В 1931 году в творчестве Михаила Булгакова произошёл перелом: он понял, как скомпоновать свой самый знаменитый роман «Мастер и Маргарита»: Булгаков говорил, что собирается его написать быстро. То есть, роман уже был в его голове в почти готовом виде – оставалось записать. Мне представляется совершенно очевидным, что Булгаков осознал роман как целое, увидев рисунок Нормана Линдсея «Доброе утро», но кто показал его Булгакову, остаётся загадкой.
Известно, что в это время Михаил Булгаков активно изучает эзотерическую литературу, но это в старых, дореволюционных рамках, поскольку за границу он не выезжает. Конечно, новые веяния Булгаков мог почерпнуть, получая письма от брата из Парижа, или встречаясь с теми, кто только что вернулся из-за границы. Он мог даже видеть некоторые книги сына Нормана Линдсея – коммуниста Джека Линдсея, но среди иллюстраций отца к книгам Джека "Фавны и дамы" (1923), "Лисистраты" Аристофана (перевод, 1925), "Любовь Безумного Тома: стихи сумасшедшего XVI и XVII столетий" (1927: изображённый здесь Том очень напоминает Коровьева) не было того самого «Доброго утра».
Кроме того, человек, показавший ему (запрещённые в качестве порнографических для ввоза даже в США) рисунки Нормана Линдсея должен был быть истинным мистиком: знатоком не только творчества Маргариты Мюррей, но и «иллюстратора» открытого ею культа ведьм Нормана Линдсея. Более того, человек этот должен был быть действительно личностью, иначе вряд ли он бы произвёл такое впечатление на Булгакова показом «порнографических» рисунков. Напомню, что Булгаков беседовал с Львом Толстым и имел представление о масштабных личностях. Кто бы это ни был, встретить его Булгаков должен был именно в 1931-м году.
Мне кажется, что такой личностью могла бы быть Мариэтта Шагинян. Лауреат Ленинской и Сталинской премий, коммунистка, летописец семьи Ульяновых, была очень образованным и действительно большим человеком. При этом в молодости она увлекалась эзотерикой и, скорее всего, делала это так же страстно, как и все другие свои проекты. Она писала: "Живя при капитализме в царской России, я тоже, случалось, дышала воздухом мистики и борьбы со здравым человеческим смыслом" («Дневники Мариэтты Шагинян» Михаил Лившиц). Действительно, до революции Мариэтта Шагинян дружила с поэтом-мистиком Зинаидой Гиппиус. О чём могла говорить Шагинян с человеком, которого критики упрекали в «мистическом тумане», «головном мистицизме», концепции метафизики любви «на фоне духовных сумерек людей… ещё не способных её осознать»?
Другим её другом-мистиком был сын Нормана Линдсея, Джек, эзотерик и … коммунист (!). В “Зарубежных письмах" Мариэтта Шагинян писала:
«Со старым, не только моим, но нашим другом, Джеком Линдсеем, вышло совсем по-другому, но иначе и быть не могло. Джек - когда с общими знакомыми говоришь о нём - всегда был и остается для нас тем, что выражается двумя короткими словечками «а dear» - милый… Дорога в Эссекс, все так же неинтересная, по задворкам и небольшим местечкам, уже раз проезженным мною из Хариджа. Пересадка, всегда совершаемая с некоторой боязнью опоздать или попасть не туда, куда надо. Маленькая станция - и Джек на перроне со всей семьей… И вот мы опять сидим в их дачном домике, где Мета занимается своей керамикой, лепя и обжигая глину, а Джек пишет, - он много написал за эти годы, … Мы сидим вместе, словно и не протекла почти десятая часть столетия. Мета с гордостью показывает мне хвалебный отзыв школьного начальства о Филиппе; Джек приносит письмо к нему из Балашова, написанное советским учителем на превосходном английском языке. Тут чувствую гордость и я - за наш саратовский город Балашов, за неведомого советского труженика, так свободно и глубоко беседующего с Линдсеем о его книгах на родном языке Линдсея…"
Судя по этому отрывку, (1) они действительно были друзьями, и (2) книги Джека Линдсея можно было читать в Саратовской области!
Увлечение мистицизмом просто так не проходит -эзотерическое знание остаётся с человеком на всю жизнь. Михаил Лившиц отмечает, что «время от времени она, оказывается, ещё глотает воздух мистики и борьбы со здравым человеческим смыслом. Писательница следит за англо-американской детективной литературой и даже находит в ней настоящие жемчужины.» («Дневники Мариэтты Шагинян»). Действительно, незадолго до интересного нам 1931-го, в 1928 году, Шагинян публикует книгу «Кик» (сокращение от «Колдунья и коммунист»), в которой тема мистики необычайно сильна.
В 1930-м выходит её «Гидроцентраль» - “литературный памятник эпохе социалистического энтузиазма, люди которой мечтали мыслить большими масштабами” - книга, сделавшая Мариэтту Шагинян знаменитым писателем. Критик Н. Тихонов писал, что Шагинян разрушила «домашность» литературы, вывела её на простор современной жизни, и «оказалось, что вокруг грандиозные вещи», озаренные «пафосом первородного огня» (На литературном посту. 1931. №26. С.18).
Так вот, мистик, известный писатель, подруга Н. Крупской, семьи Ульяновых и известных эзотериков Зинаиды Гиппиус и Джека Линдсея Мариэтта Шагинян переехала в Москву именно в 1931-м году.
О встрече Мариэтты Шагинян и Михаила Булгакова мне пока ничего не известно, но они могли познакомиться через общих знакомых в газете «Гудок», с которой сотрудничала Мариэтта Шагинян, и где Михаил Булгаков опубликовал более 120 репортажей, очерков и фельетонов.
(Ссылки в ЖЖ: https://val000.livejournal.com/1866635.html)