Лучатся светлячки лампадок.
На окнах - занавесь зари.
Я славлю с кроткою отрадой
Денёк, что Бог мне подарил.
Невидимой рокочут лирой
Слова церковного чтеца,
О чудесах созданья мира,
По воле Вышнего Творца.
В том мире было место Рая.
Был Змей в Раю хитрее всех:
Адама с Евой, соблазняя,
Увлёк он их на первый грех.
Так грешники расстались с Раем.
Творец оттуда их изгнал.
С тех пор из-за двоих страдаем
Всем Человечеством сполна.
Хотя и сами, волей рока,
Грешим и нагрешили впрок.
А из Адамова порока
Не извлекли себе урок.
Я от смутьянского тумана,
Грешил, как истый коммунист,
Обманутый и сам обманно
Дружил со словом «атеист».
Спешил вперёд, но, сделав роздых,
Открыл вдруг то, в чём был не нов:
Всё – призрак, даже в небе звёзды.
Смысл истин – в книге «Часослов».
По чину книги той - вечерня.
В ней, у закрытых Царских врат,
Поочерёдно, с тихим пеньем,
Молитвы нынче вновь звучат.
Перед служителями храма
Врата закрыты не спроста:
То символ грешности Адама,
Надежд на милости Христа.
Свечением лампад облиты,
Внимают Лики всем с икон.
Зовут «светильные молитвы»
В храм благодати перезвон.
Та благодать, как голос Бога,
(То ль в радости, то ли в укор?)
Сопровождает до порога,
С порога - на церковный двор…
У паперти, под стоком крыши,
Где каплет льдистая вода,
Возник юродивый, из нищих,
Чтоб милостыню я подал.
Подал «червонец», что берёгся
На хлеб. А нищий говорит:
«Ты, милай, Бога-то не бойся!
Он строгай! Но тебя простит!»
На снимке: наш храм Святителя Николая Мерликийского,
у Соломенной сторожки. Фото автора.