ПРИЗЫВ В АРМИЮ. Первый день в части. Часть 3.
Незабываемой была банная процедура. Раздетых догола, нас подвергли тщательной санитарной обработке. Двое бывалых солдата умело и быстро удаляли весь волосяной покров с тела, создавалось впечатление, что эти навыки они приобрели на овчарне при стрижке баранов, - третий большим квачом, смоченным в какую-то коричневую жидкость, обрабатывал все наши злачные места, вручал кусочек хозяйственного мыла и выпроваживал в моечное отделение. Приятные ощущения захлестнули нас, когда теплая водичка смывала с тела дорожную грязь, дезинфицирующую жидкость и волосы после стрижки. Недолгими были эти приятные ощущения. Мальков скомандовал перейти в соседнюю комнату, где нам выдали белоснежные полотенца, а после обтирания, армейское нательное белье, обмундирование, сапоги и портянки. С большой благодарностью я вспомнил в этот момент моего дорогого ПАПУЛЮ за науку - наматывать на ноги портянки. Эту науку не все мои однополчане умели правильно выполнить и подвергались оскорблениям и насмешкам со стороны бывалых солдат, а вместе с тем, впоследствии образованию кровавых мозолей на ногах.
Мы не узнавали друг друга, когда окончательно облачились в военную форму.
- Выходи строиться! – скомандовал ефрейтор Мальков.
- А где же теплые бушлаты? - подумал я. - Ведь на дворе снег и мороз, а мы в одних гимнастерках! После бани!?
В голове промелькнула мысль: «Солдату думать не положено, за него думает командир!».
Разогретые в бане мы выбегали на площадку и становились в строй. Автомобилей не было. «Как же мы доберемся до части?» – подумал я. И тут, раздалась команда: «На право!.. За мной бегом марш!». Ефрейтор Мальков бежал впереди, то приотставал и подгонял отстающих, то опять забегал вперед и задавал ритм движения отделению.
- Что будет с нами?.. По холоду, после бани в одних гимнастерках, да еще бегом!?.. - Воспаление легких, ангина, простуда верхних дыхательных путей - неизбежны, - думал я.
Но после длительного застойного путешествия в товарном вагоне, свежий морозный воздух, снежная белизна, звездное небо, богатый хвойный лес, взбодрили и согрели нас, мы без особого труда преодолели расстояние в пять километров и вернулись в часть.
В казарме было тепло. Дневальные, не жалея дров, постарались к нашему появлению добросовестно натопить помещение, и оно показалось нам райским уголком. Хотелось спать, хотелось есть, но чего больше «хотелось» в тот момент мы не осознавали. Забравшись на кровать во втором ярусе, которая была отведена мне ефрейтором, я почувствовал сказочный уют, на матраце и подушке, набитых соломой. Белоснежные простыни, теплое одеяло, чистое тело, после длительного, скотского путешествия, опьянили сознание, я, как будто потерял его, и провалился в глубокий сон.
Недолгим было наше пребывание во сне. Неожиданно раздалась оглушительная команда: «Подъем!».. Эта команда, как гром, как молния, пронзила сознание, ввела в шоковое состояние. Мы спрыгивали со своих кроватей, пытаясь быстро натянуть брюки, намотать портянки и стать в строй, т.к. за этой командой, через несколько секунд командиры отделений кричали во всю мощь своих легких: «Первое отделение СТАНОВИСЬ!.. Второе отделение СТАНОВИСЬ!» и т.д. Руки и ноги дрожали. Не отойдя ото сна, мы бессознательно выполняли то, что в домашней обстановке, под крылышками мамы и папы, всегда делали спокойно и осознанно.
Полусонных, в сапогах, брюках и с оголенным торсом, нас вывели на плац, быстрым шагом подвели к туалету с выгребной ямой, раздалась команда:
- Разойдись!.. Пять минут сроку, отправить естественные надобности!
- Боже мой, - думал я, - что в армии писять и какать можно только по команде командира?
Эти новшества, в нашей жизни, казались каким-то издевательством над личностью, но жаловаться было некому, нужно было привыкать к ним, и терпеливо выполнять.
За этой командой, раздались команды: «Становись!.. Равняйсь!.. Смирно!. Направо!.. Бегом марш!..».
Сколько кругов мы пробежали по плацу, я уже не помню, но хорошо помню свои мысли: «Что будет с нами? Ведь мы полураздетые, простудимся, заболеем!?».
К этим мыслям добавились мои переживания, когда наступило время вымыть руки и лицо. Из крана текла ледяная вода, от которой коченели руки, и сводило виски, а ефрейтор Мальков заставил всех обтереться ей по пояс.
Как я ошибся! К моему удивлению: никто не заболел, никто не умер, а ежедневные пробежки, умывание и обтирание ледяной водой, вошли в норму и сделали нас крепкими и выносливыми.
Очень хорошо помню первый завтрак. В его рацион вошла поварешка гречневой каши (размазни), черный хлеб, солдатская кружка чая и два кусочка сахара. После длительного недоедания, каша показалась мне райской пищей, её вкус я помню до сих пор.
В этот день наши командиры проводили различные инструктажи, учили нас, как подшивать воротнички, как правильно наматывать портянки, как гладить обмундирование, в каком месте пришить к нему бирки, в какой последовательности и как укладывать головной убор, гимнастерку и брюки на табуретку перед сном, как заправлять кровать. В этот день нам выдали бушлаты и двупалые перчатки, провели тренировку по строевой подготовке, и по ответам на приветствия начальства. Тут мы узнали, что, после принятия присяги, нас ждет караульная служба по охране особо важных государственных объектов.
Обед был более сытным. Тарелка наваристого борща, макароны по-флотски насытили наши, изголодавшиеся желудки, а час дневного сна прибавил сил после длительной, утомительной дороги.