Когда я родился, они мне ничего не сказали о смысле жизни, но им, наверное, тоже не сказали и, значит, они не виноваты, хотя обидно - даже не намекнули. Впрочем, можно жить и не думать ни о чем таком, живут же вот, имеют цели, строят планы, я не знаю, купить машину, кем-то стать, уехать туда, где тепло. А если не уехать, тогда, представим, вырастить на дачном участке какой-то южный фрукт, например, отец, Александр Иванович, вздумал выращивать у себя на даче виноград, то есть в нашем холодном климате, и эта мысль пришла к нему, очевидно, весной, в пору цветения, или, может, осенью, когда муж подруги жены, звать Юра, угощал гостей своим собственным виноградом и собственным же вином.
Тут вот какое дело, кому-то суждено жить среди солнца и винограда, а факты биографии таковы, что отец, вернее, отчим, родился, рос и вырос в раскулаченной семье, сосланной в глухую глушь, где леса и болота, да темная речка Андерма, да огород, засаженный картошкой, где пришлось в колхозе работать – березовый деготь гнать, а паспорта колхозникам не полагались, и только, попав в армию, смог уехать и не вернулся, нет. Приехал в город к брату, взял женщину с ребенком, чего там, работал шофером, учился, стал руководителем, строгим, даже очень, то же и в семье, деспот (да ну стерпится – слюбится), а как иначе, жизнь есть жизнь, надо работать, зарабатывать квартиру, машину, растить детей, выращивать картошку на отведенных в поле десяти сотках, и все как у людей, и не хуже, чем у других. И разве не цель бедной жизни - обретение благополучия, хотя бы такого, когда не то чтобы есть все, но есть чуть больше, чем у всех, и разве не это смысл ее? И всему свое время, и всякой вещи под небом: квартире, машине, потом и участку земли, то есть, даче, ставшей для деревенского в душе человека как бы залогом и оплотом надежности и стабильности, наоборот ли, в непрочном городском существовании, со смородиной, огурцами-помидорами, грядками лука и картошкой, кустиками клубники даже.
Теперь о винограде: он назывался Алёшенькин, сорт белый, в смысле, ягоды зеленые, а сорт белый, Юра дал саженцы и наставления, и жизнь, проживаемая по привычке, наполнилась новыми прекрасными заботами: вырыть траншею, удобрить, посадить, сделать шпалеру, а затем - поливать, рыхлить, следить, как появляются листочки, росточки, усики, и трогать, и гладить нежно, - прям удивительно, как увлекательно. Эта трепетность сродни любви со стороны казалась странной, особенно супруге: столько времени забаве, будто нету дел, - да поди пойми в чужих потемках, а подвела как раз излишняя заботливость, очень уж тепло укрыл на зиму, виноград стал преть и чуть не погиб, но выжил и дал-таки урожай (старался же не повторять ошибок) на четвертый год.
Вот, собственно, история про виноград и, вспомнив, можно порадоваться за мечту, которая сбылась, потому что хорошо ведь, когда мечты сбываются, цели достигаются, а тому, что он сказал незадолго до смерти, мол, жил-жил, а зачем не знаю, - не стоит, пожалуй, придавать значения, мало ли что придет под вечер в голову грустному человеку. Он умер в апреле, и на поминках были разные слова, а потом мы пришли на дачу и открыли виноград, и мать сказала: убери, пусть будет картошка, - я и убрал.