Мое второе путешествие в Индию
Начало: гребешки и русская ведьма
Мое второе путешествие в Индию началось в пробке – я застряла, стоя в маршрутке, буквально в пятистах метрах от собственного дома. Придерживая ногой рюкзак, трясущимися руками достала телефон и с облегчением обнаружила, что затор относительно небольшой, так что на поезд до Москвы, слава богу, удалось успеть.
А в Дели меня доставили бизнес-классом. Я и не знала, что места в эконом-классе иногда почему-то заканчиваются и бедных людей сажают в бизнес. В общем, в самолете мне неожиданно выдали синие тапки, косметичку со всякой хренью и кормили гребешками, равиоли и мороженным на десерт.
Кульминацией стала посадка, когда передо мной вдруг образовалась более пожилая проводница, выразила свою благодарность за мое тут присутствие и с придыханием спросила: «Вы боитесь летать?». «Да», – честно ответила я. «Хотите, держитесь за мою руку!» – предложила тетя с воодушевлением. «Не хочу», – сказала я, но заботливая дама не унималась и рассказала мне о свой карьере стюардессы: «30 лет – взлеты и посадки! Взлеты и посадки!» Я уже не знала, что делать, может, все-таки подержать ее за руку, вдруг ей поможет? Но тут самолет наконец приземлился в Дели. Там была ночь и 25 градусов по Цельсию.
Мы с моим попутчиком Сашей оказались в аэропорту им. Индиры Ганди и вместе со всеми пошли по коричневым коврам, вдыхая запах волшебной сраны, который ни с чем не спутаешь, но тут к нам прибилась молодая девица. Оказалось, что она из нашего самолета и не знает английского. Сначала она просто спросила разрешения идти рядом с нами, потом принуждала Сашу свернуть совсем не туда, потому что ей что-то там показалось, потом стала возражать, когда я предложила войти внутрь павильона, где оформляют «Е-визу», а не сидеть тут на корточках, на дороге, заполняя кривыми буквами форму одной ручкой на троих. В итоге, когда мы оказались в очереди на получение «Е-визы», эта очередь была уже чудовищных размеров, как будто там стояли все пассажиры нашего самолета и еще пары других. А все потому, что этим счастливым людям впереди нас не попалась на их пути русская ведьма без знания английского.
Однако, на самом-то деле, торопиться нам было некуда, ведь ночевать планировалось тут же, в аэропорту.
Ночь прошла хорошо. Ведьма отлипла, она летела на Гоа (куда же еще), а мы встретили других, гораздо более адекватных наших попутчиков, – Наташу и Ульяну. Где-то через час блуждания по доместик депаче, мы нашли удобные стулья и легли. Т.е. легли почти все из нас, вернее, только Наташа. Просто у нее уже был опыт спанья на этих удобных стульях, а у нас еще нет.
Тут мне на помощь опять пришел мой английский, уже во второй раз. Первый был, когда через полтора часа стояния за «Е-визой», мы с Сашей искали наш багаж. А тут я выяснила, что в одном конце доместик депаче есть отель, где можно принять душ за 700 руб., а в другом конце – за 500 руб. Естественно я выбрала за 500, но оно оказалось «нот эвалейбл» по причине глубокой ночи по индийскому времени. Я даже почему-то не удивилась, пошла в туалет – и тут традиционная индийская подмывалка открылась для меня совершенно в новом свете!.. В общем, завершив водные процедуры, я вернулась к стульям, где уже лежали мои попутчики, и тоже попыталась уснуть.
Утром принимать душ уже не хотелось, хотелось быстрей улететь, но не тут-то было. Когда мы подошли к табло, оказалось, что наш рейс отложен на непонятное время, и зарегистрироваться на него через терминал тоже не получается. Зато мы продолжили обрастать другими членами нашей группы, Настя подключила мне аэропортный вай-фай, и жизнь заиграла новыми красками.
Рейс отложили где-то на час, и следующий перелет пролетел незаметно: сначала нас кормили, а потом я стояла в очереди в туалет.
Приземлившись в аэропорту Гаи, мы сели в три тук-тука и помчали менять деньги. Вечерело. Нам достался молчаливый взрослый водитель с говорливым помощникам примерно лет двенадцати. Это очень распространенная комбинация в индийском извозчичьем сервисе. Когда, после обмена денег в Бодхгае, встала задача довести нашу тройку до центра Випассаны, очень быстро выяснилось, что наши драйверы не знают, куда ехать.
Смеркалось. Тук-тук ездил кругами по городу, а мальчишка показывал на пальцах, что с нас уже не 200 рупий, а все 400. Парни рядом со мной сдержанно возражали по-русски, а я сидела и ругала себя за то, что не списала адрес Центра куда-нибудь в блокнот. Вдруг Игорь заметил какой-то указатель, который мы только что проехали. Я стала объяснять ребенку, что надо вернуться и прочитать надпись. Не смотря на мой твердый интермидиет, парень меня не понимал. И тут, наконец, боги Бодхгаи услышали наши молитвы (я, кстати, совсем забыла, что надо молиться, наверно, это Саша помолился за всех нас, или Игорь). В общем, рядом с нашим рикшей вдруг затормозил точно такой же раздолбанный тарантас, оттуда высунулся древний индийский дядька, начал спрашивать меня, куда нам надо, а потом на хинди объяснил воителю, куда нас везти.
Курс в Дхамма Бодхи: о китайских девушках и подушках
Когда мы приехали в центр Випассаны «Дамма Бодхи», там уже сидели наши и регистрировались на курс. Все два компьютера для заполнения формы были заняты, поэтому, по совету Тани, я пошла есть и сдавать ценности. Когда я вернулась, чтобы заполнить форму, выяснилось, что нужен паспорт, который я уже сдала как ценность. Пока я ходила туда-сюда, компьютер опять заняли. Я купила рулон туалетной бумаги за 65 руб., мне выдали постельное белье, блокнот, ручку и книгу по Сатипаттхана-сутте на английском. Потом, поедаемая комарами, я заполняла форму, а когда, наконец, закончила, и готова была двинуть в комнату, Таня сказала, чтобы никто не уходил, потому что сейчас будет организационное собрание.
«А где женский менеджер?» – спросила Настя. Мы сидели в небольшом зале и смотрели на неторопливое представление индусов-мужчин, которые планировали служить на нашем курсе. Собрание затягивалось, и я подумала, нафига Настя своими вопросами затягивает его еще больше? Ей кстати, ответили, чтобы не волновалась – специально для нас будут служить три китайские девушки.
Когда я оказалась в своей комнате, то обнаружила там Ульяну, с которой мы давно уже были знакомы, и на этот раз, не сговариваясь, каким-то чудом купили обратные билеты на один рейс.
Я радостно помылась, стала привязывать веревки, чтобы повесить полотенце, и вдруг заметила, что на моей кровати, кроме матраса, больше ничего нет. Поверив Тане, что в Центре «все необходимое есть», я привезла с собой только наволочку.
Сразу вспомнилась дотошная Настя, потому что вопрос о добыче подушки неожиданно встал для меня ребром. В русском подмосковном центре Випассаны решение подобной задачи обычно не вызывает трудностей – достаточно немного походить по корпусу, чтобы обнаружить закрома родины с подушками, одеялами и пледами. Но в Индийском центре осмотр близлежащих достопримечательностей дал нулевой результат. Китайских девушек тоже как-то не наблюдалось.
Пока я размышляла о нелегкой судьбе медитаторов Випассаны на чужбине, раздались удары гонга, и передо мной внезапно возникла она – вожделенная китайская девушка (позже выяснилось, что она из Вьетнама). «Ай нид пиллоу», – сказала я, разумеется без артикля, но девушка позвонила у меня перед носом в колокольчик, дав поняв, что начинается курс и прямо сейчас нужно идти медитировать. Продвигаясь к залу для медитации, я увидела местных и повторила свою просьбу о подушке симпатичной индийской девушке. Та кивнула и спросила номер моей комнаты.
Дальше все пошло своим чередом, мы засели на курс, дали обет молчания на неделю, а потом я вернулась в комнату и снова обнаружила там Ульяну и свою пустую кровать. Что было в моем распоряжении? Две наволочки, одна чистая простынь и одна простыня, на которую, видимо, покакало стадо голубей. Все дело, конечно, было как раз в голубях, потому что, посмотрев на загаженное ими белье, я снова двинулась в путь.
Никаких служащих нигде не было, у них началось очередное собрание, зато мои земляки в темноте потихоньку стекались к дверям зала. Мы не задавали друг другу вопросов, и так все было понятно, к тому же – обет молчания. По моим ощущениям уже давно наступила ночь.
Припомнив предыдущую ночевку в аэропорту, я стала присматриваться к удобным стульям перед столовой, но тут Маша двинулась поближе к залу, где как раз заседали наши служащие, и я решила последовать за ней. Когда я поднялась наверх, то увидела новую китайскую девушку, вернее, женщину, которая вслух зачитывала Машину записку – там тоже говорилось про подушку и постельное белье, я даже не удивилась. Маша изъяснялась жестами, а я протянула китаянке засиженную голубями простынь.
Женщина, кстати, оказалась очень отзывчивой, она нам сразу сказала: «Девчонки, идите-ка вы лучше спать!». Но я ей зачем-то возразила: «Как же мы пойдем спать, если у нас нет необходимого для этого оборудования?!» Маша, судя по лицу, полностью поддерживала мой тезис. «Ну, вы понимаете, – не унималась наша служащая, – я же просто китаянка, и где у этих индусов их подушки, я не знаю, они все сидят сейчас на собрании, так что вы не волнуйтесь, а валите лучше спать». Я как-то прониклась ее изысканно-вежливой английской речью, даже вспомнила, как трудно китайцам осваивать английский. Эта интеллигентная тетя в очках говорила просто отлично, вот я и решила все-таки пойти спать.
Устроив под голову что-то из одежды, я уже, наверно, задремала, но тут в дверь тихонько постучали. В коридоре стояла молодая «китаянка» и протягивала мне наволочку. «Это уже третья наволочка», – подумала я и сказала: «Пилоу». И тут заветная подушка оказалась у меня в руках!
На следующее утро я проснулась с небольшим синяком на физиономии. Видимо, именно на мне подушки для головы у индусов закончились, и я получила ту, что для задницы. Я проспала на ней все девять ночей курса.
«Иногда требуются огромные усилия, чтобы ничего не делать», – сказал Гоенка-джи из магнитофона однажды вечером. Шел, наверно, шестой или седьмой день курса Сатипаттханы. Жаль, что я не услышала этого раньше, тогда истории с подушкой, возможно, удалось бы избежать.
Этот курс у простых випасанцев считается продвинутым – там другие лекции, скучные, и русский перевод все время прерывается бормотанием Гоенки на пали. Я сидела и все записывала в блокнот, потому что это была моя четвертая Сатипаттхана, и лекции трех предыдущих курсов я уже проспала.
Написать что-то конкретное про курс медитации очень трудно, ведь это занятие до сих пор является слишком необычным для большинства из нас. Когда люди читают о чем-то подобном, то первой в их голову приходит мысль о секте. Стандартная человеческая голова уже настолько забита стереотипами, что я не чувствую в себе сил что-либо объяснять или, не дай бог, проповедовать.
Просто представьте: вы живете своей обычной жизнью, (ну, вы лучше меня, наверно, знаете свою обычную жизнь) и вдруг бац! – маленькая темная келья в индийской пагоде. Там душно и ничего нет, кроме подстилки и подушки на полу. Вот на этой подстилке вы и сидите 8-10 дней напролет. Конечно, у вас нет с собой мобильника, но сидите вы не просто так, вы заняты наблюдением за своим дыханием и за своими ощущениями в теле. И да! Это в Индии, где тепло, и море-океан, и прочая экзотика.
Разумеется, во время курса происходит множество интересных событий. Например, на обед практически каждый день давали кефир! А еще пару раз на столе красовалась миска с вареной картошкой в мундире, и можно было не кушать рис с перченой овощной хренью.
Не смотря на обет молчания, у нас была возможность много и интересно общаться. Например, каждый раз, направляясь в свою будку, вернее, в келью, я пыталась опознать, какие тапки у входа в пагоду принадлежат моей зимней подруге Наташе Б. С Наташей мы не виделись вот уже восемь месяцев, и, честно говоря, я по ней скучала.
Другим ярким событием курса стал мой вопрос учителю. Задать вопрос я решилась впервые за семь лет практикования Випассаны. И учитель мне даже ответил, он сказал: «Об этом будет потом». Однако «потом» пока что ничего не было.
Бодхгая: храм Махабодхи и другие помощники
После курса мы поехали в Бодхгаю и заселились в тот же самый Анукул-гестхаус. Его хозяин (или кто-то типа), даже узнал нас, зимних паломников. Позже этот молодой индус рассказал мне, что с 2012 года он отсидел два курса Випассаны, и настоящим шоком для него стало содержимое нашего ума – каким мусором набит наш мозг, особенно когда ты постоянно думаешь про деньги.
Тут, кстати, произошло историческое воссоединение меня и моей подруги и соседки Наташи Б. С зимы Наташа уже значительно продвинулась в практике: отсидела два длинных курса и сожгла два кипятильника.
На этот раз нам достался прекрасный двухместный номер с окном, которое открывалось в стену. Если вы сейчас подумали, что тут у меня, наверно, какая-то стилистическая ошибка, то нет – кирпичная стена соседнего здания вплотную примыкала к нашему окну, так что никакие виды снаружи не могли отвлечь нас с Наташей от самых разнообразных дел.
Сначала мы, как обычно, натянули веревки для сушки, но вскоре выяснилось, что на крыше здания сушить белье гораздо быстрее и удобнее. Следующей новостью стала прямая трансляция звуков из нашего туалета в соседнюю комнату, где, к счастью, жили наши же девочки, все та же Маша. Я, кстати, так и не спросила у нее про подушку – что ей в итоге досталось? Потом Наташа сожгла еще один кипятильник, и жизнь потихоньку пошла своим чередом – утром и вечером мы ходили медитировать к храму Махабодхи, а днем поднимались на близлежащие горы, отмеченные в древности присутствием там Будды и/или его коллег.
Бодхгая – маленький город: большой храм Махабодхи и несколько улиц с лавками, отелями и гест-хаусами вокруг. Это очень значимое место для всех буддистов, потому что тут растет то самое дерево Бодхи, под которым Будда в свое время достиг просветления. Конечно, маловероятно, что дерево ТО САМОЕ, но, тем не менее, не нужно быть опытным медитатором, чтобы ощутить всю силу данного места.
Однако одним прекрасным полднем ребята уехали в паломничество, а я, оставшись совсем одна, пошла искать Ульяну. Мне было известно, что она живет в отеле «Хотель-скул» (или как-то так), недалеко от статуи Большого Будды.
Кстати, Большого Будду я нашла без труда, он стоял, очень заметный, однако нужного мне отеля поблизости не наблюдалось, и интернета у меня в телефоне тоже не было. Под солнцем я одиноко шла по дороге, стараясь прикрыть бейсболкой растерянно-хмурое выражение лица. Рабочий полдень в Бодхгайе в конце октября, – наверно, градусов тридцать. Я шла, и, как обычно, время от времени рядом со мной начинал идти какой-нибудь добрый индус-хелпер, который искренне хотел помочь. Если вы белый человек, одиноко бредущий по индийской улице, то будьте готовый к щедрой помощи со стороны местных жителей.
Видимо, самочувствие мое было не очень, потому что, когда рядом остановился тук-тук с двумя чуваками, я зачем-то спросила у них про вожделенный «Хотель-скул». Они что-то посмотрели в мобильнике, показали мне в ту сторону, откуда я только что пришла, и попросили за свою ценную информацию 20 рупий (примерно 20 руб.). Я отдала им двадцатку, хотя точно знала, что отеля там нет, в указанном ими направлении находилась обычная школа.
Обойдя статую Будды кругом, я решила, вместо Ульяны, пойти поискать Тибетский рынок, и через некоторое время вдруг поняла, что вообще уже не ориентируюсь на местности. Хелперы по-прежнему спешили мне на помощь, но теперь я сопротивлялась более усердно.
Тем более удивительно, что в какой-то момент, в ходе своего бесцельного перемещения, я вдруг обнаружила рядом молодого индуса на мотоцикле. Он хорошо говорил по-английски, и я сама не заметила, что зачем-то отвечаю на его вопросы.
– Откуда ты? – спросил индус.
– Из России.
– Ну, слава богу, – выговорил парень на чистом русском.
Я вообще не удивилась, ни в тот момент, ни позже, когда выяснилось, что по-русски он знает только эту фразу. «Ну, слава богу», – сказа он опять, а потом, уже по-английски, зачем-то рассказал мне про своего одноклассника Леонида, с которым он учился в Швейцарии.
Я живу на свете уже довольно давно, и это нисколько не мешает мне быть лохом. Даже осознание данного факта нисколько не исправляет ситуацию. Короче, слово за слово – и я сижу на багажнике байка, вцепившись в индуса двумя руками, чтобы не упасть в канаву на очередном повороте. За десять минут он привез меня к дверям «Хотель & Скул» и взял за это 200 рупий. Я все еще думаю, что это было по-божески.
Так что Ульяна досталась мне дорогой ценой. Она, конечно, достойна отдельной главы и, может быть, даже не одной. Потому что, как выяснилось, она человек интересный и очень необычный. В зимнем паломничестве я не смогла этого оценить, потому что мы с ней тогда вращались в разных кругах. Нас было 30 человек, и круги пересекались только время от времени.
Думаю, в момент моего более близкого знакомства с Ульяной как раз и наступило то самое «потом», о котором учитель сказал мне во время курса. А «потом» для того, чтобы написать об этом, к сожалению, пока еще не наступило.
Если ты живешь в Бодхгае три дня, то все вокруг тебя уже знают. Когда утром, перед отъездом, я пошла в последний раз помедитировать у храма, многие владельцы лавок вышли, чтобы пожать мне руку (фигурально выражаясь), думаю, они надеялись, что я куплю у них что-нибудь еще. Более того, на пути мне попался тот мой самый дорогой друг, правда, теперь уже без мотоцикла. Он рассказал, что работает волонтером в организации для слепых, и они учат таких людей читать и обслуживать себя в быту. И если у меня еще осталась дана, то они будут очень рады моему визиту.
Храм Махабодхи тоже оставался прежним: вокруг множество азиатских (и не только) буддистов, которые молятся, поют, тащат какие-то подношения, совершают простирания или просто сидят тихо. Вокруг храма бурлит обычная повседневная жизнь: кто-то ест, кто-то читает священную книгу.
В последний раз я брела по самому большому кругу, и навстречу мне двигалась группа каких-то экскурсантов. По этой стороне, вдоль всего пути, располагались большие золотистые барабаны с мантрой, отпускающей грехи. Для отпускания грехов, экскурсанты вращали барабаны с энтузиазмом, но не в ту сторону. И тут у меня из-за спины вдруг вышел какой-то древний дед. Он был в лыжной шерстяной шапке и традиционном для монахов оранжевом одеянии. Дед попытался наставить бодрых вращателей на путь истинный, но те, по всей видимости, не понимали его языка. Тогда старик махнул рукой, стал останавливать барабаны и закручивать их в правильном направлении. А потом он ткнул меня в бок, радостно поприветствовал и, указывая на барабаны, обратился с вежливой просьбой: давай, мол, помогай!