Кола совсем не нравился Баг. Он вообще не любил тех, кто умеет складно врать и симулировать болезнь, ибо такое делается неспроста, с дальним умыслом. Но противиться чарам своей возлюбленной он был бессилен.
Ночью они лежали без сна бок о бок, но каждый думал о своём. Колдун сосредоточенно размышлял о том, что мир, безусловно, велик, и его Лес и Замок – лишь крошечная крупица его. Но стоит ли Большой Мир, его пёстрая, громогласная суета и крикливые обитатели, хотя б малой части от этой крупицы? В конце концов, он в состоянии сотворить для неё любую новенькую безделушку, развлечь магическими фокусами, изобразить представление, показать калейдоскоп картинок со всего света, накормить по-королевски, обновить библиотеку, соткать из воздуха любую ткань.
А Ката, истинное сокровище Замка и одинокой души Колдуна? Стоят ли все сокровища мира хоть чего-то в сравнении с тем счастьем, что она дарила ему?
А девушка думала о том, что она сгинет тут в безвестности, и никогда не познает настоящей жизни, бурной, кипящей, увлекательной, неотразимой, многолюдной. Никогда не узнает, что такое поклонение красивых и сильных мужчин! Как увлекательна яркая и блестящая ночная жизнь модного курорта! Что такое кинематограф и как здорово стать звездой экрана! Каковы на вкус необыкновенные яства от величайших мастеров кухни, как красят женщину наимоднейшие наряды, как неотразимы величественные и прекрасные многоязыкие города! И каково это – мчаться на великолепном белом лимузине по широкому проспекту!
Ей приходила в голову чудовищная в своей простоте и красоте гипотеза: ежели в Замке Колдуна ничего не происходит просто так, то появление случайного странника вовсе не случайно, оно было предопределено, оно случилось для того, чтобы она прозрела и возжелала новой жизни.
Так они лежали до утра, погружённые в тяжкие раздумья, и вздыхали, и ворочались, и на любовь не оставалось времени. Кола в своих размышлениях и не заметил, как Ката постепенно влюбилась в молодого человека, искателя приключений.
А Баг чувствовал, что мало-помалу начал надоедать Хозяину, что симулировать плохое самочувствие становится всё сложнее, что подобраться к сокровищам Замка в одиночку невозможно, как и склонить Кату к флирту и сотрудничеству под бдительным и вездесущим Оком Колдуна.
И он усилил нажим на Кату в те редкие минуты, когда оставался с ней наедине. Целовал руки, без конца говорил комплименты, расписывал весёлую жизнь в Мире и вздыхал, давая понять, что без такой хорошей девушки жизнь не будет и вполовину так хороша и весела... Пока не сорвал первый поцелуй в щёчку. Такое событие было уже прогрессом, оставалось избежать слежки и поговорить с Катой наедине.
Такая возможность представилась нескоро: после поцелуя, такого страстного, но невинного по существу, Ката старалась прятать от него лицо и явно сторонилась. А Кола принял окончательное решение избавиться от гостя и высказал ему своё пожелание в отсутствие возлюбленной.
Баг попробовал возражать, даже уверял, что не прочь пожить в Замке до лета и помочь по хозяйству.
- Я даю тебе ещё три дня, и не более! – отрезал Кола. – Иначе – знаешь, что случится.
Ката заработалась в гостиной, протирая пыль и полируя зеркала, а Колдун, напротив, после сложных Магических Процессов по Укреплению Колдовского Королевства ушёл спать раньше. И тогда Баг тихонечко спустился вниз.
- Ката, почему ты избегаешь меня? – горестно вопросил он. – Я тебе не мил?
- Тсс, Кола не понравятся твои слова.
- Зато ты мне очень нравишься. И меня беспокоит твоё будущее.
- С чего бы это тебе беспокоиться? - фыркнула Ката. А у самой сердце захолонуло. – У меня есть, кому обо мне беспокоиться!
- Ката, почему бы нам ни поговорить начистоту? Да брось же ты, наконец, свои магические тряпки! От этих зеркал уже глаза режет.
- Начистоту? Вот я её и навожу, чистоту. Если зеркала и мебель не протирать время от времени, они обидятся.
- Ката, я серьёзен как никогда. Ты знаешь, мне осталось всего три дня…
- Баг, Кола спит. Но это не значит, что он не может проснуться. Да и во сне он прекрасно может слышать, что творится в Замке. Если захочет, конечно. В каждой комнате есть Приговор-Сплетник.
- Неужели в Замке нет ни единой комнаты, где можно остаться наедине с тобой? – в голосе Бага прозвучало неподдельное отчаяние, и Ката сдалась.
- Ну… Кола не всё время следит, - потупилась Ката.
- Не верится – последние дни он косо смотрит на меня.
- Ну… есть такая комната, - решилась Ката, заливаясь краской. – В левом флигеле. Там бывшая молельня его бабушки Мецы. Святое Место…
Баг отмахнулся: – Святое место – это то, где молятся Богу. А Колдунам и Колдуньям в святом месте нет места. Значит, его святое место совсем не святое.
Ката открыла рот от изумления. Баг теперь казался ей таким умным, что просто делалось страшно. Куда её нехитрым умениям и навыкам до его знаний и опыта!
Она торопливо вела Бага по широким коридорам, вела по узким коридорам, поднималась по витиеватой лестнице – и спускалась вниз, отводя руками Охранные Заклятия и читая Приговоры-Сплетники шиворот-навыворот, чтобы лишить их силы. И вот, наконец, они оказались в самой дальней и потаённой комнате, на 3-м этаже крайней башни. Кола рассказывал, что здесь его бабушка Меца, которая была уже очень древней и решила уйти из Мира, чтобы присоединиться к Союзу Духов, где уже давно обретался её друг-художник, провела тайные обряды, которые не должен был видеть никто из живых…
Она оставила любимому внуку свои Способности, свою Силу, свою Чёрную Ауру, свои Магические Предметы и свои Драгоценности – фамильную реликвию ещё с тех пор, когда в роду Мецы не было Колдунов.
Баг с любопытством оглядывался. Вот он, портрет знаменитой бабушки, о которой ему все уши прожужжали. А ведь хороша, истинно хороша! Чувствуется порода – не то, что в этой простушке Кате. Только взгляд чересчур пронзительный и давящий.
Нет, лучше не смотреть – от этого взгляда мурашки бегут по коже. Всё в этой беспокойной, ядовито-сиреневой комнате было пронизано трепещущим, живым пламенем множества светильников-плошек с ароматными свечками, не иссякающими с тех пор, как ушла Меца.
- Ты уверена, что здесь за нами никто не следит?
- Кола говорил, что это так. Здесь живут только мелкие Духи, охраняющие бабушкины вещи. На ночь они разлетаются по Замку. Но раз я тут, они тебя не тронут. Ведь на мне – жемчужное ожерелье, бабушкино Благословение!
Тогда Баг, не теряя времени даром, обнял Кату за плечи и привлёк к себе.
- А ты красивая! – зашептал юноша жарко. – Зачем тебе этот лес? Лес с чудищами? Ведь ты же не дикий зверь и не монстр, чтобы жить здесь и прятаться от людских взглядов, и не ручная зверушка, чтобы существовать в клетке! – и он погладил зардевшуюся Кату по золотым волосам. – Зачем тебе эта старая калоша, именующая себя Колдуном? Бьюсь об заклад, он уже не в силах создать ничего путного. И уж тем более, ничего путного не даст тебе. А ведь ты молода, у тебя вся жизнь впереди!
С этими словами Баг потянул Кату к себе. Странное, томительное чувство, зародившееся много раньше глубоко внутри, мурашками поползло по коже снизу вверх, ноги её ослабели, коленки подогнулись…
- Иди же ко мне! – страстно приказал Баг.
- Ах! – ответила Ката и пала в его объятия, и Баг впился в её соблазнительный, пунцовый рот.
- Ах, Баг, что ты со мной делаешь?
- То же, что и твой благоверный.
- Баг, я не имею права быть такой неблагодарной! Ведь Повелитель дал мне жизнь!
- Дал, а потом отнял, - резонно возразил Баг. – Ты так и завянешь тут, в глуши. Представь себе – вокруг тебя крутились бы десятки таких, как я. Нет, ну не совсем таких, конечно, - поспешно поправился он. – Но почти. Возможно, ты стала бы моделью. Совсем немного похудеть – и ты выступала бы павой по подиуму в роскошных нарядах. А вокруг сотни зрителей, и все смотрят на тебя, и аплодируют, и влюбляются, и умирают от желания познакомиться или просто прикоснуться… Или хотя бы почаще видеть…
На эти доводы нечего было возразить.
Наступил канун его ухода. Ката очень нервничала в этот день, и ночью, едва дождавшись, когда Кола уснёт беспокойным сном, тихонько покинула спальню и постучалась в комнату Бага, которому тоже не спалось. Он угрюмо размышлял, что уйдёт таким же обтрёпанным и нищим, каким и пришёл, что победа над Катой – случайность, что ему не перепадёт ни единого камушка, и даже возникшая симпатия к Кате напомнит о себе лишь неудовлетворением в душе и теле. И вдруг – такой нежданный подарок!
- Баг, возьми меня с собой, в большой Мир! – сказала она ему решительно.
- А захочет ли Повелитель тебя отпустить?
- Мне безразлично, захочет или не захочет, – заявила Ката. – Я сама себе хозяйка. К тому же, я тоже кое-чему научилась, кроме фокусов. Два-три заклинания – и он не встанет с кровати.
- Да ты крутая девчонка! – довольно ухмыльнулся Баг. – Но ты знаешь, что я нищ, разбойники ограбили меня подчистую, да и много ли богатства у странника? Нам не на что будет жить.
- И это тоже ерунда! – гордо вскинула голову Ката. – У Кола есть сейф (сердце Бага ёкнуло), он его никогда не закрывает, потому что ни один вор не посмеет залезть в дом, а если и залезет, то не сможет взять в руки и унести ни единой вещи. В этом сейфе – да ты и сам, верно, уже знаешь, - хранятся драгоценности, оставленные в наследство бабушкой Мецой. Думаю, на жизнь их хватит.
- Ты великолепна! – восхитился Баг. – Но после того как ты произнесёшь заклинания, позволь мне для верности связать твоего Хозяина. В вашем Замке найдутся верёвки?
- А как же! – самодовольно усмехнулась Ката. – Его бабушка когда-то держала в подвале пленников. Там до сих пор полно крепких и толстых канатов. И волшебных цепей.
- А разве не проще было обойтись заклинаниями? – удивился Баг.
- Конечно, проще. Но ей важно было не просто заставить – заклинания рано или поздно перестают действовать, а закрепить урок. А что действеннее физического насилия? Так она подзаряжалась магической энергией.
Баг содрогнулся, представив себя в роли заключённого колдуньи Мецы – и тут же унял тревогу: усмирив Колдуна, он окажет немалую услугу не только Кате, но и человечеству в целом. В мире слишком много прекрасных и увлекательных вещей: наука, искусство и техника шагнули далеко вперёд, люди теперь стали много умнее и образованнее. Так зачем же нужно потакать прихотям магов, лелеять и оберегать Колдунов, и вообще забивать голову всякой чепухой и бредом – достаточно фокусников в цирке, пусть они показывают своё искусство, а магия пусть катится к чертям!
Ката лично спустилась в подвал, ибо Баг наотрез отказался её сопровождать, и вынесла два мотка. Баг выбрал канат покрепче, и они отправились в путь.
Итак, они шли по витиеватым коридорам под бдительным оком очень древних восковых и металлических Рыцарей в доспехах и с копьями. Шли мимо золотых Медальонов со свирепыми эмалевыми ликами, попеременно то ужасающе безобразными, то невыносимо красивыми. Мимо гигантских кадок с финиковыми Пальмами, спящими в нирване в ожидании времени, когда Кола захочется свежих фиников. Мимо витражных окон, выходящих поочерёдно то в яркий день, то в глухую ночь, то в ледяную зиму, то в жаркий летний полдень.
Именно таков был Путь в опочивальню Колдуна. И Ката всё время творила Охранные Заклятия, сопровождая для верности Оберегающими Жестами. Но даже тогда Баг ощущал дискомфорт и нервозность.
Кола спал сладко, ему наконец-то привиделся мирный и благостный сон. Они с Катой бегали, точно малые дети, по весёлому зелёному лугу, полному цветов и трав, вспугивали разномастных бабочек и шмелей, срывали цветочные головки и подбрасывали в воздух, к симпатичным облакам, и хохотали, хохотали без умолка.
Колдун посапывал и улыбался во сне, так что Кате на миг даже стало жалко его.
Но рядом был нетерпеливый, слегка дрожащий от страха Баг, который завтра должен был убираться из Замка. Баг, который в любовных утехах оказался куда более рьяным, изобретательным и ненасытным. Если Ката упустит свой шанс, она никогда, никогда не попадёт в Большой мир!
И Ката, собравшись с духом, произнесла Главное Заклинание. Кола вздрогнул, широко открыл испуганные глаза, заметался на кровати.
- Вяжи, быстрее! – страшным шёпотом закричала Ката. Баг набросился на беспомощного Колдуна, точно коршун на воробья, и начал судорожно приматывать его к широкому ложу, пока Ката продолжала делать усмиряющие пассы и твердить самые крепкие сонные заклятия. И Колдун обмяк, закрыл глаза и впал в тяжёлое забытьё…
- Быстрее, Баг! – сказала Ката. – Кола всё-таки Великий Маг. Я не знаю, сколько времени у нас в запасе. Бежим к Тайнику.
Хотя Тайник был распахнут, но у его дверцы сгустился едкий Чёрный Туман. И Кате пришлось изрядно повозиться, пока Тайник позволил в себя заглянуть через узкую щель. Она спешно выгребла из Тайника, что сумела – горсть гранатов, изумрудов, алмазов и чудных рубинов.
К тому времени, как они, облачившись в дорожные костюмы, открывали наружную дверь, Кола чудовищным усилием вырвался из объятий Мёртвого Сна и обнаружил себя напрочно примотанным к ложу жёсткими канатами, врезавшимися в туловище, руки и ноги...
Когда Баг и Ката бежали по тропинке по направлению к главному просёлку, Кола освободился от канатов и, стеная и покачиваясь от слабости, придерживаясь стенки, с бешено бьющимся сердцем и жутким головокружением, попытался добраться до библиотеки, чтобы немедленно взяться за магические книги. Но рухнул на пороге, обливаясь потом и слезами, и снова потерял сознание…
…Колан Мец, которого попеременно бросало то в отчаяние, то в дрожь, то в красный гнев, то в тоскливое оцепенение, попытался взять себя в руки и сконцентрироваться на приказах своим Помощникам и на Убийственном Проклятии вору. А также на Заклятии для возврата изменницы, которую ждала особая, изысканная кара. Какая именно – Колдун ещё не придумал. То ли превратить её в ледяную глыбу, которая растает весной, истекая слезами раскаяния, то ли – в великолепную бабочку для коллекции, то ли попросту заточить в подземелье бабушки Мецы на перевоспитание.
И тогда-то выяснилась странная штука. Или нелепая шутка, что одно и то же.
Колдун разучился проклинать и насылать своё верное воинство. Чёрная Аура его любимой бабушки Мецы за годы счастливой и расслабляющей жизни с Катой перешла в свою противоположность. Огненная Сжигающая Стрела в полёте обрастала листочками и превращалась в живую ветку с цветочными почками, а, упав на землю, тотчас прирастала, озаряя вокруг себя мрачную чащу. Зимний шторм с каменным градом и вьюгой, приближаясь к земле, превращался в грибной дождик. Свирепые ядовитые змеи запутывались в зарослях хмеля и растворялись в нём, а хищные блуждающие растения вместо того, чтобы хватать и рвать в клочья, осыпали ароматными лепестками и расступались.
Даже уродливые и злобные Звери сидели в своих логовах и берлогах и проливали горькие слёзы над своей злобностью, уродливостью и никчемностью. Даже коварным Разбойникам, которым обычно только свистни, – и тем наскучила дикая и бездельная жизнь, и они мало-помалу растекались из дремучих лесов в поисках более интересного и прибыльного занятия, а оставшимся было не до погони, ибо они собирались обзаводиться семьями.
...
... Итак, Колан Мец остался один. Совершенно один. Измученный, больной, поруганный и обессиленный, изнемогающий от стыда и позора. Он сидел в любимом кресле бабушки Мецы, смотрел в окно, где взвихривалась проворными пушистыми зверьками снежная крупка – аномальное для лета погодное явление. Враждебные, смешливые зверьки, над которыми он уже не имел власти, и вспоминал, вспоминал, вспоминал.
Вспоминал девушку на картине – бесхитростную, жизнерадостную простушку-пастушку, от которой он часами не мог отвести глаз: ему казалось, что она застенчиво помаргивает и заливается нежной краской, но уголки губ лукаво подрагивают, словно приглашают в гости.
Куда же он делся потом, этот девичий стыд, или Колдун сам виноват в его исчезновении?
Он вспоминал, как мучительно тяжело, долго «вылупливалась» Ката из красочного холста, раздирая множественные слои Пространства и Времени, отрясая Прах Небытия и краску со своих пышных золотистых кудрей. Вспоминал, как девушка увидела его первый раз, какие на её лице были написаны страх, любопытство, изумление!
Он вспоминал первую ночь любви – он был таким осторожным, трепетным и бережным, словно при сотворении самой сильной и страшной магии, а она - так безоглядна, восторженна и непосредственна!
Вспоминал, как Ката полюбила его всей своей пылкой и неискушённой душой, как заботилась, как рьяно выполняла обязанности по дому, хотя он ни к чему её не принуждал.
Ах, этих дивных воспоминаний хватит ему надолго, очень надолго, ибо только воспоминания и остались ему в наследство.
Колан Мец не ел и не пил, не поднимался с места. И вместе с ним дряхлело и теряло силу всё вокруг: и лес с чудовищами и разбойниками, и чудесные гобелены и картины – пристанища Духов, и редчайшие Книги, и резная мебель, алхимическая лаборатория и алтари Духов-Посредников. И чем больше Колан Мец мрачнел, тем сильнее сгущался Сумрак, тем больше безутешных Духов собиралось в тёмных закоулках Замка. Бабушка Меца скорбно смотрела на него из-за тончайшей Грани Бытия. Но её внук сам избрал свою судьбу – и она не имела права ему мешать: он был равен ей по Величию.
Но Колдуны не умирают так просто. Их Полужизнь может длиться очень долго, а у Колана Меца вдобавок имелись счастливые воспоминания.
А у окружающих Леса селян и жителей маленьких городков сохранилась память о Чёрном Маге, разбойниках и чудищах, поэтому Тёмных Лесов по-прежнему боялись…
Продолжение следует