, — вздохнул Шеф. Он сам как неделю назад вернулся из Балашова, городка в Саратовской области, где он вместе со своим двоюродным братом, Костей, провел лето у родителей отца. Сразу вспомнилась Ольга и где-то внутри неприятно кольнуло. «Оля, Оля, увижу ли я тебя когда-нибудь снова?» – думал Олег, удаляясь от симпатичных брюнеток.
— Расскажи мне, лучше, как тебе удалось бросить курить? – вернул Олега в реальность Борис.
— Да нет тут никакого секрета, просто взял да бросил.
— Как-то легко у тебя все получается, я вот так не могу.
— Да ты не усложняй все, возьми вот сейчас да брось.
— Ладно, попробую завтра.
— Сначала завтра, потом с понедельника... Так никогда и не бросишь.
А Завилицкая Женя, не дождавшись ответа на свой вопрос, продолжила рассказ о старшаках 91-ой школы:
— Не знаю, что в нем девчонки находят? Да, безусловно, он привлекательный, но что касается меня, лично я предпочитаю брюнетов.
— Ты это сейчас о ком? — не поняла Света.
— Да я об Эдгарде, их друге.
— Блин, уже 22:30, время так летит, пора домой, — перебила подругу Прядко, посмотрев на часы.
— Давай еще кружок и пойдем домой, — Женя взяла Свету под руку, и девушки ускорили шаг. Заиграл их любимый шлягер «Angie's Heart » в исполнении дуэта «Modern Talking». Жить все-таки хорошо, а в юности, когда тебе 16 лет и все у тебя, собственно, впереди, особенно!!!
***
1 сентября девушки договорились придти в школу вместе. Света попросила Завилицкую быть с ней рядом, когда ее будут представлять классу.
— Первый момент самый волнительный и самый важный. А с тобой мне будет намного спокойнее. И я буду более в себе уверенная, — объяснила она подруге.
Женя была не против. Только этим утром у нее заболел младший брат, и мама попросила ее присмотреть за малышом, пока та сбегает на работу, чтобы отпроситься. Домашнего телефона в семье Завилицких не было. Мама вернулась через час. Часы в коридоре показывали 9 утра и девушки поспешили в школу.
«Опоздала в первый же день! Ну как так можно!» – всю дорогу вертелось у Светы в голове.
Забежав на крыльцо школы, девушки у входной двери столкнулись с двумя такими же опоздавшими парнями. Пары достигли школьной двери практически одновременно. Причем Света больно ударилась плечом о локоть впереди бегущего парня.
— Осторожнее, — оглянулся тот и придержал девушку за руку, чтобы та не упала. — Глянь, Белый, какая прыткая у нас молодежь. Несутся за знаниями, не жалея собственной головы, — пошутил он. И как-то невпопад рассмеялся над собственной шуткой, обнажая зуб с золотой коронкой. Прядко поежилась от боли, взглянула на второго парня и снова чуть не упала.
— Тихо, тихо, — поддержал ее Генвальд. — Успокойтесь, мадам, выдохните! Что ж Вы все упасть норовите.
«Какие глаза голубые, обалдеть», — подумал Эдгард, глядя на Прядко. Вслух же сказал:
— Идем, Саня, идем. Нам итак влетит от «Сурси» (Сурсиковой Нины Ивановны, их классного руководителя и учителя математики). И не успела Света толком опомниться от встречи, как ребята уже поспешили к лестнице, ведущей на второй этаж и исчезли из вида.
— Это, кстати, тот Эдгард, о котором я тебе рассказывала, — заметила Женя, переводя после бега дыхание. — Ты вся так раскраснелась, у тебя все в порядке?
Конечно, Света была не в порядке. Что творилось у девушки внутри, даже не будем пробовать описать. Но что самое скверное — так это то, что поделиться своими эмоциями и переживаниями Прядко не могла даже со своей лучшей подругой.
Плечо ныло весь день. Дальше все шло своим чередом, так, как и должно быть с новенькой в ее первый учебный день: представление и знакомство с классом и учителями, изучение новой школы. Только Свете казалось, что происходит это не с ней, а с другим человеком. Надежда Федоровна, их классный руководитель, как показалось Прядко, умная и добрая женщина, все время что-то говорила и диктовала. Все слушали и записывали за ней. А в голове у Светы вертелось только одно: «Я ЕГО НАШЛА! КАКОЕ СЧАСТЬЕ! ОН УЧИТСЯ В ТОЙ ЖЕ ШКОЛЕ!»