Мы привезли из Израиля велосипед моего старшего брата. Три года назад брат попадал в реанимацию с тромбом прямо с велосипедного маршрута. И с тех пор его двухколесный друг грустил в уголочке прачечной. Когда Женя-брат в дороге внезапно сказал Жене-мужу: " а отдам-ка я тебе велосипед", супруг на переднем сидении джипа ощутимо притих, чтобы не спугнуть негаданное счастье.
Теперь-то он уже собрал и объезжает этот двухподвес, думает о контактных велотуфлях (там изначально прилагались контактные педали. А тогда мы размышляли, как его провозить, сколько это стоит, как отнесутся охранники в аэропорту к металлическому-замотанному-непонятно-чему.
По большому счету, все сложилось хорошо. Аэрофлот не препятствует транспортировке великов. Главное, чтобы вес не превышал, можно сделать вид, что это основной багаж. А вот габариты терпимы, если снять руль, педали и седло, закрепив их потом внутри рамы. Но всё же хорошо, что нас провожал брат.
Эти молодые девушки, израильские секьюрити, смотрят на тебя, как мог бы смотреть микроскоп. Холодно и насквозь Сам начинаешь чувствовать, насколько видны твои внутренние органы(какие хороши ещё, а какие так себе) а может, и всё внутриклеточное строение. Брат внятно объяснял, что мы такое тащим. И да,"... никто нам это не передал. И мы никуда не отходили..."
Груз пришлось перемещать дальше, на негабаритное обследование, и в финале сдать какому-то деду, который увез и большой рюкзак, и велосипед на лифте, сложив в большую тележку с наклейками, прямо к самолету. Потом мы походили по залу, где новая секьюрити принялась нас заворачивать в другую сторону, бегло рассказывая что-то на английском – тут уже и брата на перевод не хватило. Мы посидели ещё в кафе, и пошли на дальнейшие проверки.
Чувствуешь растерянность, свою и не только, когда снова расстаешься - неизвестно, на сколько, с родным братом. С которым ты уже однажды не виделся 18 лет. Чувствуешь себя глупо и размазано.
Потом уже теряешь брата из вида и наступают другие заботы-хлопоты. Где объявят посадку? Туда ли уехал твой багаж? Что покупают в дьюти фри все эти люди? А тут еще квиток на багаж(велик) случайно остался у проверяющих билеты на оторванной части, и мужу пришлось убеждать иноязычных упрямых контролеров поискать его.
Нашли.
Я говорила, что ночной Израиль с воздуха - это праздничные елочные огни, плотно - плотно обступающие морской берег? Меня вежливо попросили выключить плеер на взлете, так что никакого подходящего к фону трагически-философского саундтрека на тему турбулентности этот раз не случилось.
Платов, аэропорт. Чемоданы шваркаются на ленту с приличной высоты и с диким грохотом. Мужик поймал свой, а у того уже ручка сломана. Парни побойчее дежурят и прыгают прямо на ленту, чтобы ловить багаж ещё до приземления. Рюкзак таки приехал, в нем что растеклось у клапана — вода из контейнера с линзами, как выяснилось. Вот и следующая машина выгрузила чемоданы, а велика всё нет. Муж становился всё грустнее. Наконец пошли к окошку поиска: « У нас - велосипед»
А тетечка в форме нам:
- Посмотрите в углу возле окна.
А там транспортер для негабарита, и вот он наш заморский друг, укутанный в синюю стрейч-пленку, только веревка для переноски пеньковая куда-то испарилась, а ведь была прилично намотана, только ножом срезать...
Ростовские охранники, мужчины, чуток напряглись, пока не опознали в странной бандуре велосипед. Потом, с явным облегчением, развеселились.
- А мы думали, это черепаха какая-то.
На маршрутку мы опоздали - нас с великом оставили на следующую.И на электричку опоздали. Я привыкала по-новой к сумрачным незагорелым людям на вокзале. Наши выглядели однороднее израильтян. Одеты темнее, практичнее. Ещё более странной казалась земля с остатками льда, почти без травы, а вернулись мы 26 марта.
Когда доехали до таганрогского Нового вокзала, я решила, что наши девушки всё - таки наряднее, накрашенее и менее расхлябаны в одежде.
Или менее расслаблены в этой жизни. И непонятно, хорошо ли это.