1.
Константин с отвращением отодвинул тарелку с опостылевшей похлёбкой, закурил и в ожидании уставился в окно. Сейчас. Вот сейчас он тронется и всё будет как обычно. Но мир не менялся. Он продолжал оставаться застывшим, не живым будто. Даже колечки дыма «висели» словно облака в безветренном небе. Когда? Ну, когда же? Вот теперь...
За окном что-то моргнуло, словно на мониторе его старенького ПК и медленно, со скрипом, пробуксовывая всеми шестерёнками — мир наконец поплыл. Сначала медленно, будто нехотя, потом ускоряясь и, наконец, вошёл в своё «обычное» привычное для всех, но не для Константина, поступательное русло человеческой жизни.
- Наконец-то, - облегчённо вздохнул мужчина и, с удовольствием сделав последнюю затяжку и, проследив взглядом исчезающую на сквозняке сизую дымку сигареты, встал из-за стола и с хрустом потянулся.
Каждый последующий раз «зависание» продолжалось всё дольше, и выходить из него, сдвигая статичный мир, получалось всё сложнее. И как же опостылело ему это варево, без помощи которого... Впрочем, лучше по порядку. Наверное, правильнее будет начать с начала. «Начать с начала» - что за абсурдная тавтология? Но, к сожалению, не для Константина.
Раззадоренный ажиотажем футбольного поединка мальчик с азартом ударил по мячу. Обутая в поношенный башмак со старшебратнего «плеча», нога соскользнула, и мяч, долженствующий прилететь в обозначенные четырьмя, брошенными на траву портфелями ворота, по неожиданной траектории вдруг направил свой полёт прямиком в витрину булочной напротив. Наверное, впервые он так сильно испугался и... замер. Не тогда ли и мир в первый раз остановился вместе с ним? Нет, сейчас точно не вспомнить. Но кажется всё началось именно тогда. Котястик (как тогда звали Константина домашние) почти ничего не понял, кроме того, что мяч, словно на секунду зависнув в полёте, по какой-то непонятной причине просто упал вниз, будто бы за это мгновение «отложенного старта» утерял всю кинетическую энергию. 8-ми летний мальчишка, естественно, не думал ни о какой-то там кинетике или энергетических полях — он и слов-то таких тогда не слыхивал. Позднее, значительно позже он вплотную начал заниматься изучением своего феномена.
Крепко сложенный мужчина вышел из автомобиля и не спеша направился к неразличимой среди других однотипных серых зданий конторе. Вид его был серьёзен и задумчив. Таким серьёзным и немного рассеянным Константин был последние несколько лет. Он работал в НИИ с (пес-его-знает-как-расшифровывающейся-аббревиатурой). По крайней мере для себя он так и именовал свой научно-исследовательский с неблагозвучной вывеской ПЕЗКРА. Старшим аналитиком в отделе прогнозов, куда и поступил сразу после института.
Костян чувствовал смутное беспокойство каждый раз перед тем, как мир «включал паузу» и облегчение после того, как тот отмирал, будто играя с ним в «Море волнуется». По некоторым почти неразличимым косвенным признакам, юноша научился предугадывать, когда это произойдёт, но над вопросом: как запустить процесс обратно — всё ещё бился. И ещё... что ступор мира привязан именно к нему, его переживаниям, было очевидно. Но почему это происходит? И именно с ним, точнее, действительно ли: только с ним - пока было не ясно. Изучением свойств статичности времени и других малопонятных эфемерных материй он потому и занялся сразу после обучения в ВУЗе, пройдя по конкурсу на место аналитика в соответствующее исследовательское бюро.
Константин кивнул скучающему охраннику и прошёл в кабинет. Он, как астматик, опасающийся остаться без препарата перво-наперво проверил наличие «тошниловки» в термосе сейфа. На месте. Вот и славненько. Взял свои вчерашние записи и бегло пробежал по диагонали, делая попутно отметки на полях.
«Это — вряд ли, проверить. Это — весьма вероятно: галочка. Это — не подтвердилось, вычеркиваем». Так он начинал свой каждый рабочий день, по сути сам являясь и экспериментатором и «подопытным кроликом». Время. Что есть время? Есть ли оно по факту или... Над этим «или» он усиленно и работал все эти годы.
Впервые Костян по-настоящему струхнул, когда после очередной паузы мир «не запустился» самостоятельно. Он ощутил настоящую панику, видя вокруг себя словно картинки... статичные 3D картинки. Тот случай он помнил хорошо. Под ложечкой у него непривычно ёкало от приятного предвкушения. Первое серьёзное свидание. Не с однокурсницей или соседской девчонкой - настоящее. Это случилось аккурат за день. В студенческой столовой. Костян в ужасе начал хватать всё попадающиеся под руку без разбора. Толкнул со всего маха замершую перед ним, до этого падающую с подноса чашку — она продолжала висеть в пространстве, будто ненастоящая. Не то чтобы зависла, как при отсутствии гравитации и поплыла по неизведанной траектории после импульса от толчка — не это. Она вела себя так, словно её вовсе тут не было. Но чашка была — он ощущал её шершавую матовую поверхность. Просто никак не отзывалась на его прикосновение. Тогда ему и попалась та жидкость — тошниловка, как потом её обозначил, уже люто ненавидя этот вкус. Не зная, что делать и чувствуя потребность срочно что-то «принять» залпом осушил первое попавшееся варево в тарелке с ближайшего столика, от балды, просто чтобы что-то почувствовать, ощутить, что он ещё жив. Это оказались зелёные щи. Его радость и проклятие, как выяснилось позже. Долгие годы Константину предстояло вкушать это омерзительное пойло. А ведь в детстве, помнится, он даже любил сваренные бабушкой ароматные зелёные щи.
- Константин Сергеевич, - в дверь заглядывал коллега и товарищ, с которым они не первый год бок о бок трудились над теорией пространственно-временных аномалий: Занят?
Константин вздохнул, выходя из области воспоминаний и возвращаясь к списку задач на сегодня.
- Заходи, Колян. Он придвинул ближе стопку бумаг: Что у тебя? Есть новые наработки?
- Есть одна идейка. Надо бы проверить.
- Рассказывай.
В какой-то момент, помнится, его осенило: возможно это не с миром случалась «пауза», это его, Константина, ПЕРЕставало быть в нём на какое-то время? Он, он сам исчезал отсюда... а мир оставался прежним. Но как это проверить? Говорить об этом с кем-то. Костя понимал, что это бессмысленно и даже чревато. Он вознамерился найти соратника в поисках. Николай. Друг и коллега. Он почувствовал симпатию к молодому, перспективному специалисту в области прикладной математики, направленному под его начало. Константин сразу и с радостью взял математика под своё крыло, обучая всему, что успел выудить из «тонких материй» области своих исследований. Похоже симпатия оказалась обоюдной, потому как два логика-перфекциониста хорошо сработались и даже сдружились. Оба холостые, горящие только работой — наверное, иначе сложиться и не могло. На людях друзья держали субординацию, но наедине общались приятельски легко, почти по-братски.
- Ну, не томи! - не утерпел Константин: Что за идейка?
- Смотри, - Николай развернул принесённый чертёж: Это ты, - математик показал точку: В этом твоём Лимбо. А это остальной мир. Тот, где я — наблюдатель. Мужчины склонились над чертежом, горячо обсуждая варианты.
К окончанию рабочего дня у друзей в общих чертах был намечен план нового эксперимента.
Лимбо. Так он называл место, в которое с недавнего времени начал попадать в затянувшиеся паузы своего НЕбытия (от слова «быть/случаться»). Любознательный и неглупый, Константин занялся исследованием явления вплотную и, когда мир перестал «отмирать» самостоятельно, после первого случившегося испуга — пошёл дальше в своём искании. Слово пришло само. Будто из глубин подсознания. Зыбко вспоминалось, что он что-то читал об этом или слышал. То ли место потерянных душ в религии, то ли заблудившихся странников в эпических сагах. Неважно, что термин уже имеется — он его применит к своему миру «потеряшек». Лимбо — этакая липкая вяжущая субстанция из области снов или альтернативных реальностей и засасывающая, засасывающая... Лимбо — и нимб, и либидо, и ещё что-то на букву «Л». Вырваться, из всё глубже засасывающего разум и чувства, места Константин мог теперь только при помощи своего «тошнотного» зелья и... желания вернуться.
2.
Николай с Константином сидели в баре недалеко от офиса, наворачивая бифштексы под кислой капустой с жаренной картошечкой и запивая всё это доброй порцией разливного нефильтрованного. Друзья, как нередко с ними случалось, в очередной раз заработались, пропустив не только обед, но и все полдники/ужины, если бы они случались в их холостяцкой сухомятнической жизни. Забегаловка была добротной: уютная и тихая, возможно по причине удалённости означенного района от центра их научного городка. А ввечеру, все научные сотрудники давно по домам. Только они с Коляном да парочка то ли туристов, то ли подгулявших, невесть как забредших сюда прохожих. Им это не мешало. Никогда не мешало. Друзья потому и облюбовали когда-то эту закусочную. Здесь и еду готовили по-домашнему вкусно. Как всегда, они упоённо спорили, обсуждая намеченный план, пытаясь выявить его недоработки, предугадать реализацию. Наконец, решили перенести дебаты наутро по причине неожиданно подступившей ночи.
Выйдя из бара, Константин достал сигарету и с удовольствием затянулся. На работе курение было строго запрещено: новый шеф, показательно ведущий ЗОЖ, пытался «привить» любовь к подобному образу жизни и своим подчинённым, усиленно боролся со злостными уклонистами и даже ввел санкции для нарушителей. Аналитик решил прогуляться до дома пешком, оставив машину у офиса, благо идти было недалеко. Николай, попрощавшись до завтра, уже растворился в сгустившихся над городом сумерках.
Зелёные щи. Единственно возможный выход из Лимбо — обратный билет в реальность. Зелье. Так он ещё называл своё пойло. Зелёное зелье — чем не каламбур? Но Константину было не до каламбуров. Он чувствовал, что та «изнанка» мира его затягивает. Глубже и глубже. Чем дольше он там остаётся, чем внимательнее исследует... А что, если — там и есть настоящая реальность? А этот мир лишь иллюзия, майя... как утверждают некоторые эзотерики.
Это произошло мгновенно. Не так, как раньше. Хлоп, и весь мир застыл. Константин даже не успел заметить обычного перехода и подготовиться. Лимбо. В единственный раз у него с собой не было зелья. Он осмотрелся. Паники не было. За долгие годы исследований и раздумий — Константин, считавший себя прагматичным и адекватным человеком (как, собственно, и было) научился сразу брать себя в руки в любой ситуации и стараться выявлять лазейки и «подсказки» всюду, где бы не оказался. Пустынная улица. Чуть зеленоватая и немного размытая, будто за давно не мытым окном. И тишина. Абсолютная, но не гнетущая. Как во сне. Или преддверии сна. Полное отсутствие любых шорохов, звуков — всего, что создаётся жизнедеятельностью белковых организмов. И безветрие. Почему-то всегда его озадачивало именно полное отсутствие ветра. Таким было это место: единоличный рай и ад — его Лимбо. Константин медленно побрёл в направлении к дому, если бы мог туда дойти. Было неизвестно, где он может оказаться, завернув за первый же поворот. Так долго ему ещё не приходилось находиться в этом месте.
Вспомнилось, как он бродил так же в поисках... нет, не так же. В тот раз у него с собой была тошниловка. А теперь. Неужели он навсегда залип в замершем мире, выпав из земной мерности. Время. Сразу подумал о новом эксперименте, который обсуждал с Николаем. А что, если? Да. Так и есть. Эксперимент уже начался. Вселенная всегда прислушивается к твоим идеям/желаниям. Только реализует их иначе... по своему, высшему, пока не поддающемуся логике простого смертного (даже талантливого, без ложной скромности) пониманию. Константин обернулся. Показалось, или сзади мелькнула тень? Тень тени, если быть более точным. Или, скорее, новый оттенок в темно-зеленоватом мутном мире. Что это, точнее кто? Он ни разу никого здесь не встречал, считал, что место необитаемо. Почему-то вспомнил «Малыша». В юности он зачитывался Стругацкими. Мир твоих фантазий. Моих? «А чьих же?» - будто услышал. Надо стать более внимательным к своему внутреннему голосу. И он последовал за тенью, просто слепо доверившись интуиции, чувствуя, словно уже полностью понимая, что его выведут. Выведут туда, куда ему нужно. Куда, действительно НУЖНО.
Обратный путь не оказался тем же, которым он прошел сюда в реальном мире. Константин шел и шел, а обстановка вокруг не менялась. Создавалось ощущение, что он "залип" не только во времени, но и в пространстве. Улица всё тянулась, а закусочная не появлялась: всё та же мутновато-зеленая полутьма, всё те же серые однотипные безликие здания. Ускорил шаг, побежал... "картинка" не менялась. Тогда он решил изменить траекторию маршрута, нырнув в первый попавшийся проулок. Удивительно, но подкрадывалась чувство, что оказался снова на той же улице, с которой повернул.
Такого не может быть: Константин точно знал, что в этом переулке должен быть ларек с мороженым и облупленная деревянная скамейка. Их не было. По спине холодком пробежал страх. И что теперь? Куда дальше? Он остановился, усилием воли, приказав себе успокоиться. Ну, что ж, хочешь поиграть? Поиграем. Во что? "А во что ты хочешь?" - снова услышал. Не стал доискиваться, кто с ним разговаривает, иначе... Да просто не до того сейчас. "Хочу в искателей смысла" - ляпнул первое пришедшее в голову. "Чью голову?" - насмешливо ответило нечто. "Мою!" - с вызовом. "Да, пожалуйста!" - пришёл мгновенный ответ.
Он прикрыл глаза и некоторое "время" постоял с закрытыми, страшась открыть их, собираясь с мыслями. "Ну, что же ты?" - нетерпеливо и снова насмешливо: "Дерзай, искатель. Ищи". Константин открыл глаза. Он оказался будто внутри какого-то бункера: серые стены, мутновато-зеленая мгла и пустота. Снова начал подкрадываться липкий страх. "Ну, нет" - сказал себе. И тут осенила мысль, словно войдя в резонанс, срифмовавшись с подсказкой. "Ищи зелёные щи!" - сейчас проверим, как это работает. Он выставил вперёд руку. "Хочу свою похлёбку!" - отдал команду. Вокруг будто что-то вздохнуло. "Ну, хорошо..." В руке организовался термос с тошниловкой, он остро ощущал его гладкую металлическую поверхность, даже маленькую щербинку (помнится, как-то ударил об угол стола, выронив ёмкость). Не задумываясь, он рванул крышку и жадно хлебнул тошнотворную жидкость, поперхнувшись. "А если зелье в другой раз не поможет?" - поймал мысль, уже видя, как мир вокруг дёрнулся и неспешно поплыл, приходя в равновесие, возвращая равновесие и разуму Константина. Отмахнулся от пугающей мысли, не удостоив ответа, не удосужившись даже поглубже копнуть на предмет: "Она моя или...". Потом, всё потом. К счастью, я снова в привычной мерности. А не сводящей... "Стоп!" - дал сигнал всем мыслям сразу, оставив только одну: "Сейчас домой и сразу спать". Послушный приказу хозяина разум подчинился беспрекословно.
3.
Наутро придя в контору, Константин первым делом вызвал по селекторной связи к себе в кабинет Николая и максимально подробно, стараясь не упустить ни единой детали и в то же время, не поддаваться эмоциям, рассказал о вчерашнем происшествии. Друг выслушал, не перебивая, пытаясь выглядеть спокойным. Но аналитик видел, что тот явно встревожен. Оставалось не понятным, чем конкретно: рассказом Константина или его нестабильным психическим состоянием. Недосказанность буквально повисла в воздухе. Он впервые ощутил, не то чтобы недоверие Николая к его словам, нет... скорее лёгкое сомнение в его здравом рассудке.
Что же именно в рассказе Константина насторожило математика, верившего всегда ему, как самому себе? Слушавшего с полным пониманием и дававшим мудрые, зачастую неожиданные советы... Когда и где появилась та разделительная грань, перейдя которую в своих откровениях, аналитик утратил доверие друга. Что в его рассказе могло настолько обеспокоить Николая, чтобы тот засомневался в адекватности своего партнера по исследованиям непознанного? Константин задумался. Чем его недавнее путешествие в Лимбо отличалось от предыдущих? Неожиданно возникшая новая тень — деталь, отсутствующая ранее... нет. Голос извне, который с ним разговаривал — да, вроде что-то подобное случалось прежде... это вряд ли. Вдруг его осенило: вот оно! Похлёбка — то, что по его хотению мир Лимбо реализовал желание Константина, РЕАЛЬНО материализовав термос с зельем... Раньше такого никогда не случалось. Конечно, виртуальный мир не должен, по мнению друга не МОЖЕТ воплощать что-либо в реале... Так ведь? Вот он, камень преткновения, о который споткнулся аналитический склад ума Коляна.
«Ну что, ж» - вздохнул Константин: «Значит, следует научиться обходиться без щей». «И без Николая» - тут же откликнулось подсознание. Он прислушался к внутреннему голосу. Как же быть? Решение пришло неожиданно. Простое и изящное, как всё "гениальное". Он понял, что надо возвращаться к самостоятельным исканиям. Другие люди, даже и близкие (особенно близкие) лишь мешают тебе, накладывая собственные фильтры восприятия, неосознанно, пытаясь помочь, и ты лишь больше запутываешься в клубке ложных умозаключений. Следовательно, он прав. Он сам и только сам должен пройти через лабиринт загадок изнаночного мира, получая свой собственный, уникальный опыт.
Если раньше попаданию в Лимбо предшествовала некоторая «прелюдия», подготавливая, так сказать, его сознание к началу путешествия в "по ту сторону" реальности, а выход обратно предварялся непременным глотком похлёбки. То в этот раз всё было иначе. Так может быть... может быть — это подсказка Константину, этакое пособие для «особо сообразительных»? Константин решил проверить сегодня же свою догадку, не откладывая в долгий ящик. Хватит анализировать, пытаясь сложить в приемлемые для изжившей себя догматической логики консервативно настроенного ума формулы и формы то, что логике не поддаётся априори. Узколобая догматичность этого мира, в котором дважды два всегда четыре - там не прокатывает. Необходимо выйти за рамки условностей привычного осмысления, если он хочет, если действительно имеет желание разобраться в том, что с ним происходит.
Вечером, быстро и довольно сухо простившись с Николаем, он сразу отправился домой. Долго сидел, глядя на тарелку с варевом, собираясь с духом, потом, словно решившись, вылил всё содержимое в унитаз. «Ну, что?» - усмехнулся: «Обратной дороги нет». Эх, была — не была. Сейчас главное, найти самостоятельно дорогу ТУДА.
Константин всё также сидел за столом в кухне. Только в Лимбо. Попасть туда оказалось проще простого. Мысленно пройдя все предварительные стадии от восторженного трепета сердца с легкой дрожью в области лопаток, предвкушения от встречи с неведомым и, наконец, до томительного замирания, как перед прыжком в... никуда — он практически мгновенно очутился в застывшем мире. Медленно встал. Торопиться ему было некуда. Теперь и вовсе. Прошёл из конца в конец помещение, чутко прислушиваясь к своим ощущениям и приглядываясь ко всему вокруг. Всё, как и обычно. Тишина и полное отсутствие любого движения, кроме праздношатающегося Константина. Мир без времени. Ничего нового. Голос подсознания тоже молчит. «Что ж, хорошо, а если так?»
4.
Теперь у Константина имелся некоторый арсенал «отмычек»: способ попасть туда и ключик для выхода обратно. Оставались детали... или напротив, самое важное: для чего он попадает в застывший мир? С какой целью? Чтобы, что... С Николаем обсуждать свои открытия он снова поостерёгся. Математик держался отстранённо. Обиделся? На него непохоже... По всей видимости Колян был даже рад закончившимся откровениям недавнего друга.
С гордостью вспоминалось вчерашнее приключение. Нет, всё же он молодец, что отрезал себе применяемые ране отходные пути, в виде опостылевшего варева. И так удачно смог воспользоваться подсказками ниоткуда... Константин снова переживал своё триумфальное возращение. Вдоволь нагулявшись в застывшем мире, он ощутил потребность вернуться. Но как это сделать? Где запасной вариант? Внутренний голос молчит, вокруг застывшая тишина и полное отсутствие всякого присутствия. Аналитик почувствовал себя словно в компьютерной игре типа «Бродилок». Итак, все «задания» первой ступени пройдены, все «амулеты» собраны, необходимо двигаться дальше. Где он — ключ перехода на следующий уровень? И тут словно издалека появилась мысль «Если он не может/не знает как вернуться в свой привычный мир — необходимо сделать так, чтобы мир сам пришёл к Константину». Разве может быть так просто? А всё же нужно попробовать. Сейчас самое главное успокоиться и сосредоточиться на ЖЕЛАНИИ вернуться. Что он в сущности теряет, «кроме своих цепей?» - усмехнулся. Действительно. Итак, сосредоточился. «Верить в себя, видеть цель, не замечать препятствий» - подбодрил себя фразой любимых Стругацих. «А, ну, мой мир, иди ко мне. Ну, же!» - как команду отдал. Мир качнулся, будто нехотя, дёрнулся и поплыл, поплыл, как миленький. Вот уже за окном заморосил дождь, стуча мокрыми листьями по стеклу, где-то хлопнула закрывающаяся дверь, залаяла собака. Всё. Можно выдохнуть — я дома. «Ну, здравствуй, дорогое здесь и сейчас!». Нет, он и впрямь ощущал себя триумфатором, вернувшимся домой из дальнего похода в неизведанные дали. На следующий поход Константин запланировал для себя проверить одну догадку.
Вечером вернувшись с работы, он плотно с удовольствием поужинал. По тому признаку, что такое событие в жизни аналитика случалось не просто нерегулярно — крайне редко — можно было бы сделать вывод (если бы кто-то озадачился темой проведения анализа поведения аналитика) что у того либо прекрасное настроение, либо... либо готовится он к чему-то из ряда выходящему.
Константин смотрел на застывший в самой причудливой фазе заход солнца в своём Лимбо. Как-то само собой получилось вызвать в памяти картинку заката на море, где он и был-то всего однажды, но так хорошо... ощутил будто кожей — как прекрасно вечернее небо, по которому мягко, словно по стеклу плывут лёгкие кучевые облака-барашки, а там, где небо сливается с морем и уходит, уходит в бесконечную фиолетово-оранжевую даль; там тихо и безбрежно сияет, медленно тонущее в волнах солнце, и манит, манит в неведомые края. Туда, за горизонт, где никогда не был и не будешь, где неизведанно, но пленительно-светло и лучисто.
Вспомнив все свои ментально-тактильные ощущения, остро прочувствовав те самые переживания, буквально мурашками по коже — Константин в тот же миг и очутился на бреге морском. Застывшем морском берегу. Итак, версия «Миры моих фантазий» подтвердилась в самом безукоризненном варианте. «Что дальше? Как «включить» волны и «дать» звук» "зашевелившемуся" творению...
5.
Планомерно проверяя список «зарубок» на сегодня и попивая почти остывший кофе, Константин попутно раздумывал о новом опыте, который так неожиданно получил вчера.
Просто удивительно, как его мир отреагировал на установку аналитика «включить» шум волн и мелодию ветра...
Упоительная музыка зыбкого чуть волнующегося моря в сочетании с лёгким бризом — что может быть желаннее и приятнее после утомительного трудового дня? Константин поймал себя на мысли, что считает минуты до окончания работы, чтобы. Конечно, только лишь для того, чтобы снова окунуться в волшебный мир, словно сотворённый из сбывшихся снов. А что если? Да. Он должен как можно быстрее туда вернуться и узнать...
Мирно идущего по коридору Николая едва не сбивает с ног, невесть куда мчащийся чуть не со скоростью курьерского поезда старший аналитик. «Что это с ним?» - в удивлении подумал, провожая взглядом быстро удаляющегося бегуна: «Куда несётся, словно потерпевший? Случилось что-то или...». Константин, появившийся с самого ранья в кабинете у шефа с заявлением на отпуск, был встречен начальником довольно благожелательно. Похоже, тот был настолько удивлён, что даже считая вредным и ненужным время, потраченное на отдых, как для своих подчинённых, так и для себя лично - подписал его заявление без слова возражения. Ещё бы! Босс даже не смог вспомнить, когда в последний раз старший аналитик просился «отдохнуть». Года три назад, четыре? Да, кажется, когда экстренно собирался лететь за Урал... на похороны бабушки.
Итак, у Константина «в кармане» теперь имелся целый месяц на решение загадок мира иллюзий и энтузиазм для проверки самых разных предположений и идей. Закупив побольше продуктов, чтобы не отвлекаться по мелочам и затворившись в прямом и переносном, как устрица в своей раковине, в четырёх стенах трехмерного мира, он полностью погрузился в тот самый «дремлющий» - пространство грандиозных непроявленных возможностей.
Он стоял на том же берегу, вновь наблюдая как солнце грациозно и величественно клонится на западе к горизонту, всё ниже и ниже приближаясь к линии моря, но... никогда не погружаясь в него полностью. На «свой» упоительный закат аналитик мог смотреть теперь бесконечно долго, всё больше и больше наполняясь восхищением, всё глубже и глубже погружаясь в собственный рай фантазий и сбывшихся желаний. Его не смущало даже то, что приходя в Лимбо каждый новый раз — наблюдать ему доводилось один и тот же закат в бесконечный «момент» своего существования. Своего? Того мира? Аналитик не задумывался. Пока не задумывался, снова и снова преисполняясь восторгом от содеянного.
Когда ему впервые удалось вдохнуть импульс в окружающую обстановку — Константин испытал восхищение, сродни тому, какое ощущает художник, ставящий последний штрих на холсте, завершающий аккорд в искусно созданном произведении. И отойдя от картины, вдруг понимает, что создал шедевр... Придать движение статичной до того окружающей обстановке у него получилось неожиданно: в какой-то раз вдохнув в лёгкие ничем не пахнущий, словно стерильный окружающий «эфир», он вдруг просто подумал, что хорошо бы ощутить запах моря, почувствовать ветерок, мягко овевающий лицо, доносящий плеск волн. Константин прикрыл глаза и внезапно почувствовал, что обстановка вокруг изменилась. Волосы на голове зашевелились... уже не от страха — от приятного морского бриза, его обоняние вдруг уловило запах моря, а на губах остро ощутился солёный привкус прибоя.
Аналитик теперь всё чаще возвращался в ему одному доступный Эдем, оставаясь там всё дольше и дольше, а возвращался когда ощущение голода становилось непереносимым и то для того лишь, чтобы наскоро перекусить и немного поспать. Это отвлекало, мешая мыслить и созерцать. И тогда он подумал. Почему бы не «наполнить» свой новый дом всем необходимым для человеческих нужд? Море плещет волнами — так значит и рыба там в0дится... ну или будет водИться по «щучьему велению»! У Константина уже вошло в привычку сразу проверять свои догадки, мгновенно воплощая задуманное.
6.
Разбирая свой первый улов, аналитик наслаждался новым чудом воплощения, предвкушая вкусный ужин на морском берегу. «Дрова» приятно потрескивали в весёлом пламени костра, соорудить который из старого кресла и прочего хлама, что он принёс с собой из старого мира, не составило труда. Почему-то он не стал напрягаться с сотворением рыболовных снастей и огня, просто-напросто захватив всё необходимое с собой из 3-х мерной реальности. Аналитик решил обустроиться в Лимбо с удобствами, но не торопился с заявками «джину», ограничившись флисовым пледом и подушкой, также принесёнными сюда из квартиры. Тарелки, столовые приборы, хлеб, соль и прочая непременная атрибутика аппетитной трапезы перекочевали сюда таким же обычным способом, вкупе с необходимой бутылочкой доброго старого бургундского и обычным гранёным стаканом покойной бабушки. И конечно сигареты. Ну как без этой приятной составляющей мирного отдыха?
Константин блаженствовал. Сейчас он чувствовал себя настоящим отпускником. На море. Блеск. И как ему пришла в голову идея остаться в Лимбо на ночёвку! Правда, для этого пришлось-таки «посадить» за море солнце, включив ночное «освещение». Но от этого только приятнее. Он радовался, как мальчишка. Ему уже было не нужно усиленно сосредотачиваться, старательно настраиваясь на звуки, запахи и прочие тактильно-визуальные ощущения — процесс получения задуманного проистекал легко, сразу подавая ему «на блюде» всё пожелаемое. Исключительно по его хотению. Было такое чувство, будто вибрации изнаночного мира настроилась буквально на его сознание, т. к. любая пришедшая в голову мысль — воплощалась практически мгновенно. Тускло светили звёзды, ветерок мягко овевал кожу покоившегося на пледе, умиротворённого после трапезы Константина. Мирно мерцал огонь затухающего костра, прибой неспешно нагонял на берег волну за волной, успокаивая и убаюкивая... Засыпая, он дал «задание» своему джину включить через шесть часиков рассвет, разбудив самого Константина.
Проснувшись, аналитик сначала не сразу понял, где находится. Но вспомнив, улыбнулся и, доев оставшуюся с вечера рыбу, нырнул освежиться в ласковые воды моря. Своего собственного. Он плескался с наслаждением в волнах, осознавая, что мир воплощённых фантазий — его и только его. Здесь никого нет и никогда не будет, если только... А что? Идея. Почему бы не обзавестись спутником/спутницей. Новый Адам? Он усмехнулся. Что, если Придумать ИДЕАЛЬНУЮ женщину. Интересно, ему хватит на это фантазии?
Конечно, сразу на такое действо не решиться. Тут надо хорошенько подумать и... как следует подготовиться. Торопиться в таком важном деянии, однозначно, не стоит. Не даром говорится, мы в ответе за тех... Да за всех мы в ответе, кто рядом. За всех! Он столько лет жил в добровольном уединении, так что. Подождёт. Ещё немного. А пока. Пока он решил заняться подготовкой к соТворению новой Галатеи, потренировавшись, так сказать, на тряпочных. Сперва окружающий антураж. Щёлк — пожалуйте: тропический лес с кокосовыми пальмами и мангровыми зарослями. Хлоп — и горы вокруг. Взмах ладони — чайки кружат над кромкой прибоя, высматривая добычу и, увидев, с победным криком ныряют за ней. Что ещё? Ах, да — вода. Чистый источник, бьющий из-под земли. Нет, пусть лучше будет горная река. Чтобы было, где не только набрать воды для приготовления пищи, но и освежиться, смывая морскую соль и пот после трудовых подвигов. Готово. Свежайшая вода из хрустального горного потока. Отлично! Радости Константина не было предела. Он решил вернуться в свою реальность ещё кое за чем.
Аналитик приволок сюда барометр, термометр и часы. Как и предполагалось часы начали отмерять «местное» время, руководствуясь «инструкциями», заданными параметрами старого мира. Новый мир соответствовал... или, что вероятнее, подстроился под предложенный вариант, послушно осуществляя смену дня/ночи в соответствии с заданной системой координат. Термометр показал + 25 в тени, а барометр плотно «застрял» на отметке «ясно». Что ж, можно немного и «поштормить». Константин настроил своё внутреннее состояние на усиление ветра, понижение температуры и небольшое волнение. Всё перечисленное не замедлило проявиться. Что незамедлительно зафиксировали и послушные приборы. Теперь спать, а к утру снова тихо, тепло и ясно — отдал команду, отправляясь на боковую.
Женщины. В жизни Константина их было немного. Он чувствовал, что не понимает их: их желаний, побудительных причин и, как следствие, действий. В принципе. На самом деле его это не заботило. Это не страшно. Главное он знал. Он прекрасно знал, какая женщина нужна именно ему: весёлая и красивая. Очаровательная и загадочная. Нежная и гордая. Грешная и святая. Величественная и щедрая. С лёгким характером. Непредсказуемая и даже немного взбалмошная. Одним словом, бесшабашная чудачка — обладающая именно такими качествами, которых нет у самого. Прагматика до мозга костей. Технаря. Талантливого, умного, где-то даже искусного, но пресноватого и, возможно, немного скучного технаря. Он даже представлял, какой внешности ей следует быть. Ей д0лжно стать точной копией «Весны» с картины Боттичелли. С обликом бессмертной возлюбленной великого Сандро. Он продумает всё до мелочей. Это будет актом невиданного Творения! Она станет новым шедевром новоявленного творца. Да из рук такой Женщины Константин готов будет принять хоть нектар амброзии, хоть яд... даже и щи. Он расхохотался. Опостылевшие зелёные щи!
7.
Константин снова не стал «изобретать велосипед», материализуя в Лимбо некоторые необходимые приспособления, а просто отправился на близлежащий развал в своём привычном мире и закупил кой-чего на весь остаток отпускных. Его всклокоченный устремлённый внутрь себя и «астральные сферы» вид устрашил даже повидавшего всякое в постперестроечные пожилого бомжа с соседствующей рынку свалки. Говорить про торговцев «блошки» и не приходится. Пробудь аналитик на толкучке чуть дольше — поражённая его сомнамбулическим взором разношерстная торгашня точно вызвала бы санитаров странноватому «коммерсанту», вдохновленно скупающему чуть не оптом всякую неликвидуху и другой сомнительный хлам. После праведных трудов старший аналитик рухнул, как подкошенный в своей малогабаритке, не став напрягаться со срочной отправкой приобретённого разномастного груза прямиком на сказочный свой «курорт».
Он приоткрыл осоловевшие от долгого сна и предшествующей тому усталости глаза, толком не понимая, не только где он... «к чёрту подробности: кто я?» - подкинуло мыслишку такое же всласть разоспавшееся подсознание. Наверное, Константин мог беспробудно проспать ещё сутки напролёт. Но... что-то его разбудило. Он прислушался. В дверь стучали. Довольно нетерпеливо. Было похоже, что назойливый посетитель, так некстати явившийся, не собирается просто так убраться восвояси, не добившись ответа. «Интересно, кому я понадобился?». Аналитик вздохнул и, пошатываясь, побрёл отпирать.
На пороге стоял Николай. Вид у него был встревоженный и несколько виноватый:
- Привет?
- Ну, привет... - хмуро пробурчал Константин, невольно позёвывая и почёсывая «отлежанную» лодыжку.
- Впустишь старого друга? - заискивающе.
- Что ж, заходи, коль... не шутишь. Чай будешь?
Новейший Пигмалион замахнулся воплотить самую смелую свою фантазию, материализовав себе в спутницы совершенную женщину. Нет, перед ней он не станет тушеваться, как когда-то перед другими, потому как... она будет отражением его самого. Его вторым, лучшим «Я». Самое смешное, наивно полагал Константин, у его избранницы не будет ни единого шанса не жаждать общества аналитика и вскоре не привязаться к нему всем своим существом. И даже не потому, что во всей новой Ойкумене не будет ни единой души, окромя их двоих. Не только поэтому.
Недавние друзья сидели на кухне Константина, помешивая давно остывший чай. Неловкость чувствовалась с обеих сторон и от томительного молчания лишь усиливалась. Наконец, не выдержав, Николай нарушил затянувшуюся паузу:
- Ну, ты как? Выглядишь хреново.
- Нормально, - буркнул Константин куда-то в сторону, явно не желая обсуждать свой внешний вид. Снова помолчали:
- Ты меня это, прости, - чувствовалось что математику, всегда уверенному в своей правоте и значимости тяжело давалась каждая фраза: Что я ... ну, не поверил тебе тогда. Усомнился, так сказать, в твоей адекватности... Вот, чёрт (словно про себя). Просто... Дружище, тут ТАКОЕ происходит. Нужен твой совет. Скажем, взгляд со стороны.
Константин замер:
- Ах, вот оно что! Я тебе понадобился, как аналитик, значит? - его глаза сузились, взгляд снова стал отстранённым.
- Да, ладно, старик, - Николай примирительно похлопал товарища по руке. Давай забудем наши... гм-гм.. прения. Мне правда нужен твой совет. Очень нужен, - он просительно заглядывал в глаза товарища.
«Неужто математик боится меня ОБИДЕТЬ? С чего вдруг?» - мелькнула шальная мысль, а вслух со вздохом произнёс:
- Ну, хорошо. Забудем. Чем могу помочь?
- Понимаешь... (смущённо): Я тут с девушкой познакомился...
- Господи, я-то тут причём?! (ошарашенно): Я тебе чё, «дамский мастер»?
- Да, погоди: не кипятись! Она удивительная. Юная и прекрасная, словно сошедшая с полотен великих мастеров Эпохи Возрождения... только
- Что?
- Несколько странно, что её привлёк такой заурядный нудный... ну, ты меня понимаешь, - Николай невесело усмехнулся: Слушай, приятель, ты можешь взять меня в этот... свой Лимбо? Мне необходимо кое-что проверить...
- Значит, теперь ты мне полностью доверяешь? - улыбается Константин.
- Доверяю, да и у меня уже просто выбора нет. Для меня это единственный шанс...
- Для чего?
- Понимаешь...
- Нет,- похоже аналитик, и вправду, перестал понимать друга: Знаешь, что? Давай-ка рассказывай всё с самого начала.
8.
Взять Колю с собой. Предложение заманчивое, только... Константин пока не знал, как это сделать. Расставшись после долгой беседы с вновь обретённым друганом и договорившись о встрече на нейтральной территории завтра, аналитик задумался. Возвращаться к своим «баранам» ему сейчас не хотелось. Он решил побыть один в старом мире и подумать. Крепко подумать.
Почему он тянул с материализацией своей избранницы в Лимбо? На этот вопрос, наверное, Константин не смог бы ответить даже себе. Он скрупулёзно занимался обустройством будущего уютного гнёздышка, как заботливый рачительный самец... сороки тащит в «дом» каждую ветку и любую блестящую штучку, привлекшую внимание, так и аналитик таскал-мастерил-переделывал-вновь-забраковывал возводимое собственноручно денно/нощно жилище. После нескольких таких неудачных попыток с постройкой бунгало собственными силами, аналитик решил-таки довериться джинну и «заказал» себе к утру нет-нет, не хоромы царские и не терем тесовый с палатами изразцовыми — просто небольшой коттедж на берегу. Всё чин по чину с утра и получил, как заказывал: добротный двухэтажный дом с витринными окнами во всю фронтальную стену первого этажа с видом на пляж, джакузи, бар, бассейн на заднем дворе, всё в комплекте прилагалось, как и замысливалось. Дело осталось за малым. Достать из «гипер-пространства» хозяйку всего этого великолепия.
Вдохновенный обещанием Константина сделать всё, что в его силах для осуществления задуманного — математик принялся восторженно рассказывать о своей пассии. Слушая друга, аналитик ощущал смутное беспокойство, снова и снова ловя себя на мысли, что ему в рассказе товарища не даёт покоя какой-то нюанс. Будто всё происходящее что-то смутно ему напоминает. Только никак не мог взять в толк, что же именно. Складывалось ощущение, что его Лимбо самостийно вторгается в его мир. Старый мир. Не потому ли Константину расхотелось туда возвращаться. По крайней мере сейчас.
Проснувшись на следующее утро, аналитик почувствовал бодрость и прилив сил, даже б0льшие, чем в первое утро своего «творения». Наскоро перекусив, он быстро собрался и, так как до встречи с Николаем времени в запасе было ещё вагон, решил немного прогуляться. Денёк выдался на редкость ясным и тёплым, и Константин, неспешно шагая по бульвару, наслаждался солнечным светом, льющимся словно бы отовсюду. Не впервые ли он тогда задумался о том, что можно и в этом мире жить радостно и приятно, если... Главное, хорошо в нём устроиться. Он усмехнулся. «Ладно, проехали» - решил. Сейчас главное, помочь другу. «Или себе» - тут же откликнулось что-то из глубины. Константин, уже успев понять, что «внутренний голос» ошибается редко, прислушался и даже остановился на полушаге. Но подсознание чревовещать больше ничего не пожелало.
Николай поджидал друга в условленном месте. Его гладко выбритый и отутюженный вид удивил аналитика, заранее готового практически к любым метаморфозам влюблённого приятеля. На знакомого не первый год не особо заботящегося о своём внешнем виде, считающего, что следует судить не по одёжке, да и вообще ранее никогда не придающего значения таким «мелочам», как оторванная пуговица или не первой свежести рубашка — математик не походил в помине.
- Здор0во! - Константин пожал вспотевшую ладонь товарища.
- Привет. Ну что пойдём, я Вас познакомлю.
Аналитик конечно оставлял за будущей спутницей право на собственные желания и интересы, однако... Он посчитал для себя возможным осуществить её материализацию только по готовности. Собственной полной боевой готовности. Константину вовсе не хотелось, чтобы женщина стала свидетельницей всех «чудес», на которые способен. «Меньше будет знать — позже состарится» - внушал он себе, всё оттягивая и оттягивая момент встречи, всё обустраиваясь и прирастая разными мелочами, которые только может помыслиться его взбалмошной подруге. От булавок до черепаховых гребней, от шкатулок, инкрустированных перламутром, до габардиновых штор, от бесшумной стиральной машины последней модели до, леший его знает, чего ещё — даже не задаваясь практичным до абсурдности вопросом: а нужно ли будет вообще всё это ей...
- Здравствуйте, я Тайша, - юная тоненькая девушка протягивала ему узкую ладошку. Константин вышел из своей уже практически привычной сомнамбулической задумчивости и внимательно посмотрел на новую знакомую. Её фиалкового цвета глаза искрились улыбкой, а вся фигурка казалось была залита неоновым, будто и не солнечным вовсе, светом. И от взгляда её лучистых "с бесенятами" глаз у аналитика внутри будто что-то оборвалось. Снова появилось ощущение, что Лимбо беспардонно протянуло свои щупальца в этот мир. Как такое может быть? Он чувствовал себя обманутым. Ведь это должна быть его женщина! Именно такой он её себе и «придумал». Он сам и никто другой. Так откуда она здесь и почему, чёрт его возьми, встретилась Николаю? Константин похолодел. Но надо что-то говорить, заполнить неловко повисшую паузу.
- К-константин, - сглотнув подступивший к горлу спазм, нечленораздельно промямлил.
9.
Он тупо сидел, глядя на самый прекрасный за всё время, что провёл в своём новом мире закат, но совершенно не замечал представшего его взгляду великолепия. И зачем теперь ему это всё? Для чего? Для кого? Константин был погружен в крайнюю степень депрессивного состояния. Вспоминалось, как они гуляли втроём по вечерним улицам городка. Как весело и задорно смеялась Тайша, его Тайша, не выказывающая, как ему показалось, никакого особого отношения к Николаю. Или аналитик видел то, что ему хотелось видеть?
Он снова и снова прокручивал события вечера, вспоминая всё до мелочей. Её лукавую улыбку, освещающую не только уголки глаз — кажется даже самые кончики её пальчиков. Очаровательных тонких пальчиков. Лёгкую, грациозную, танцующую словно походку. Её смех. Непосредственный заливистый детский смех. Изящество каждого движения и особую, какую-то странноватую что ли, хрупкость. Словно у куклы. Нежной воздушной фарфоровой куклы, которую страшно брать в руки из-за опасения уронить, сломать. И в какой-то момент наблюдения за девушкой друга, Константин вдруг отчетливо понял, что не должен. Как бы она не привлекала, не манила его — он не станет отнимать у будущего счастливого обладателя его драгоценный грант. И даже не потому, что она ему годится в дочери по сравнению с более молодым Николаем. И не потому, что как верно считается — отбить девушку у товарища, мягко говоря, нехорошо. Просто потому что иначе... иначе не сможет он жить в своём Лимбо спокойно и счастливо, как до этого. Даже с ней. Особенно с ней. Выбор. В этот момент он отчётливо понял одно: у каждого должно быть это право. Право ВЫБОРА. Не только у него. Константина.
Когда он это осознал, ему стало легче. Не то чтобы мир расцветился вдруг волшебными красками или умопомрачительный закат неожиданно вдруг обрёл в лице аналитика восхищённого созерцателя... Не то. У Константина возникло такое чувство, что он понял нечто. Открыл для себя что-то очень важное, что сразу возможно не получится полностью осознать, но потом. Потом понимание этого главного поможет ему. Поможет обрести себя нового. Возмужавшего что ли, нового себя?
А ещё понял, что в лице Тайши Лимбо даёт Константину подсказку. Теперь он понял, что напрасно хотел буквально всё предучесть и предугадать. Напрасно старался подготовиться и оттягивал минуту воссоединения со своей половинкой. Женщину невозможно запрограммировать заранее или перенастроить потом. Она всегда Тайна, полная самых невероятных сюрпризов и неизмеримый кладезь новых открытий. Открытий, заранее неизвестно чего именно. Всё это он и увидел в Тайше, а увидев вдруг рассмеялся, как Будда на третий день созерцания моря. Своего внутреннего моря*. Женщину своей Мечты не нужно предугадывать. Разве не в этом её упоительная притягательность?
Жить в послушном Лимбо ему оставалось всего одну ночь... одному. Константин спал и ему чудилось, что из морских волн на берег выходит самая восхитительная женщина. К нему. Его пленительная богиня. Царица его грёз. Воплощение всех невысказанных желаний и самых смелых фантазий. Она улыбается, приближаясь к аналитику, а обоняние его улавливает невыразимо чарующий аромат, распространяемый вокруг этим дивным творением его разума. Аромат душистых трав и цветущего разноцветья лугов с примесью чего-то ещё... такого знакомого. Константин силился понять и никак не мог взять в толк, чего именно. Он старался сбросить путы сна, сковывающего сознание, кинуться навстречу своей красавице, заключить в объятия, чтобы никогда не отпускать. Но безвольное непослушное тело никак не хотело подчиняться. Огромным усилием воли аналитик прогнал остатки сна и тут неожиданно вспомнил. Как он мог забыть этот запах?
Зелёные щи.
-------------------------------------
Созерцание внутреннего моря* - по одной из легенд, перед тем как стать Бодхисаттвой, Будда неподвижно просидел на берегу моря в медитативном созерцании набегающих на берег волн. В память об этом знаменательном для исповедующих буддизм событии, некоторые практики, чтобы достичь Просветления, предлагают проводить медитации созерцания ВНУТРЕННЕГО моря.