Смолюк Андрей Леонидович
Этот святой День Победы!
Стихи и рассказы о войне.
Снежинск май 2019
День Победы
День Победы – яркий праздник с грустью в душах и умах.
Как давно всё это было, только память есть в сердцах.
Поколения уходят, только день тот не забыть–
Слишком долго к Дню Победы шли мы, чтобы победить.
Немчуру я проклинаю даже через столько лет,
Возомнили слишком много, изменить хотели свет.
Но не вышло, слава Богу, русский витязь не зачах
И дошёл он до Берлина с матюгами пусть в словах.
Пусть смеётся в День Победы над парадом Запад весь,
Но мы стольких потеряли, что и следует учесть.
И забыть нам этот праздник память сердца не даёт,
Вот и знамя той Победы гордо наш народ несёт.
День Победы – яркий праздник с грустью в душах и умах,
Поклонимся ветеранам, пусть слезинка на глазах.
Вам спасибо, дорогие, нашу вы страну спасли
И теперь в «Полку Бессмертном» вы признанье все нашли.
09.05.2018. А. Смолюк.
Снежинск.
* * *
Как хорошо под чистым небом
Всем нам жить, детей растить,
И наслаждаться белым хлебом
И про войну совсем забыть.
Но так устроена планета,
Что жить спокойно не дают.
То тут, то там, как вспышки света,
Огонь орудия ведут.
И гибнут люди вновь и снова,
Слёз материнских нет конца,
Но кто-то скажет: «Что ж такого,
Войну богатых ждут сердца!»
Да вот уж истинно злодеи,
Себя считая выше всех,
Себе устроили затеи
Творить убийства, это ж грех.
Во всём Россия «виновата»
Считает Запад, чёрт возьми,
Ох, тяжела судьба солдата,
Господь, народы помири.
10.05.2018. А. Смолюк
Снежинск.
И всё-таки этот гад через нас не прошёл.
К
оролевский Тигр, последнее изобретение немецкой военной мощи, пёр по полю, как ископаемый мастодонт, подминая под себя всё, что попадалось на его пути. Когда все четыре пушки у нас действовали, мы пытались поджечь этого мастодонта, но наши снаряды не пробивали его броню и лишь с визгом рикошетили куда-то в сторону от него.
Теперь наших пушек не было, как, впрочем, и всех пушечных расчётов. Из всех живых остались только я, и то раненный в ногу, да наводчик с последнего расчёта. Но у него были выбиты глаза, и толку от него не было никакого. Он сидел около развороченного орудия, закрыв руками лицо, через которые сочилась кровь, и что-то бормотал себе под нос.
А я даже не мог ему помочь, поскольку мне, во что бы то ни стало, нужно было остановить этого ползущего мастодонта, всего разрисованного крестами и черепами.
– Мне бы подкрепления, – думал я, – хотя бы человечка два-три, тогда можно было бы и пострелять из этой одной более или менее уцелевшей пушки, целясь напрямую через дуло, а не через прицел, который был разбит и который, собственно говоря, и выбил стёклами глаза моего напарника.
Но чего не было, того не было. Я знал, что подкрепление шло, но чего-то очень медленно. Видно тоже с боями пробивал себе путь на эту высотку, на которую полз Королевский Тигр и которую защищал один я. У меня было в запасе противотанковое ружьё, но это было как слону дробина для этого мастодонта. Ещё у меня оставалось четыре противотанковых гранаты, и вся моя надежда связывалась с ними. Я перевязал их изолентой, чтобы они взорвались одновременно, но этот «подарок» был весьма тяжёл и далеко кинуть его я не мог. Так метров на десять-двенадцать.
Пусть подползёт поближе, – думал я, – тогда я и брошу эту связку гранат. Пусть даже я сам от этого взрыва погибну. Главное, чтобы не прошёл этот гад через наш окоп и не занял господствующую над местностью высотку.
А Тигр полз и полз. Упорно и настойчиво. И я видел, как за его бронёй прятались немецкие солдаты. Поэтому мне надо было остановить этот Тигр, тогда немцы наверняка отступят.
И вот Тигр подполз ко мне метров на семь-восемь.
Очевидно меня никто не видел, а то бы давно я отправился на тот свет вслед за всей нашей батареей.
Тут я не выдержал, вскочил во весь рост и метнул связку гранат в танк. Меня точно немцы не видели, иначе не дали даже бы и встать на колени, а тут я вскочил во весь рост.
Последнее, что я видел, это была вспышка от разорвавшихся гранат и какой-то удар по моей каске.
Дальше я ничего не помню.
Очнулся я от резкого запаха нашатырного спирта и приятного женского голосочка:
– Жив бедолага. Давай, давай приходи в себя. У тебя всего лишь контузия.
Я дёрнулся от резкого запаха нашатыря и приоткрыл глаза. Всё вокруг меня плыло и качалось, голова моя похоже была готова развалиться на две части и только голосок санинструктора удерживал её от этого. В голове промелькнула мысль:
– Значит, подкрепление все же дошло!
– Ему надо просто отлежаться, – услышал я тот же голосок, – Ну-ка, ребята, помогите мне положить его поудобнее.
Я почувствовал, что меня подняли, куда-то понесли, а потом положили на землю. Причём все было сделано очень аккуратно.
Честно говоря, я ничего не соображал, и лишь одна мысль всё же проскакивала в голове.
– Прошёл этот мастодонт или нет?
Потом я почувствовал, что мне закатывают рукав левой руки и ставят укол, от которого я сразу впал в небытие. Но это было уже не то, что было чуточку пораньше, это был самый настоящий сон. Тяжёлый и какой-то липкий, но всё же сон.
– Пусть поспит, – услышал я, – а ведь он, ребята, настоящий герой.
После этого я ничего не слышал.
Проснулся я под вечер, голова гудела, но не так, когда меня привели в чувство. Я мог маленько соображать, хотя каждая мысль острым ножом резала где-то там внутри моей черепной коробки. Но мысль оставалось в голове по-прежнему одна:
– Прошёл этот чертов Тигр через меня или нет?
Я немного повернул голову и увидел рядом девушку, видно санинструктора, и попытался у неё спросить:
– Высотка наша?
– Он очнулся, – услышал я, – значит будет жить. К тому же он что-то говорит.
Я постарался как можно громче спросить про высотку, но всё равно у меня получился только шёпот, и я чуть было опять не впал в бессознательное состояние.
Когда в глазах опять прояснилось, санинструктор постаралась меня что-то спросить, видимо про моё состояние.
Но я на это ничего не ответил и лишь опять спросил:
– Этот гад прошёл через меня или нет?
– Что он говорит? – спросил мужской голос.
– Говорит о каком-то гаде, – ответила девушка.
– Скорей всего о Королевском Тигре, что стоял около окопа.
– Всё в порядке, – обратилась ко мне санинструктор, – не прошёл твой Тигр сквозь тебя. Завтра мы тебе его покажем. А сейчас я сделаю тебе ещё один укол и ты уснёшь до утра.
На следующее утро я почувствовал себя почти человеком. Хотя и трещала голова, и в ушах по-прежнему стоял гул, но это уже было терпимо.
– Проснулся, соколик, – услышал я женский голос. – Ну как, полегче тебе сегодня?
Я попытался сказать, что «Да», но получилось это так тихо, что даже я сам не услышал.
– Ты лучше головой кивай, – сказал тот же голос. – Понял?
Я легонько кивнул головой в знак согласия. Голова при этом чуть сильней закружилась, но это было легче, чем говорить.
– Надо ему показать, что он натворил, – послышался мужской голос с хрипотцой, – это сразу поднимет его настроение.
– Ну что ж, давай покажем, – согласился женский голос.
Тут я уже полностью открыл глаза и попытался сесть. Но как только я сел, сразу в голове зазвенели колокола и меня чуть не вырвало.
– Ты что, встать собрался? – спросила меня миловидная санинструктор. – Тебе ещё лежать и лежать положено. Мы даже тебя в медсанбат не отправляем, так как боимся, что дорожной тряски ты не выдержишь. Так что лежи и не трепыхайся.
Тут ко мне подошли мужики и осторожно на что-то переложили, очевидно, на носилки. Потом меня подняли и осторожно куда-то перенесли.
– Вот здесь мы тебя и нашли, – произнёс женский голос, – сейчас увидишь, что ты сотворил с немцем.
Я снова открыл глаза, но увидел только небо. Синее, синее.
– Сейчас мы твою бедную головку на подушечку положим, и ты всё увидишь.
Мне положили под голову чью-то свернутую шинель, и первое что я увидел это Королевского Тигра, моего мастодонта с развороченной правой гусеницей. Я сразу всё понял. Гранаты попали под гусеницу и там взорвались, лишив Тигра способа передвигаться. То есть он превратился в стоячую мишень. А это означало, что наши соседи артиллеристы просто раскурочили эту стоячую мишень. Рядом я ещё увидел труп убитого немца и кучку наших солдат, разглядывающих развороченного Тигра.
– Вот видишь, что ты натворил, герой ты наш, – сказал женский голос. Видимо санинструктор стояла сзади меня, и я только слышал её голос.
– А теперь лежи и отдыхай. Ещё пару дней и мы тебя отправим в санчасть.
– Вот здорово, – промелькнуло у меня в голове, – не прошёл всё-таки сквозь нас этот мастодонт. Похоже и один в поле воин.
– Скажи спасибо своей каске, – сказала санинструктор. – Просто в неё плашмя попал кусок разорвавшейся гранаты и вывел тебя из строя. Скажи спасибо ей, она спасла тебе жизнь.
Я на ощупь определил, где вмятина на каске и понял, что жив остался просто чудом. Вмятина на ощупь была будь здоров.
Ещё я подумал о наводчике с ранеными или выбитыми глазами и потихоньку попытался это сказать санинструктору. Она меня, кажется, поняла и сказала:
– Да жив твой наводчик, глаза одного только лишился, а второй у него здоровый, просто кровью был залит и он ничего не видел. Он уже, я думаю, в госпитале. Как я тебе сказала, через пару дней туда же мы отправим и тебя. А сейчас спи, герой.
И я действительно уснул.
Вот, собственно говоря, и вся история. Через пару дней я стал транспортабельным и меня на повозке отвезли в медсанбат, а оттуда мой путь лежал в далёкий Челябинск, где местные врачи быстро поставили меня на ноги.
И честно говоря, я был очень доволен собой, потому что не пропустил этого гада на высотку. Нечего ему там было делать.
04.08.2019 16:04
Смолюк А. Л.
Девчушка
Меня девчушка с медсанбата
Тащила волоком в окоп.
У неё силёнок маловато,
А я мужик, здоровый жлоб.
И я девчушке этой милой
Здоровой помогал ногой,
Вторая, раненая миной,
Обузой лишь была одной.
Но дотащила до окопа,
А там уж братья, мужики,
Меня подняли и без трёпа
В блиндаж снесли, что у реки.
О, как же звать тебя, девчушка,
Забыл спросить, не до того,
А в блиндаже уже подушка
И задремал я от всего.
Спасибо, милая сестричка,
Что ты меня в бою спасла.
Хотел бы верить, ты москвичка,
Откуда родом сам и я.
05.08.2019 А Смолюк.
* * *
Горят деревни, их зажгли,
Но помни, немец, отквитаем
И ваш Берлин с лица земли
В душе своей стереть мечтаем.
А мы уже идём вперёд,
Всё ближе логово фашиста.
Эх, сохранить бы целым взвод,
Да, эта мысль светла и чиста.
Скорей всего мы не дойдём,
Сражаясь, в этом вся проблема,
В сырую землю упадём,
Войны простая эта тема.
Дойдут другие, пусть без нас,
И будет им хвала и слава.
Ну, а сейчас, в последний час
Идём на дзот, что – не забава.
07.08.2019. А. Смолюк
«Дорога жизни»
«Дорога жизни», сколько раз
Тебя я пересёк в машине
И сколько я народа спас,
Мне не припомнить и впомине.
Держался милый Ленинград,
Не поддавался немцам, гадам,
И я тому был очень рад,
Хоть немец был совсем уж рядом.
Из Ленинграда я возил
Людей, обратно хлеб, съестное,
Хотя нас немец и топил,
Бомбил, стрелял и всё такое.
А ведь не сдался Ленинград,
Хоть голод всех косил без спора,
Ты оказался в сотни раз
Сильней фашистского напора!
16.08.2019. А. Смолюк.
Наши женщины
Наши женщины – нежные руки
Заменили во всём мужиков.
Несмотря на тревоги и муки,
Встали враз у токарных станков.
Нам нужны были мины, снаряды,
Ведь без них немцев не победить.
Никакой не просили награды
За неженский свой труд получить.
Похоронки в войне неизбежны,
Наши женщины выли навзрыд.
Чувства их были нет не пустыми,
Приходилось менять им свой быт.
Только ждали они, всё же ждали,
Ведь ошибки бывают везде,
Почти все они вдовами стали,
Редко кто ошибался в беде.
Наши женщины – нежные руки,
Вы трудились за нас за мужчин.
Вы нас ждали сквозь годы разлуки
И любили без всяких причин.
18.08.2019.
А Смолюк
Снайпер
– Ага, – подумал я, глядя в прицел своей снайперской винтовки. – Опять фрицы в атаку пошли. Какая же это атака по счёту? По-моему, девятая. Самая тяжёлая была четвёртая, когда фрицы буквально чуть было не ворвались в наши окопы. Но всё-таки мы их тогда отбросили назад. Помнится, тогда наш майор наорал на нас, дескать, вы снайперы или нет. Почему так близко немцев к нам подпускаете. Вас вон десять человек и толку от вас никакого.
Мы это молча проглотили, поскольку считали, что толк от нас всё же есть, и разошлись по своим местам, замаскированным под растущие кустики.
И вот уже девятая атака. Не знаю как кто, но у меня есть желание пресечь её на корню. Вопрос здесь только такой: как это сделать?
А сделать это, в общем-то, просто, надо выбить командный состав этой атаки. Офицеров, унтер-офицеров, ну и так далее. Немчура тогда сразу теряется и быстренько отходит назад. Ну-кась, посмотрим в прицел, где там офицеришко их. Так, так, так, ага, вот и он. Идёт без каски и рукой подбадривает своих солдапёров идти вперёд. А раз офицер командует, знать солдатня и идёт в атаку. Возьму-ка я его на прицел.
Я тщательно прицелился в грудь этому офицерику без каски (тоже из себя героя строит) и нажал на спусковой крючок. Винтовка выстрелила. Я прильнул к окуляру и стал смотреть на этого офицерика. Сначала вроде бы и ничего не произошло. Он так же помахивал ручкой, подгоняя солдат.
Однако вдруг остановился и стал глотать воздух как рыба, вытащенная на берег. Потом выронил пистолет и стал медленно оседать на землю. Знать я в него попал. Фрицы, увидев такое дело, как-то остановились в замешательстве и вроде бы даже попятились назад. Но потом остановились и вновь пошли вперёд, прячась за тремя танками, которые шли впереди.
Ну, танками пусть наши артиллеристы занимаются, а моё дело дальше смотреть, кто теперь возглавил атаку. По моим понятиям это должен быть унтер-офицер. Только вот поймать его в прицел винтовки трудно, за танк какой-то прячется. Тут где-то недалеко от меня «рявкнула» наша пушка, и один танк остановился и задымил.
– Молодцы артиллеристы, – подумал я, – так этим гадам и надо, а мне надо поглядеть, кто же прятался за этим уже горящим танком. Ага, вот похоже и мой унтер-офицеришка. Этот в каске и тоже рукой своих подгоняет идти в атаку. Я прильнул к прицелу своей винтовки и внимательно изучил погоны этого унтер-офицерика. Они явно отличались от погон солдатни. Значит я прав, это унтер-офицер и надо его поскорее убрать, пока он за другой танк не спрячется. А этого танка наши артиллеристы никак поджечь не могут. Вроде и попадают, но снаряды рикошетом улетают куда-то в сторону, где и взрываются. Ладно – это не моё дело, моё дело теперь унтер-офицер.
И я стал стараться взять его в прицел винтовки. А он гад на месте не стоит, все бегает вправо-влево и солдат подгоняет. Но вот он на секундочку остановился, и мне этого хватило, чтоб выстрелить в него. Он упал наземь сразу, видать в сердце попал. Ну и отлично. Тут и второй танк задымил, видать всё же артиллеристы достали его. Молодцы. Ну теперь атака фрицевская должна захлебнуться, так, по крайней мере, мне кажется. Ан нет, кто-то опять взял на себя командование, и немцы, было остановившиеся, опять пошли вперёд. Даже при одном танке.
А артиллеристы наши замолчали. Я глянул в их сторону и увидел лишь ствол развороченной снарядом пушки. Видно им от третьего танка досталось. Жаль, хорошие были ребята.
Впрочем, на войне, как на войне. Каждый делает своё дело. Вот кто опять фрицев в атаку повёл. Моё мнение –фельдфебель или кто-то по рангу ближе к нему. Надо посмотреть в прицел, а ещё лучше в бинокль.
Я не спеша достал бинокль и стал внимательно изучать немецкий строй. Да видно не рассчитал. Бинокль дал вспышку света, отразившуюся от солнца, и тут же рядом со мной громыхнуло. Это пальнул на световую вспышку, то есть по мне, третий, последний танк. Я успел лишь только прижаться к земле, вжаться в неё и всё вроде прошло нормально. Меня не ранило и не убило. Но место своего расположения надо срочно менять, потому что теперь этот танк покоя мне не даст.
Я быстро отполз назад и сменил место своего расположения. Оно было немножко хуже прежнего, но ничего и здесь можно спокойно сидеть и постреливать. Главное – забыть про бинокль. На войне всему быстро учишься.
Я прильнул к окуляру своего прицела и стал смотреть: кто же теперь ведёт немчуру в атаку. На прежнем моём месте опять громыхнуло. Если бы я там остался, мне бы пришёл конец, это точно. А вообще-то, где наши артиллеристы? Почему этот чёртов единственный танк всё ещё живой? Неужели из артиллеристов уже никого не осталось? Похоже, что так.
Пока я так рассуждал, смотрю, немцы повернули назад и чуть ли не бегом бросились к своим окопам. Видать этого фельдфебеля кто-то без меня прикончил. Жаль! Зато теперь можно пострелять в немецкие спины, без разбору, что я и сделал.
Танк, кстати сказать, тоже пошёл задним ходом, очевидно радуясь, что остался цел.
Я с удовольствием пострелял в спины убегающих немцев и двоих, кажись, успокоил навечно.
Итак, очередная атака фашистов на наши позиции окончилась явным провалом. А вот, что будет дальше непонятно. Без подкрепления немцы вряд ли пойдут ещё раз на штурм этой высотки, которую мы занимали, и я уверен, что подкрепление к ним придёт.
Нам бы тоже не помешало подкрепление, а то ведь и наши потери достаточные. Без подкрепления мы эту высотку всё-таки, в конце концов, сдадим, что плохо.
Ну, что же, будем ждать подкрепления, особенно артиллеристов, ведь у нас не осталось целым ни одного пушечного ствола.
22.08.2019
Смолюк А.Л.
Тыл
Всё время тыл нам помогал
Фашистов бить и в хвост, и в гриву,
Он вместе с нами воевал
Да так, что было всем на диво.
«И всё для фронта» – лозунг был
И тыл для этого всё делал,
Он немчуры уменьшил пыл
И нас, бойцов, ничем не предал.
Сражался тыл, сражались мы
И очень наш союз был важен.
Мы от фашистской серой мглы
Спасали мир, что был загажен.
«Спасибо, тыл, – мы говорим, –
Спасибо женщинам и детям,
Тем, кто в тылу нас заменил.
Поклон земной всем людям этим».
03.09.2019. А Смолюк
Снежинск
Вещий сон
К очередной годовщине Великой Победы мне надо было взять интервью у одного ветерана. Честно говоря, интервью не получилось, потому что на все мои вопросы ветеран начинал рассказывать одну и ту же историю, которая мне была поначалу неинтересна. Но потом я решил, что пусть ветеран расскажет свою историю про войну и это пойдёт в газету вместо интервью. И я дал ветерану выговориться и не лез к нему со своими вопросами.
А рассказ его оказался прямо ужасен и потряс меня до глубины души.
Этот рассказ я и хочу поведать вам, уважаемый читатель.
Итак, рассказ ветерана:
В то весеннее утро, когда мы стояли после взятия Киева и приходили в себя после тяжёлых боёв, немец, как всегда, поспать нам в нашей землянке не дал. В четыре часа, как каждое утро, его артиллерия начала методический обстрел наших позиций. Примерно через десять минут им ответили наши артиллеристы и ещё примерно через минут пятнадцать огонь фашистов был подавлен.
Но наш сон уже был нарушен, и мужики, что находились в нашем блиндаже, кряхтя, как столетние деды, потихонечку вставали со своих лежанок. Надо сказать, что нам ещё повезло, поскольку мы спали в блиндаже, так как многим приходилось дремать, какой тут сон, прямо в окопе, закутавшись в свои шинели.
Когда мы маленько пришли в себя, наш старший лейтенант вдруг начал рассказывать про свой сон.
– Вы знаете, мужики, – сказал он, – наверное, меня сегодня убьют.
– Это почему так? – удивились мы, хотя знали, что каждый день для кого-то мог быть последним.
– Да сон мне приснился странный, – продолжал наш старший лейтенант, – как будто я потерял свою пилотку и нигде не мог её найти. Наверно меня сегодня убьют в голову.
– Да брось ты, – ответили мы, – всякое конечно может быть, но снам лично мы не верим.
– Как знать, – ответил лейтенант, – сны ведь и вещие бывают.
На этом он замолчал и мы все были немного даже рады, потому что со смертью на войне нам приходилось встречаться каждый день.
Мы вышли из нашего блиндажа, размяли немного кости после сна и каждый начал заниматься своим делом. В основном мужики брились, так как война войной, но нужно было держать себя в форме.
И потянулся длинный день, когда на фронте передышка. Немцы изредка постреливали на нас, мы тоже отвечали им. Особо работа была снайперам, как с той, так и с нашей стороны. К вечеру от огня немецких снайперов у нас погибло два человека, что на войне было не так уж и много.
И вот наступил вечер. Наш старший лейтенант и мы все, кто считал блиндаж домом, по очереди рассматривали немецкие позиции в бинокль и вели меж собой неспешный разговор. И вдруг послышался звук приближающего снаряда. Причём было такое ощущение, что снаряд летит в нашу сторону.
Так оно и получилось. Снаряд, конечно, к нам в окоп не попал, а рванул так метров пять до окопа. Мы все пригнулись, потому что снаряд был, по всей видимости сильным, и нас даже всех обдало землёй. После взрыва я разогнулся и посмотрел вокруг. И тут я увидел, что тело старшего лейтенанта стоит без головы, а голова лежит отдельно на земле и смотрит прямо на меня. Мужики все от такого ужаса разбежались по окопу, а я не могу сдвинуться с места словно загипнотизированный от этого взгляда. И вижу как взгляд этот тускнеет и тускнеет и постепенно закрылись веки. Тут ещё раздался шум, это упало обезглавленное тело старшего лейтенанта, что вывело меня из состояния гипноза. И как только я вышел из этого гипноза, так сразу потерял сознание от увиденного. А увиденное было, как сам понимаешь (это было обращение ко мне), просто страшное.
Но мужики меня быстро вывели из бессознательного состояния, залив мне в рот немного спирта.
И с тех пор вот уже сколько лет я вижу во сне этот взгляд лейтенанта и всегда просыпаюсь в холодном поту.
Вот такой рассказ я услышал от ветерана и представил, какой ужас пережил он в тот момент. Да, сон лейтенанта получился вещим.
Сейчас на Западе пытаются переписать всю военную историю. Дескать, в этой войне виновата не только Германия, но и СССР. А освобождение пол-Европы, представляется как советская «оккупация». И я вот думаю, если бы они испытали всё, что выпало на долю нашей страны, таких бы рассуждений у них не было. Впрочем, чёрт с ними, пусть им будет хуже от таких заявлений. Время всё расставит по своим местам.
06.09.2019 9:57
Смолюк А. Л.
* * *
И вот Берлин не за горами,
Он распростёрся перед нами,
И не понятно лично мне,
Что он хотел в такой войне.
Земли им что ли не хватало,
Но ведь её не так уж мало
Имели немцы у себя,
Считал всегда, ребята, я.
Какая им вожжа попала,
Под хвост, что места вдруг не стало
В своей стране, и немчура
Пошла войной на всех с утра.
И всю Европу захватила,
Своим оружьем покорила,
А уж потом пошла на нас,
Войны считая будет час.
Да только вот не получилось
Война к Берлину докатилась,
Не рассчитали, как всегда:
Не покорить нас никогда.
И вот Берлин не за горами,
И откровенно между нами,
Скажу: «Приходит наконец
Войне тяжёлой всё ж конец!»
17.08.2019. А. Смолюк
Снежинск.