Марк. Какая жара стоит на улице уже с утра.
Маша. Да.
Марк. В такую жару лучше находится на пляже в Каннах
Маша. Не сыпьте мне соль на раны.
Марк. Извините, я не хотел. Какая очаровательная у вас прическа.
Маша. Спасибо.
Марк. А какие глубокие глаза в них можно утонуть.
Маша. Вы мне льстите.
Марк. И вдобавок еще греческий носик. Вы само совершенство.
Маша. (Посмотрела в зеркало, кокетливо). Никогда бы не подумала, что у меня греческий нос.
Марк. У вас нет никаких проблем?
Маша. Что вы имеете в виду?
Марк. У вас есть мужчина, которому вы отдали свое сердце?
Маша. А вам зачем это?
Марк. Затем, что я хочу занять это место.
Маша. Опоздали.
Марк. Вот так всегда. Самое лучшее достается другим. Но может мы с вами...
Маша. Ничего не можем.
Марк. Почему?
Маша. Потому что кишка у вас тонка.
Марк. То есть кошелек худ?
Маша. Можно и так сказать.
Марк. А, если кошелек у меня поправится, то могу рассчитывать на ваше внимание.
Маша. Вот, если кошелек станет довольно увесистым, то тогда приходите. Рассмотрим ваше предложение.
Марк. Спасибо, за такой обнадеживающий ответ. А шефа я вашего могу видеть?
Маша. А зачем он вам?
Марк. Мне надо сделать некоторые уточнения для статьи о его благотворительности.
Маша. Он еще не пришел на работу.
Марк. А когда он придет?
Маша. Он мне об этом не докладывает.
Марк. Жаль. Что ж придется попозже к вам заглянуть. Впрочем, увидеть вас еще раз для меня настоящее удовольствие.
Маша. Приходите.
Марк. Позвольте сделать вам замечание для вашей же пользы.
Маша. Сделайте.
Марк. Только скажите, что вы не будете обижаться на меня.
Маша. У меня нет привычки обижаться на кого-либо. На обиженных воду возят.
Марк. Правильно делаете. Так я делаю замечание по вашему платью. Оно немного полнит вас. Конечно, лучше иметь идеальную фигуру, 90-60-90, но, если не удается выдерживать такие стандарты, то надо не выдавать это своим платьем.
Маша. Вы подлец. Извращенец. просто козел.
Марк. Вот вы обиделись на меня, а говорили...
Маша. Мало я что говорила, но это не дает вам повод говорить такие гадости женщине.
Марк. Я из лучших побуждений - женщине в первую очередь надо следить за своей талией, ибо сначала теряется в женщине талия, а затем все остальное - муж, поклонники, друзья.
Маша. Я не нуждаюсь в ваших дурацких советах.
Марк. Извините. Больше я не буду. До встречи.
Маша. Можете не приходить. Шефа сегодня не будет и завтра его, и после завтра. Никогда не будет.
Входит шеф.
Вадим. Добрый день, дорогая.
Маша. Никакая я не дорогая..
Вадим. Что-то ты не в духе.
Маша. Мне с самого утра испортили настроение.
Вадим. Это потому, что у тебя здесь душно. Форточку бы открыла.
Маша. Вот мне делать нечего. Я не нанималась здесь форточки открывать.
Вадим Ты чем-то недоволен.
Маша. Конечно, я должна быть довольна тем, что ты меня изолировал меня от всего мира, закрыл в консервной банке, как бычка в томатном соусе. Я должна все время сидеть в тесной комнатушке и ждать, когда ты соизволишь посетить меня. А я хочу иметь полноценную семью, я хочу, чтобы был у меня муж, как у всякой порядочной женщины. А я сижу, как дура. Я тебе совсем неинтересна.
Вадим. Это твои фантазии.
Маша. Какие могут быть фантазии, если изо дня в день одно и то же. Подготовь договор, напечатай акт согласования, завари мне кофе, открой форточку, закрой форточку, включи кондиционер, выключи кондиционер. А в это самое время кто-то безмятежно загорает на пляже, катается на водных лыжах или ныряет в морскую волну. Скажи просто, что я тебе надоела и ты хочешь от меня избавится.
Вадим. Я без тебя жить не могу.
Маша. Это все слова, а на самом деле тебе я надоела. Ты совсем не ценишь меня, или ты забыл кто я такая и кем я была?
Вадим. Я знаю, что ты работала секретаршей у Полякова.
Маша. Не говори мне об этом извращенце, который за порцию "Пломбира" хотел иметь порцию любви. Это было просто недоразумение. У меня просто был тогда сложный период в жизни. А до того у меня была блестящая карьера, я ведь была вице-мисс города. Я снималась в рекламах, клипах, а однажды меня приглашали снятся главной героиней в художественном фильме. Передо мной открывались такие перспективы. Мы должны были на каких-то островах сниматься.
Вадим. Ну, и с кем снялась ты там?
Маша. Фу. Какой ты грубый. Ты ничего не понимаешь в высоком искусстве. Это такие люди, они словно небожители. Им не надо земное, они витают в высоких сферах и меня туда тащили за собой. Там я встретила много интересных людей. Хотя вот был у меня настоящий граф, как он говорил, что он потомок самих Потоцких, так он был помешан на разных церемониях. Прежде чем лечь в постель, мы должны были тщательно исследовать его генеалогическое дерево, а затем он говорил, что ему стыдно перед предками за то, что ложится в постель с простолюдинкой. Только после того, как получил отпущение грехов, мы занимались любовью. Ой, что я говорю. Может, тебе это неприятно, а я болтаю.
Вадим. Ничего. Рассказывай, это интересно.
Маша. Вообще-то он был зануда. Да, все мужчины козлы, им одно только надо.
Вадим. Маша, нельзя так обо всех так говорить.
Маша. Ты прав, Вадим, вот у меня был студент, такой лапочка. Он мог сидеть целую ночь, держа за ручку и читая стихи, посвященные мне. Он был такой смешной, а его ласки такие забавные.
Вадим. Почему же тебя не сняли в том фильме?
Маша. Там получилась такая романтическая история. Нет, я не буду рассказывать тебе её.
Вадим. Почему?
Маша. Потому что ты начнешь меня ревновать, начнешь возмущаться, а я это не люблю. Я женщина свободная, об этом я тебе сразу сказала, а, если тебе это не нравится, то я уйду от тебя.
Вадим. Я не буду тебя ревновать, только не уходи от меня.
Маша. Я там понравилась главному герою, такому красавцу, что я не могла ему отказать. Извини, меня, но я такая слабая перед красотой, ведь красота спасет мир. Он практически спас меня, ибо я готова была наглотаться таблеток или порезать себе вены. У нас был такой роман. Мы с ним так хорошо общались.
Вадим. О чем же вы говорили?
Маша. Об искусстве, конечно.
Вадим. А именно, о чем?
Маша. Он говорил, что сейчас искусство достигло необычайных вершин. Все сейчас у нас искусственное: цветы, деревья, водоемы. Искусственная грудь у Анфисы Чеховой, искусственная задница у Анастасии Волчковой, искусственные дети у Аллы Пугачевой. Мне тоже хочется сделать что-то искусственное, вот только не решила пока с чего начать.
Вадим. Почему же ты с ним рассталась?
Маша. Понимаешь, режиссером того фильма была его жена. Она была такая старая, как моя бабушка, и страшная, но она была режиссером и она отстранила меня от снимок в этом фильме, и другие отказались меня снимать, потому что там мафия, они все сговорились против меня, так как я была очень талантлива. Представь, после того успеха, которого добилась я в своей жизни, что я теперь должна чувствовать, ютясь в этой тесной комнатушке. Ты ведь обещал мне совсем другое.
Вадим. Погоди. осталось совсем немного. Я провернул уже такую сделку, что скоро мы будем богаты, а значит - свободны.
Маша. В который раз ты мне уже говоришь. Ты ждешь когда я превращусь в ужасную толстушку и на меня уже никто не будет обращать внимание.
Вадим. Какая толстушка - это ерунда. У тебя великолепная фигура, у тебя самые стройные ножки и красивая грудь.
Маша. А вот другие говорят совсем другое.
Вадим. Кто это мог такое сказать?
Маша. Да, приходил тут один журналист, который всегда говорит правду.
Вадим. Какой журналист.
Маша. Который приходил к нам на презентацию и делал репортаж.
Вадим.И что он сказал?
Маша. Он сказал, что это платье полнит меня.
Вадим. Так одень другое платье.
Маша. У меня нет другого платья.
Вадим. А вот то в желтое в горошек.
Маша. Такое уже никто не носит.
Вадим. А то, в котором ты была на новогоднем кооперативе?
Маша.(Смотрит с нисхождением на него). Ты издеваешься надо мной. Я не могу в этом платье быть. Я в нем толстуха. Я его сниму сейчас.
Вадим. Не делай этого, а то сейчас сюда могут люди зайти.
Маша. (Снимая платье). Пускай заходят. Все, я не могу.
Вадим. Не надо сейчас мы поедем и купим тебе новое платье.
(Обнимает её, одевает платье, а в этот момент заходит супруга Зоя Степановна).
Зоя. (Растерянно). Я вам не помешала?
Вадим. (Растерянно). Мы ничего не делали.
Зоя. Конечно. Вы занимаетесь производственной гимнастикой. Пора переходить к водным процедурам.
Вадим. Зоя, но зачем все превратно истолковывать?
Зоя. Наоборот. я за тебя очень рада.
Вадим. Ты издеваешься надо мной?
Зоя. Почему?
Вадим. Но нормальные жены в этом случае поднимают скандал.
Зоя. Значит, я ненормальна. Вот твоя зубная щетка и бритва.
Вадим. Зачем они мне? Ты будешь подавать на развод? Дорогая, но это же ничего не значит. Я люблю только тебя.
Зоя. Я вижу и пока не собираюсь с тобой разводится, хотя ты заслуживаешь этого. И ты знаешь, что с тобой сделает мой дядя.
Вадим. Ничего не понимаю.
Зоя. Я тоже не понимаю. Мне звонят, что тебя забирают в тюрьму, требуют, чтобы я привезла тебе зубную щетку и бритву, а ты тут производственной гимнастикой занимаешься с этой секретуткой.
Маша. Попрошу не выражаться.
Зоя. А я разве что-то такое сказала. Верно говорят - на вору шапка горит.
Маша. У меня на голове нет никакой шапки.
Зоя. (К мужу). О, я вижу, что у вас явно в рационе мало рыбных блюд.
Вадим. Причем здесь рыба?
Зоя. Фосфора не хватает вашим работникам и потому у них сдвиг по фазе в голове.
Маша. Огради меня от этой сумасшедшей.
Зоя. Что она позволяет, а ты стоишь и наслаждаешься тем, как унижают твою жену.
Вадим. Успокойтесь, девочки. Не надо здесь устраивать базар, здесь рабочий кабинет.
Маша. Вот именно! И почему это посторонние находятся в рабочем кабинете?
Зоя. Это ты посторонняя, а не я. Вадим, ты должен умолить её.
Вадим. Послушай, дорогая, это же не делается так быстро. Ей надо найти сначала замену.
Зоя. Я тебе найду замену.
Вадим. Хорошо. Найдешь замену, но не сегодня. Пускай она еще сегодня доработает день.
Зоя. Только один день.
Вадим. Хорошо. Хорошо, дорогая.
Зоя.(Протягивает сверток) Держи, это тебе.
Вадим. (Удивленно). Что это?
Зоя.Зубная щетка и бритвенный прибор.
Вадим. Зачем мне это. (Еще больше удивился мужчина).
Зоя. Мне позвонили по телефону и сказали, что тебя полиция забирает и требуют, чтобы я привезла тебе бритву и зубную щетку.
Вадим. Что за ерунда!? Кто тебе звонил?
Зоя. Не знаю. Он не представился.
Вадим. Это чья-то неудачная шутка.
Зоя. Не знаю.
Маша. Вам тут письмо оставил журналист. Может, там что-то написано.
(Вадим читает письмо, лицо у него меняется).
Вадим. (Читает). Я все знаю, если не поделитесь, то об этом узнает и прокурор. Подлец, что он придумал.
Зоя. Что это такое? Что он знает? Ты в чем-то замешен? Я тебе всегда говорила, чтобы не связывался с этими уголовниками!
Вадим. Успокойся. Ни с кем я не связан. Это просто шантаж. Ты езжай домой и постарайся все ценное спрятать, а я здесь пока наведу порядок.
Зоя. Но ты же говорил, что это шутка.
Вадим. В каждой шутке, есть своя доля правды.
(Зоя выходит)
Вадим. Так у меня в сейфе деньги, которые я приготовил для нас. Их надо незаметно вынести из кабинета. Неизвестно, что знает этот журналист, но надо перестраховаться.
Маша. Куда?
Вадим. Отвезешь к себе домой. К тебе полиция не пойдет с обыском.
( Вадим вытаскивает кейс из сейфа).
Маша. А вдруг он сейчас за нами наблюдает и увидит, что я выхожу с кейсом с помещения.
Вадим. И то правда. Хорошо, ты выходи без кейса, а я его выброшу в окно и ты его там подберешь и поедешь домой.
Маша. Я поняла.
Вадим. Впрочем, домой тоже тебе нельзя ехать.
Маша. А куда же я поду с деньгами?
Вадим. Ты поедешь на железнодорожный вокзал и положишь деньги в автоматическую камеру хранения.
Маша. Понятно.
Вадим. Только хорошо запомни номер камеры и шифр, который ты наберешь.
Маша. Я запишу его в блокнот.
Вадим. Вот этого делать не надо. Неужели ты не сможешь запомнить две цифры.
Маша. Постараюсь. Я пойду.
Вадим. Иди. Только будь осторожна. От этого зависит наша будущая жизнь.
Открывается дверь и входит капитан милиции, в его руке такой же кейс.
Ивлев. Извините, что без стука, но я по делу.
Вадима парализовало, он не может сказать ни слова.
Ивлев. Что случилось? Вам плохо?
Вадим. Н-е-ет. Мне хорошо.
Ивлев. Вот и хорошо, тогда перейдем прямо к делу.
Вадим. Какому делу-у.
Ивлев. Да вот мы собираем факты, доказательства, улики.
Вадим. А, если человек сам придёт и сдастся, то тогда ведь можно не собирать факты и улики.
Ивлев. Нет, сейчас этого недостаточно, то раньше достаточно было выбить показания из человека и его признавали виновным, а сейчас нет такого.
Вадим. Но, если из человека не выбивают показания, а он приходит и признается в содеянном, тогда ж не надо собирать факты, а ему это зачтется. Льгота какая-то будет.
Ивлев. За то, что человек сотрудничает с органами следствие ему, конечно, будет скидка, но улики всё равно надо собирать.
Вадим. Почему?
Ивлев. Да потому что подсудимый на суде может отказаться от своих слов, или может сказать, что с него выбили показания, и тогда мы, следователи, окажемся в дураках.
Вадим. Ну, а если он даст честное слово, что не будет отказываться от показаний.
Ивлев. Нет, такой номер не проходит, а почему вас это так интересует.
Вадим. Да просто так, хотелось бы побольше узнать об наших законах, в своё время пропустил это мимо ушей, а теперь вот... Вы не желаете минералки из холодильника, а то жара такая, а тут еще кондиционер не работает.
Ивлев. Спасибо, у меня есть своя вода.
Вадим. А может пивка желаете. У меня в холодильнике Баварское имеется?
Ивлев. Спасибо, я на службе алкоголь не употребляю.
Вадим. Сколько же там алкоголя - мизер. Вот за границей...
Ивлев. Не знаю, как там за границей. но у нас трезвость - норма.
Вадим. Понятно. Строго у вас.
Ивлев. Да.
Вадим. А какая же скидка будет человеку, который сознался в совершении преступления?
Ивлев. Ну, это смотря по какой статье, совершил преступление. Если это экономическое преступление, то это один вопрос, а, если уголовное преступление, да ещё с тяжелыми последствиями, то это совсем другое дело.
Вадим. А если взятки, то это экономическое преступление?
Ивлев. Да.
Вадим. И сколько за них может быть скидка?
Ивлев. Опять же зависть от размера взятки, и от того, кому и за что давалась
взятка.
Вадим. Как это понять?
Ивлев. Если взятку дают чиновнику за то, что бы, утрясти какое-то дело, то это один вопрос. А, если взятка дается за то, что убили человека, то это другой вопрос.
Вадим. Убийство! Как можно! Нет, мы этого не допустим. А вот сколько чиновнику дадут?
Ивлев. Это зависит от суммы взятки.
Вадим. К примеру, тысяч пятьдесят.
Ивлев. Долларов.
Вадим. Евро.
Ивлев. Лет три могут дать.
Вадим. А, если дали взятку тысяч сто?
Ивлев. Тогда пару годиков могут добавить.
Вадим. Пять лет за сто тысяч! Это слишком. По двадцать тысяч за год. Понимаете, тут такая история он был только посредником в этом деле. Благодетель переводил деньги на какое-то детское заведение, деньги обналичивали, но учреждению доставалась минимальная сумма, основной барыш возвращался благодетелю. Мне... нет, что я говорю. Моему приятелю доставалось всего десять процентов от всей суммы за оформление документов. Понимаете, он был только посредник, он должен был подписывать эти документы, если бы он не подписывал документы, то он бы полетел с работы. Понимаете, он вынужден был это делать, ибо за него там решали наверху.
Ивлев. Суд разберется кто чем занимался и вынесет справедливое решение.
Вадим. Ой. не надо мне рассказывать сказки про наш справедливый суд. Значит, камеры мне ... то есть моему приятелю не избежать, а какие там условия. Кондиционер, телевизор есть.
Ивлев. Телевизор имеется, хотя не во всякой камере, а вот кондиционеров нет.
Вадим. А мобильным телефоном можно пользоваться?
Ивлев. Нет. Зато можно читать книги из тюремной библиотеки. Хорошие книги имеются. "Преступление и наказание" Достоевского пользуется большим спросом.
Вадим. Я с детства не любил читать, особенно, Достоевского, темная личность. Да, неважные перспективы.
Ивлев. Но ведь не вы будете сидеть.
Вадим. Конечно, не я. Но я знаю вкусы моего приятеля и беспокоюсь о его будущим. Мне очень жаль его. Хотелось, чтобы он сидел в приличном обществе.
Ивлев. На то оно и называется исправительным учреждением, что там публика очень разная собирается, можно сказать, что там собираются не лучшие представители нашего общества.
Вадим. Не понимаю, как человека тюрьма может исправить, если его помещают в общество хулиганов и бандитов. Это полнейший цинизм. Вот, если бы его поместили в культурное общество, в котором будут высокообразованные и морально положительные люди, с которыми бы он мог поговорить об Рембранте и Моцарте, то они бы могли привить ему хорошие манеры и укрепить нравственные принципы.
Ивлев. К сожалению, такие люди обычно законопослушные граждане общества и не очень редко попадают в места не столь отдаленные. Приходится мириться с таким положением, но я знаю некоторых людей, конечно, их совсем немного, которых заключение исправило.
Вадим. А, если человек придёт с повинной.
Ивлев. Тогда пару лет могу убавить, а могут вообще скостить. Что это вы так интересуетесь уголовным кодексом?
Вадим. Да знаете, математика интересная получается. Два года плюс, два годика минус, а два годика это же два года жизни. Тем больше можно ведь и условно.
Ивлев. Можно и условно. Но перейдем к делу, у меня совсем мало времени.
Вадим. Хотелось бы более тщательно разобраться в системе наказаний и амнистий. Очень интересно и поучительно. Почему я раньше с пренебрежением относился к уголовному праву.
Ивлев. У вас еще будет время тщательно изучить его.
Вадим. Но для меня важно именно в это время. Можно сказать, что решается судьба. Надо решится на отчаянный поступок.
Ивлев. Какой?
Вадим. Что надо сделать, чтобы получить условно?
Ивлев. Не понимаю. О чем вы говорите.
Вадим. Понимаете, я не все вам рассказал...
(Заходит супруга с таким же кейсом).
Зоя. Все-таки за тобой приехали, а ты говорил, что это чья-то шутка.
Вадим. Дорогая, что такое? Почему ты не уехала?
Зоя. Я вышла из здания и увидела. что упал кейс из твоего окна, поэтому решила занести его в кабинет, может, там важные документы.
Вадим. Спасибо, дорогая. Там важные документы. Кейс случайно выпал из окна. (Обращается к Ивлеву, к нему возвратилась прежняя невозмутимость). Так какое дело привело вас ко мне?
Ивлев. Да, сейчас я вам все расскажу. (Он раскрывает свой кейс и достает оттуда бумаги).
Вадим. А женщина может остаться здесь или пусть уйдет. Это моя супруга.
Ивлев. Очень приятно познакомится. Пускай остается. Ей это тоже будет интересно. Даже это больше женщин касается.