С недавних пор, женщины, исполняющие под гитару романсы или другие душевные песни, стали нравиться Адаму больше, чем дамы, голосящие под фортепианное сопровождение. Хотя раньше от таких девушек Барбарисов испытывал физиологический восторг. Но после одной житейской нелепицы, музицирующие и поющие пианистки, перестали волновать фантазии ценящего искусство мужчины. Случилось сие в канун международного дня самочек. Восьмимартировав по телефонной связи давно знакомый прекрасный пол, Адам решился на поздравление вживую одной своей свежей барышни, с которой его связывала невидимая нить эротических инсинуаций.
Популярное и звучное имя Наташа соответствовало внешности девушки. Статная и русая Натали смотрела на окружающий мир васильковыми задумчивыми глазами, носила короткие юбки, блузки с рюшечками и примитивные трусики – недельки.
Главным же отличием стройняшки была её нешаблонность и музыкальное образование по классу фортепиано. Всё это толкало Наташу к деяниям, берущим за душу и ещё кое за что. В минуты творческого припадка, вызванного бытовой тоской и ситуативной непонятостью, Наталья усаживалась абсолютно голой за рояль и мощным голосом оперной дивы исполняла арии известных произведений. Эрекция от таких номеров наступала мгновенная и качественная. Особенно пробирало, когда музыкантша эмоционально ударяла длинными пальцами по клавишам инструмента, а её богатая грудь колыхалась над роялем в такт мелодии, завлекая ярко выраженным соском.
После исполнения номера наступала поведенческая несуразность, проявлявшаяся в затяжной безмятежности. Наташке хотелось неподвижно лежать обнажённой и фантазировать о том, как латинос мачо жёстко берёт её прямо на рояле.
Такая раскрепощённая обнажёнка возникла у Наташеньки в поздний период полового цветения. Её наставник по музыке оказался старым эротоманом
с обострённой тягой к голому девичьему телу. Ян Казимрович долго и тщательно обучал девчушку премудростям фортепианных манипуляций. При этом не забывал ненавязчиво рассказывать о прелестях телесной открытости и красоте женской наготы эпохи позднего ренессанса. И когда цветок у подопечной распустился, педагог склонил невинное ещё создание к эротическому альянсу фаллоса и вагины.
А чтобы ученица полностью избавилась от барьера стыдливости, совратитель усадил её голой за музыкальный инструмент, и принялся наслаждаться всеми способностями подопечной.
Наташа не противилась, и отнеслась к странностям учителя с пониманием. Только вот с тех пор причуды запали в её творческую натуру. И Наталия неоднократно применяла полученные ранее навыки в обычной и половой жизни. Самое интересное, что ей это результативно помогало в творческом развитии. Петь она стала лучше, а играть виртуознее.
Судьба свела их с Адамом в санатории для урологических больных «ЗАССЫХА». Наталья сразу заметила парня, который на её концерте громче других аплодировал выступлению приезжей артистки. Потом было вино в его номере, разговоры об искусстве и осведомительный секс без изысков, но с контрацептивом.
Нераспробованная Наталья влекла Адама к себе зудящей мукой ожидания повторного акта. И последующая встреча двух полов состоялась уже дома у Наташи, куда робкая с виду девушка пригласила парня, пока её интеллигентные родоки свалили к Бабушке Фаине в Зажопинск.
Девушка слегка тревожилась о визите кавалера. Глубоко размышляла, чем ей удивить гостя. И после некоторых раздумий решила не опускаться до кулинарно гастрономических соблазнений, а сразу показать себя в деле;- исполнить перед парнем недавно отрепетированную арию Кармен на папином рояле. Естественно, во всём своём естестве.
Голое тело Наталии разбудило дремавшее либидо Адама. Оно затрепетало где-то в тестикулах, затем завибрировало в солнечном сплетении. Ухнуло в груди, подкатило к горлу и зачесалось на языке.
Барбарисову захотелось прервать пение, наброситься на Наташку без предварительных ласк, развернуть к себе тылом, существенно наклонив, и воткнуться в шикарный зад аккомпаниаторши. Но любовь к прекрасному пересилила низменный инстинкт, и Адам продолжал наслаждаться исполнением арии.
В звонком и раскатистом голосе исполнительницы чувствовались стальные нотки шаловливого эстрогена. Подвижный рот певицы намекал на выдающиеся способности в деле оральных утех, а пухлые губы, ярко подчёркнутые помадой, громогласно кричали о своих сосательных функциях, которые Наталья и продемонстрировала Адаму, внезапно замолчав.
Эти губы впились с плотской жадностью в затвердевший отросток слушателя. Звучно причмокивая и ритмично дёргая головой, певунья подготавливала своего гостя к обоюдному контакту телесного взаимоотношения. В такой подготовке, как убедился Барбарисов, пианистка знала толк. Она старалась именно орально взбудоражить партнёра, а не извести того минетом до финального выброса.
Наташка почуяла боеготовность Адама, отстранилась от окрепшего органа, мгновенно опрезервативила его, и, развернувшись задом, кокетливо пригласила парня действовать.
Медлить Барбарисов не стал. Схватив похотливицу за ягодицы, резко вошёл в неё. Опираясь на рояль, певица блаженствовала, выкрикивая словесные фривольности маленько охрипшим голосом. После некоторых истошных воплей, Наталья решила сменить позицию, забравшись на рояль и раскинувшись на спине. Адам взгромоздился на бесстыдницу сверху и принялся ритмично проникать в растопыренное междуножье блестевшей от пота девушки….
Громыхнуло неожиданно и с последствием. Отцовский рояль антикварного возраста не выдержал конвульсивных подрагиваний спаренных тел. Странным образом инструмент сложился пополам именно в момент приятнейшей физиологической разрядки.
Синяки и шишки у Адама прошли быстро. А вот мошонка заживала болезненно долго. Нет, девушка, поющая под гитару, однозначно безопаснее.