Благословенна и щедра грузинская земля, древняя Картли, Сакартвело. Есть в Грузии такая легенда.
«Давным-давно Господь создал мир и стал распределять земли между народами. Всем досталась от Бога земля. Вот только грузины пришли последними и опоздали. Расстроился Господь и спрашивает у грузин: «Что же долго так вы шли?». Ответили ему грузины: «Мы шли не торопясь, любовались созданным Тобой миром, устраивали застолья по дороге, пили вино и тосты говорили. Тосты у нас длинные, вот и не успели вовремя». «За что же вы пили, дети мои?» — удивился Бог. Грузины ответили «За наших матерей и Бога». Понравился Богу их ответ и сделал он грузинам щедрый подарок — отдал им последний кусочек земли, который приберег для себя. Уже многие столетия человечество любуется Грузией, а грузины заботятся о своей Родине и оберегают ее от врагов. И, как и в те далекие времена, поднимают тосты за матерей и Бога».
У Грузии всегда было много врагов, многие зарились на их Богом избранную землю. И персы их завоевывали, и турки, и сарацины, и все старались отвратить грузин от истинной веры, от христианских святынь и законов. И все чаще обращались взоры грузин на Север, в сторону единоверной Москвы, в ней виделся им щит, способный спасти их землю от порабощения. Великий воин Саакадзе, пожертвовавший сыном ради свободы Родины, первый обратился к московскому царю Ивану с мольбой о помощи. Но Иван Грозный еще не чувствовал в своей монаршей руке достаточной силы, чтобы противостоять могучему Ирану. Лишь через полтора века Россия достаточно окрепла и был подписан царем Ираклием II и императрицей Екатериной II трактат о распространении над Грузией власти Российской империи. В Грузию вошли русские войска, и войска других стран оставили ее в покое.
Время шло. Российская империя рухнула, оставив наследство Советскому Союзу. Грузинские социал-демократы (меньшевики), наивно полагая, что время империй и захватнических претензий соседей прошло, учредили свою, независимую Грузинскую республику. Советская империя двинула свои войска — включая танки и бронепоезда. После недельного ожесточенного сопротивления Тифлис, а за ним и Батуми пали, и в Грузии была «провозглашена» Советская власть.
Время продолжало идти. Рухнул и Советский Союз. Духовные потомки грузинских меньшевиков воодушевленно бросились возрождать независимую демократию, обсуждать тонкости которой мы здесь не будем, отметив лишь, что маленькая страна никогда не может оставаться независимой. Она обязательно будет втянута в какие-то союзы — либо по экономическим, либо по военным мотивам, и будет вынуждена брать на себя те или иные обязателства. Момент распада Советской империи совпал с резким ослаблением ее экономики (собственно, это ослабление и послужило причиной распада). Составные части Союза (бывшие социалистические республики), наконец предоставленные сами себе, выживали как умели, Россия, ослабевшая не менее других, никак не могла влиять на этот процесс и ничем не могла помочь даже тем, кто попросил бы такую помощь. Россию охватила эпидемия приватизации, личного обогащения немногих и проваливания в нищету всех остальных. Можно ли осуждать в таких условиях правительства тех республик, которые стали искать покровительства и финансовой поддержки в других странах, за пределами бывшего Соцлагеря? Я думаю, что во все века правители любых стран в своих отношениях с другими державами в конечном счете исходили (и исходят) из очень простого принципа: это должно быть выгодно его стране, его народу. С Грузией происходило тоже самое. Когда ей была выгодна поддержка России, грузинские цари просились под российскую корону (вплоть до отказа от своей); когда такая выгода исчезла, пришло время искать другое покровительство — в данном случае американское. Политические детали сей метаморфозы я обсуждать не буду, подчеркну лишь (это мое убеждение), что обвинять Грузию в продажности и предательстве — занятие неумное и лицемерное. То же самое можно было бы сказать и о всем Кавказе, но это уже предмет отдельного большого исследования, а здесь я всего лишь хочу поделиться своими личными впечатлениями о недавней поездке в Грузию.
Последние два года мы с женой моей Ольгой живем (и продолжаем жить) в Сочи, куда переехали из Хабаровска. Здесь все рядом — Кавказ, Турция и даже Европа. В Европу нас почему-то не тянет (наверное, из-за необходимости оформлять Шенгенскую визу — унизительно как-то); в Турцию — что там делать русскому человеку, кроме как лежать на пляже? Пляж у нас и в Сочи есть. Остается Кавказ. В прошлом году мы слетали в Армению, получили огромное удовольствие от знакомства с этой страной, с ее народом. В этом году решили посетить Грузию.
К Грузии у нас с Олей уже сложилось свое, уважительное отношение. Мы довольно много прочли литературы, связанной с ней. Художественной литературы. Во-первых, это многотомная эпопея «Великий Моурави» Анны Антоновской, русской писательницы, родившейся в Тифлисе и почти всю жизнь посвятившей описанию подвига великого грузинского полководца Георгия Саакадзе. Во-вторых, это «Дата Туташхиа», книга одного из видных грузинских писателей Чабуа Амирэджеби, притча о человеке, ищущем путь к счастью человечества. В-третьих, исторический роман «Десница великого мастера» Константина Гамсахурдия, отца первого Президента новой Грузинской республики. То есть, мы знали кое-то о Грузии, о ее истории, о культуре и традициях. Но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Первое, что удивило нас, едва мы покинули самолет, это почти полное отсутствие в грузинском аэропорту навязчивой и бесцеремонной системы безопасности, царящей в наших аэропортах, где вас прямо в дверях досматривают и обыскивают. (Однако, только что прочел в новостях интернета, как человек ухитрился в Москве сесть в самолет и полететь с пистолетом в ручной клади. Где ты, наша служба безопасности?!) В тбилисском аэропорту вы можете свободно входить и выходить, если вам это нужно, сколько вашей душе угодно, не тратя при этом ни времени, ни нервов. По-моему, это признак демократии. Пистолеты в самолет у нас все равно проносят.
Вообще-то, главной целью нашей поездки была Сванетия. Если кто не знает, то Сванетия — это самая горная часть Грузии, там находится Шхара, самая высокая гора Грузии. Там находится Ушба, вершина, известная альпинистам всего мира. В молодости я довольно активно занимался альпинизмом и, как все альпинисты того времени, много слышал о Сванетии, земле неприступных каменных башен и гордых людей - сванов, о Михаиле Хергиани, чемпионе мира по скалолазанию, и читал замечательную книгу Александра Кузнецова «Внизу — Сванетия». И конечно мечтал когда-нибудь взойти на легендарную сванскую вершину Ушбу. Многое в моей жизни пошло не так, как мечталось в молодости: научная работа, семейные заботы, зигзаги личной жизни... Мечта все отдалялась и трансформировалась, но не умирала. Конечно, со временем, с ростом числа прожитых лет, речь уже не шла о восхождении, хотелось хотя бы увидеть Ушбу, увидеть сванские башни и тех гордых свободолюбивых людей, о которых писал Кузнецов.
В годы моей молодости в Сванетию проще всего было попасть через Абхазию: доехать поездом до Сухуми, а оттуда автобусом, через Зугдиди, в Местиа. Правда, дорога в Местиа в те годы была не из простых. Сванетия славилась своей замкнутостью и труднодоступностью, из-за глубоких, лавино-опасных снегов дороги в ее села лишь три-четыре месяца в году были проезжими. Да и в летнюю пору ездить по ним было опасно. В книге Кузнецова есть такие строки: «В Сванетии говорят: «Плохая дорога это та, с которой путник обязательно свалится, и тело его не найти. Хорошая дорога — та, с которой путник падает, но его можно потом найти и похоронить. А прекрасная дорога та, с которой можно и не упасть». Но в наше время, после грузино-абхазской войны, путь через Сухуми заказан. Заказан и другой путь — через пограничные перевалы Приэльбрусья, которыми раньше часто пользовались горные туристы и альпинисты. Остались на выбор — Батуми и Тбилиси. Для нас с Олей выбор был однозначный, так как из Сочи в Тбилиси имелся прямой рейс, а в Батуми надо было лететь через Москву.
И вот мы в Тбилиси. Забросили вещи в заранее забронированную гостиницу, вызвали такси и помчались в центр города, к серным баням, у входа в которые у нас была оговорена встреча с нашим экскурсоводом Диной.
Дина оказалась милой женщиной лет около сорока, уроженкой Тбилиси, в огромной шляпе и воздушном платье, прекрасно знающей старый город, его историю и культуру. Она провела нас по древним улочкам, рассказала парочку легенд о возникновении города и несколько занимательных историй о его знаменитых жителях. С особой любовью говорила она об актрисе Софико Чиаурели, известной нам по фильмам «Хевсурская баллада», «Не горюй!», «Берега» и многим другим. И пожалуй с не меньшей симпатией отзывалась о Михаиле Саакашвили (называя его Мишей), который приложил много сил (и американских денег) к реставрации улочек и домов старого Тбилиси, с его живописными балкончиками и крышами. С Дианой мы поднялись (в кабинке канатной дороги, построенной также Мишей) к древней крепости Нарикала и к монументу Матери-Грузии. Вид на город с вершины горы, конечно, потрясающий. Так и хочется взлететь и парить, как птица, над городом, над вечной и величавой Курой.
Наши попытки поговорить о политике Дина сразу пресекла, пояснив, что у них, экскурсоводов, это не принято. О политике пусто говорят политики, а для экскурсоводов все туристы — просто люди, независимо от того, из какой страны они прибыли. Тогда я стал расспрашивать ее о Георгии Саакадзе, в надежде узнать что-нибудь кроме того, что описано в книге Анны Антоновской, и с удивлением обнаружил, что уроженка Тбилиси знает о Великом Моурави меньше моего. Она слегка смутилась, пояснила, что обычно русские туристы (а она работает именно с русскими) не интересуются грузинской историей так глубоко, и пообещала, что постарается закрыть этот свой пробел и, может быть, даже подготовит экскурсию, посвященную жизни Саакадзе. А вот когда мы изъявили желание купить хорошее грузинское вино, «Хванчкару» и «Оджалеши», Дина с готовностью провела нас в надлежащий магазин.
Следующий день мы целиком посвятили другой экскурсии: проехали по легендарной Военно-Грузинской дороге, той самой, на которой Пушкин повстречал арбу, везшую из Тегерана, убитого там Грибоедова. Эта экскурсия была коллективная, то есть мы ехали в микроавтобусе в составе небольшой, сборной группы, в сопровождении тбилисской армянки с русским именем Людмила. Группа собралась рано утром, у электрической розетки для зарядки электромобилей, рядом с памятником Вахтангу Горгасали, основателю Тбилиси. Первым пунктом экскурсии был город Мцхета, древнейший город Грузии, основанный в V веке до нашей эры. По преданию, город построил легендарный царь Мцхетос, один из потомков Ноя. Мцхета стоит на слиянии рек Арагва и Кура и была первой столицей Грузии. Именно в Мцхете находится храм Светицховели, строительство которого описано в романе «Десница великого мастера», и являющийся кафедральным патриаршим храмом Грузинской православной церкви. Построен он в начале XI века зодчим Константином Арсукидзе, и в верхней части фронтона видна каменная плита с высеченной на ней рукой архитектора и его чертежным треугольником. В этом храме находятся гробницы грузинский царей Вахтанга Горгасали, Ираклия II, Георгия XII и других. Из Мцхеты прекрасно смотрится монастырь Джвари (Крестовый), стоящий на вершине горы -там, где когда-то воздвигла крест равноапостольная святая Нина, принесшая в Грузию христианство из Малой Азии еще в IV веке.
Наш путь лежит дальше, по Военно-Грузинской дороге, к высокогорному поселку Казбеги, с 2007 года именуемому Степанцминда. Легендарная дорога, на мой взгляд ничего интересного из себя не представляет. Холмы, виноградники, деревушки. Когда-то по ней, утопая в грязи (или пыли) тащились арбы и тянулись усталые колонны русских солдат, нынче мчатся легковушки и грузовики, реализуя кратчайший торговый путь в Россию, через Владикавказ. Погода нас не балует, небо обложили тучи, вот-вот пойдет дождь. По прибытии в Степанцминду, у нашего экскурсовода Лидии запланирована пересадка на внедорожник и подъем по серпантинной дороге к еще более высокогорной церкви Гергети, откуда туристы обычно любуются Казбеком. Но Олю такие дороги однозначно укачивают, и мы остаемся в поселке. Тем более, что Казбек мы видели с Эльбруса, а в поселке имеется дом-музей писателя Александра Казбеги, который мы хотели бы посетить. Писатель этот в Грузии весьма известен и почитаем, памятник ему стоит на центральной площади Степанцминды.
Об этом писателе мы с Олей узнали, заинтересовавшись юностью Сталина. Интересно же узнать, как формировалась личность будущего вождя народов, генералиссимуса, корифея языкознания и прочая, и прочая. Так вот, оказалось, что любимой книгой семинариста Джугашвили был роман Александра Казбеги «Отцеубийца». Конечно, мы его нашли и прочитали. В романе описана судьба бедной сельской девушки Нино, страстью к которой воспылал жандарм Гиргола. Нино отказала жандарму, она любила другого. В отместку Гиргола обвинил ее в убийстве отца, девушку осудили и привязали к позорному столбу, где она и скончалась. Молодой благородный абрек по имени Коба вместе с женихом Нино, пытался спасти девушку, но потерпел неудачу, жених также погиб. И нам стало понятно, откуда у молодого Сталина появилась кличка Коба. Вот с кого он мечтал брать пример! И вот как далеко завели его эти мечтания.
Дом-музей оказался закрыт на реставрацию. Мы побродили по территории небольшой усадьбы, почтили могилу писателя, и вдруг набрели на небольшую, мраморную скульптуру, в которой узнали героиню романа — девушку, привязанную к столбу. Нино! Бедная Нино! Лицо страдальческое, но благородное и чистое. Нет, люди, я не убийца! Нет на мне крови отца. Без страха ухожу я к Отцу Небесному! Оставайтесь с миром.
Пошел дождь. Мы двинулись в сторону площади, где остался наш микроавтобус, в надежде где-нибудь там укрыться, а заодно и пообедать. Но по пути нас зазвал к себе бородатый, молодцеватый монах, стоявший на пороге часовни, приткнувшейся почти вплотную к усадьбе Казбеги.
- Уважаемые, почему мимо проходите? Дом Христов — ваш дом! Вы же русские, православные!
Мы переглядываемся, осеняем себя крестным знамением, входим, я снимаю шляпу.
- Чай, пожалуйста, - предлагает монах. - Но сначала помолимся. - Поворачивается к образам, поднимает руку в троеперстии.
- Извини, брат, - говорю я. – Мы из другой церкви, мы старообрядцы. Нам нельзя молиться в чужом храме.
- Что значит - чужой храм? – недоумевает монах. – Что значит – другая церковь? Христос один, значит и церковь одна. Не дело ты говоришь, брат!. Не дело творит твоя церковь. Не должна Христова церковь разделяться.
Я вижу, что грузинский мой брат во Христе совершенно не в курсе нашего русского раскола, нашей реформы трехсотлетней давности, и пытаюсь ему объяснить, показываю свое двуперстие и указываю на такие же двуперстия на иконах часовни, но монах стоит на своем – Христова церковь не должна разделяться! Крестится же он троеперстием, как это принято в современной грузинской церкви. Но от чая мы, уже слегка промокшие под дождем, не отказываемся. Монах называет свое имя – Шио, мы называем свои. Узнав, что мы хабаровчане, Шио радостно восклицает: «Я служил там, неподалеку, в Комсомольске!» Разговариваем о жизни и, как водится, немного о политике. Граница с Россией здесь рядом, в десяти километрах, тема для Шио актуальная. «Зачем Грузия с Россией разделились! – сетует монах. – Я раньше по десять раз в год ходил в Россию, жил там в монастырях, русские монахи к нам ходили, одним миром жили. А теперь – граница!»
По-русски он говорит безукоризненно, как и многие грузины, с которыми мы общались – и пожилые, и молодые, и даже дети и полицейские. Когда СМИ пишут, что молодые грузины уже не знают русского языка – не верьте им, русский по-прежнему для них второй язык общения, даже в Сванетии. Но о Сванетии позже. А пока мы должны попрощаться с гостеприимным Шио, пообещав помнить его заветы, и идти к автобусу. Наши спутники и Людмила, наверное, уже вернулись и ждут нас. Так оно и оказалось.
Третий наш день в Тбилиси начался с посещения серных бань. Тбилисские серные бани – это сказка! Тысяча и одна ночь! Есть предание, что горячие серные источники были обнаружены правителем Картли Вахтангом Горгасали. Во время одной из охот его сокол схватил фазана, но выронил его, и фазан упал в воду ручья. Когда царь подъехал, он обнаружил, что вода горячая, и фазан в ней сварился. У входа в современные бани на радость туристам красуется убедительный бронзовый монумент: сокол, держащий фазана над источником. Однако безжалостные историки раскопали (в буквальном смысле, лопатами) сведения о том, что серные бани существовали на этом месте задолго до того, как оно получило название Тбилиси, и задолго до Вахтанга Горгосали. Впрочем, для тбилисцев этот факт не имеет особого значения, серные бани – неотъемлемая часть их жизни, это место, без которого нельзя представить древний Тбилиси, место, по которому будет скучать каждый, кто хоть однажды бывал на берегах Куры. В старину там проводили целые сутки: время купания не ограничивалось, и люди могли оставаться хоть до утра. В банях давали званные обеды, заключали торговые сделки, а в «женские» дни свахи устраивали смотрины невест. Для современных тбилисцев серные бани зачастую – место деловых встреч и дружеских посиделок, оживленных девичников и мальчишников. В банях есть общие залы, где можно и сейчас находиться хоть целый день, но есть и отдельные кабинеты с каменными ваннами, где время нахождения ограничено.
Мы с Олей выбрали отдельный кабинет и нежились там целый час. Описывать детали неги не буду, рекомендую читателям испробовать это самим, но вышли мы оттуда обновленными и помолодевшими лет на двадцать. Пушкин написал: «Отроду не встречал я ни в России, ни в Турции ничего роскошнее тифлисских бань….». А грузинский поэт Гришашвили сказал: «Побывать в Тбилиси и не посетить серные бани – все равно, что приехать в Париж и не подняться на Эйфелеву башню».
В этот день мы еще побродили по Тбилиси, на этот раз самостоятельно, еще раз полюбовались его черепичными крышами с высоты Мтацминды, подивились на суперсовременную архитектуру Дворца юстиции, моста Мира и каких-то нелепых, опрокинутых на землю огромных Кувшинов. Волнистое покрытие моста практически идеально вписывается в холмистый ландшафт, а вот Грибы Дворца юстиции, похожие на бледные поганки, вызывают недоуменную, ироническую улыбку. Что же касается Кувшинов, то тут все тбилисцы дружно возмущаются: какому сумасшедшему могла прийти в голову такая идея? Однако автор у них один и тот же – кем-то любимый, а кем-то нелюбимый Миша, Михаил Саакашвили, о котором мы еще поговорим позже. А в этот день нам еще раз повезло – мы познакомились с молодой парой, Давидом и Наной, хозяевами маленького ресторанчика неподалеку от так называемого Сухого моста.
Мы зашли к ним пообедать и разговорились, в очередной раз убедившись, что тбилисская молодежь прекрасно знает и любит русский язык. Мы увидели у них много полок с книгами, в том числе и на русском, и я подарил им одну из своих, поговорили об истории Грузии, о Георгии Саакадзе и Дате Туташхиа, и Давид пообещал в следующий наш приезд свозить нас в его родную Кахетию, в родовой дом, угостить настоящим домашним кахетинским вином. И как захотелось нам, чтобы это сбылось!
Вечером мы вместе с группой молодежи и гидом Юрой от компании "Экстрим Гид" (www.extremeguide.pro) сели в поезд Тбилиси-Зугдиди и началось наше путешествие в Сванетию, страну высоких гор и гордых сванов.
Компания "Экстрим Гид" - едва ли не единственная организует такие путешествия. Надо сказать, что добраться до Сванетии в наши дни можно гораздо проще, чем во времена, описанные в книге Кузнецова. В период правления Саакашвили в Сванетию была проложена от Зугдиди прекрасная бетонная дорога, а в столице Сванетии Местии был построен аэропорт.
Я не стану описывать горы Сванетии. Горы они и есть горы. Мы с Олей видели много разных гор, и все они прекрасны — для тех, кто любит горы. Процитирую лишь великого грузинского поэта Важа Пшавела:
«Я был в горах - я мир увидел,
Каким не видел до сих пор, -
Я на груди луну баюкал
И с Богом вел там разговор...»
Кстати, из самой Местии Ушба, символ Сванетии, не видна. В Местии тепло, растут яблоки и груши, вокруг зеленеют невысокие холмы. Но если вы подниметесь на вершину ближайшего холма, к обзорной площадке с установленным там огромным Крестом, вы увидите Ушбу. Конечно, если она не закрыта облаками. Как правило, все приезжающие в Местию туристы поднимаются к Кресту и даже дальше, к озерам. По крутой лесной тропинке или по пологой, но длинной дороге. Обычно налегке, за один день — туда и обратно. Мы тоже поднялись, на второй же день по приезду. Но с рюкзаками, с палатками, с ночевкой. И именно утром, на рассвете, были вознаграждены прекрасным видом двурогой Красавицы. Но лично на меня, пожалуй, еще большее впечатление произвела открывшаяся нам круговая панорама. Со всех сторон, огромным серебряным кольцом стояли горы, окаймляя зелень долин и ущелий, извилистые нитки рек и ручьев, вся Сванетия лежала вокруг нас. Уже ради одного этого стоило приехать сюда и подняться на этот крутой холм.
Группа у нас была небольшая, восемь человек, половина русских, половина украинцев. Сама компания «Экстрим Гид» тоже наполовину украинская – головная контора у нее в Одессе, а второй офис – в Петербурге. Гид Юра Ковалик – украинец. Сразу надо сказать: никаких национальных конфликтов (да и не национальных) у нас в группе не было. Мы сходили в в Сванетии в два достаточно серьезных похода, с ночевками в палатках и даже с форсированием вброд довольно бурной и холодной реки. Юра отлично знал маршрут, умело организовывал наше движение и бивуаки, а кроме того с большим тактом относился к возрастной части группы, то есть к нам с Олей. Как, впрочем, и остальные члены нашей команды. И, кстати, украинцы разговаривали только по-русски, даже между собой.
Одной из важных точек наших походов было село Ушгули, находящееся на высоте около 2200 метров (уровень Местии — 1600). Ушгули считается самым высокогорным селением Европы и находится под эгидой ЮНЕСКО (не знаю толком, в чем это выражается). Башен там еще больше, чем в Местии, есть музей и древний монастырь. Село находится у подножья горы Тетнудьди, которая по высоте превышает Ушбу, но символом Сванетии не является. Неподалеку высится также пятитысячник Шхара.
Ну а теперь о главном, о людях Сванетии. Конечно, нескольких дней, проведенных в Местиа и в двух кратких походах, недостаточно, чтобы делать какие-то выводы, я их делать и не собираюсь, я только делюсь впечатлениями. Но на эти впечатления наложились книга Кузнецова, упомянутая выше, а также два фильма: «Сван» (Грузия, 2007, русский дубляж) и «Dede» (Грузия, 2017, английские титры). В обоих фильмах действие происходит после развала СССР, основа сюжетов — суровая сванская жизнь и кровная месть. Мое впечатление: это какая-то другая Сванетия, совершенно не похожая на ту, которую видит сегодняшний турист. Бетонная дорога, действующая круглый год, и аэропорт, из которого можно за полчаса долететь до Тбилиси (хвала Мише!), круто изменили прежде труднодоступную Сванетию. Если раньше (веками!) основой жизни сванов было сельское хозяйство, скудное, требующее больших усилий земледелие, и уход за скотом, то сейчас — все переключились на обслуживание туристов. Чуть ли не каждый дом превращен в Guest House, каждый второй дом — в ресторан или кафе, каждый третий — в сувенирную лавку или магазинчик. И тут же строятся новые, везде стук молотков, визг электропил. Население хорошо говорят по-русски, но все вывески — на английском. И это естественно: по улицам Местиа бродят НЕРУССКИЕ туристы, на туристских тропах, где принято здороваться с встречными, вы гораздо чаще услышите «Hello!, чем «Добрый день!» Русские туристы остались в Тбилиси.
И это впечатление еще более усиливается, когда вы выходите из Местиа (это как никак столица!) и видите «провинциальную» Сванетию: заброшенные, заросшие сорняками поля и огороды, поваленные изгороди, пустые пастбища... И тут же, у туристкой тропы, наспех сколоченные лавочки, предлагающие кока-колу и чипсы, свежие таблички-указатели (в чистом поле!) с надписями Guest House и Fast Food. А на улицах и улочках — мужчины с ожидающими, ищущими взглядами, застывшие у внедорожников: куда подвезти? Ушгули? Доли? Мазери?.. И думаешь: где они, гордые, суровые сваны?
Мы с Олей невольно вспомнили Уганду, где побывали пять лет назад. Там основное занятие мужчин — мотоциклетный извоз. Десять-пятнадцать парней сидят обычно на своих мотоциклах перед каждым магазином в ожидании седоков — такое угандийское такси. Сидят, балагурят, скалят белые зубы. Но туристов в Уганде почти нет, угандийцы возят, в основном, угандийцев, за копейки, если заработает в день доллар - удача. В Сванетии возят англоговорящих туристов, богатеньких буратин. Боюсь, что это развращает. Боюсь, что такая ориентация может проявить себя плачевно. Политика — дама ненадежная, поток туристов может вдруг иссякнуть. А хозяйства заброшены, а молодежь работать в поле и со скотом разучилась...
Люди в Сванетии, да и в Грузии в целом, по-прежнему гостеприимны и открыты к нам, русским. Правда, в Местиа перед нашим отъездом (22 июня!) появились на столбах листовки с надписями «Stop Russia!», Russia — occupant!», «Putin ...!», но уже через час-два их сорвали местные полицейские. Простые люди, к каким я отношу и себя, всегда понимают, что политика — это всегда грязь и ложь, и делается она не для блага простых людей, а для выгоды кучки олигархов. Прошу также обратить внимание, что лозунги были напечатаны не на русском, а на английском, то есть адресовались не русским туристам, а англоязычным, как бы заверяли их в своем негативе по отношении к России.
Мы вылетали из Тбилиси 23 июня, после указа Путина о прекращении полетов в Грузию с 8 июля, и не видели ни капли враждебности по отношении к русским. О какой безопасности идет речь? А вскоре, небось, и грузинское вино вновь объявят вредным, подумали мы. Ложь и лицемерие на каждом шагу. Кому-то это выгодно, как всегда.
И еще один, маленький, но важный штрих. Из Местиа до Тбилиси мы ехали на такси. Водитель, среднего возраста грузин по имени Паата, оказался дипломированным юристом, который до прихода к власти Михаила Саакашвили работал в Министерстве иностранных дел, занимал неплохую должность. Миша посадил на все должности своих людей, и Паата остался без работы, переквалифицировался в таксисты.
- Я его ненавижу, - сказал нам Паата, - но я согласился бы, чтобы он вернулся к власти. Потому что он очень много сделал для Грузии. За четыре года он сделал столько, сколько другие не сделали за двадцать. Он построил прекрасные дороги – в каждую деревню, он провел газ – в каждый дом, он построил школы, больницы… А сейчас Президент все время во Франции, а остальные - воруют, воруют, воруют…