ЧЕРНОБЫЛЬСКАЯ ТЕТРАДЬ
Фрагмент
«Гибель экипажа «Чэлленджера» и авария на Чернобыльской атомной станции
усилили тревогу, жестоко напомнили, что люди ещё только осваиваются с теми фантастическими могучими силами, которые сами же вызвали к жизни, ещё только учатся ставить их на службу прогрессу», — сказал Михаил Сергеевич Горбачёв в своём выступлении по Центральному телевидению 18 августа 1986 года.
Такая предельно трезвая оценка мирному атому дана впервые за тридцать пять лет развития атомной энергетики в СССР. Долгие годы наши учёные в печати, по радио и телевидению сообщали нам нечто прямо противоположное. Мирный атом преподносился широким кругам общественности, как чуть ли не панацея, как верх подлинной безопасности, экологической чистоты и надёжности. Дело доходило почти до восторга, когда речь шла о безопасности атомных электростанций.
«АЗС – это дневные звёзды! – восклицал в 1980 году в журнале «Огонёк» академик М. А. Стырикович – Мы усеем ими всю нашу землю. Совершенно безопасны!»
Землю усеяли... «Атомные реакторы – это обычные топки, а операторы, ими управляющие, – это кочегары», — популярно разъяснял широкому читателю заместитель председателя Государственного комитета по использованию атомной энергии СССР
Н. М, Синёв. Это была во всех отношениях удобная позиция. Во-первых, успокаивалось общественное мнение, во-вторых, оплату труда на АЭС можно было приравнять к оплате на тепловых станциях, а в ряде случаев сделать её даже ниже.
«Отходы атомной энергетики, потенциально весьма опасные, настолько компактны, что их можно хранить в местах, изолированных от внешней среды», – писал 25 июня 1984 года в «Правде» директор Физико-энергетического института О. Казачковский. Заметим, что когда грохнул чернобыльский взрыв, таких мест, куда можно было бы выгрузить отработанное ядерное топливо, не оказалось, и хранилище пришлось строить рядом с аварийным блоком в условиях жестких радиационных полей, переобучая строителей и монтажников.
«Мы живём в атомной эре. АЭС оказались удобными и надёжными в эксплуатации. Атомные реакторы готовятся принять на себя теплофикацию городов...» —
писал О. Казачковский в том же номере «Правды». На замечание, что расширенное строительство АЭС в пригородных зонах может встревожить население, академик
А. Шейдлин реагировал в «Литературной газете»: «Тут много от эмоций. Атомные электростанции нашей страны совершенно безопасны для населения окрестных районов. Никакого повода для беспокойства просто не существует».
Особую лепту в пропаганду безопасности АЭС внёс председатель Государственного комитета по использованию атомной энергии А. Петросьянц:
«...АЭС полностью независимы от источников сырья (урановых рудников) благодаря компактности ядерного горючего и продолжительности его использования. АЭС весьма перспективны в отношении использования мощных энергоблоков... АЭС как производители энергии являются чистыми источниками энергии, не увеличивающими загрязненность окружающей среды».
И далее: «Всё ещё бытующий некоторый скептицизм и недоверие к атомным электростанциям вызваны преувеличенной боязнью радиационной опасности для обслуживающего персонала станции и, главное, для населения, проживающего в районе её расположения... Эксплуатация АЭС в СССР и за рубежом, в том числе в США, Англии, во Франции, в Канаде, Италии, Японии, ГДР, ФРГ, показывает полную безопасность их работы при соблюдении установленных режимов и необходимых правил. Более того, можно поспорить, какие электростанции более вредны для организма человека и окружающей среды – атомные или работающие на угле...».
А. Петросьянц умолчал, что тепловые электростанции могут работать не только на угле и нефти (кстати, эти загрязнения носят локальный и отнюдь не угрожающий характер), но и на газообразном топливе, которое добывается в СССР в огромных количествах и, как известно, транспортируется и в Западную Европу. Перевод тепловых станций европейской части нашей страны на газообразное топливо мог бы полностью исключить проблему загрязнения среды обитания золой и серным ангидридом. Однако А. Петросьянц и эту проблему поставил с ног на голову, посвятив целую главу загрязнению среды от станций, работающих на угле, и умолчав о конечно же известных ему фактах радиоактивных выбросов от АЭС.
Сделано это ради оптимистического вывода: «Приведенные выше данные о благоприятной радиационной обстановке в районах расположения Нововоронежской и Белоярской атомных станций типичны для всех АЭС Советского Союза. Такая же благоприятная радиационная обстановка характерна и для атомных электростанций других стран...» Между тем А. Петросьянц не мог не знать, что весь период эксплуатации начиная с 1964 года первый двухконтурный блок Белоярской АЭС постоянно выходил из строя: «козлили» топливные урановые сборки, ремонт которых проводился в условиях сильного переоблучения эксплуатационного персонала. Длилась эта радиоактивная история почти без перерыва пятнадцать лет. Кстати сказать, на втором, уже одно-контурном блоке той же станции в 1977 году расплавили 50 процентов топливных сборок атомного реактора. Ремонт продолжался около года. Персонал Белоярской АЭС довольно быстро переоблучили, и пришлось для использования в грязных ремонтных работах командировать людей с других атомных электростанций».
Григорий Медведев
(« Новый мир», 1989, № 6).