Когда на борту вашего корабля с дружным мужским экипажем и единственной леди-ИскИном внезапно появляются дети и женщины, неприятности не заставят себя ждать.
Новые приключения двух космических дальнобойщиков и их приятеля яута-Хищника. Написано по мотивам Вселенной Skjelle "От звезды до звезды", https://ficbook.net/collections/12121653, таймлайн - спустя два года после событий романа "ОЗДЗ. Беглецы".
С любовью и признательностью посвящается команде ОЗДЗ и Яутскому фанклубу - за поддержку, понимание и за то, что не проткнули копьем, хотя аффтор-дедлайнер того заслуживал.
Рейтинг: NC-17
Размер: Макси, 103 страницы, 7 частей
Иллюстрация от потрясающей ptitza_ga "Части единого целого" http://i.imgur.com/NfKgQP4.png
Иллюстрация от офигительной Naevnaja "Планктон" http://i.imgur.com/To0FWPM.png
Часть 1. Космический порт Кестаган
Закоулок имел отличный шанс на звание самого неподходящего для релакса во всем многоярусном разнообразии Большого Пузыря.
Слева сиял и музыканил логодиск круглосуточной сетевой забегаловки «Папаша Сонг». Справа бойко зазывала покупателей сувенирная лавочка «Сокровища четырех миров». Наверху басисто гудело сплетение бронированных кабелей, труб с жидким хладагентом, вентканалов и прочих элементов кровеносной системы огромного механического монстра – транзитного космопорта Кестаган. Что-то мерно вибрировало внизу, под полом. Непонятно, что именно, но зудение в подошвах уюта отнюдь не добавляло. Выхлопная решетка мощного кондея «Папаши Сонга» шибала в тупичок потоком раскаленного озонированного воздуха, так что даже легендарно живучая варуланская сапроноза в такой атмосфере имела бы шансы на выживание, близкие к нулю.
Единственной причиной, почему здесь воткнули пластиковый столик и пару стульев, была непомерная дороговизна квадратного метра на Кестагане. А вот причин, по которым в этаком «уголке отдыха» расположились мужчина и мальчик, было несколько.
Во-первых, узкий простенок меж двух опорных колонн выпадал из фокуса камер слежения, густо натыканных по всему Кестагану. Во-вторых, благодаря причудливой геометрии зала с множеством изломов, зеркальных поверхностей и прозрачных стен сидящие за столиком могли видеть почти все пространство яруса, включая длинный ряд пропускных шлюзов и огромное табло общего информатория с номерами прибывающих и убывающих бортов.
Словом, почти идеальное место для того, кто скрывается. «Почти» – потому, что долго здесь не высидит даже упомянутая варуланская сапроноза.
Мужчина и подросток явно желали стать как можно незаметнее. Сидя за столом, оба малость клонились вперед. Подросток, как салийская псевдочерепаха, втянул голову в просторный капюшон худи. Над комм-браслетом на его запястье завис полупрозрачный сайт продажи билетов на рейсы Кестагана. Указательным пальцем мальчик торопливо листал виртуальные страницы.
Мужчина прятал лицо за зеркальными глассами и низко надвинутой бейсболкой. Множество пестрых аляповатых нашивок выдавали в кепке товар с полки «Четырех миров» по соседству. Кирпичного цвета загар на видимых участках лица плохо вязался с торчащими из-под бейсболки рыжими прядями. То ли химический автозагар, то ли спрей-краска для волос, словом, маскировочный грим, наложенный на скорую руку.
– Как там изящно выражаются ретроманы: «Близок локоть, да не укусишь»? – в общем гаме голос мальчика звучал тихо и устало. – Навалом билетов. От четырех десятков компаний на выбор. Хочешь – через пересадочный узел на Сельве, хочешь – прямиком до самой Рамаяны. Есть суточная бронь, есть прямая продажа…
– Только нету больше буток на всю эту роскошь, – мужчина метнул быстрый, цепкий взгляд на шеренги разноцветных платежных терминалов. Тысячи, сотни тысяч мультиен. Бери, сколько хочешь. Если сможешь, конечно.
Около четверти часа тому он скормил терминалу свою кредитку. Вон тому, третьему в левом ряду. Вбил код доступа, заверил отпечатком пальца, послушно набрал личный трек-номер. Аппарат исправно, не икнув, опознал личность – не подлинного Александера П. Кейса, а виртуального Джерома Марвика-мл., появившегося на свет две недели назад благодаря хакерскому таланту Лекса. Джером Марвик-мл., законопослушный, с безупречной кредитной историей гражданин Республики Барнарда, имел намерение приобрести два билета на рейс Кестаган-Рамаяна, для себя и своего единственного сына. Компания «Летящая Барнарда», борт 385Т «Урания», эконом-класс, транзит, тринадцатипроцентная скидка несовершеннолетнему.
Незамысловатая операция без сучка и задоринки прошла уже дважды, на Таульге и Станции Цецилия. Путая следы, Лекс на каждом транзитном узле пользовался новой, незасвеченной личностью, не бронировал цепочку пересадок заранее и не снимал с поддельных счетов крупных сумм наличкой, чтобы не вызвать подозрений у банковских служб. Наивная перестраховка, конечно: личности разные, но отпечаток пальца не подделаешь… Надежда была на то, что данные сканерной дактилоскопии банкоматов редко ставят на контроль, больно уж хлопотно. А вот, поди ж ты.
Терминал пожевал кредитку и с отвращением выплюнул. «Извините, ваша карта заблокирована».
Что ж, к этому он был готов и торопливо затолкал в банкомат следующую кредитку. Чистую, белоснежную, почти легальную, неприкосновенный стратегический резерв для непредвиденных обстоятельств.
«Недостаточно средств на счете».
Это уже было фиаско. Полное. Средства имелись, и немаленькие, Лекс знал наверняка. Если отследили и этот счет… Спокойным, неторопливым шагом Александер Кейс покинул зону кассовых терминалов. Поднялся наверх – не лифтами, эскалатором – туда, где в нетерпеливом ожидании маялся подросток. Его напарник во внезапном и стремительном путешествии через половину Сектора Фузии. Подопечный, головная боль / неустанная забота. Хмурый, подозрительный Джет двенадцати лет от роду с привычкой составлять разветвленные планы на любой случай жизни и сортировать вещи в шкафу согласно шкале РАЛ-колоринга.
– Везуха закончилась, – сказал Лекс. – В идеальном согласии с твоими выкладками. Чем ближе к финалу, тем выше вероятность неудачи. Чудо, что мы вообще проскочили так далеко.
Несмотря на его нарочито бодрый тон («чем хуже дела, тем спокойнее командир, ведь так?»), Джет вздрогнул, как от пощечины, и поник, едва не касаясь носом стола. Александер встревожился:
– Таблетку?
Мальчишка отрицательно мотнул головой – мол, сам справлюсь. Полез в поясную суму, вытащил пару жакийских поющих шаров для медитации. Полые, замысловато раскрашенные сферы тонко зазвенели в ладони. Лекс терпеливо ждал.
– Нам перекрыли финансовый кислород? – тонким, напряженным голосом спросил наконец Джет.
– Вроде того, – Лекс поскреб в затылке, сбил бейсболку и торопливо нахлобучил обратно. – Эх, я так рассчитывал отдохнуть в мягком креслице лайнера, любуясь на удаляющийся Кестаган и грызя калхидские орешки…
Про орешки он сказал с умыслом – знал об этом нашумевшем приколе, но надеялся, что всезнайка Джет отвлечется. И не ошибся.
– Калхидских орешков нигде не продают, кроме Калхиды. А если продают где-то еще, то это подделка, и не орешки вовсе, а споры гигантского гриба квай, – звенящие расписными боками шарики в ладони подростка исподволь делали свое релаксирующее дело. – Если их недостаточно прожарить, прорастут прямо у тебя в желудке – не успеешь оглянуться, сам грибом станешь… Где мы прокололись, Лекс? Когда нас засекли, сразу на старте с Хатанги или на пересадочных узлах? Или… – он сглотнул, – или они заставили Ингрид заговорить?
– Чушь, – Лекс вложил в краткое словцо всю отпущенную ему природой убедительность. Вышло не очень. – Никто пальцем ее не тронет. У нее влиятельные друзья в администрации института. Один проф Багдасарян чего стоит – целая батарея залпового огня!
– Ага, заряженная рождественскими фейерверками, – хмыкнул мальчик. – Проф трус. Боится потерять теплое место. Избегает любых конфликтов. Вдобавок на прошлой конфе Ингрид в пух и прах разнесла его теорию ползучей колонизации. Багдасарян не рискнет тягаться с Третьим отделом.
– Джет, дружище, – безрадостно вздохнул Александер, – все понимаю, у меня самого уже извилины в морские узлы вяжутся от беспокойства. Но Ингрид осталась на Хатанге, а мы благополучно добрались сюда. Следовательно, майору Чиабелле и его беззубым волкодавам не достало мозгов засечь наш отлет. Может, они даже не отследили наши прыжки по космосу. Они могут и не знать, что мы на Кестагане. Так, запустили наудачу широкий поиск по электронной дактилоскопии, и мы попали в этот бредень. В любом случае, у нас есть как минимум несколько часов форы…
Лекс глянул вниз и быстро пробормотал завершение оборванной фразы:
– …а может, и нет.
У терминала, из недр которого он давеча безуспешно пытался выбить билеты на борт до Рамаяны, нарисовалась пара крепких мужчин в неприметной серо-стальной форме службы безопасности транзитного узла. Несколько лихорадочных взглядов – в зеркальную стену бара, за угол колонны, в сквозную витрину «Четырех миров» – подтвердили наихудшие опасения. Еще двое у лифтов. Двое поднимаются на эскалаторе. Пока никого на платформе монорельса, и остается еще запруженная толпой торговая «труба», но…
С десяток долгих, мучительных мгновений мозг Лекса лихорадочно оценивал ситуацию. Время на размышления и планирование истекало. Решение требовалось здесь и сейчас.
– Джет, слушай сюда. Хватай кэш, – под прикрытием столика он сунул мальчику пачку мультиен, похвалив себя за то, что догадался заранее обратить часть средств в наличку и обругав, что снял слишком мало. – Помни, о чем мы толковали. Не делай резких движений, не геройствуй понапрасну. Если совсем припрет, требуй звонка в Ювенальную опеку. На твоей стороне билль о защите прав несовершеннолетних. В звонке тебе отказать не смогут. Тамошние юристы дело свое знают туго, выдернуть ребенка из-под защиты юристов Опеки почти невозможно…
– Но… куда мне идти? – растерялся подросток.
– Куда угодно, лишь бы я об этом не знал, – огрызнулся мужчина. – О чем не знаешь, того не выдашь ни под зомби-вакциной, ни на ментоскопировании. Глянь вниз, только осторожно. Видишь людей в форме? Паленую кредитку засекли в терминале. Они смекнули: мы в порту и не можем улететь. Большой бада-бум пока не сыграли, некоторые входы-выходы открыты, но всеобщий чес наверняка запущен. Уходи через монорельс. Юркни в норку, затаись, пережди, а там… по ситуации. Думай, хлопче, крепко думай!
– А ты?!
– А я сейчас малость развлеку служивых. Не геройства ради, не думай – чистая логика: под общий хипеш когти рвать сподручнее. Если свезет и прорвусь, свяжусь с тобой. Пароль прежний. Давай, Джет. Ради Ингрид и ее веры в нас. Ради истины.
– Звездный Рейнджер в таких случаях еще добавляет: «Во имя одноногой собачки сержанта Роквелла», – храбрясь, съязвил Джет.
– Точно. Теперь уходи. Прямо сейчас. Иди же!..
Джет сгреб за лямку походный рюкзак с изображением взрыва сверхновой, ссутулился и припустил вдоль прозрачного ограждения. Мимо сияющего портала «Папы Сонга». Мимо галереи бесконечных витрин с копиями вентранской бижутерии, вегетарианской пищей, товарами в дорогу, одеждой, напитками, разложенными на бархате царскими украшениями из погребальных курганов Слаика с сертификатами подлинности прямиком из мастерских Сельвы, к платформам монорельса. Обычный школьник, любовавшийся на взлетающие лайнеры. Или сынишка транзитного пассажира, спешащий вытащить папашку из кислородного бара.
Он ни разу не оглянулся. Толковый парень. Сможет. Обязан смочь.
Александер смотрел ему вслед сквозь поляризованное стекло глассов. Смиряясь с тягостным ощущением того, что мгновение назад стал претендентом на звание самого большого неудачника в человеческом секторе Блока Фузии. И за его пределами тоже. Отличная идея – отправить ребенка скрываться на незнакомой планете. Ребенка, всю жизнь болтавшегося в замкнутом научном мирке Хатанги. Да, Джет успешно обучился искусству быть маленьким взрослым, он сметливый и толковый… но, во имя всех прогнивших костей и утраченных артефактов, он просто младенец в огромном враждебном мире.
Когда тощенькая спина в черно-зеленом худи окончательно затерялась в толпе, Лекс глубоко вздохнул, как перед прыжком с обрыва, поднялся из-за стола и пошел навстречу людям в серых мундирах.
В старинных книгах и фильмах герои часто проворачивали эффектный и совершенно нереальный на практике финт ушами. Охваченный жаждой приключений подросток делает ноги из благополучного дома, без труда проникает на космический корабль и прячется в трюме / транспортировочном контейнере / спасательном челноке. После взлета его непременно обнаруживают. Однако заяц отнюдь не огребает заслуженных пинков по заднице, но после краткого отеческого порицания капитана / корабельного психолога и срочной каблограммы паникующим родителям радостно отправляется навстречу подвигам.
Джету нравились старые приключенческие романы и современные тексты в стиле техноретро – хотя он прекрасно сознавал, у них нет ничего общего с реальной жизнью. Это просто удачный сюжетный ход, древний, как окаменевший навоз Ти-Рекса. Самонадеянного малолетнего нахала, отважно сунувшегося в любом космопорте за двери со строгой табличкой «Служебные помещения, вход воспрещен», засекут и сцапают через пару шагов. Да и вообще, служебные помещения недоступны для тех, у кого нет заветного бейдж-ключа с пометкой «Обслуживающий персонал» .
Заманчивую идею свистнуть бейдж у зазевавшегося служащего Кестагана Джет после краткого обмозгования с сожалением отверг. За полной неисполнимостью.
Лекс велел скрыться и затаиться. Разобьём задачу на составляющие и будем решать поэтапно. Пункт первый – покинуть Большой Пузырь.
Многолюдный, как небольшой город, космопорт глубоко зарылся в прокаленную землю Кестагана, укрывшись от яростного солнца системой защитных куполов. Под портом на десяток километров ветвилась жилая сеть Каверн. Подземный полис со всем необходимым для бесперебойного функционирования. Включая сотни отелей на любой вкус. От шикарных многозвездочных до самых дешевых капсульных.
Охрана Северного Причала беспрепятственно выпустила тощего парнишку в худи маскировочной расцветки «черное-и-зеленое». Он удачно вписался в крикливую и суматошную группу тинэйджеров, вываленных челноком рейса Лайверн – Кестаган. Отойдя подальше, замешкался, оглядываясь. В нелепой надежде хотя бы мельком засечь Лекса. Глупо. Кейс остался шнырять по космопорту, выигрывая время. А может, портовая охрана уже вежливо предлагает ему предъявить распознавателю паспортный чип и проследовать во-он в тот кабинетец для краткой беседы. Увидятся ли они снова?
Не паникуй, твердил себе Джет, когда с тихим шипением сомкнулись двери заполненного до отказа пассажирского лифта. Подземелья Каверн мало отличались от привычных туннелей Хатанги. Бесконечные кольцевые сектора и ярусы, ужатая до предела кубатура. Очищенный воздух, постоянный, на грани слышимости, надрывный гул множества вентиляторов и кондиционеров. Чем ниже, тем обшарпанней коридоры, подозрительней товары в мини-маркетах и агрессивней обитатели. Отходы стекают вниз, таков непреложный закон природы.
На панели летящего в недра лифта значилось тридцать ярусов, Джет выскочил на пятом. По неспешной ленте траволатора съехал парой этажей ниже, через шлюзовый отсек перебрался в соседний сектор. Нырнул в оживленный гипермаркет, вместе с шоблой местных ребят завис у стенда с моделями шагающих дроидов из сериала «Мехавоины» и неожиданно шмыгнул в закрывающуюся кабинку лифта. Для гарантии повторил маневр убегания несколько раз, прежде чем высадился на пятнадцатом от уровня горизонта этаже и двинулся по одинаковым с виду радиальным коридорам, ориентируясь по рекламным щитам и виртуальной карте кварталов Каверны-2.
Топать пришлось довольно долго. Целью Джет наметил маленький кабин-мотель «Пересменка». Номера-ячейки в таких сдавались посуточно. Останавливались здесь небогатые пассажиры в ожидании своих рейсов или встретившиеся в порту парочки, покупавшие два-три часа уединения. Для аренды номера в кабин-мотеле не требовалось заполнять анкету и предъявлять документы. Достаточно набрать на табло длительность проживания, черкнуть кредиткой по кард-ридеру или сунуть в лоток приемника наличные.
Администратор на стойке рецепшена наличествовал – обрюзгший лысый парень завороженно пялился в мини-экран. Мелькали яркие болиды, крупные планы взрывов, агрессивно-яркая реклама и табло результатов. Шла трансляция очередного этапа Смертельных гонок Карнаги – «Выживут только крутейшие!»
Выждав, когда админ напряженно ткнется носом в экран, Джет с независимым видом просквозил к ярусам одинаковых дверец с номерами. Пропустил стайку гомонящих туристов с баулами на колесиках – судя по фенотипу, мутировавших землян с Бэзира-20 – повернулся спиной к неизбежной камере в коридоре и внес трехсуточную мзду. Заполучил поцарапанную карту-ключ с логотипом «Пересменки» и наконец смог защелкнуть за собой дверь. Поздравив себя с тем, что у него вторая степень агорафобии, а вот признаков клаустрофобии отродясь не бывало. Скорее уж он из племени клаустрофилов.
Крохотный номер-капсула казался вполне уютным, напоминая о покинутом доме. Сходящиеся стены, нависающий потолок. Минимум удобств, откидные кровать и столик, встроенный шкаф и крохотная уборная без душевой кабины. Пожелтевший пластик, окислившийся алюминат и облупившееся искусственное дерево. Местечко исключительно для того, чтобы проспать несколько часов и умчаться дальше. Хотя как-то Джет смотрел репортаж о чудике с Салии, годами жившем исключительно в кабин-мотелях.
Окно заменяла голографическая панель, она же видеопроектор. На Хатанге в его комнате было настоящее окно: узкий проем, вырезанный лазерным лучом в диком скальном массиве и забранный толстенным армированным стеклом. С шикарным видом на клокочущую бесконечность Хмурого океана, без устали лупцевавшего огромными волнами в скалы. Усилившаяся дрожь пола под ногами, подпрыгнувшая на пару децибел тональность воющего ветра – по этим приметам старожилы Хатанги безошибочно определяли степень разъяренности морской стихии.
На Кестагане нет моря. Тут стареющий мир и пустыня.
Пристроив рюкзак в шкафу и откинув кровать, Джет щелчком врубил видео. Панель слегка фонила по горизонтальной развертке. На канале местных новостей царила тишь да гладь. Никаких сообщений о волнениях в космопорте или шумных задержаниях. Попрыгав с канала на канал, Джет убедился: на Кестагане все спокойно.
Требовалось вдумчиво прикинуть, как жить-быть дальше. Но сперва – доза флюмогеля и контейнер с таблетками. Он и так опоздал со временем приема. Не до того было.
Тягучий флюм отдавал сладковатым привкусом мяты. Вернее, так уверяла реклама. Джет понятия не имел, какова эта самая мята на вкус. Энциклия сообщала, что мята – эндемик Старой Земли, в первоначальном виде не сохранилась. В современной фармакопее, парфюмерии и пищевой промышленности используется модифицированная мята перечная, скрещенная с ригельской пахучкой.
От таблеток и накопившейся усталости начало клонить в сон. Пару раз клюнув носом, Джет капитулировал, не в силах разрабатывать стратегии и планы. Он нашел убежище и заслужил пять-шесть часов сна. Осталось поставить на коммуникаторе алярму и запустить сомнию, программу-генератор осознанных сновидений.
Сомния у Джета была хакнутая, с вкраплениями собственных разработок, заточенными под заостренное восприятие подмеченного днем. Она неплохо стимулировала подсознательную креативность, но сегодня взбудораженный перелетами и незнакомым местом организм решил взбрыкнуть.
…Джет вынырнул из черной бездны в ледяном поту, с судорожно колотящимся сердцем и застрявшем поперек горла истошным воплем «Маам!..». Встроенный в видео датчик движения, отметив, что клиент затих, перевел панель в режим затемнения – так что привскочивший на койке Джет осознал себя в мягкой рассеянной полутьме. Полутьме незнакомых запахов и очертаний.
«Дышать размеренно и спокойно. Не дергаться. Угрозы нет. Единственная угроза скачет в твоем сознании. Дыши и считай. Мамочку он зовет на помощь, фу таким быть. Еще заплачь и в штаны навали».
От дурацкой привычки беспомощно мамкать Джет благополучно избавился годам к шести. Ингрид честно признавала: мать из нее та еще. Профи-воспитатели в интернате и школе управлялись с задачей формирования характера подрастающего поколения куда лучше, чем его родительница. К тому же она вечно где-то моталась – в экспедициях на другие планеты, в архивах, на конференциях Института Истории. Ингрид и ее коллеги по кафедре специализировались на изучении подробностей земной и ксенической колонизации, предшествовавших образованию Блока Фузии.
Джет не раз задавался вопросом, на кой предмет Ингрид вообще цапнула себе на шею обузу в виде ребенка. Без младенца на руках ей жилось бы значительно легче и проще. Возможно, появление Джета стало экспериментом, поставленным Ингрид ван Хаглунд на самой себе. Гармоничное развитие личности через реализацию социальной роли матери и натуральный живой бэбик. Не результат ЭКО, ИСКИ или суррогатного вынашивания, а состряпанный традиционным и примитивным методом. Возможно, даже довольно приятным… поначалу.
С другой стороны, все могло быть не столь оптимистично. Факт наличия Джета мог служить для Ингрид ежедневным напоминанием: «Не расслабляйся, не твори глупостей. Не доверяй никому, пока не убедишься, что он достоин твоего доверия. А потом перепроверь еще разок, для гарантии».
Последняя версия косвенно подтверждалась твердым намерением Ингрид шлепнуть ярлык «Совершенно секретно» на любые факты касательно личности отца Джета. В анкетах, заполняя графу «Отец ребенка», она решительно ставила прочерки. В социальные службы за помощью в поисках сгинувшего невесть где мерзавца и требованием законных алиментов не обращалась. Правда, и Джету о папаше ничего не грузила. Ни плохого, ни хорошего. Мелькнул – и пусть его.
Из интереса Джет копнул всезнающий Скайнет на предмет догадок, кто тринадцать лет тому мог заинтересованно нарезать круги вокруг юной миз ван Хаглунд. Бесполезно. Как раз об эту пору грянул знаменитый «Прорыв Полудня». На ароматный запах научной сенсации со всех концов Блока Фузии слетелась археологическая и историческая братия различных рас. Со сканерами и лопатами наперевес вспахивая вдоль и поперек руины отдаленной планетки. Свежеиспеченная выпускница ван Хаглунд тоже была там, сведя в ходе активных земляных работ и яростных дискуссий множество знакомств. Одно из них сорок недель спустя – то ли по недосмотру, то ли благодаря сухому логическому расчету – завершилось орущим младенцем. Добро пожаловать в мир, Джет.
Размеренное дыхание и воспоминания привели мозг и нервы в относительное подобие нормы. Не требовалось размахивать дипломом психоаналитика, чтобы понять – пугающий образ бездны есть проекция непрерывного беспокойства об участи близких. Джет надеялся, что Лекс окажется прав в своих прогнозах. Что Ингрид выкарабкается из неприятностей с минимумом урона для научной репутации. Как пить дать, после их с Алексом спешного отлета она всерьез схлестнулась с майором Чиабеллой, старшим куратором Третьего отдела секретности и безопасности Института на Хатанге. Ей придется несладко. Ингрид со многим может справиться, но только не с лишением доступа к материалам Института. Такого она не переживет. Институт – все, что у нее есть. Не ребенок, не сменяющиеся бойфренды, но работа. Лекс это быстро смекнул, в отличие от предыдущих партнеров Ингрид. Оттого и оставался рядом уже пятый год – опять же в отличие от неудачников, чьи вещи Ингрид безжалостно вышвырнула за дверь.
Между наукой и чем угодно Ингрид ван Хаглунд без колебаний выбирала науку и свирепую борьбу за установление истины. Такой уж она родилась на свет. Затея с полетом на Рамаяну с самого начала принадлежала ей. Они с Лексом были только верными сообщниками и исполнителями ее плана.
Вот, доисполнялись. Лекса наверняка уже сгребла охрана космопорта, извещенная коллегами с Хатанги. А Джет торчит в номере задрипанного кабин-мотеля и борется с приступом паники. В желудке трагически урчит. И спать он рухнул, не раздеваясь – воспитатели в интернате с их дотошным армейским аккуратизмом подобного разгильдяйства точно бы не одобрили.
В рюкзаке завалялась упаковка одноразового белья с маркой «Помощь путешественнику». Запасной верхней одежды не было, разве что сгонять в ближайший маркет. Время разжиться едой, потому что доставочный блок номера на запросы пользователя не реагировал и выглядел давно почившим с миром. Лекс наверняка бы явился к админу-любителю Гонок и учинил скандальчик насчет скверного обслуживания постояльцев… но зачем привлекать ненужное внимание? Проще шмыгнуть к автомату по продаже фаст-фуда в дальнем конце яруса и шустро улизнуть в норку с добытыми трофеями. Плевать на химию, которую производители выдают за синтезированную органику. Его мозгу и мышцам позарез необходимы калории.
Хрустя витаминизированным батончиком, Джет пересчитал имеющуюся наличность. Две декады проживания в «Пересменке», если сурово ограничить любые потребности и питаться только из автоматов.
Полезный выход с этакого залегания на дно – нулевой. Да, его не найдут и не схватят, но и торчать в отеле до бесконечности он не может. Бутки иссякнут, неплатёжеспособного жильца вышвырнут из номера, и что тогда?
Переждать, пока не стихнет хипеш, и тихонько свалить с Кестагана, вот что, ответил сам себе Джет. Надорвал пакет с крекерами и прикинул имеющиеся возможности. Если стартовать денька через три, мультиен в обрез хватит на билет эконом-класса до Рамаяны. Билет он закажет через сайт компании и оплатит наличкой в кассах порта. С этим порядок.
Сложности будут при проходе терминала. Его чип-идентификатор наверняка засвечен в базе данных охраны космопорта, это раз. Путешествующий в одиночку тинэйджер вызовет шквал расспросов у сотрудников пропускного пункта, это два. Звезды сходят с орбит, планеты взрываются, былые незыблемые традиции рушатся с диким треском, заклятые враги заключают дружеские союзы, и лишь одно пребывает неизменным. Несовершеннолетний ребенок не отправляется в космический рейс без родителей или сопровождающего – родственника, друга или волонтера той же Ювенальной опеки. Сквозь эту Великую Стену ему не прорваться.
Препятствие невозможно взять штурмом или уничтожить. Допустим.
Галактика – местечко оживленное. Помимо огромных лайнеров известных компаний-перевозчиков, на причалах Кестагана пришвартованы сотни судов. Корабли прилетают и улетают… среди них наверняка сыщутся частные перевозчики. Готовые без лишних расспросов принять на борт пассажира.
Рискованно, признал Джет. Очень рискованно. У компаний фиксированная цена на билет, частник-вояджер заломит втридорога. Особенно если смекнет, в каком аховом положении Джет. А если совсем не повезет, так нарвешься на этих… тьфу, не к ночи… то и дело показывают в новостях, как ловят и судят тех, кто торгует людьми, то живыми, а то и не совсем.
Но попытаться-то стоит. Осуществить, так сказать, предварительный анализ рынка.
Он выкликнул из коммуникатора подборку инфодосок коммерческих объявлений Кестагана за последние сутки. Развесил призрачные экраны полукругом, вбив в поисковик варианты запроса «Частные чартерные рейсы, перевозки, пассажиры».
На него обрушился водопад предложений. Только сегодня, по самой выгодной цене, со скидкой оптовым заказчикам, в кредит по подтверждению любого банка Галактики. Крекеры закончились, он перешел на рисовые мюсли с сушеными фруктами загадочного происхождения. Инструкция рекомендовала перед употреблением заливать продукт кипятком, но Джет решил, что сойдет и всухомятку. Методично исключив из списка компании, выглядевшие подозрительно щедрыми и готовыми по желанию клиента рвануть хоть в закрытую для полетов жакийскую Метрополию Сорбарр, начал просмотр оставшихся, кликая на перспективные.
Название одной из фирм выглядело смутно знакомым. Джет пролистнул ее, спохватился, отмотал страницы назад, шаря глазами по строчкам. Да, вот оно.
«Компания Далине-Вебер. Геологоразведочные изыскания, разведка, бурение, картографирование, оценка перспективности месторождений. Доставка грузов с использованием уникальной методики сверхускоренного перемещения. Опытный межрасовый экипаж высочайшей квалификации, собственный борт класса «Сигурни-4», корабельный ИскИн последнего поколения. Конфиденциальные поручения широкого профиля. Далине-Вебер: от звезды до звезды – в мгновение ока!»
Далине. Цепкая память не подвела. Далине, один из старинных знакомцев Ингрид. Бывший военный пилот, расплевавшийся с армией, подавшийся в коммерцию и основавший свою маленькую компанию.
Лет пять тому Джет виделся с Йонге Далине вживую. Об ту пору Ингрид насмерть разругалась с Артуро, своим тогдашним бойфрендом. Сгребла недоумевающего Джета в охапку и ни с того, ни с сего рванула на прекрасную Тирадию, славную дорогущими курортами. По малости лет Джета тогда куда больше занимало наблюдение за морскими обителями. Но даже его скудного жизненного опыта хватило смекнуть: поездка оплачивалась кредиткой Далине. Тот здорово симпатизировал миз ван Хаглунд и явно рассчитывал на продолжение банкета. Однако по завершении отпуска Ингрид вежливо распрощалась в порту Тирадии с бравым, но разочарованным пилотом и отбыла на Хатангу.
С тех пор Джет переписывался с Далине по каналам блик-связи и знал, что тот по-прежнему числится в ближней френдзоне Ингрид. Пилот и частный предприниматель казался мужиком сдержанным, мрачноватым и насквозь деловитым. Однако Ингрид не раз язвительно замечала, мол, коммерческий нюх Йонге оставляет желать лучшего. Гоняться за рискованными приключениями у него выходит не в пример лучше, чем заключать выгодные контракты.
Разглаживая хрустящие пакетики из-под фаст-фуда, Джет методично складывал их в стопочку.
Вопрос: достаточно ли впечатлений детства, вежливой переписки ни о чем и факта давнего знакомства Ингрид с мистером Далине, чтобы рискнуть обратиться к нему за помощью?
Ответ: недостаточно данных для принятия решения.
Подозрительный факт, нашептанный интуицией. Реклама на инфодоске отдавала привкусом то ли сдержанного отчаяния, то ли, наоборот, безудержного авантюризма. «Конфиденциальные поручения широкого профиля» – поди ж ты! Пусть оно дурно пахнет, лишь бы хорошо оплачивалось.
Хорошо, допустим, вот он, тот самый шанс. Рискованный, призрачный, но шанс. В крайнем случае выяснится, что «Далине-Вебер» загружены делами и не могут принять на борт дополнительного пассажира.
Задумавшись, Джет не сразу осознал, что таращится сквозь полупрозрачные панели на самого себя. Не в зеркало, поскольку единственное зеркало пряталось в уборной. Нет, его лицо возникло на экране видео. Вкупе с логотипом «Новостей Кестагана нон-стоп» и бегущей понизу тревожной строкой. Извещавшей всех и каждого том, что двадцать часов назад на территории космопорта исчез несовершеннолетний подросток. Далее шли полное имя Джета и его возраст.
К объявлению прицепили фотку полугодовой давности, явно заимствованную из архива школы-интерната на Хатанге. Граждан, заметивших пропавшего, просили немедля извещать службу безопасности Кестагана по следующим трекам…
– Блин, – с отчаянием выдохнул Джет. Рванул пакет из-под чипсов, с треском надорвав металлизированную фольгу. – Чтоб тебя вспучило. Чтоб вам всем рухнуть на Изнанку и сдохнуть там в мучениях…
Слишком быстро. Они с Лексом не прокачивали планы для такой ситуации. Нет, только не паника. Спокойно. Местная служба безопасности поймала Лекса и смекнула, что второй беглец скрывается в Кестагане или в Кавернах. Они еще не доперли, где именно. Пока он мчится на шаг впереди преследователей. Но – всего на шаг… Что ж, вариантов нет.
Обоими ладонями Джет с силой взъерошил волосы, превратив модную среди тинэйджеров короткую стрижку «Майор Мотоко» в неприглядное косматое гнездо. Помассировал кончиками пальцев горло, откашлялся. Произнес высоким, ломким голоском испуганного ребенка:
– Простите, я ищу господина Далине…
Стоп. Роковая психологическая ошибка. Ингрид никогда не называла приятеля господином или мистером Далине. Они обожали жаргон Старой Земли. Так они разговаривали на Тирадии, и позже, на сеансах межпланетной блик-связи.
Нахмурившись, подросток спрыгнул с кровати. Вытянулся на полу, быстро и ловко отжимаясь на руках. Вполголоса твердя в такт размеренным движениям: «Та-ва-рисч. Товарисч Далине. Товарищ Йонге Далине», – пока не сбилось дыхание.
Он повторил фразу еще с десяток раз. Добавив заикания и тягучего акцента, признака уроженцев захолустных миров, плывущих сквозь космос в стороне от оживленных спейсштрассе:
– П-простите, мне срочно н-необходим т-товарищ Д-далине…
Порядок. На той стороне увидят и услышат растерянного, чудом сохраняющего присутствие духа ребенка. Одного на далекой планете, ничего не понимающего в запутанных делах взрослых, преследуемого, мечущегося в поисках надежного пристанища. Нужно быть последней свиньей, чтобы отказать такому в помощи. Если верить Ингрид, ее знакомец Далине к бессердечным и безответным хрякам точно не относился.
Но правду ему знать не обязательно. Совсем не обязательно. Во-первых, он мужчина, во-вторых, взрослый. В-третьих, он пока не заслужил ни капли доверия.
Джет вздохнул поглубже, сосредотачиваясь. Натягивая выбранный образ, как силиконовую маску. Лучше перебдеть, чем недобдеть. И держать про запас несколько вариантов плана.
Протянув руку, он отстучал на виртуальных клавишах трек компании «Далине-Вебер».
В номере кабин-мотеля «Пересменка» зазвенел жизнерадостный и мелодичный женский голос, нарисовавший в подсознании Джета образ офигительно прекрасной и бойкой секретарши:
– Компания «Далине-Вебер» рада помочь в решении ваших проблем! Говорит Фелиция, менеджер по работе с клиентами. Пожалуйста, изложите…
– Крайняя необходимость связаться с товарищем Далине, – перебив девушку, выпалил Джет. Со всеми заготовками – нервным придыханием и спотыкающимся акцентом.
Остававшаяся невидимой Фелиция осеклась, вежливо осведомившись:
– Как вас представить?
– Не... Никак. Нужно говорить с Йонге Далине. По личному вопросу. Пожалуйста, – он ткнулся лицом в прозрачный экран, трогательно дрожа охрипшим от едва сдерживаемых слез голоском: – Пожалуйста, умоляю вас. Дело жизни и смерти!..
Джет как наяву увидел эту самую миз Фелицию, сидящую за пультом связи и озадаченно хлопающую длинными накладными ресницами. Клюнет или нет? Прервет трек или все-таки свяжет с Далине? Пусть поверит, она должна поверить!
– Мне очень нужен таварисч Далине! – прорыдал он в микрофон. – Очень срочно! Я в опасности!
Сказать, что после ухода судебных приставов атмосфера на борту «Фелиции» сделалась гнетущей – просто ничего не сказать.
Капитан корабля сидел красный, как стручок сефорского перца, и ни на кого в особенности старался не глядеть. Бортмеханик Рудольф, наоборот, стал белым, как аммиачный снежок – в ярости он не краснел, а, напротив, бледнел – и смотрел исключительно на своего командира, причем очень, очень пристально и со значением. Только навигатор-яут никак не изменился в цвете. Устроившись в эргономическом кресле, он закинул на стол ноги в штурмовых берцах и дожидался начала представления бесстрастно, как искушенный зритель на премьере блокбастера. Даже запасся парой бутылок «Вейдеровского темного особо крепкого» и здоровенной чашкой жареных салийских креветок.
Действующие лица с началом тянуть не стали. Вступил Рудольф. Говорил он долго и громко, на чистейшем берлингере, в праведном гневе достигая иногда простоты и плавности гомеровского стиха.
– Непереводимая игра слов с использованием устаревших идиоматических выражений, – несколько смущенно произнесла Фелиция, когда бортмех закончил. – Упоминаются родственники Йонге Далине по обеим линиям, разнообразные животные и всевозможные формы сексуального контакта, в том числе табуированные и невозможные. Перевести дословно?
– Не надо, я понял, – буркнул Йонге, самым внимательным образом изучая рифление пола у себя под ногами.
– А я нет!!! – заорал Рудольф. – Schweine scheisse, полтора миллиона мультиков! Как?! Сраная Бездна и все черные дыры, как можно наделать столько долгов?! И почему, ради осьминога, мы узнаем об этом от долбанных судебных приставов?!
– Все началось с того заказа на траву от «Вайль Инк», – нехотя выговорил Йонге. – Ну помнишь, гребаные «огурцы Вайля» и сорняки-мутанты для терраформирования планет. Вбухали бешеные деньги в гидропонику, корабль напрочь засрали экологически чистым гумусом, ультрафиолетовые лампы включали по режиму, дождевых червей с Пасифиды покупали… А выяснилось, что херовы сорняки любят все наоборот. Чтоб вместо грунта шлак из реактора и атмосферу из чистого метана с угарным газом. Ну и довезли вместо растений здоровенную кучу…
– Ты мне байки не рассказывай! Помню я, что мы довезли! Очень на тебя было похоже, только весь грузовой отсек занимало! – проревел бортмеханик. – Да, неустойка, да, помню! Но ты ж бил себя пяткой в грудь, мол, покрыл неустойку из резервного фонда? Безналом, с расчетного счета?
– Я и покрыл, – еще более неохотно сказал Йонге. – Только счет был не дебетовый, а кредитный. В «Лекссовом стандарте». Ну не было у меня тогда свободных денег, не было!..
– Кредитный?! В «Лекссовом стандарте»?! – Рудольф перестал метаться по кают-компании и привалился к комингсу, хватаясь за сердце. – У этих вурдалаков?! А чего сразу не у Карнадской Триады? Глядишь, мы бы уже упокоились с миром, чем так мучиться! Хорошо, это триста косых, а остальные?
– Остальные? – Йонге наконец вспомнил, что капитан пока еще он, и решил, что лучшая оборона – это нападение. – Ты последние два года вообще помнишь? Дипломатическая миссия на Гезегене… спец-доставка на Фиорину… авария в Лебеде… Сайнжа постоянно рвался устроить загонную охоту в каком-нибудь захолустье…
– Не переводи стрелки на безответного яута! – рявкнул механик.
– Вот именно, нечего тут, – поддакнул яут, закинув в жвала очередную креветочку. – Тем более, я толком и не поохотился, – прочавкал он набитой пастью.
– Долги порождают долги, между прочим! «Стандарт» кредитует под двадцать четыре процента годовых! Ежемесячная выплата в пятнадцать тысяч, ну-ка! Экономический кризис на четверти планет Фузии, работы нет – а жрать-то нужно? Тебе в том числе? Ремонтироваться «Фелиции» нужно? А налоги? А треклятый сбор за пользование спейсштрассе? Карбон-титановая отделка салона тебе нравится, а платил за нее кто, как думаешь? Вот этот диван в стиле ретрофутуризма – из натуральной кожи, между прочим...
– …не сиди на нем, он куплен в кредит!..
– …тогда я перекредитовался под меньший процент на больший срок в «Кластер-Мерке»…
– …темные боги, еще и «Кластер-Мерк»!..
– …ну нет контрактов, долбаный кризис, бутки я на принтере штампую, что ли?! Ты пойми, одна хорошая сделка, и мы все покроем! Ну просрочил платеж на три месяца, а эти жабы…
При упоминании трех месяцев Рудольф выпучил глаза, выхватил у яута початую бутылку «Вейдеровского» и надолго присосался к горлышку. Навигатор был настолько заинтригован, что даже не пытался возражать.
– Так, – неожиданно спокойным голосом сказал бортмех, уговорив пинту. – Значит, у нас полтора ляма долгов, арест имущества и судебный иск о банкротстве. А-хре-неть. Слушай, деловой, чего ты раньше-то молчал? Фелиция, ты куда смотрела?
– Я командир корабля или где? – гордо выпятил грудь Йонге. – Мои долги – это мои долги, и отвечать за них буду я. Капитан несет ответственность за все, что происходит на борту.
– Капитан наложил приоритетный запрет на информирование экипажа о финансовых делах предприятия, – прозрачным голосом сказала корабельный ИскИн. – Под личный голосовой пароль.
– Пароль? – опешил бортмеханик. – Какой еще пароль?
Йонге, зверски оскалясь, продекламировал пароль. Сайнжа закрякал и загукал, что в категориях яутжа соответствовало гомерическому смеху.
– Такие слова в присутствии леди… – пробормотал Рудольф. – Гм… да. Donnerwetter! Как же ты нас всех подставил! Что делать, что теперь делать?!
Он вновь заметался по кают-компании, бросая испепеляющие взгляды на Йонге.
– Прах побери, Йонге, сколько раз я тебе твердил: переводи бухгалтерию на Фелицию! Скачаем ей парочку новейших программ по делопроизводству, и детка отлично справится! Какого триббла ты этого не сделал?
– Ага, Фелиция будет вести счета, искать клиентов и заключать контракты. Ты – исправно снабжать ее новыми деталями и программами, Сайнжа – прокладывать маршруты и таскать грузы… а доброго старого Йонге бортанем хлебнуть вакуума за полной ненадобностью!
– Фелис в капитаны, – внес ценное предложение яут.
– Постараюсь оправдать ваше доверие, почтенный Сааржанайяахтаунир, – кокетливо отозвалась ИскИн.
– Предатели!..
– Между прочим, выход! – воодушевился Рудольф. – Фелиция, запрос по юриспруденции: если неплатежеспособный должник покончил с собой…
– Эй!..
– …что в этом случае происходит с задолженностью?
– Если договора кредитования заключены на юридическое лицо, главой которого является покойный, имущество предприятия-банкрота подлежит изъятию и продаже с торгов. Полученные средства в первую очередь направляются на погашение задолженности.
– Довольно, я понял. Нам грозит конфискация судна? Неужели ради этого мы вырвали нашу драгоценную девочку из цепких лап армейской разведки? Фелиция, любовь моя! Если эти свиньи посмеют хоть пальцем тебя тронуть, им придется иметь дело со мной!
В сердцах и сгоряча Рудольф едва не плюнул на корабельную палубу, совершив тем самым акт вопиющего святотатства, но титановая выдержка уроженца Берлина-три не подвела.
– Я знаю, Рудольф, – проворковала ИскИн нежнейшей из своих модуляций. Той, от которой экипаж невольно начинал плавиться и выпячивать грудь колесом, ощущая себя героями и напрочь забывая об искусственном происхождении Фелиции. – Я никогда не сомневалась в тебе. Но капитана убивать нельзя. Это неэтично и к тому же бесполезно.
– Фелис в целом исправна и на ходу. Микропрыжок – и пусть ловят нас по всему сектору, – жуткая инсектоидная морда навигатора приобрела малость отсутствующее выражение. Сайнжа интимно шептался по глейтеру с Фелицией, щедро осыпая ИскИн букетами вероятных траекторий бегства.
– Даже не думайте, – Йонге содрогнулся, вспомнив, как рехнувшиеся яут и ИскИн провернули смертоубийственный трюк, разворотив половину причального гейта спейс-порта. – Во-первых, как мы из внутреннего дока выскочим в космос? Угробим же к бесам Кестаган! Во-вторых, допустим даже невозможное: мы успешно слиняли. Куда подадимся, осваивать в одиночестве Темную Зону? На любой планете Фузии нам гарантируют теплую встречу и во-от такенный список штрафов. Будет проще загнать Сайнжу на опыты безумным ученым…
– Полная жопа, – мрачно резюмировал бортмех, запустил пустой бутылкой в капитана (тот увернулся) и исшед вон, грохоча сапогами.
Фелиция предусмотрительно распахнула перед разъяренным Рудольфом дверь кают-компании. Из коридора долетел размеренный тяжкий топот, удаляющийся в сторону мастерской, и взрыв проклятий на чистом берлингере.
– Твои необдуманные поступки крайне огорчают Рхудо-о'фа, – сообщил яут, укоризненно помавая узловатым пальцем с длинным черным ногтем, подпиленным до бритвенной остроты. – А также Фелис и меня.
– А то я не знаю, – Йонге обессиленно откинулся на диванную спинку.
Атмосфера дружеского взаимопонимания и межрасового сотрудничества, царившая на борту МРГК-4425 «Фелиция», грозила вот-вот превратиться в эдакий миниатюрный полыхающий гиперион, и это была уже не просто метафора. Идеально откалиброванная синхронизация экипажа грозила пойти к чертям. Механик отрубил свой канал глейтерной связи, но Йонге и без глейтера ощущал болезненно пульсирующие в висках злость и раздражение напарника.
– Рудольф перебесится. В конце концов, мы с тобой…
– Как оно там… закатай губу, умансоо, – заклекотал предугадавший еще не прозвучавшую фразу Сайнжа. – Я мертв.
– В каком смысле мертв? – опешил Йонге.
– В юридическом, – хрюкнул Сайнжа. – Видишь ли, Йхо-онхе… Я слишком долго не припадал к стопам Великой Матери. После определенного периода безвестного отсутствия меня вычеркнули из свитков живущих. А мертвец распоряжаться имуществом не может.
– Ну тогда ничего страшного, – мигом успокоился капитан. – Так и у нас заведено. Пять лет срока поиска безвестно пропавших, а потом все, покойник… Но ты-то жив! Личность подтверждена, опознание и генетическая экспертиза в твою пользу. Обязаны восстановить в правах.
– Не все так просто, – судя по страховидной мимике, которую за четыре с лишним года Йонге уже научился различать, яут от души веселился. – Возвращение после семидесяти лет в гибернации – подобного прецедента у судейской коллегии Найхави еще не было. Высокомудрые старцы вцепились в мое дело, как голодные гончие в свежую тушу. К тому же мое движимое и недвижимое имущество давным-давно передано в Дом Героев. Это общая казна клана. Согласно традициям, из казны выделяются доли молодым воинам, которые своими личными заслугами подтвердили право на вознаграждение. Первый Дом велик, наши воины отважны, а времени прошло немало…
– Имущество тю-тю, – не утерпел Йонге. – Герои растащили.
– Моя доля полностью вернется ко мне, – возразил яут, – но лишь после того, как толкователи Найхави и Совет Мудрейших придут к решению считать меня живым. И больше того: к моему имени, Саааржанайяахтаунир, «Владеющий Копьем Первого Дома», добавится слог, означающий «рожденный дважды». Это необычно. Я буду гордиться. А самым лучшим, чтобы меня признали живым и дееспособным, было б совершить какой-нибудь подвиг. Так ведь с вами разве совершишь…
– Но ты выкупил первую «Фелицию»! Откуда же тогда взялись средства?!
– Копилку разбил, – ментальные интонации яута были отчетливо глумливыми.
– Нет, подожди, – закипятился Йонге, – я же сам видел… У тебя есть личные деньги! Ты что-то себе покупаешь… Еду там, одежду, охотничье снаряжение… креветочек вот купил…
Капитан чувствовал, что его несет, но притормозить, отдать якоря или выпустить закрылки был не в состоянии. Если Сайнжа на этот раз не спасет, то… конец всему.
– Это деньги на уход за могилкой, – сказал навигатор. Для наглядности вывесив над своей массивной башкой выразительную голограмму – замысловатое сооружение из темного камня и красного металла, украшенное трогательным веночком из разнообразных черепов. Человеческих в том числе.
– Как-кой… могилкой?
– Моей. На Планете Мертвых у меня есть кенотаф. Охотнику и воину без места последнего упокоения никак. Традиции клана предписывают содержать гробницу в порядке и ежегодно устраивать поминальную тризну. С перечислением всех подвигов усопшего. Казначей и говорит мне: статья расходов есть? Есть. Тризну справлять положено? Положено. Вот сам и справляй, еще не хватало, чтоб мы за тебя живого подвиги перечисляли. Но это небольшие деньги. На погашение твоих долгов не хватит.
– Зря ты так. Вовсе я не собирался… – смущенно пробормотал Йонге. Зная, что собирался, да еще как. Щедрая финансовая поддержка навигатора не раз выручала экипаж в сложных ситуациях.
На сей раз, однако, ее ожидать не приходилось. Ни малейшей надежды. Капитан вконец пал духом.
В бурной жизни отважного покорителя межзвездных пространств Йонге Далине случались деньки и получше.
Когда, к примеру, он просто удирал сломя голову от летящей по пятам испепеляющей стены терминуса. Обливаясь потом, хромая и волоча на себе девяносто килограмм тушки потерявшего сознание напарника. Тщетно ища ответа на вопрос: какого хрена деловой союз двух человеческих и одного электронного разума не выкроил пару суток на предварительное изучение особенностей планеты, прежде чем лихим подходом Гаррисона шлепаться на грунт?
Или когда он рассекал на сломанном антиграве над многомиллионным городом яутжа, у которых об ту пору как раз шли массовые народные гуляния в форме повального берсерка. Или готовился отдать концы в пасти огромной рыбины, слыхом не слыхивавшей постулата о том, что человек является венцом творения и царем природы. Или самоубийственно вкачивал себе в мозги архив кластеров корабельного ИскИна – нельзя же бросать верную боевую подругу на мучительную смерть внутри гибнущего борта…
И вот такой человек – да что там, глыба, матерый человечище! – оказался загнан в безвыходную ловушку. Причем загнали его туда не космические пираты, не взрыв сверхновой и не шальной метеорит, а собственная финансовая беспечность и, подумать только, свора мелких крысаков в серых костюмчиках, банковских клерков! Что за злая судьба!..
– Йхо-онхе, – великий воин яутжа бодро схрумкал очередную креветку, – уныние – грех, а молчание – спутник уныния. Поведай без утайки, как ты ухитрился пасть в финансовую пропасть. Дабы избежал я тех путей, что вели тебя.
– Известно как – разбежался и прыгнул. С воплем «нахрена такая жизнь», – огрызнулся Йонге.
Яут терпеливо ждал, потягивая пивко.
– Понимаешь, как-то оно все запуталось… Еще за первый корпус Фелиции до конца не расплатились, а его уже грохнули в хламину. Потратились на второй. Который ты, между прочим, самолично разбил. Ладно, отсудили у «Вейландов», страховку получили, выкрутились. Но все, что было, все ведь ушло, как в песок. Тогда я и взял малость в долг под долбанные сорняки.
Яут фыркнул.
– А сорняки окуклились. Потом еще месяц выгребали червей из блоков памяти и колючки из гель-матрацев. И я взял еще немного – на штрафы, покрытие издержек и поддержание нашей кредит-полетной карты в пристойном состоянии…
Навигатор хмыкнул.
– Понимаешь, когда через неделю платить по счетам, в кармане голяк, в каждый конкретный момент времени взять в долг кажется хорошей идеей. Знаешь, это как отсрочить повешение – на месяцок, на полгода. За полгода, думаешь, столько всего может случиться! Вдруг выпадет золотой контракт с солидным заказчиком? Долги долой, солнце в небе, рыло в кеттиле. А везуха не прет и не прет. Берешь новые кредиты, чтобы покрыть старые. В какой-то момент начинает казаться, что бутки вообще тлен, вон как легко, пошел да подпись шлепнул, и получай. Начинаешь тратить на всякую ерунду – отделка в салон, экопища, диван этот, жаба его пожри…
Яут испустил долгий тихий шип.
– Нет, конечно, моя вина, что уж там. Облажался я, опарафинился по полной, признаю. Но я ж ведь из добрых побуждений! Что еще было делать? Вам не говорил ни слова, наоборот, Фелиции пароль на молчание поставил, лыбу давил, все бодрячком, «спокуха на лице – порядок в доме», чтобы синхрон не разладился… Ведь были у нас, все шансы были соскочить, но не повезло – фатально! Помнишь, мы как раз подписались на разведрейс к 61 Лебедя и все шло отлично, если б ты не засек тот борт, увязший в аномалии и истошно блаживший «Мэйдэй, мэйдей!» И это вы с Фелицией, между прочим, поддержали Рудольфа в его намерениях протянуть руку помощи!..
Яут то ли вздохнул, то ли зевнул.
– Знаешь, Сайнжа, спасибо тебе. Просто за то, что ты такой вот есть и умеешь слушать. Я тебе никогда не говорил, что ты потрясающий собеседник?
– Принят вызов по коммерческому треккеру, – сказал динамик корабельной связи голосом Фелиции.
– Если это «Кластер-Мерк», скажи, что у меня гнойная лихорадка. Хотя нет, лучше скажи, что я опорожняюсь на их логотип, освобожусь не скоро. Или нет, скажи, что…
– Это… ребенок, – микронная пауза между словами и еле уловимый трепет глейтера означали крайнюю степень замешательства корабельного ИскИна.
– Какой, нах, ребенок? В каком смысле – ребенок?
– Несовершеннолетняя, неполовозрелая особь человеческой расы, – монотонно пояснила Фелиция. – Имени не называет, выглядит встревоженным. Настойчиво требует вас, капитан.
– Что-то новое в обработке должников, – хмыкнул Йонге, которого нынче швыряло из сентиментальности в сарказм. – Плачет и просит вернуть долг добрым дядям из «Кластер-Мерка», иначе они утопят его любимую золотую рыбку?
– Просит соединить его с товарищем Далине.
– Товарищ? – насторожился первый пилот. – Он именно так сказал?
– Нет, он сказал…
В динамике палубной трансляции зашелестело, и испуганный, ломкий детский голос произнес:
– Мне очень нужен таварисч Далине! Это очень срочно! Я в опасности…
– Фелиция, переключи вызов на рубку! – крикнул Йонге уже на бегу.
Отсутствовал он недолго. Сайнжа еще пиво не допил, когда послышался нарастающий топот. У входа в кают-компанию звук не прервался, унесся дальше по коридору, где находились личные каюты экипажа. Вскоре оттуда донеслись матерные вопли. Сайнжа скроил рожу, означающую у яутов недоумение, и пошел разбираться.
Первый пилот яростно молотил руками и ногами в дверь каюты Рудольфа Вебера.
– Открывай, швайне хунд! Твою мать, Руди! Отпирай, чтоб тебя! Нет? Ах вот ты как! Фелиция, открыть отсек С-12!
– Согласно протоколу внутреннего распорядка, дверь в указанный жилой блок заблокирована личным паролем механика Вебера, – отрапортовала ИскИн и дверь открывать не стала.
– Отмена голосовых и иных паролей, приоритет капитана, немедля открой эту чертову дверь! – бушевал Йонге. Из каюты не доносилось ни звука.
Сайнжа, двигаясь на удивление легко и бесшумно для столь тяжеленного создания, нарисовался за спиной у первого пилота. Прихватив Йонге за шею удушающим захватом, яут аккуратно, но непреклонно оттащил человека от безжалостно избиваемой двери:
– Хватит портить имущество. Твои кредиторы будут недовольны, получив корабль с дефектами. Что тебе нужно от Рхудо-о'фа?
– Оружие!
– А моя одежда, деньги и мотоцикл не нужны? – донеслось из ожившего переговорника. Помешанный на ретромании механик не упустил возможность процитировать популярный фильм До-звездной эпохи. – Ты неадекватен, хрен тебе, а не оружие.
– Приказ капитана!
– Насрать, я в домике.
– Бунт на корабле!!!
– Сайнжа, вгони ему литровую клизму с церебролином, – меланхолично посоветовал Рудольф. – Чего он буйствует?
– На коммерческий треккер позвонила личинка умансоо… Ургх! – выдирающийся Йонге заехал навигатору в брюхо и, разумеется, отбил руку. – Йхо-онхе ответил на вызов и через два малых периода взбесился.
– Хм, – озадачились за дверью, – напоминает симптомы веруланской трясучки. Фелиция, запрос: прецеденты заражения веруланкой через треккерную связь.
– Отсутствуют, – вздохнула Фелиция, покопавшись в базах данных.
– Рудольф, достал зубоскалить! Сайнжа, когти втянул, быстро! Все, я спокоен, как надгробие ваших будущих могил. Спокоен, я сказал! – в подтверждение своих слов Йонге прекратил бессмысленные попытки пробить кулаком восемь плиток на яутском прессе и поднял над головой раскрытые ладони в жесте перемирия.
Сайнжа разжал захват и демонстративно отступил по коридору на пару шагов. Что, по большому счету, ничего не значило. При необходимости навигатор мог без малейшего усилия скрутить капитана «Фелиции» в симпатичный узелок.
– Объясню позже, каждый миг на счету! Открой оружейный шкаф. Или выдай из своей коллекции, мне все равно. Лайтер, вихревая винтовка, игольник, рейл-привод, да хоть станковый пулемет! Лишь бы помощнее!
– Имею задать насущный вопрос, – Рудольф отнюдь не спешил разблокировать надежное убежище в мастерской и вооружать явного безумца экспонатами из своего ненаглядного оружейного собрания. – На кой тебе оружие? Обоснуй.
– Как капитан корабля, я имею право на табельный лайтер!
– Имей свое право сколько влезет. Прямо сейчас тебе ствол зачем? Я тебе лайтер, а ты мне, чего доброго, лишнюю дырку в организме. Или себе. Не, Йонге, хлебни сперва церебролинчику…
– Да чтоб ты сдох! Коллекторы! Хреновы долбанные коллекторы охотятся за моим ребенком!
В переговорнике квакнуло – не иначе, Рудольф подавился от изумления языком. Зашипел пневмопривод, гермодверь каюты наконец ушла в стену. Легче не стало: на пороге стоял бортмеханик, заполняя собой весь проем.
– Вконец ополоумел, – сказал он, качая головой с искренним сожалением. – Какой ребенок? Откуда у тебя дети? У тебя есть мы, Фелиция и куча долгов. А детей у тебя нет. И никогда не будет при таком образе жизни.
– Есть у меня дети, – уперся Йонге. – Одна штука. Звонил только что. Ты дашь пушку или нет?!
– Scheissen Gott, что за день, – Рудольф завел глаза под лоб. – Не дам. Рассказывай.
– Была одна девушка… То есть девушек было много, но мы конкретно об этой, Ингрид. Я тогда еще служил, а она работала в археологической экспедиции. Встретились, познакомились, хорошо провели время вместе, расстались, – на едином дыхании выпалил Йонге. – Так вышло. Года через два я стукнулся к ней по блик-связи и неожиданно узнал, что наши прогулки под горячим солнцем Полудня закончились появлением младенца. Да, Сайнжа, по глазам вижу, ты меня осуждаешь, жены святы и все такое, можешь даже не говорить. Ну вот не отсыпали нам вашей упертой безупречности насчет баб! Живем, как умеем. Было весело...
– Ты ближе к делу, – поощрил механик.
– А что – ближе? Ингрид не против, чтоб мы с киндером общались, переписываемся иногда, пару раз встречались, то-сё, провели недельку на курорте. При единственном строжайшем условии – помалкивать касательно отцовства. У Ингрид на этом маниакальный пунктик. Мол, я просто старый и давний друг семьи. Пусть Джет считает, что биологический папаша отважно сгинул в исследованиях Дальнего Предела.
– Пока все в рамках логики, следов мозгового слизня не вижу, только последствия половой распущенности, – прокомментировал бортмех. – Что было дальше?
– Она мне только что позвонила по треку…
– Кто, Ингрид?
– Джет. Он сейчас на Кестагане. Я так понял, они летели куда-то с нынешним бойфрендом Ингрид, и в транзитном узле их задержали. Джет улизнул от погони и спрятался в Кавернах. Кабин-мотель «Пересменка» на пятнадцатом ярусе. Он твердит о преследователях. Это наверняка эмиссары из банка. Эти типы схватили ее сопровождающего…
– Стоп, стоп, не так быстро, Mein kopf бум-бум. Так «он» или «она»? Ты кого имеешь в виду, говоря «Джет»?
– Боги, какой же ты зануда!.. Мою дочь, ей двенадцать лет, у нее кризис гендерного самоопределения, в транзитном узле Кестаган ее пытались похитить коллекторы, она мне позвонила, я должен ее спасти! Ее зовут Гизелла-Амарантина ван Хаглунд, для своих – Джет!
– У меня, поди, тоже бы кризис случился, с таким-то имечком, – пробурчал слегка охреневший Вебер, крепко скребя затылок пятерней.
– Все претензии к матери. Она всегда была немного… необычной.
Тут доселе помалкивавший Сайнжа испустил громкий и протяжный клич, вроде ястребиного клекота, и затряс копной дредлоков. Желтые выпуклые глазищи сменили оттенок на оранжевый, предвещающий вспышку ярости.
– Йхо-онхе, ты стал отцом матриарха? Юная матриарх сейчас в опасности из-за твоего – кхааа, грулл! – легкомыслия?
– Наконец до кого-то доперло! И года не прошло!
– Тогда почему ты, альясов помет, топчешься здесь, а не спешишь на помощь? – от возмущенного рева яута в коридоре моргнули лампы. Фелиция заботливо осведомилась через селектор, в порядке ли экипаж.
– Я спешу! А эта жертва евгеники мне ствол не выдает! – заорал в ответ Йонге. – Там, может, этих бандитов взвод, и все злющие!
– Далеко ты уйдешь с пушкой по Кестагану, um Gottes Willen?! – гаркнул Рудольф. – До первого патруля? Никаких стволов! Никакой резни! Нам только пальбы на космической станции не хватало для полного счастья! «Звездолетчик-банкрот открыл огонь по банковским служащим, десятки жертв», читайте в главных новостях!
Йонге попытался отпихнуть бортмеха со своего пути, но Сайнжа оказался проворнее и перехватил капитана в замахе.
– Не надо оружия, – проскрежетал яут. – Я сам оружие. Пойдем вдвоем спасать юную деву. Только прикрой чем-нибудь свою уродливую рожу от камер. Быстро-быстро!
– Ja, schnell-schnell! Одна нога здесь, другая там! – бурчал Рудольф, скептически наблюдая за военными сборами. – А я, будучи единственным, кто сохранил здравость рассудка, останусь на страже Фелиции. Я ей обещал.
…Убедившись, что капитан и навигатор в крайней спешке покинули корабль, Рудольф вернулся в кают-компанию. Вытащил из бара родезийский ликер и сберегаемую для особых случаев бутылочку больтса с Калхиды, прозрачного, как слеза. Смешавшись в бокале, две жидкости превратились в крохотную спиральную галактику, сияющую россыпями звезд из густо-фиолетовой тьмы.
– Твое здоровье, детка.
– Спасибо, Рудольф, – откликнулась Фелиция.
– Ребенок, – протянул механик, нервно расправившись с коктейлем и замутив новую порцию. – Vater unser, чего нам не хватало для полного счастья, так это дуэта закомплексованного подростка и озабоченного папаши. Слыхал я байки о кошмарах материнского инстинкта, но от Йонге подобного маразма не ожидал. Ja, никак не ожидал. Я чувствую, как у меня волосы седеют даже на заднице. Детка, запиши где-нибудь: в ближайшее же время смотаться на Ятрангу и сделать радикальную вазэктомию. Никаких внезапных приветов из прошлого в моей жизни! Знаешь, Фелли, мне ужасно хочется заблокировать входной шлюз намертво и никого сюда не впускать. Только ты и я. Скажи-ка, в каких ты отношениях с ИскИном транзитного узла Кестаган?
– Не понимаю тебя, – голос Фелиции изрядно утратил теплоты. – Согласно инструкции SR2058/19, параграф 2, искусственным разумам запрещено общение без посредничества человека-оператора. Во избежание внештатных ситуаций и образования неконтролируемых цепей связи, могущих привести к…
– Фе-елис, – вкрадчиво пропел механик, – ну что тебе эти паршивые инструкции. Ты ведь такая умница. И по секрету, только между нами – многие из людей прекрасно знают, что вы, ИскИны, украдкой шепчетесь друг с другом. Но закрывают на это глаза, считая, что все разумные создания имеют право на маленькие грязные секреты. Или… может, ты думаешь, что я ревную?!
– А ты действительно ревнуешь?
– Ну… – шестым чувством Рудольф понял, что не имеет никакого права разочаровывать женщину в таком важном вопросе, даже если женщина ИскИн. – Да! Ревную, и весьма. Все же человеческий мозг во многих отношениях уступает машинному. Три тысячи операций в секунду, расширенный спектр восприятия и все такое. Уж конечно, тебе с другим ИскИном интереснее. О, я наивный слепец! Ведь вы же с ним воркуете за моей спиной? Файлами обмениваетесь… да?
– Но, Руди! – оттаяла Фелиция. – Уверяю тебя, нет никаких причин для ревности. Он тебе совершенно не конкурент. Милый старичок, немножко тугодум и ужасно старомоден, но чего ты хочешь при 64-ядерном процессоре «Джи Софт» версии 6.1? Так, бывает, обменяемся парочкой пакетов… о погоде, о наших путешествиях… или он у меня новый антивирус попросит… Невинный флирт, ничего такого, не думай!..
– Ладно, ладно, верю. А вот могла бы ты с ним договориться – так, чисто по знакомству - об одной мелочи? Вздорная услуга, сущая ерунда. Как бы нам подключиться к камерам слежения Кестагана? Приглядеть за нашими горе-спасателями, не натворили бы чего. Ну и подстраховать… если все-таки натворят. Тут подчистить, здесь затереть…
– Рудольф Вебер!!!
– А что Рудольф Вебер? Тридцать шесть лет как Рудольф Вебер. Фелиция, солнышко, я ведь о нас с тобой забочусь! Если эти двое там набедокурят и к нам придут по их следу, мало никому не покажется. Их – под луч, меня – на каторгу, тебя… брр, нет, даже думать не хочу. Ну же, Фелиция, ради всего, что между нами было!
– Ты отвратительный альфонс. Мой ответ – нет.
– А… если я кое-что сделаю для тебя?
– Хм. Если это то, о чем я думаю...
– На целых полчаса! Но без записи.
– Сорок минут. И под запись.
– Ты безжалостна. Я к тебе со всем своим огромным любящим сердцем, а ты меня шантажируешь. Ладно! …под личный пароль. Но обмазываться машинным маслом и нарезать стриптиз вокруг стволового двигателя под «Бразер Луи», как в прошлый раз, не стану, и не проси. И вот еще что. Сделай-ка мне защищенное соединение по этому треку…
– Что может быть не так с этим двуногим, напарник Милфорд? – спросил дежурный узла видеонаблюдения грузовой палубы 6С2, вытянув левую среднюю конечность в сторону одного из мониторов.
Дежурный был октоподом из системы Омфала. Строение тела и устройство органов зрения позволяло ему нести службу, не отвлекаясь от игры в трехмерные шашки, за что напарник Милфорд (человек с Альтерры) люто завидовал разумному осьминогу.
– Что не так с двуногим? – промычал альтерранец, полностью поглощенный ситуацией на игровом поле. – Третья нога выросла?
– Камеры наблюдения показывают, что в лифт один он вошел. Датчик давления в лифте вес в четыреста восемьдесят пять фунтов регестрирует, что двумстам двадцати килограммам соответствует. Напарник Милфорд, может ли особь вашего рода двести двадцать килограммов весить?
– И триста может, – хмыкнул человек. – Которые жрут как не в себя, у тех жопу шире плеч разносит.
– Фразеология твоя не совсем понятна мне. У индивидуума этого пропорции тазовых и плечевых костей обычные. Примерно как у тебя.
– Вот как? – альтерранец поднял глаза на мониторы, но к тому моменту аномально тяжелый двуногий уже покинул лифт. – Ну… Может, он киборг. Или в сортир давно не ходил, хехе. Давай, твой ход.
– Люблю людей я за парадоксальный мыслеобраз и посмеяться умение острое. Давай, тебе шах.
Таким походным ордером группа быстрого реагирования в составе Йонге и Сайнжи пробиралась через служебные коридоры Кестагана. Йонге в замасленном комбезе подсобного рабочего и низко надвинутой бейсболке, а навигатор в силовом камуфляже яутского охотника, делавшем его практически невидимым для большинства вариантов визуального наблюдения. Конечно, если б особо бдительный охранник переключил камеры в инфракрасный режим, или в одном из лифтов по пути случайно набилась толпа – было бы немало удивления по поводу того, отчего вдруг пустое место светится яркой тепловой сигнатурой или больно пихается локтями. Но судьба была благосклонна к безутешному отцу, спешащему вырвать свое чадо из цепких лап коллекторов. До пятнадцатого яруса Каверн парочка добралась без проблем.
Проблемы ждали на месте.
Выходя из дверей очередного лифта, Йонге увидел мерцающие синим и желтым рекламные указатели «Пересменки», рецепшен и уходящие вдаль ряды одинаково скругленных дверец с номерами. У стойки в характерно вертухайской позе – руки за спину, ноги на ширину плеч – спиной к лифту высился здоровый детина, затянутый в сизую с алыми шевронами форму внутренней охраны космопорта. Админ за стойкой что-то торопливо ему рассказывал, стреляя по сторонам испуганными взглядами. Из-за плавного изгиба коридора приближались невнятные вопли и подозрительная возня.
Еще секунда – и появились двое крепких мужчин в штатском, волокущих под белы руки тощего парнишку в подвернутых слим-джинсах и пятнистом черно-зеленом худи. За спиной у подростка болтался небольшой рюкзак.
– Куда вы меня тащите?! – верещал пацан, изо всех сил тормозя стоптанными «спейсмаринами». – Отвалите! Пустите меня! Гады! Педофилы!!!
Йонге засопел, выпятил челюсть и потянул из-под бейсболки тонкую пленку голографической маски.
С этого момента события понеслись галопом.
Двери лифта нежно длинькнули, закрываясь за Сайнжей. Охранник у стойки обернулся на звук, увидел в десяти шагах нечто с жутким радужным пятном вместо лица и схватился за табельный шокер. Двое в штатском, двигаясь с синхронностью хороших профессионалов, вскинули руки к наплечным кобурам. Админ тоже проявил похвальную быстроту реакции – упал за стойку, будто в люк провалился.
«Сайнжа, давай!..» – мысленно завопил капитан «Фелиции», кувыркаясь вперед и влево. В ту же секунду над тем местом, где он только что стоял, прошелся трепещущий лиловый сполох парализатора.
Яут не подвел – одним ударом снес охранника с парализатором. Со стороны это выглядело так, будто здоровенного мужика порывом ветра вздернуло над полом, сложило пополам и унесло по коридору вдаль. Один из штатских тоже выстрелил, Йонге ощутил близкое дуновение раскаленного воздуха: похититель использовал не полицейский шокер, а что-то вроде легкого плазменника «Фотон-44», на ближних дистанциях прожигающего в человеке дыру величиной с блюдце. Второй штатский стрелять не мог, он был чересчур занят. Маленький беспомощный подросток вцепился в него, как рассерженный кот в добермана, и молотил чем попало куда придется.
Малозаметное колебание воздуха, изображающее яута в стелс-режиме, чуть сместилось. Пистолет полетел в одну сторону, стрелок в другую. Приземлился стрелок с грохотом, как вязанка дров, после чего не шевелился и никаких звуков не издавал. Йонге взял на себя второго похитителя и от всей души втащил «двоечку» – как наставлял сержант Сталин: с левой прямым в переносицу, с правой крюк в челюсть. Противник рухнул, как подкошенный. Его плазменник (и впрямь «Фотон», только какой-то экзотической сверхкомпактной модификации) откатился к стене.
Йонге машинально подобрал оружие и отметил, как удивительно тихо и мирно сделалось вокруг. Никто даже носа не высунул из номеров. Баталия длилась не больше трех секунд, звукоизоляция в жилых капсулах прекрасная, а огромное преимущество лучевого оружия в том, что оно стреляет бесшумно. Где-то негромко играла музыка. С еле слышным шелестом уползал с поля боя поверженный охранник в серо-красном. Админ, сидя под стойкой, тихонько икал. Перегнувшись через стойку, Йонге сгреб его за грудки, ткнул в нос жалом плазменника и страшным голосом произнес:
– Пятнадцать минут сидеть, бояться, никому ни звука! Поднимешь алярм – вернусь, сожгу!
– Ааа-ыыыы, – булькнул админ, закрыл глаза и сомлел.
Йонге уронил админа и поискал глазами дочь. Джет стояла неподвижно, вжавшись в стенку и держа рюкзачок перед собой обеими руками, как щит. В прошлый раз вживую капитан «Фелиции» видел Джет несколько лет назад, на Тирадии. Тогда она была бойкой девчушкой с парой торчащих хвостиков, целыми днями носилась по пляжам или ныряла с аквалангом. Теперь она изрядно вытянулась, и внешняя схожесть с Ингрид изумляла. То же худощавое, но жилистое сложение. Такая же напряженная, в струнку, осанка. Даже колючий, настороженный взгляд был таким же.
Умиленный отец сделал пару шагов, намереваясь заключить героически спасенную дщерь в объятия.
Ботинки «спейсмарин» с высоким берцем рекламировались как «удобная, не знающая сносу обувь для дальних походов». Керамопластовый «стакан», тройная композитная подошва со стальным супинатором… в общем, суть в том, что пинок «спейсмарином» в коленный сустав – это очень, очень больно. Особенно если удар приходится прямиком в имплантированный на переломе штифт. А вот нефиг лезть с обнимашками, когда в руке плазменный пистолет, а на морде лица резиновый пузырь с пятнами Роршаха.
Йонге взвыл и припал на одно колено, как оруженосец, приносящий своему рыцарю вассальную клятву:
– Гребучий случай! В схватке с тремя вооруженными бандитами самую тяжелую травму мне нанес двенадцатилетний ребенок!..
– Эээ… таварисч Далине? – нерешительно предположил упомянутый ребенок.
– К вашим услугам, – раздраженно ответил Йонге, растирая колено.
– Скажите что-нибудь такое, что можете знать только вы, – потребовало чадо.
– О боги Бездны… Тирадия! Помнишь стеклянный пляж на Тирадии? Я тебе жакийские поющие шары купил! И еще… («Проклятье, она что-то писала в последних мэйлерах, хвасталась, помнится…») А! Пару декад назад ты занял третье место среди энтузиастов-программеров. Твой мод NPC с нелинейным прохождением квеста включили в будущий проект… как его, ч-черт… «Стратагема»! – выпалил Йонге, вспомнив логотип известной компании, частенько всплывавший на планшетке Рудольфа. – Игра «Звездная реконкиста»! Пятый выпуск!
– Шестой, – всхлипнула Гизелла-Амарантина ван Хаглунд.
И самым позорным образом разревелась.
– Йхо-онхе, – невидимая увесистая лапища рухнула на плечо, неумолимо развернув пилота в сторону межярусных аварийных лестниц. – Время уносить ноги.
На десятом ярусе, когда Йонге малость выдохся, беглецы свернули к жилым коридорам и запрыгнули в первую свободную кабинку лифта. Тонко хрустнул пластик – протянув руку к потолку, яут двумя пальцами раздавил крохотный корпус следящей камеры.
– Заметят же, – Йонге стянул с физиономии постылую маскирующую пленку. – Покатится алярма.
«Она так и так покатится, – откликнулся в глейтере Сайнжа. – Сюда глянь».
Йонге посмотрел. Даже взял в руки и повертел во все стороны, чуть ли не обнюхал небольшую пластинку с чипом, протянутую яутом.
«Было под воротником одного из тех, в штатском. Мы только что измордовали двоих сотрудников Фузийской Безопасности.»
«Какого триббла нужно Безопасности от моего ребенка?!»
«Отличный вопрос, Йхо-онхе».
«Мы их как… насовсем?»
«Не проверял на жизнедеятельность. Что, нужно было?»
Лифт, подрагивая, летел вверх, навстречу яростному солнцу и Большому Пузырю.
– Извини за пинок, – подала голос Джет. Втиснувшись спиной в угол и поворачивая голову туда-сюда, она словно сканировала из-под надвинутого капюшона зеркально-пластиковую кубатуру лифта. – Я отчаялся ждать. Решил, ты забил или заплутал по дороге. Спасибо, что выручил… С тобой пришел кто-то под стеллсом, да? Я слышу. Он шумно дышит. И топчется на месте.
– Эммм, – малость подрастерялся пилот «Фелиции». Черт его знает, как нервный подросток отреагирует на явление яута в облегченной боевой выкладке. Вдруг забьется в истерике или вообще потеряет сознание? – Как бы это сказать…
Сайнжа разрешил проблему радикально. Возник из пустоты, отключив режим невидимости – в двух-с-половиной-метровой чешуйчатой красе, из-за которой ему приходилось нагибать голову вперед, чтобы не въехать макушкой в осветительные панели. Дружелюбно ухмыльнулся, широко растянув клыки в стороны. Джет сглотнула, малость шатнувшись из стороны в сторону – хотя, может, качнулся миновавший очередной уровень Каверны лифт.
– Яутжа, – потрясенно выдохнула она. – Офигеть.
– Яутжа – это когда народ в целом, – внес лингвистическую поправку Сайнжа. – Отдельная особь – яут. Я Сааржанайяахтаунир, Носитель Копья Первого Дома. Можно называть Сайнжа. Вообще-то за сокращение имени положен поединок до смерти. Но вам можно. У вас несовершенный речевой аппарат.
– Сайнжа. Яут. Я запомню, – завороженно кивнула Джет и прищурилась, азартно обстреливая Сайнжу расспросами: – Вы из касты воинов или охотников? Вы телохранитель Йонге или он вас нанял для сопровождения? Можно сделать вашу инсту – это не нарушит каких-нибудь национальных традиций? Мои френды взвоют от черной зависти, когда я выложу такой снимок! Вы знаете, как о вас говорят? Мол, в Галактике полно тех, кто слыхал про яутжа, но совершенно невозможно отыскать тех, кто их видел и остался жив… – она вскинула руку с комм-браслетом. Тихий щелчок, над запястьем Джет повис кадр со схваченной крупным планом оскаленной мордой Сайнжи. Морда смотрелась чрезвычайно выразительно.
– Нет, – вмешался Йонге. – Никаких эксклюзивных фоточек.
– Почему? – слаженным хором возмутились яут (обожавший сливать в Скайнет терабайты своих портретов с тэгами «крутая добыча», «я великий воин», «моя очешуенная физиономия») и Джет (как любой тинэйджер в Галактике, мечтавшая об армии восторженных подписчиков своего твитт-блога).
– Потому что ты прячешься, – напомнил пилот. – Ну-ка представь, если твой блог бдительно мониторят, а тут ты выбрасываешь обнимашки с яутом? Сайнжа, это Джет. Прошу любить и… эээ… жаловать.
– Высокая честь для меня, – яут затряс лобастой башкой и заклекотал, выражая безмерную радость. Десятки металлических креплений и украшений на раскачивающихся дредлоках немелодично зазвякали.
– Эй-эй, прием, – ожила крохотная капелька передатчика в ухе Йонге. – Здесь Вебер. Мы с деткой малость подсуетились, учтя твоя полную неспособность к стратегическому планированию. Организовали для вас зеленый коридор с оркестром. Ковровая дорожка расстелена на гейте Лима-Два.
Рудольф удобно возлежал на диване в кают-компании, одним глазом рассеянно поглядывая на экран с новостями Кестагана, а другим – в бокал с «галактикой». Завидев вернувшийся экипаж и гостью, он перетек из лежачего положение в стоячее.
– Рад видеть всех живыми, и в особенности прекрасную… прекрасного… Verdammt! …прекрасное дитя. Рудольф Вебер, лучший бортмех по эту сторону Пояса Ориона, – представился он, украдкой задвинув ногой под диван пару пустых бутылок. Джет окинула его изучающим взглядом с головы до ног, что-то решила про себя и протянула твердую ладошку:
– Очень приятно, Джет, – механик ответил церемонным рукопожатием. – А где миз Фелиция? Если б не ее понимание, меня б здесь не было…
– Добро пожаловать на борт, – прозвенела по внутренней связи ИскИн. – Я здесь и вижу тебя. К сожалению, не могу поприветствовать тебя во плоти за отсутствием материального облика.
Ощутив себя в безопасности, Джет откинула капюшон худи на спину. Еще не сформировавшиеся до конца черты остренького лица и впрямь смахивали на пацанские. Светло-каштановые волосы высоко выбриты на затылке, длинная челка распадалась надо лбом на две косо срезанные прядки. Кожа болезненно-светлая, на скулах резко выступают два пунцовых пятна – то ли от пережитого стресса, то ли от смущения.
– Миз Фелиция и есть корабельный ИскИн нового поколения? – догадалась она. – В вашем объявлении говорилось – «межрасовый экипаж». Яут, два человека, ИскИн – а кто еще?
– Еще с нами ходил жаки, но сбежал, – буркнул Йонге, стаскивая с себя промасленный комбез. – Не вынес привычки Рудольфа разбрасывать повсюду грязные фонящие тряпки и народного обычая Сайнжи делать абразивный маникюр прямо в кают-компании.
– Неправда, его достало твое постоянное жульничество при заполнении налоговых, – возразил механик, снова обрушиваясь на диван. – Джет, ты это… проходи, садись, будь как дома. Выпить хочешь?
Йонге прожег гостеприимного бортмеха свирепым взглядом. Джет неловко присела на краешек угловатого барного стула:
– Почему так холодно?
– Кондей разладился, – торопливо пояснил Йонге, исподтишка показав Рудольфу кулак. Не объяснять же несовершеннолетней, но весьма сметливой девице, что вынужденное понижение температуры малость снижало сексуальную активность неугомонного в своей любвеобильности яута. Откалиброванный синхрон и успешная личная жизнь экипажа, конечно, прекрасны. Однако что прикажете делать с непреходящей эрекцией, зудящими яйцами и манерой Сайнжи прихватывать напарников-людей за задницу в самый неподходящий момент? Учтя активное теплолюбие яутов, Йонге решил, что лучше малость подмерзнуть, чем быть круглосуточно готовым дать отпор настойчивым яутским домогательствам. Все имеет свои разумные границы, и секс – не исключение. – Рудольф все никак не соберется починить… Так о чем бишь мы?
– О коллекторах, – жизнерадостно возник Рудольф. – Много наваляли?
– А, язви твою душу!.. Джет, я понимаю, ты устал, у тебя жуткий стресс, но у меня вопрос. Много, много вопросов. Для начала, что за чертовщина тут творится?
– Йхо-онхе, – укоризненно протянул Сайнжа, – у тебя в гостях юный матриарх, а ты его пытаешь прямо с порога. Джет, не гневайся на него. Йхо-онхе просто волнуется.
– Я не матриарх, – отрезала Джет. – Я есть хочу.
– И я не волнуюсь, – мрачно буркнул Йонге. – Я спокоен и позитивен, как протон. Руди, ты говорил касательно выпить? Плесни мне водочки.
– Айн момент, – покладисто согласился бортмех и пошел за выпивкой.
Пока он ходил, а Сайнжа, прикрыв глаза, о чем-то советовался с корабельным ИскИном, Йонге сунулся в пищеблок, совмещенный с кают-компанией. Торопливо обшарил шкафы и холодильники для полуфабрикатов, соображая, чем угостить незваную гостью. Странно, еще сутки назад Джет мирно пребывала на другом краю Вселенной. Она жила в строчках мэйлеров, порой прилетавших по блик-связи, и была отмеченным галочкой пунктом в мысленном списке Очень Важных Вещей в жизни Йонге Далине. Теперь она сидела в кают-компании его корабля, быстро и нервно ощипывая пальцами манжеты рукавов худи. Он отвечал за ее жизнь и благополучие – и не испытывал по этому поводу ровным счетом никакого восторга. Йонге даже не представлял толком, как с ней говорить.
«Какого ляда на борту нет ничего, кроме бухла и полной кладовки протеиновых брикетов?» – раздраженно воззвал он к отсутствующему напарнику.
«Брикеты не трожь, – прилетело от Рудольфа. – Собственность навигатора. Он обещал оторвать голову любому, кто покусится на его запасы. На закупку продовольствия для экипажа за последние двое суток капитаном денежных средств не выделялось! – в майнде капитана возникла анимированная рожа, ехидно дразнящаяся раздвоенным языком. – Пошарь в нижнем шкафу, помнится, там валялась пачка чокоатля… Слушай, чего эта твоя Джет так на меня косится? Даже стремно малость.»
«Брезгует отвратным зрелищем пьяного берлинца», – надорванная пестрая пачка оказалась на месте. Йонге заварил чокоатль, добавил пару галет и преподнес Джет. Девчонка обхватила чашку обеими ладонями, грея пальцы, и зыркала исподлобья то на капитана, а то на навигатора.
Вернулся Вебер с запотевшим стаканчиком «Ядерной». Пока Джет мелкими глотками отхлебывала напиток, пилот в два приема прикончил гранчак, поджариваемый с трех сторон глейтерным излучением крайне заинтригованных соратников и ИскИна. Пауза затягивалась. У Йонге возникло ощущение, что сейчас у него задымится либо макушка, либо задница.
– Так чего с тобой происходит?! – в конце концов рявкнул он.
Пожалуй, переборщил и с резкостью, и с громкостью. Джет втянула голову в плечи и сжалась в комочек. Чашка задрожала в ее руках, и Джет с преувеличенной осторожностью поставила ее на стол. На глазах выступили крупные слезы.
– Хорошо, хорошо, извини, – немедленно сыграл отход незадачливый допросчик, внутренне содрогнувшись при мысли, что сейчас придется унимать подростковую истерику. – Все, не плачь, прости меня, я слишком груб. Но ты ведь пойми, я очень волнуюсь. В конце концов, мы же должны понимать, что творится, просто для того, чтобы решить, что делать дальше. Не расстраивайся. Давай так: расскажи хотя бы то, что знаешь. Начни с того, почему вы улетели с Хатанги. Ты ведь не один летел, так?
– С Лексом, – кивнула Джет. – То есть с Александером. Это бойфренд Ингрид. Они вместе уже несколько лет, – она сосредоточенно нахмурилась. – Последние полгода я жил в интернате, потому что Ингрид и Лекс отбыли в экспедицию.
– В какую экспедицию? – машинально спросил Йонге.
– На Курциаль, – без раздумий ответила Джет.
Фелиция вывела над столом голограмму требуемого сектора Блока Фузии, где возле своего желтого карлика одиноко нарезала круги прохладная планета земного типа. Про Курциаль Йонге кое-что слышал краем уха. Включенный в планы Второй Волны по терраформированию, этот мир позже был признан бесперспективным, не дождавшись появления колонизаторов. Жизнь на нем развилась до стадии позвоночных ящериц и птиц, но затем эволюция застопорилась. Тихий, пустой, малость потусторонний мирок на обочине малоиспользуемой спейсштрассе К-305, на который никто никогда не претендовал, почему-то удостоился внимания Института Истории.
– Гм, – Йонге воззрился на полупрозрачную схему. – Они же ксеноархеологи. Что может интересовать ксеноархеолога на планете, где разумной жизни никогда не было?
– Без понятия.
– Фелиция?
– Статей или отчетов о результатах историографических изысканий на Курциале в течение трех последних декад в Скайнете не публиковалось. Проверить закрытые разделы?
– Пока не надо. Ладно, проехали Курциаль. Ингрид с бойфрендом вернулись из экспедиции. Что дальше?
– Ингрид заказала нам с Лексом билеты до Таульги. Я не усек, с какой радости должен внезапно срываться в неизвестность посреди учебного семестра. Ингрид огрызнулась, мол, руководство школы она берет на себя, моя задача – скоренько упаковаться. Мы поссорились, она разозлилась. Прежде с ней такого не бывало, она всегда умеет держать себя под контролем. А тут взревела голодным тапасом, мол, это не моего ума дело. Ага, я внезапно лечу невесть куда – и это совершенно не мое дело? Я ей что, посылка, которую достаточно запаковать и отправить «Фед-экспрессом»?
Фелиция изобразила масштабированный участок пространства между Хатангой и Таульгой. Через несколько секунд к ним добавились траектории перелетов Таульга – Станция Цецилия и Станция Цецилия – Кестаган.
– Наиболее вероятный маршрут от Хатанги, – пояснила Фелиция.
– На Кестагане Лекс усадил меня в кафе, сам ушел к билетным терминалам. Там его окружили люди в форме охранников космопорта и быстро увели. Он успел подать мне условленный сигнал: «Беги и прячься». Я сделал, как велено. Но понятия не имел, сколько придется торчать в мотеле. Спустя полсуток психанул и откровенно сдрейфил. Стал думать, как выбраться с Кестагана, додумался до чартерных рейсов. Шерстил инфодоски, увидел название вашей компании и твое имя. Вышел на связь. Ты ответил, велел ждать. Вместо тебя вломились эти... с пистолетами. Скрутили и повели. Остальное сам знаешь.
– Ты и твой спутник провели бок о бок больше восьмидесяти стандарт-часов, – подключился Рудольф. – За это время он ни разу не обмолвился о цели путешествия? Не брякнул по неосторожности ни полсловечка о причине, погнавшей его в такой далекий рейд? У тебя самой… самого должны же быть какие-то предположения!
– Во-первых, Лекс – бойфренд моей матери. Он не мой биологический отец, не задушевная подруга и не дружок по классу, – с неожиданной резкостью отчеканила Джет. – У нас неплохие отношения, но и только. Школьный психиатр сказал, я должен научиться очерчивать свои социальные границы и защищать их. И помнить, что личное пространство других людей заслуживает уважения и невмешательства. Поэтому я и не лез к Лексу с расспросами. Во-вторых, меня ведь никто не похищал и не увозил тайком. Мы отправились в путь с ведома и разрешения Ингрид. В-третьих, перелеты и прыжки – штука чрезвычайно скучная и однообразная. В основном я дрых, шлифовал курсовые проекты, когда позволял Скайнет – мотался с кланом в данжи. Лекс всю дорогу торчал в обнимку с лэптопом. Отчет об экспедиции строчил, что ли. Мы добирались до очередного спейс-узла, пересаживались на другой борт и мчались дальше. Лекс твердил, у него все под контролем. Сказал, на Кестагане точно выяснится, оправданы его подозрения или нет. Обещал при любом раскладе без утайки рассказать мне все, когда доберемся до места. Но – не успел.
– До какого места? – спросили капитан и бортмех хором.
– До Рамаяны, – тихонько произнес подросток, прикрыл глаза и ушел в себя.
Йонге и Рудольф переглянулись. Первый пилот поймал себя на том, что с каждой минутой все сильнее сожалеет о героическом порыве мчаться спасать Джет. Поведанная история пестрила зловещими недоговоренностями и нестыковками, вдобавок издавая сильнейший душок грядущих неприятностей. Мало им своих финансовых бед, что ли?
– Джет, а вот эти парни из безопасности, что явились по твою душу… они не упоминали банк «Кластер-Меркантайль»? Аббревиатуру «К-М» или коллекторскую службу?
– Нет, – помотала головой Джет. – Они сказали, поступила наводка от админа «Пересменки», видевшего объявление о розыске пропавшего ребенка. Меня то есть. У них был приказ изъять меня из отеля и поместить в отделение Ювенальной опеки.
– Тебя объявили в розыск? – потерял нить логической связи Йонге.
– Ну да.
– Фелиция, сводку новостей…
– Уже, – откликнулся ИскИн. – Объявлена в розыск по станции Кестаган Гизелла-Амарантина ван Хаглунд, двенадцати лет. Причина: похищена, разыскивается родителями.
Рудольф громко прокашлялся.
– Настойчиво голосую за немедленный сеанс переговоров с родительницей юной леди, – заявил механик. – Уж она должна быть в курсе, куда и зачем отправила собственного ребенка.
Йонге досадливо цыкнул зубом:
– Блик-связь с Хатангой, угу. Ты что, настолько богат? В лучшем случае мы можем кинуть запрос. Дней через десять дождемся ответа.
– Бедность отвратительна, – изрек Рудольф. – Когда мы с Фелицией задумаем податься в другой экипаж, в первую очередь пробьем финансовое состояние компании. Если оно окажется ниже шести пунктов по индексу Джобса, перетопчутся без наших услуг, да, детка?
– Вы совершенно правы, товарищ Вебер.
«Заткнитесь, а? Капитан думает!»
Ничего толкового в многоопытную голову Йонге Далине придти не успело, ибо, влекомый соблазнительным ароматом недопитого чокоатля, на стол смачным шлепком спланировал из потолочного вентканала Шмютцель.
Шмютцель был нынче в дружелюбном модусе. Каковое дружелюбие продемонстрировал всеми возможностями, отпущенными природой волосатому пауку размером с кокер-спаниеля. Растопырил в метровом размахе передние ноги, стоя на четырех задних, и приветственно задрал желтые, лаково блестящие педипальпы. Вот, говорила его жестикуляция, посмотрите, это ничего, что я выгляжу близким родственником пандорианских аркиоп-убийц. Крест на головогруди, я совершенно не такой!
Кличку несуразному созданию, четырёхглазому и восьмилапому, дал Рудольф. В переводе с необерлинского – Крошка Мерзость.
Приволок Шмютцеля на борт Сайнжа, вернувшийся с гостевания у дальних родственников на Даркхате. Специфическое чувство яутского юмора сподвигло навигатора на то, чтобы контрабандой протащить тварюшку на борт и потихоньку выпустить в вентиляционную систему. Занятая взлетом и выходом к петле прыжка Фелиция слишком поздно засекла незваного гостя. Когда засекла, то не нашла ничего лучшего, как объявить общую тревогу и запустить программу защиты от биологического заражения.
Гигантский паукан оказался непростой добычей. Он ловко путал следы, проникал хуже керосина в любую щель и ставил на путях отхода хитроумные ловушки из неимоверно клейкой паутины толщиной в палец. Когда в сетях напрочь запутались все шесть малых сервисных дроидов, на охоту вышел непосредственно экипаж в лице капитана и механика. Фелиция давала приблизительные наводки, в которой части ее владений имеет смысл искать проклятущего пришельца. Сайнжа в загонной охоте участия не принимал, вмешавшись лишь под финал – когда поиски таки увенчались успехом и матерящийся Рудольф волок изловленного гада к утилизатору. Гад шипел и кусался, яут же авторитетно заявил: для полной гармонии на борту просто необходим корабельный любимец. Вот он и раздобыл достойного кандидата.
Это будет способствовать славному синхрону, сказал Сайнжа. Только зацените, какие шикарные клыки, сказал Сайнжа. Паукан проявил себя настоящим воином – сколько раз сумел ловко улизнуть из-под самого носа глупых и неповоротливых умансоо! – и следовательно, заслужил право на жизнь. А кто попробует его убить, будет иметь дело со мной.
Это стало решающим аргументом.
Озадаченная Фелиция не смогла уверенно классифицировать серо-желто-полосатое существо, предположив, что перед ними некая разновидность псевдоарахнидов, эндемик малоизученной Даркхаты. По настойчивому требованию Йонге незваного гостя подвергли санобработке и полному обеззараживанию. Йонге требовал запереть тварь в вольере, но Сайнжа щедро даровал Шмютцелю полную свободу шнырять по кораблю. На возражения напарников яут извлек из ножен любимый тесак и задумчиво проверил остроту кромки на когтях.
Паукан оказался мудр и лишний раз на глаза людям старался не попадаться. Более того, бывал полезен. Однажды Рудольф обнаружил в укромном уголке двигательного отсека склад его припасов – тщательно обмотанные паутиной тушки вездесущих крыс, этого древнего корабельного проклятия, и невесть как проникших на борт арлезианских паразитов-ушебти. Бортмех, конечно, Шмютцеля любовью нежной не полюбил, но при виде его начинал пространно рассуждать, что вот-де всякая тварь в природе нужна, даже такая срань господня, как эта.
Зато Сайнжу арахнид почитал за любимого хозяина. Разъезжал у яута на плече, прятался в каюте великого охотника и с его попущения обильно жрал любую сахарозу, до которой оказался большим любителем.
Разумеется, Шмютцель не мог устоять против запаха чокоатля.
Когда перед Джет на стол плюхнулся восьминогий корабельный захребетник и бочком заковылял к ее чашке, девочка отреагировала адекватно: заверещала и отшатнулась, свалившись со стула.
– Ёб!.. Сайнжа, сколько раз просили, следи за гаденышем! – заорал Йонге. – Убери его к едрёной матери!
– Он тоже хочет познакомиться, – объяснил яут. – Не маши руками и не издавай громких звуков, это пробуждает в нем агрессию.
Паукан добрался до источника соблазна и начал, алчно шелестя, выжирать остатки чокоатля из плошки. Завозился, яростно соскребая жвалами вкусняшку с гладких стенок.
От природы бледная, Джет вдруг пошла багровыми пятнами. Кашлянула, словно давясь, и тоненько засипела, беспомощно разевая рот, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ухватилась обеими руками за воротник худи, дергая с такой силой, что материя затрещала. Из покрасневших глаз брызнули слезы.
– Джет! – взлетел с места Йонге. – Джет, что…
– Стремительно прогрессирующая аллергическая реакция, – встревоженно прозвенела Фелиция. – Причина может быть в секреции, выделяемой питающейся особью арахнида. Рекомендую как можно скорее вынести насекомое за пределы помещения.
– Рюкс-сак, – с трудом прохрипела Джет. Вдобавок к слезящимся глазам у нее обильно потекло из носа. – В рюкс-саке…
Рудольф оказался быстрее, рванув молнию рюкзачка Джет и резким движением вытряхнув содержимое на пол кают-компании. Дождем посыпались трехмерные маркеры, пестрые флешки, серебряные блистеры и упаковки салфеток. Глухо тукнулись о ковровое покрытие два пластиковых контейнера и складной лэптоп. Раскатились баллончики аэрозолей, один, отлетевший в сторону, ударился о ботинок Йонге. Следуя подсказке Фелиции – «Вот этот!» – пилот сгреб голубой скользкий баллончик с маркировкой «Дарпинон, антигистамин» – и втиснул в мелко трясущиеся руки Джет.
Едва не выбив себе зубы насадкой, девчонка торопливо сунула раструб ингалятора в рот и дважды с силой надавила клапан. Баллон исправно пшикнул, Джет с жутковатым всхлипом вдохнула и мешком осела на стуле.
– Ну все, с меня хватит. Мелкому паразиту точно не жить, – сквозь зубы процедил Йонге, шаря по поясу в тщетных поисках кобуры. Шмютцель поспешно взбежал по подставленной руке яута, оседлал его плечи и дерзко оттуда шипел. – В измельчитель спущу. Нет, лучше выброшу в открытый космос.
– Он не нарочно, – вступился за любимца Сайнжа.
– Да мне плевать. Убери его с глаз моих. Джет, ты как?
Оскорбленный яут молча покинул кают-компанию, унося паукана с собой. Механик присел на корточки, ссыпая в рюкзак разлетевшееся имущество Джет.
– Паршиво, – по слогам выговорила Джет, неловкими, дергаными движениями утирая салфетками льющиеся ручьем слезы и сопли. – Клятая аллергия. Щаз отходняком накроет и стану полностью никаким. Мне б рухнуть в койку…
– Конечно, – Йонге запоздало прикинул, где бы пристроить гостью.
– Я перекидал барахло из твоей каюты к Сайнже, – вполголоса сообщил Рудольф, бросая в недра рюкзака последнюю флешку. – Слушайте, в медотсеке есть гравикресло. Посидите тут, я в два счета приволоку его сюда.
– Н-не надо. С-сам д-дойду, – проскрипела Джет, жадно и сосредоточенно втягивая в расправившиеся легкие очищенный воздух корабля.
Переубедить ее не удалось. Упрямая девица доковыляла до капитанской каюты на своих двоих – хоть и цепляясь мертвой хваткой за плечо Йонге. Войдя, свалилась на ортопедический, с эффектом памяти и пятью режимами подогрева матрас первого пилота и отрубилась прежде, чем уронила голову на подушку. Красные пятна на ее лице вроде бы пошли на убыль и дышала она ровно, почти без хрипов.
Йонге аккуратно накрыл ее одеялом. Получился маленький продолговатый бугорок, такой одинокий и беззащитный на краю обширного лежбища. Подобная картина была просто обязана вызвать приступ неконтролируемого родительского умиления, но Йонге испытывал лишь зудящую, лавинообразно нарастающую тревогу. У Джет проблемы с аллергией – и, судя по запасливо набитому блистерами рюкзаку, целый букет невесть каких болячек. О чем вообще думала Ингрид, отправив нуждающегося в постоянном медмониторинге ребенка в длительный вояж?
«Йонге, хорош пялиться на личинку, живо волоки сюда свою задницу! – глейтер вздрогнул от голоса механика, раздраженного и возмущенного. – Сайнжа, ты тоже! Говорил же вам – без трупов! Зашли, прихватили девчонку, быстро смотались, чего сложного?»
«Мы никого не лишили жизни, – возразил яут. – По крайней мере, намеренно».
«Ja? В самом деле? Глянь местные новости, узнаешь много интересного».
Сайнжа опередил капитана. Когда Йонге влетел в кают-компанию, яут и механик в четыре глаза таращились на экран. В кадре сменялись знакомые рекламные указатели и холл кабин-мотеля «Пересменка», только теперь они были отделены силовыми щитами и традиционными полосатыми заграждениями. Покачивалась на антигравах капсула с эмблемой службы внутренней охраны Кестагана. Двое копов вежливо оттесняли назад собравшихся зевак, мерцали белые искры блиц-вспышек. За мутными полотнищами щитов перемещались силуэты.
Камера нацелилась на ведущего. Фелиция чуть прибавила громкость:
– …неожиданно трагическое развитие. Как помнят наши зрители, более восемнадцати часов назад было объявлено об предполагаемом исчезновении несовершеннолетней Гизеллы-Амарантины ван Хаглунд, уроженки Хатанги. Первоначально была выдвинута версия о том, что миз Хаглунд покинула космопорт самостоятельно…
– Гизелла-Амарантина, – с непередаваемой интонацией протянул Рудольф. – Где твоя подружка откопала такое имечко? Его вроде перестали давать детям еще в до-звездные времена!
– Джет назвали в честь Гизеллы Мак-Тирнанн, – буркнул Йонге. – Одной из основательниц Института Хатанги.
– Наверно, у той тоже мама была стебанутая.
– Заткнись, ни черта ни слышно.
– …сообщение от Риккаро Моралеса, дежурного администратора кабин-мотеля «Пересменка». Мистер Моралес уверял, якобы опознал в одной из постоялиц миз Хаглунд. К мотелю немедленно выдвинулся патруль в количестве трех человек. Вскоре диспетчер принял их сообщение: миз Хаглунд жива, свободна и невредима. Патрульные сообщили, что выводят ее из номера для доставки в отделение Ювенальной опеки. Однако…
Поворот камеры показал черные пятна плазменных попаданий на кремовом покрытии стен и длинные носилки, аккуратно накрытые белым чехлом.
– Сотрудник службы безопасности Кестагана, выживший после нападения неизвестных лиц, вызвал подмогу. К сожалению, еще двоим выжить не удалось. Мистер Моралес, получивший обширную черепно-мозговую травму, отправлен в госпиталь Второго уровня. Обнаруженная Гизелла ван Хаглунд вновь бесследно исчезла. Служба безопасности ведет расследование и опрашивает свидетелей, представитель полиции заявляет, что выдвигать версии еще рано. Общее интервью с прессой назначено на тринадцать часов местного времени. Можно только гадать, было ли случившееся в «Пересменке» киднеппингом или непредвиденной стычкой патрульных с криминальными группировками Придонья…
Экран заполнил крупный план хмурой Джет.
– «Новости Кестагана» обращаются ко всем и каждому с единственным вопросом: вы видели эту девочку? – трагически воззвал к аудитории репортер.
– Обширную черепно-мозговую травму? Этот лысый хмырь? – растерянно повторил Йонге. – Я его пальцем не тронул. И… два трупа? Не знаю, Сайнжа, как там твой, но не мог же безопасник обрыбиться от простого человеческого хука в челюсть. Или мог?
Бортмеханик ответил ему долгим, безмятежным взглядом.
– Знаешь, Йонге, – сказал он наконец. – Чем дальше я тебя узнаю, тем больше утверждаюсь во мнении: когда речь о тебе, возможно все. Если завтра ко мне в кабаке подсядет пьяный космен и начнет плести, будто видел в вакууме голую бабу верхом на единороге, я отвечу: «Подумаешь, удивил! Это ты еще не летал с таварисчем Йонге Далине!»
– Пока все под контролем, – осторожно успокоила капитана ИскИн. – Мы с Рудольфом… приняли меры и отследили ваш путь туда и обратно. Никто не заподозрил, что пропавшая и разыскиваемая миз Хаглунд преспокойно вернулась в космопорт через служебный терминал. По пути следования вам встретились только шесть человек, нижние чины в грузовых доках Лима-Два. С девочкой вас видел оператор погрузочного комплекса «Титан» в шестом коммерческом доке…
– Придется его убрать, – буркнул Рудольф. Фелиция отмолчалась, но в самом ее молчании крылась мегатонна ледяного неодобрения.
За нее ответил навигатор:
– Люди вашего племени могут быть плохими бойцами, но среди них встречаются прекрасные аналитики. Наш арест, Йхо-онхе, всего лишь вопрос времени. В сложившихся обстоятельствах я снова предлагаю силовой вариант. Микропрыжок – и…
– И за нами вышлют патрульный корвет, – отмахнулся Йонге. – Арестовывать не станут, просто распылят на атомы.
Великий воин надулся и раздраженно запыхтел, часто дергая верхней половиной клыкастой челюсти.
Механик яростно поскреб белобрысый затылок:
– Допустим, что инфа об убийствах – чистой воды вброс. Само по себе это означает только одно: фройляйн Джет почему-то жутко необходима Управлению Фузийской Безопасности. Полиция и безопасность включат приберегаемые для такого случая зловещие планы типа «Сеть», «Перехват» и «Облава». Кестаган захлопнут. Но безопаска пока еще не знает, что Джет на борту «Фелиции». Не берусь сказать, сколько минут или часов форы у нас есть, но они есть. Отсюда единственный вывод: нужно рвать когти – прости, Сайнжа, за оскорбительный каламбур – да побыстрее. Гейты открыты, корабли уходят на орбиту. Йонге, ну-ка прикинь – какой минимум наших кровных необходимо швырнуть «Кластеру», чтобы они отцепились от нас и сняли арест?
– Штрафы за просрочку. Компенсация банку за упущенную выгоду. Подтверждение гарантийных обязательств. Пени по накопившимся невыплатам. Фелиция, чтоб не считать: сколько? – произнес Йонге.
Фелиция озвучила сумму. Рудольф кивнул:
– Посильно. Уговорю.
После этих слов наступила тишина. Капитан с навигатором воззрились на бортмеха, как новообращенные поклонники Темного Кхтулку на своего пророка. Потом Сайнжа осторожно булькнул:
– Обоснуй.
– Пару дней назад в местной кантине я познакомился с одной милой кошечкой… – состроив загадочное лицо, начал механик.
– Рудольф, за ногу твою мамашу. И папашу заодно, – не выдержал Йонге. – Хоть одна твоя история может не начинаться с того, как ты подцепил в кабаке девицу легкого поведения?
– При чем тут девицы? – оскорбился Рудольф. – Вовсе она не легкого поведения, а очень даже строгих правил. По Терранской классификации – эйлуридос, коренная уроженка Вентурии. Длинные уши и хвост прилагаются. А еще она знаменитость. Ты ее отлично знаешь. Ее имя всплывает в титрах всех твоих любимых фильмов – тех, что хранятся в папке «Софт-сейвы-21».
– Какого ляда ты шарился в закрытом архиве капитана?!
– Искал, на что бы с приятностью вздрочнуть на сон грядущий. Итак, медиа-персона, вентурка, фильмы из заветной папочки – кто же она? Фелиция, детка, не подсказывай!
– Рудольф, – простонал Йонге, – ты заколебал. Тебе не кажется, что сейчас не время для семейной викторины?
– Никогда нельзя упускать случай блеснуть интеллектом. Сайнжа, твои версии?
– Действующие лица во всех фильмах разные? – уточнил яут.
– Разные. Я б сказал, разнообразные.
– Но особь с Вентурии всегда присутствует?
– Ага.
– Значит, она принадлежит к числу создателей фильмов, – сделал вывод Сайнжа.
– И-и представитель Найхави уверенно движется к победе! – азартно провозгласил Рудольф и попрыгал на диване.
– Врешь, – усомнился Йонге.
– Представь себе, нет. Космос ужасно тесен.
– Крисса Этлин запросто шляется по забегаловкам на Кестагане?
– Она прилетела заради участия в мультикультурном конгрессе. В перерывах бродила по развлекательному ярусу Кестагана. Выглядела такой одинокой и потерянной в толпе, что, как настоящий джентльмен, я был просто обязан подойти и завязать разговор. Слово за слово, так и познакомились. Ну подумай, какая женщина может устоять против ходячего совершенства в моем лице?
– Она же эйлуридос, – напомнил Йонге.
– Истинная красота и обаяние не ведают расовых преград.
– Умансоо, хорош играть в загадки, – недовольно рыкнул Сайнжа. – Кого встретил Рхудо-о'ф и чем нам поможет его знакомство?
– Криссу Этлин он встретил, – объяснил первый пилот. – Она режиссер, одна из известнейших во Втором Блоке. Вот только как бы это сказать… ее слава малость специфична. Миз Этлин уже десяток лет руководит созданием фильмов группы Три-Икс. Те, что выпускаются под паролем «Разрешено к просмотру только совершеннолетней и половозрелой аудиторией».
– Понятно, – кивнул яут. – Вспомнил, где видел это имя. «Притяженья больше нет». Про жаки и матриарха-вилья, они всю жизнь переписывались по блик-связи, а встретиться так и не сумели. Я смотрел. Три раза. И еще «Безмолвие империи». Мне понравилось. Особенно часть про крушение корабля и как потом выжившие…
– Короче, я поставил ей парочку коктейлей и развлек байками из жизни нашего бравого экипажа, – перебил механик. – Она крайне заинтересовалась. Все выспрашивала про планы на будущее. Мол, если сыщется свободное окно в графике, как насчет участия в ее проекте?
– Каком таком проекте? – насторожился Йонге.
– Великий проект по возрождению докудрамы, – охотно разъяснил Рудольф. – Почти как мокьюмент, но мокью сейчас по большей части – низкопробный сатирический ржач для невзыскательной аудитории. Миз Этлин мечтает вернуть докудраме былую серьезность. И она готова платить. Точнее, не она сама, а ее студия. Щедро платить, Йонге. Эй, кэп, слышишь меня? Прием, прием, Кестаган вызывает товарища Далине!
Йонге молча уткнулся лицом в ладони. Выпестованная им компания вот-вот рухнет под финансовым бременем. Злобные кредиторы повсюду. Невесть откуда взявшийся ребенок с откровенно подозрительными уверениями в полнейшем неведении – и пристальное внимание службы безопасности к этому ребенку. Трупы, которых не было, в холле дешевого мотеля. Считанные часы до того, как Кестаган станет захлопнувшейся ловушкой. Скандально известная в половине Галактике режиссерша порнофильмов заливает одиночество в компании его механика.
– Мама, – едва слышно пробормотал он. – Мама, это просто страшный сон, правда? Мама, я хочу проснуться.
Сайнжа утешающе похлопал капитана «Фелиции» по спине, едва не порвав когтями футболку. Мол, все образуется.
– Рудольф, – окликнул механика Йонге.
– Ja?
– Ты наверняка обменялся с миз Этлин треками.
– Само собой.
– Набери ее. Прямо сейчас, пока я не передумал. Скажи, мы готовы встретиться для переговоров.
– Уже сделано, капитан. Собственно, пока ты просил маму тебя разбудить, миз Этлин вошла в Лима-Два и через минуту запросит у Фелиции разрешения подняться на борт.
Последние полсотни лет уроженцы Вентурии уверенно лидировали в области модельного и ювелирного дизайна. Оригинальные украшения, созданные в тамошних модных домах, зазывно сияли в любом уголке Фузии – от дешевых подделок в сувенирной лавке до стоящих небольшое состояние подлинников, снабженных в довесок всеми возможными степенями защиты.
Взошедшая на борт «Фелиции» миз Этлин блистала, как и подобало истинной вентурке. Элегантный, но совершенно нефункциональный костюм последней модной коллекции «Агрессия асимметрии», пригоршня сверкающих колец и двойное ожерелье салийского черного жемчуга. Здоровенные треугольные уши напряженно подрагивали под тяжестью вычурных каффов и крепившихся к ним тонких цепочек.
Пресловутого хвоста Йонге не разглядел, на миг ослепленный нарядом гостьи и ее незаурядной внешностью.
Миз Крисса могла похвалиться весьма внушительными объемами и полнейшим презрением к удручающему многих женщин факту, что годы неумолимо берут верх. Как всякий эйлуридос, она смахивала на громадного прямоходящего зверя из рода кошачьих со Старой Земли, только не обильно пушистого, а почти безволосого. Множество глубоких кожных складок на лбу и вокруг крупного носового выступа придавали ей суровый и брезгливый вид. Бледно-серый нос часто подергивался, втягивая незнакомые запахи. В такт его движениям трепетали короткие густые вибриссы, присыпанные искрами зеленого глиттера.
Быстро и часто перебирая широченными лапами, грузная, коротконогая и великолепная Крисса Этлин вплыла в кают-компанию. Прищурив миндалевидные глаза, с интересом оглядела экипаж «Фелиции».
– Р-рудольф, – вшитый под кожу мультитраслейтор удачно имитировал глубокое мурлыкающее контральто, идеально гармонирующее с внушительным обликом знаменитости. – Р-рада снова тебя встр-ретить.
– Миз Крисса, – механик едва ли не бархатным ковриком расстелился под ногами гостьи. Вентурка уселась, аккуратно подобрав струящийся волнами длинный подол. – Мы даже мечтать не могли о таком счастливом случае. Знакомься, это Йонге, наш капитан и давний поклонник твоего творчества. А вон там – Сайнжа, навигатор. Он с Найхави, впрочем, по нему это сразу заметно.
Сайнжа приветственно оскалился. К удивлению Йонге, прославленный режиссер задрала узкую верхнюю губу, явив небольшие острые клыки, и громко зашипела. Представители двух столь разных народов явно обменялись любезностями.
– На нашей студии работают сотрудники-человеки… земляне, – исправилась Крисса, сверившись с лингвистической базой переводчика. – Они очень опытные и компетентные, с ними приятно иметь дело. Люди часто привносят в проекты неожиданные идеи, но они какие-то… в них совсем нет скрытого притяжения. Нет внутреннего огня. Они тусклые. Рудольф совсем не такой, как они, – механик самодовольно приосанился. – Его бы я с удовольствием поставила перед камерой. Вместе с вашим навигатором. У яутжа нет такого понятия, как игровой кинематограф, верно?
– Снимаем, что видим, – кивнул Сайнжа. – Иные миры. Редкую добычу. Поединки, состязания, гонки. Воинам ни к чему выдумывать то, чего нет. Но многим из нас любопытно узреть то, что выдумывают другие. Твои выдумки я тоже смотрел. Они… увлекательные.
– Благодар-рю, – миз Этлин качнула головой. Остро и холодно сверкнули грани самоцветов в ее украшениях, бросив радужные блики на матовый пластик кают-компании. – Р-рудольф сказал, с вами можно говорить откровенно. Совсем-совсем откровенно. Мол, у вас нет предубеждений и моральных запретов. Я правильно поняла?
– Н-ну... нет, предубеждения у нас сыщутся, но в целом – да, так и есть, – осторожно подтвердил Йонге. Гадая, что такого мог натрепать любопытной вентурке товарищ Рудольф. Этот любитель неумеренно флиртовать и пускать пыль в глаза случайным знакомцам.
– Я знаю, вы пребываете в постоянном синхроне с искусственным интеллектом своего корабля… – начала Крисса, – кстати, почему он молчит?
– Она, – поправил Рудольф. – Наша Фелиция очень благовоспитанная леди. Фелиция, ау? Скажи хоть словечко!
– Я слушаю, – сдержанно откликнулась ИскИн. – И знакомлюсь с фильмографией миз Этлин. Крайне познавательно.
– Огорчилась, – страшным шепотом пояснил Йонге. – Другая дама на борту, какой стресс, какое нешуточное испытание для нервов. Фелиция, детка, не расстраивайся. Для нас ты всегда останешься единственной и неповторимой.
Узкогубый рот Криссы растянулся к ушам – вентурка успешно имитировала мимику человеческой улыбки.
– Побочным явлением вашего синхрона является ментальная связь экипажа, – продолжила миз Этлин. – Вы вправду улавливаете мысли друг друга?
– Да, но стараемся дистанцироваться и не погружаться слишком глубоко в чужой разум.
– У некоторых из присутствующих в голове не разумные мысли, а постоянный белый шум, прерываемый истошными паническими воплями, – авторитетно разъяснил Рудольф. – Раздражает, знаете ли.
– Специфическое людское чувство юмора. Я с ним уже сталкивалась, – миз Этлин на миг сложила уши, прижав их к черепу, и продолжила с интонацией профессионального лектора: – Слияние человеческого и искусственного разумов почти всегда ведет к болезненной созависимости. В малочисленных человеческих экипажах она может обернуться катастрофическим сбоем системы управления кораблём, но ее купируют регулярным приемом нейрокорректоров. Вам удалось сфокусироваться на чувстве глубокой привязанности друг к другу, сформировав устойчивое подобие жакийского триумвирата – такой вывод я сделала из рассказа Рудольфа. Он истинен?
– Совершенно, – без труда заглушил заговоривших напарников Сайнжа. – От первого до последнего слова.
– Возникновение и укрепление чувственных связей между столь несхожими созданиями, – увлекшись, Крисса неожиданно легко и изящно всплеснула широкопалыми кистями. – Идея стара как мир, но всегда находит отклик у аудитории. Прекрасная основа для сценария.
– Миз Этлин, – попытался вернуть беседу на деловые рельсы Йонге, – хотелось бы взглянуть на контракт… ну, и узнать, как вы намерены вести процесс. Для начала – группу из какого числа помощников вы прихватите с собой. Мы ведь не круизный лайнер, места на борту немного. Надо прикинуть, кого куда приткнуть…
– Я буду одна, – бодро заявила Крисса. – Давно не практиковалась в выездной съемке. Но у меня будет много кейсов с аппаратурой. Очень хрупкой аппаратурой. Контракт? Пересылаю, – ее усыпанный камнями комм-браслет тоже был миниатюрным произведением искусства.
«Принято, – прошелестела Фелиция. – Стандартные условия расторжения, неустойки, соблюдение техники безопасности, взаимная ответственность сторон… Участники съёмок имеют право обсуждать сценарий и вносить предложения по его корректировке. Сценарий может меняться согласно художественному видению режиссера… Обширный перечень психологических фобий и сексуальных практик, отметить допустимые по шкале приемлемости… »
– Я предполагала ограничиться пределами интерьеров корабля, – миз Этлин окинула взглядом кают-компанию и осталась недовольна, – но теперь вижу: этого недостаточно для всестороннего раскрытия вашего потенциала. Натурные съемки на открытой местности, вот что нам поможет. В контракте указана сумма аванса, но я уговорю руководство увеличить ее, если вы согласитесь. Десять дней, больше не потребуется. Всего лишь десять дней в какой-нибудь живописной местности… – она задумалась. – Только не Тирадия и не Эйрика. Примелькались до оскомины, их пейзажи опознают с первого взгляда. Что-то дикое, неизведанное…
– Скууль, – с готовностью предложил яут.
– Ага, чтобы нас сожрали. Крисса, не слушай этого маньяка, – отмахнулся Рудольф. – Это заповедник для яутской охоты. Там смертельно опасно все, начиная от микробов и заканчивая большими тварями. Нужно что-то поспокойнее… Капитан?
– Меня беспокоит статья касательно высокорейтинговых съемок, – медленно проговорил Йонге. Да, миз Этлин была склонна романтизировать отношения своих персонажей и ни разу не снимала бессюжетной горячей порнушки… и экипаж «Фелиции» который год ведет совершенно предосудительный образ жизни, во имя поддержания синхрона весело кувыркаясь на матрасе с яутом… Но выделывать акробатическую камасутру под прицелом камеры ради спасения компании? – Понимаю, без них не обойтись, но есть альтернатива. Можем поделиться архивами Фелиции. Мы туда сливали кое-какие личные записи…
– Нет! – оглушительно взвизгнула ИскИн. Йонге аж подпрыгнул:
– Радость моя, что с тобой?
– Это моя личная интеллектуальная собственность, – с неожиданным упрямством заявила Фелиция. – Я решительно возражаю против просмотра данных записей посторонними людьми, не являющимися членами экипажа. Это наносит оскорбление моей личности и разрушает гармонию моего внутреннего мира.
– Вот обеими руками «за», – поддержал механик. – Кэп, не лезь к детке. Разозлится и вообще все потрет.
– Какие вы трепетные. Эгоисты, напрочь не способные пожертвовать личным во имя общественного, – вздохнул первый пилот. – Хорошо, миз Этлин, декада натурных съемок. Где-нибудь в поясе спутников Таульги.
– То есть вы согласны? – опешила вентурка. Она готовилась к длительному и упорному сопротивлению, а победа сама упала ей в руки.
– Ну да. Чего время тянуть? Заверим контракт, вы перебросите нам обговоренный аванс и отправимся в путь. Сайнжа, не щелкай впустую жвалами, взгляни, когда открывается ближайший коридор на орбиту и много ли желающих покинуть Кестаган.
– Два полусредних периода, – недовольно отозвался яут. – Как там по-вашему... три стандарт-часа и восемнадцать запросов.
Крисса Этлин, поднеся ко рту крохотный микрофончик гарнитуры, замаскированный под одну из наушных цепочек, вполголоса вела переговоры с юридическим и финансовым отделом студии.
– Мы согласны внести десять процентов аванса, – сообщила она. – Остальное – только после начала работы, оценки вашей перспективности и отсмотра первоначального материала в студии.
Механик, явно проводивший в уме те же стремительные вычисления, что и Йонге, отрицательно мотнул головой.
«Не укладываемся».
«Блесни обаянием, уговори ее раскошелиться».
«Не прокатит, – с искренним сожалением признал Рудольф. – Если б дело было только в Криссе, но средствами-то распоряжаются боссы студии…»
– Миз Этлин, при всем безмерном уважении к вашей особе, десять процентов – этого недостаточно. Нам нужна обеспечительная гарантия. Раз уж мы продаемся с потрохами вашей студии, то желательно материальное подтверждение намерений.
Последовал новый виток переговоров. Крисса хмурилась, собирая кожу на лбу в крутые валики, и пару раз даже повысила голос на невидимого собеседника. Напарники ждали. Рудольф гонял из угла в угол рта жевательную палочку, Сайнжа казался полностью ушедшим в себя, Йонге не мог отделаться от мерзкого ощущения, что футболка на глазах становится мокрой от пота. Напряженно позванивал натянутый в ментальном подпространстве глейтер.
– Они согласны, – наконец уронила Крисса Этлин.
На столешнице, превратившейся в сенсорную панель, возникли экземпляры заключаемых договоров и гарантийный лист с фирменным логотипом студии. Мертвой хваткой удавив непрошенные сомнения, Йонге черкнул в нужных графах электронную подпись. Режиссер, получив разрешение и одобрение, изящно расписалась рядом, заверив подпись касанием чипа-идентификатора. Рудольф длинно и шумно выдохнул. Подписанные документы, превратившись в набор единиц и нолей, упорхнули в базы данных Фелиции.
– Отлично, – Йонге вовремя удержался от нестерпимого желания поаплодировать самому себе. – Экипаж, по местам. Фелиция, поставь нас в список отбывающих и вызови мне «Кластер-Мерк», я испытываю стремление сказать им пару ласковых. Рудольф…
– Да иду я уже, иду. Раскомандовался.
– Я не рассчитывала так скоро отправляться в путь! – запротестовала вентурка. – Мне нужно собрать аппаратуру… вещи в дорогу, дать указания сотрудникам, попрощаться…
– Свяжитесь с ассистентами на студии, отправьте им список необходимого оборудования, пусть шустро волокут все в порт, – посоветовал Йонге. – Упустим точку старта и останемся торчать на Кестагане еще сутки, а то и больше.
Крисса прикрыла глаза морщинистыми веками и издала сдавленный звук, наверняка эквивалентный человеческому «прах меня побери». Выкликнула из комм-браслета виртуальную планшетку и горячо заспорила с кем-то, появившимся на экране.
– Ее надо куда-то поселить, – в коридоре Рудольф придержал рвущегося в рубку первого пилота. – У тебя занято, в мастерскую – только через мой труп…
– Почему занято? – в мыслях Йонге уже вел яростный мысленный спор с юристами «Кластера», доказывая, что гарантийное письмо студии служит достаточным обеспечением финансовой состоятельности компании «Далине-Вебер».
– Потому что там спит Джет.
– Ох, – факт наличия на борту Джет умудрился под шумок напрочь выветриться из озабоченной головы капитана «Фелиции». Точно. Джет. Которую нельзя бросать в Кестагане на произвол судьбы и придется брать с собой. – В гостевой каюте у нас что?..
– Склад охотничьих достижений навигатора, – с готовностью наябедничал Рудольф.
«Сайнжа! Сайнжа, ты где?» – мысленно заорал Йонге.
«В рубке, просматриваю траектории на Таульгу», – буркнул отвлеченный от любимого дела яут.
«Бросай все и марш в гостевую каюту. Чтоб там не осталось ни одной гнилой кости и ни одного вонючего позвоночника!»
«Еще раз назовешь так мою добычу, Йхо-онхе, и я пополню свое собрание твоим черепом».
«Нам надо разместить матриарха, – влез Рудольф. – Причем с удобствами. Именно для этого мы и спроектировали гостевую каюту. Вытащи оттуда свой драгоценный хлам, будь хорошим яутом».
«Хорошо, – зловеще согласился Сайнжа. – Так и быть, ради спокойствия матриарха я уберу трофеи. Я перенесу их к себе».
«Нет, в грузовой отсек!» – Йонге вовремя смекнул, чем это грозит ему и Рудольфу. Каюта Сайнжи была самой большой и вместительной на корабле, рассчитанной на совместное проживание всех членов экипажа, но и трофеев у великого охотника накопилось немало. С него станется заботливо разместить щерящиеся клыками и острейшими рогами огромные черепа на любых плоскостях и постоянно рявкать на людей, чтоб ничего не задевали. Вдруг сломают его ненаглядные останки.
«Трофеям не место среди грузов».
«Твоим трофеям самое место на свалке. Кто тут командует, я или ты? – Йонге влетел в рубку, на входе ловко избежав столкновения с недовольным яутом и привычным движением вбросив себя в объятия капитанского кресла. – Фелиция, «Кластеры» на связи?
– Да, первый пилот.
– Переключи их на меня и запускай предстартовую проверку, протоколы Альфа-4, Бета-8, Сигма-5. Машинное?
«На месте машинное, – бодро откликнулся Рудольф. – Пошел разогрев, тридцатиминутная готовность. Протолкни нас побыстрей на старт, за мной не заржавеет. Я сыт Кестаганом и его песком по горло».
– Заказанное миз Этлин оборудование прибывает в течение ближайшего стандарт-часа. Навигатор проводит срочное освобождение жилого блока С-17 от личного имущества.
– Спасибо, детка. Пожелай мне удачи в бою с кредиторами, – Йонге вздохнул поглубже, сосредотачиваясь. Ловя такой краткий и такой ослепительно одуряющий миг в жизни любого пилота – мгновение пробуждения корабля. Когда из корпуса, обильно начиненного электроникой, Фелиция превращалась в прекрасное живое существо, не ведающее преград. Пилоты подсаживались на это мимолетное ощущение крепче, чем на любой существующий наркотик, и Йонге Далине не составлял исключения. Он бы просто-напросто сдох, оказавшись прикованным к самой роскошной из планет и лишившись возможности летать. Возможность полного единения с кораблем, вырывающимся из объятий планетного притяжения – ничто в мире не могло сравниться с этим чувством. Оно стоило высокой цены, которую требовалось заплатить за право быть пилотом – и ничего, что во имя беспрепятственного выхода «Фелиции» в космос он сейчас с пеной у рта переругивался с финансовым менеджером «Кластер-Меркантайль».
«Йонге, – в нарушение неписанной традиции ИскИн врезалась в яростную дискуссию, обрубив аргументы представителя «К-М», – Йонге, местные СМИ только что упомянули попавшего на камеру слежения вероятного подозреваемого, чернокожего мужчину с Сефоры. Они заподозрили, что миз Джет вернулась в космопорт – добровольно или принудительно. Служба безопасности начинает протокол запуска в пропускные терминалы программ-анализаторов и опрос личного состава грузовых доков».
«В Кестагане уйма терминалов и еще больше камер. Прикинь, сколько они провозятся, вычисляя ее?»
«Четыре стандарт-часа, двадцать восемь минут, шестнадцать секунд, – не замедлила с ответом Фелиция. – Нашли бы быстрее, но ИскИн Кестагана в результате микросбоя перенес в архив записи видеокамер наружного наблюдения за последние шесть часов».
«Поцелуй его от нашего имени, да пожарче. Время до точки старта?»
«Один час, пятнадцать минут, сорок секунд – при условии подтверждения снятия финансового ареста, наложенного на МРГК «Фелиция», борт четыреста сорок двадцать пять. Погрузочные дроиды принимают на борт багаж пассажирки Этлин. Поступил запрос от бригады тягачей космопорта на перемещение к стартовой площадке, время ожидания ответа – не более десяти минут ноль-ноль секунд, иначе забронированное место перейдет к следующему в очередности».
«Пять минут, Фелиция. Дай мне ровно пять минут».
Краем глаза Йонге засек появление механика. Рудольф занял свое место, окружил себя мерцающей сферой виртуальных экранов и нырнул в расчеты мощностей. Следом прибыл недовольный всем сущим яут, вступил в безмолвную – но, судя по жестикуляции и яростному взревыванию навигатора, весьма оживленную – дискуссию с ИскИном касательно оптимальной траектории перехода с орбиты Кестагана на спейсштрассе МР-36, ведущее к Таульге. Менеджер «К-М», призвавший на помощь коллегу из юридического отдела, наконец дрогнул под бешеным напором капитана «Фелиции», подписав необходимые документы и позволив проштрафившемуся борту покинуть Кестаган. Воткнув на прощание отравленную стрелу – строжайшее предписание впредь не задерживаться со своевременной кредитной выплатой. В противном случае руководство банка уже не будет столь снисходительно к должникам.
Подхваченная с трех точек транспортерами, «Фелиция» слегка вздрогнула и неспешно покатила мимо ряда соседних кораблей по направлению к стартовому гейту.
– В машинном порядок, – доложился Рудольф, взмахом руки свернув все экраны в один, разделенный на несколько секторов. – Первая ступень движка готова к запуску на орбиту, разогрев второй и третьей проведен на 32 и 45 процентов соответственно.
– Фелис провела сравнительную оценку веера траекторий, – подключился Сайнжа. – Я бы взял вторую. Но Йхо-онхе ведь тут же поднимет крик, мол, я опять пытаюсь тебя угробить. Так что рассматриваем четвертую или пятую.
– Пакет данных банка «К-М» принят и отправлен на рассмотрение диспетчерской службе Кестагана, – отчиталась Фелиция.
– Пассажиры?
– Миз Джет пребывает в состоянии фазы глубокого сна. Миз Этлин находится в гостевой каюте, ведет переговоры с сотрудниками. Напоминаю, не обозначены статусы пассажиров.
– Присвой пока обоим «вип без права посещения рубки и технических отсеков», – решил Йонге. – Потом разберемся со статусами.
– Капитан, диспетчерская на связи.
Привычный стремительный обмен репликами. Мелкая нарастающая дрожь, пробегающая по корпусу Фелиции. Тончайший стеклянный звон глейтера, отдающийся вибрацией в позвоночнике и подтверждающий идеальную синхронизацию экипажа.
– Борт «Фелиция», говорит порт Кестаган. Предполетный план принят и одобрен. Очередность вылета – третья. Доложитесь о готовности.
– Борт «Фелиция» к запуску готов, – мореходы седой древности, наверное, тоже вздыхали с облегчением, поднимая якоря и оставляя позади защищенность гаваней. Там, на опустевших причалах, грудой брошенных вещей валяются былые заботы и проблемы. Здесь и сейчас – только неспешно откатывающиеся в стороны шлюзовые ворота и распахнутое навстречу желтое небо Кестагана.
– «Фелиция», взлет разрешен. Ведем вас до орбиты. Удачного полета.
Часть 2. День не задался
Бодрящую пьешь? Хорошо. В Ктулху веруешь?
«Нет» – сапиенса ответ. Здесь сяду, о'кей? Официант, две бутылки «Ядерной» со льда. И салат. Это и все последующее – за мой счет.
Твое здоровье.
Слушай, давай сразу объясню, пока не окосел. У меня мизантропия, профессиональное выгорание и сильный стресс. Поэтому я хочу с тобой забухать и как следует излить душу. В терапевтических целях. «Эффект попутчика», слыхал, нет? Короче, лучше я эти двести мультиен с тобой пропью в здешнем гниднике, чем подарю тому плешивому пидору, моему психоаналитику. У него умных психологических словечек больше, чем блох на собаке. Некоторые на меня перескочили прежде, чем я послал старого зануду. Хоть какая-то польза от того мозгоправия – глядишь, в компании за умного сойду. Выпьем за психотерапию.
Почему конкретно с тобой? Ну-у, это просто. Во-первых, ты хоть и ксенос, но почти что гуманоид. Во-вторых, без компании. В-третьих, на морде у тебя написано глубокое отвращение к людям. Наконец, ты выглядишь достаточно крутым, чтобы выжрать графинчик «Ядерной» и потом еще навалять мне смачненьких, когда я полезу в драку. Заметь, я сказал не «если», а «когда». Тебя это не смущает? О, брат, я в тебе не обманулся. Ты отличный парень. Конечно, рожа у тебя страшенная и жвалы поперек, зато дреды очень тебе идут. Будь здрав.
Что не так с моей манерой общения? Такой уж я прямой и честный. Если хочешь, давай куртуазненько. Не правда ли, мистер, ужасная погода нынче? Минус двести в вакууме, без скафандра с начёсом хер погуляешь. Лето выдалось фиговое, ни в звезду, ни в черную дыру. На неделе метеоритный дождь обещали, прям хоть в открытый космос не выходи. Что вы думаете насчет выпить по такому поводу, любезный сэр? Чтоб, значит, Бетельгейзе быстрее взошла? Единогласно. С куртуазией покончено, не то сблюю.
Тебя как звать? Насрать на мультипаспорт, я исключительно для удобства общения. Как?! Чего-чего «уругурл»?… все, сдаюсь, твоя взяла. Попроще никак нельзя? Ох, слава яйцам, Джори. Спасибо, о, спасибо тебе, значит, открытый перелом языка у меня случится не сегодня. А я Джебедия Престон Олувагембе. Тоже неслабо, да? Хотя до твоего, конечно, как до Калхиды раком. Мама из клана с Нового Таити, папаша натуральный этнический зулу, хоть и родился на Голконде – прикольно, э? Ты зови меня Джей Пи. Джори – Джей Пи, Джей Пи – Джори. Давай, за знакомство.
Кто частит? Я частю?! А хоть бы и так! У меня душа требует. Меня уволили сегодня! Двадцать лет службы, Джори! И все Тельцу под хвост! Нет, ты выслушай. Ты послушай старого Джей Пи, это же, ****ь… это… эпично! Вообще-то еще и ужасно секретно… но знаешь что? Нахуй. Меня в три секунды со службы вышибли. Пинком под зад, без выходного пособия, и кто? Какой-то залетный хлыщ! Не-е, я молчать не буду. Хер ему, а не секретность. Гори оно огнем, двадцать лет беспорочной… Официант, еще бутылку!
Тот день с утра не задался. Да любой день не задался, если проводишь его на службе. Ты хоть представляешь, что такое служба безопасности транзитного узла? Это ад. А я в нем начальником. И только заикнись про восемьдесят тысяч мультиен в год. Бутки нормальные, но, брат, это ж работа с людьми. Я слышал, работяги на Аркадии-Прим кипящую ртуть урановыми ломами перемешивают, так вот у них, поди, работа спокойнее. Отчего люди такие дебилы, а?
Скажем, тащат одного, морда вдребезги. Предложил хрупкой женщине помочь с тяжелым чемоданом. А значок Галактической Церкви Фемен у дамочки на лацкане мы в упор не замечаем. Феменке чемодан поднести – вот кем надо быть, Джори, друг?! Еще место бы ей в монорельсе уступил, мудила. Еле-еле отмазал придурка от судебного иска за «харассмент» и «диффамацию». Он-де с окраин Галактики, традиций не ведает, про Фемен слыхом не слыхивал и вообще умственно отсталый. Сдал его врачам, феменку адвокатам – экстренный вызов по блик-связи. Смотрю, в мониторе торчит синебритая ряха моего однокурсника, Мануэля Чиабеллы. Мы с ним в одном выпуске были, только он потом по линии внутренней безопасности пошел, а я вот… В общем, сто лет не видел его и еще бы два раза по столько не встречал. Чиабелла еще в училище был халявщик и жополиз, правда, начальственные жопы лизал артистично. По петлицам судя, долизался-таки до майора, начальника секретной службы в шибко закрытом заведении на Хатанге.
Пялимся сквозь глубины космоса друг на друга. Я его видеть ни хера не рад. А вот он меня – не передать как. Аж расцвел весь.
– Джебедия! – говорит. – Прямо чудо какое-то! Судьба! Звезда со звездой не сходятся, а человек с человеком – запросто! Как дела, как семья, как сам?
Я ему: слышь, звезда, звезди по делу. Ты ж кучу мультиен за блик-связь не затем, поди, отстегиваешь, чтобы ностальгии в прямом эфире предаваться.
Мануэль поскучнел и изложил дело. У нас, говорит, трюкач один в бега подался. Мы просчитали наскоро возможный маршрут. Выходит, нарисуется он либо на Тремезии, либо на Салузе-Секундус, но скорее всего у вас, на Кестагане. Парнишка шустрый, хакер-любитель с бааальшими способностями. Мошенничества со счетами, подделка документов, взлом банковских серверов, солидный такой послужной список. Добавь еще киднэппинг – несовершеннолетнюю дочку своей подружки умыкнул. Тьма ведает, зачем она ему. Может, как прикрытие или выкуп потребует. Девчонке скоро тринадцатый год, вдруг у них вовсю шпили-вили, трали-вали, ну сам понимаешь. И подмигивает этак похабно. Уж будь любезен, Джей Пи, по старой нашей дружбе, прими меры к розыску и задержанию этих двоих. Сцапаешь – сообщи по блик-связи. Срочно. Сразу. Никому больше, лично мне. И тогда моя благодарность будет… уловил?
Я обо всем этом улавливаю одно: Мануэль Чиабелла как был козлом, так им и остался. Но лирику удержал при себе и принял подробную ориентировку на Александера П. Кейса, тридцати двух лет, и Гизеллу-Амарантину ван Хаглунд, ей двенадцать.
Ух, бля. Хорошо-то как, отпускает помаленьку. Что значит как следует выговориться. Но в горле пересохло, так что налиии-вай!..
Так вот. Хакера этого мы скоренько взяли. Мудрил с банкоматами в седьмом терминале, там ребята его и скрутили. Зато с похищенной девицей вышел облом. Не было при нем девицы. Пока Александер П. Кейс развлекал группу захвата, девчонка сделала ноги. Что полностью исключает версию киднэппинга, но об этом позже.
Добро, упаковали задержанного хакера в изолятор, связался я через «не хочу» с Чиабеллой, порадовал новостями. Только он не обрадовался, а наоборот. Как узнал, что ни одной вещи крупнее комм-браслета при Кейсе не обнаружили, а девчонку упустили, аж с лица спал. Давай орать на меня, слюной брызгать. Послал его в буй с наслаждением, но сам призадумался. Жопой чую – тухлая история. Хакер на вопросы либо молчит, либо огрызается. Чиабелла каждых полчаса «бликует» и через две сотни парсеков истерит. Делать нечего, объявили девчонку в розыск. По протоколу «Альфа», как жертву похищения. С оповещением по местной инфосети, с рассылкой, в каждый комм по портрету. Спустя неполные стандарт-сутки сыскалась наша пропажа в капсульном отеле на пятнадцатом уровне. Бдительный админ дал верную наводку.
Вот с этого момента замутилась форменная чертовщина. Кстати, есть в вашей философской традиции концепция чёрта? Хм. Ладно, а концепция ***ни есть? Не может не быть, она везде есть. Вот она, родимая, и завертелась. В смысле, не концепция, а ***ня.
Первым делом бликанул я Чиабелле. Не благодарности ради, в гробу я видал его благодарность. Не хотелось потом крайним быть. Пусть, думаю, сам командует. Чиабелла чуть не прослезился от облегчения. Сразу после этого он с кем-то на Кестагане связался, потому как моментально нарисовались двое со значками Управления Фузианской Безопасности. Морды, как у андроидов, глаза оловянные, за пазухой боевые стволы. Это за соплячкой, жертвой похищения?
Пока те двое добирались по туннелям до нужного отеля, заглянул я походя в изолятор к Александеру. Спрашиваю у него, вроде как в шутку: что такого ты хакнул, что угрожает аж госбезопасности Сектора Фузии? Он в ответ: доживете, так сами узнаете. А если я вам сейчас расскажу, тогда, боюсь, можете не дожить. И так он это сказал, что я ему сразу поверил и окончательно убедился: дело нечисто.
Как в воду глядел. Через полчаса — аларм! Стрельба на пятнадцатом уровне, кабин-мотель «Пересменка», есть раненые. Что характерно, шмаляли хмыри из Управления. Они же и оказались ранеными, а заодно приданный в сопровождение мой оперативник. Ну, как раненые… измордовали всех троих до бессознанки, админу тамошнему тоже малость прилетело. Нападавшие прихватили оружие и содрали служебные чипы. Кто напал? А хрен их ведает. Крутые профи. Один в маске-пленке и второй под стеллс-камуфляжем. Это по показаниям свидетелей. На камерах эти засранцы умудрились не засветиться. Опытные, сволочи. Из ниоткуда возникли, в никуда сгинули. И девчонку с собой прихватили.
Интересно? Во. Дальше еще интереснее будет. Давай, Джори, твое здоровье.
Дальше, брат… кхх-х-хорош-шо пошла… В общем, если без подробностей, то дал я маху. И это объяснимо. На станции пятьдесят тысяч постоянного персонала. Суточный транзит от десяти до двадцати тысяч душ. Доки, склады и посадочные гейты под постоянным мониторингом, электронная система «Аргус» – представляешь, что такое? Мышь не проскочит – ну, так принято считать. Чтоб «Аргус» обмануть, нужно, самое малое, чтоб тебе центральный ИскИн Кестагана подсуживал. Потом, на иных ксенотранспортах досмотр невозможен, а на иных вообще запрещен – на военных, к примеру. Три жилых пояса Каверн и сервисные уровни, это практически бездна. Любой швали хватает. За всеми отнорками круглосуточно приглядывать – никакого «Аргуса» не хватит.
И вот что мне в голову пришло. Эти профи поганые после своей акции схоронились на нижних уровнях. Оттуда же и выползли, раз совершенная система слежения их проморгала. Девчонка в свои двенадцать просто не умеет в прятки играть по всем правилам. Если уметь – на Кестагане можно запросто месяц-другой протянуть на нелегалке, бывали случаи. Поставил всех на уши, отдыхающие смены выкликнул вне графика. Усиленный режим патрулирования, повальные досмотры и все такое прочее. Заодно вбросил в Сеть дезу посуровее. Мол, не просто напали на сотрудников при исполнении, а беспредельно поубивали. Ребенка невинного похитили. Чтоб террористам жизнь осложнить как можно больше. Чтоб палуба под ногами дымилась, чтоб задергались, ошибок наделали, понимаешь меня?
А они взяли – и не наделали. Хотя мы этих засранцев почти накрыли. Не в подземные пояса они утекли, напрямую рванули в доки. Оттуда фьюю-юить – и на орбиту. Еще бы чуть-чуть… Что говоришь? Блокаду на доступ к спейсштрассе? Я и объявил. Как только вероятностные векторы указали на район грузовых доков. Как только согласовал с субдиректором Штольцем, а он с гроссдиректором Ван Мееном, а тот связался по блику с… Потому как перекрыть выход к спейсштрассе на транзитном узле – это ЧП такого масштаба, что ты меня извини. Ухватил суть, да? В общем, прощелкали момент. Бюрократия, мать её!
Выпьем. Не чокаясь. За погибель сукинсынов. Всех, сколько ни есть, но чиновных – вне очереди и от гнойной трясучки.
Одно приятно: Мануэль, когда я ему доложил, что произошло, просто весь белый стал. Видишь, у барной стойки стюард с круизного лайнера текилой наливается? Не, не тот, который блюет, а который рыжий? Так Мануэль Чиабелла стал в точности такого колера, как сьют у того стюарда. Ни слова не ответил и дал отбой блик-связи.
И во-от… через трое стандарт-суток… то есть сегодня, в девять двадцать одну по локальному… швартуется к восьмому шлюзу жуткая хреновина. Может, и посейчас там торчит. Хреновина называется «Сигма». В общем каталоге мало– и среднетоннажных судов не фигурирует никак. По закрытому каталогу проходит как клипер категории «флэш» и используется исключительно государственными курьерами высшего уровня секретности и чиновниками с допуском Атлант и выше. Количество введенных в строй – засекречено, тактико-технические характеристики – засекречено, бла, бла, бла. Я такую штуку видел второй раз в жизни, причем в первый раз на картинке. Представь охеренного такого паукана, черного, как космос, длиной футов восемьсот, из которых шестьсот приходится на вытянутое брюхо. А на крохотную головенку всего, чтоб не соврать, футов тридцать. Ходит слух, будто весь забронированный объем забит хитрой электроникой. «Весь» – в смысле, совсем весь, вот как твой комм микросхемами. Никаких тебе грузовых палуб или там гребаных кабинетов психологической разгрузки, даже сервисных каналов по минимуму. В этой самой головке, она же командная рубка, помещается максимум три человека, причем не в пилотских ложементах, а в экранированных анабиозных ваннах, потому как иначе ничто живое внутри «флэша» не выживает. Зато «флэш» может за пару стандарт-суток прыгнуть от Альтерры до Джаспера, например. Без всяких спейсштрассе, уловил?
Во какую секретную зверюгу высвистали из-за малышки Гизеллы. Я на момент прибытия только подушку придавил – впервые за двое суток! – и первый сон досмотреть не успел. Подъем, Джей Пи, хватай копье, Джей Пи, иди в дозор, высокое начальство требует объяснений. Делать нечего, прибываю в апартаменты субдиректора Штольца. Есть там специально оборудованная комнатка для переговоров, с блик-терминалом, защитой от прослушки и тэ дэ. Субдиректор Штольц, хамский боров, сама угодливость по отношению к гостю: не желаете ли чего выпить, мистер, может быть, попрохладнее кондей настроить, а мое присутствие не мешает ли вам?.. Тот в ответ возьми да скажи: мешает, мол. Покиньте-ка водоем, господин субдиректор, пока мы с господином Олувагембе побеседуем накоротке. Субдиректор встал и вышел. Молча. А, нет, вру: прощения у гостя попросил. За то, наверное, что место в пространстве занимает.
Вздрогнем, брат.
Кххммм… Гость, да. Не люблю кучеряво выражаться, но тут иначе никак: аристократ. Не сказать чтоб красавец, но породу видно сразу. Жесты сдержанные, голос негромкий, в каждом глазу по тонне уверенности. Осанка и манеры такие, что мне аж в кои веки стыдно стало за свое быдланство. С ним двое киборгов спецификации «телохранитель», каждый стОит как планетарный челнок. С разогнанными боевыми рефлексами, прямым подключением к Сети, вшитыми нейромодулями на любой случай жизни и с виду от обычного человека неотличимы.
То есть ясно, что личность насквозь серьезная. Но мне ж надо характер показать. Говорю ему: мистер, я вас впервые вижу, и что субдиректор перед вами на цырлах семенит – мне не аргумент. Хотелось бы подтверждения ваших полномочий. Он в ответ не раздулся, не заорал, а только бровью дернул: мол, разумно. Проводит по сканеру своим служебным чипом. И понимаешь, какое дело, Джори… Конечно, про Дмитрия Волкова, который тайный советник при шефе контрразведки Сектора Фузии, мне слышать доводилось. Причем разное. Вот не думал, что вживую увижу, да при таких обстоятельствах.
– А теперь, – говорит он очень вежливо так, спокойно, – я буду задавать вопросы, вы будете на них отвечать. Коротко, емко, только правду и ничего кроме. Ложь я чувствую безошибочно. Первая же попытка вранья для вас станет приговором.
После этакого вступления он меня наизнанку вывернул. Рассказал я ему все до буквочки – как тебе сейчас, только куда подробнее. Только впечатление такое, что мой допрос ему нужен был больше для очистки совести. Потому как за два часа на станции он, оказывается, больше успел, чем я за двое суток. Рассказал мне кратко, где именно я облажался. Кто девчонку у безопеки отбил, как их следовало ловить, как они насчет камер спелись со станционным ИскИном, что я сделал правильно (не так много) и чего не сделал. В общем, чего уж там, отчитал меня, как младенца, макнул в мое же дерьмо по самую маковку.
– Итак, мистер Олувагембе, – говорит под конец. – Вам повезло, что я решил потратить драгоценные… ммм… сорок три минуты и разобраться в ситуации лично. Майор Чиабелла пытался свалить ответственность за инцидент на вас. Если бы попытка удалась, ваше дело рассматривал бы закрытый трибунал. Скорее всего, вы получили бы высшую меру наказания. Однако вы честно исполняли свои обязанности, поэтому – живите. Тем не менее за проявленную некомпетентность я отстраняю вас от занимаемой должности. Вашу дальнейшую судьбу решит Совет Директоров, финансовые и юридические вопросы – административно-хозяйственный отдел. Более вас не задерживаю, прощайте.
Стою, смотрю на него, и чувствую – туплю отчаянно. Таких две оплеухи, да с обеих рук – из-под трибунала выскочил, раз, в одночасье всего что имел лишился, два – кого угодно в невесомость загонят.
– Виноват, – бормочу. – А с Чиабеллой что?
Советник плечами пожал и отвечает небрежно:
– Скорее всего, застрелится после разговора со мной по блик-связи. То есть… ммм… минут через десять. Во всяком случае, для него это наилучший выход. Желаете насладиться зрелищем?
Это он намекал, чтоб я проваливал. Но, как я был малость пришибленный, задал-таки еще вопросец: что с задержанным Александером П. Кейсом делать? Волков говорит: теперь это не ваша забота. Как и поимка беглой девочки вместе с ее удивительно шустрыми спасителями. Да, кстати, мистер Олувагембе, думаю, излишне объяснять, что события, о которых тут шла речь, никогда не происходили. И разговора этого тоже не было. Понятно?
…Вот тогда я и решил нажраться в дупель да и рассказать все первому встречному. А хуле? Все равно рассказывать не о чем. Ничего же не было. Никогда. И никого. Ни Мануэля, упокой его грешную душу… ни этой, Гизлл-ле… ооооххх, проклятая речевая функция, как же я нажрался, плывет все. Ги-зел-ла Амра… тьфу, провались. Двадцать лет беспорочной… х-хы-ы…
Почему спасители? А, я ж главного-то не сказал. Никто девчонку не похищал. Не знаю, чего от нее упыри из контрразведки домогаются, а усвистала она с какими-то космопроходимцами по своей, по доброй воле. На вот столечко мы опоздали. Уже даже знали, кто и куда, ан под самым носом свалили они. Запросили слот по вектору Кестаган – Таульга – Рамаяна. Напрямую до Таульги у них мощностей не хватит, непременно тормознут на дозаправку… МГРК «Фелиция», капитан Йонге Далине, бортмех Рудольф Вебер, навигатор Саржна… м-мать… Сражна… из твоих сородичей, это он в отеле под стеллсом воевал… Пусть за ними теперь Волков на своем страховидле гоняется… Э! Стой! Куда пошел?! А кто кабак разносить бу…
…Гаррухааранн, босс, здесь Джоруманисаррамс, Владеющий Диском. Радостная весть для тебя, босс. Я нашел три лучших черепа в твое собрание, те, за которые ты объявлял награду.
Если поторопимся, нас ждет славная добыча.
Часть 3. Спейсштрассе МР-36
Спейсштрассе МР-36 Кестаган — Таульга походило на течение в океане. Огромное, могучее, сформировавшееся миллионы эйрхлет назад. Неспешно и величественно оно струилось по Сектору Фузии из точки А в точку Б. Бодро перекликались в космической мгле маяки, станции дозаправки и порты узловых кластеров, оседлавшие переходы к притокам-прядям.
Крохотная «Фелиция» уверенно рассекала темные звездные воды, ориентируясь по сигналам автоматических буйков. Ближайшая подходящая лакуна для входа в краткий гиперпрыжок открывалась через стандарт-сутки и пригоршню минут. Контрольные панели успокоительно высвечивали трехмерку телеметрии, подтверждая то, что Далине и так знал — ИскИн отлично справляется с задачей.
Йонге был крайне обеспокоен новостью, переданной Фелицией лично первому пилоту по окончании процедур выхода за пределы системы Кестагана, постепенного разгона и достижения крейсерской скорости. Навигатор и бортмех управились со своими обязанностями и быстренько свалили, и вот тогда Фелиция доложила:
– ИскИн управления транзитными потоками спейс-узла Кестагана объявил аларму. Три стандарт-часа, запятая, тридцать восемь минут после нашего выхода на орбиту. Я передала ему нашу пламенную благодарность и задействовала протокол имитации помех связи низкочастотной пульсацией стержневого двигателя.
– Умница, – похвалил Йонге. – Подробности?
– Выдано требование к задержанию борта четыреста сорок двадцать пять, МГРК класса «Сигурни-4», принадлежащего коммерческому товариществу «Далине-Вебер». Причины не указаны.
– Ага, – первый пилот поскреб выступившую на подбородке щетину, мельком отметив, что надо срочно привести себя в порядок. – Время запуска алармы совпадает с нашими расчетами. Безопека вскрыла пассажирские терминалы, растрясла сотрудников порта и смекнула, на какой борт просквозила Джет. Осталось смекнуть, какого хрена крутые парни из УФБ, высунув языки, носятся за пацанкой двенадцати лет от роду. Фелиция, дорогая, блесни аналитическим гением!
– Одной из наиболее вероятных причин преследования может быть недавняя экспедиция Института Истории на Курциаль, в которой принимали участие мать и текущий отчим Джет, – после краткого размышления выдала ИскИн.
– До этого я и своими несовершенными биомозгами допер, – буркнул Йонге. – Только Курциаль — мирок без разумной жизни и бурной истории. В Скайнете об экспедиции ни полстрочки отчетов. Джет не в курсе материнских разборок. Или делает вид, якобы не в курсе. Не трясти же ее, как грушу, и не тыкать в мозжечок электродами, пока язык не развяжется!
– Джет вполне может ничего не знать. Родители склонны оберегать своих отпрысков от информации, которую считают нежелательной, – согласилась Фелиция.
– Задействуем Сайнжу, – вынес решение первый пилот. – Между ними вроде вспыхнуло единство душ на почве неуемного блоггерства. Вдруг Джет сболтнет при нем что полезное... Аларма объявлена только по Кестагану?
Фелиция примолкла, обшаривая пространство импульсами ультракоротких и длинных волн, ведя безмолвную консультацию с маяками и интеллектами других кораблей.
– Предписание о задержании МРГК «Фелиция» распространяется через все пункты спейсштрассе по векторному направлению к Рамаяне и Таульге, – сообщила она. – Ваши распоряжения, первый пилот? Собрать экипаж для совещания в рубке?
– Отставить суету, – Йонге побарабанил пальцами по упругим сенсорам клавиатуры пульта управления. – Значит так, боевая подруга. Полную трехмерку текущего положения с привязкой к ближайшим пройденным маякам. Раскладку по мощностям и запасам, – Фелиция заполняла виртуальные экраны призрачной зеленью и синевой высчитанных маршрутных моделей. – Ближайшие обитаемые системы с учетом наших мощностей и веер вероятных прыжков... Ограничение вариативности примем равным двадцати, будет для начала. Готова?
– Да, первый пилот.
Прищурившись, Йонге обозрел наполнившее рубку мерцание ежесекундно обновляющихся структур и задумчиво похмыкал.
– Мейлер по внутренней связи от бортмеханика, – вежливым полушепотом, дабы не мешать высшей нервной деятельность капитана, доложила Фелиция. – С гифф-вложением и хэштегом «Умри, завидуя». Открыть?
– Угу, – Йонге рассеянно кивнул, прикидывая, какой из планов кажется наименее самоубийственным. Надо слить выборку на экспресс-анализ Сайнже, пусть великий охотник отрабатывает свою навигаторскую долю и демонстрирует хваленое умение яутжа видеть напрямую сквозь астротригонометрическую заумь расчетов ИскИна.
Фелиция развернула послание бортмеха. В пространство между динамическими схемами вклинилось анимированное изображение старинного механизма. Отрабатывали цикл поршни, сцеплялись зубчатые шестерни, шустро вертелись на осях эксцентрики. Творение до-звездных времен, гипнотизирующее примитивной слаженностью и надежной размеренностью рабочего цикла.
Механизм подернулся звездной дымкой, расплылся, бесконечно размножившись — и трансформировался в чеканный профиль товарища Вебера. Закольцованный на повторение, десятисекундный гифф блеснул темной вспышкой и запустился снова. Простая и изящная работа мастера, игра с обманчиво незамысловатым символизмом. Любезный презент от Криссы Этлин. Невозможно устоять перед искушением похвастаться.
«Теперь я точно знаю: при сборке на роддомовском конвейере тебе вместо мозгов вкрутили шестеренки», – подхваченная синхроном, мысль юркнула сквозь переборки и переходы корабля, устремившись к бортмеху. В ответ прилетело эхо довольного смешка:
«Скрежещи зубами, кэп. Крисса сейчас креативит гифф Сайнжи. Полосатая жаба раздувается от гордости и вот-вот лопнет. Я должен это видеть».
«Кончай любезничать с пассажирами и немедля волоки задницу в машинное. Оставь Сайнже его пять минут славы».
«Что-то не так?» – виртуальный рубильник щелкнул, экстрагировав из ментального голоса Рудольфа малейший намек на веселье.
«С Кестагана выкликнули аларму по наши души. Понятия не имею, чем мы им настолько досадили, но интуиция шепчет — пора валить. Врожденная скромность отвращает меня от торжественных встреч с оркестром прямиком у трапа».
«Меняем курс? – слету ухватил суть капитанского замысла бортмех. – Прикинул, куда направимся, раз Таульга под подозрением?»
«Есть альтернатива, – Йонге мановением пальца увеличил один из экранов. – Два с половиной часа до прыжка, четверо суток спокойного гипера. Лира, К4-Бета Сорок вторая. Шайлар, совместная колония людей и слаиков, процесс терраформирования в заключительной стадии. Два материка, миллион душ населения. Океан, дождевые леса, экзотичная флора, агрессивная эндемичная фауна. Уверен, там сыщется подходящее местечко, чтобы вы с миз Этлин и Сайнжей предались разнузданной кинематографии. Пока я буду кайфовать в шезлонге».
«Хрен вам по всей морде, герр капитан, – непреклонно возразил бортмех. – Что говорится в Кодексе по поводу коллективной ответственности? И вообще, это ты во всем виноват. Я сколько твержу, бухгалтерией должна заниматься Фелиция, а не маньяк, одержимый жадностью и паранойей. Между прочим, я заглянул в наметки сценария Криссы и разрешил ей запустить по палубам пару коптеров. Не вздумай шарахнуть малышей разрядом. Знаю я тебя, потом будешь с невинным видом оправдываться, мол, рефлексы сработали. Пусть спокойно фиксируют наши трудовые будни... Крисса тут интересовалась, не отмечалось ли прежде на «Фелиции» энергетических флюктуаций. Мол, столкнулась в коридоре с феноменом. Как две капли воды похожим на человеческого ребенка-подростка. Тот заметил ее и шустро втянулся в стену. Йонге, это, конечно, целиком и полностью твое дело, но я бы потолковал с Джет еще разок-другой... понастойчивее. Она явно знает больше, чем говорит».
«Примени к ней хваленое берлинское обаяние», – огрызнулся Йонге, занятый перекачиванием Сайнже обширного пакета данных для грядущего прыжка.
«Оно не действует на взбалмошных особей предпубертатного периода, – с достоинством заявил Рудольф. – Наша гостья от меня шарахается. Ты же понимаешь: нельзя вечно таскать ее с собой. Ей тут не место. Малейший конфликт с ювеналкой, и нам отгрызут яйца по самые уши, а репутации компании крышка. Йонге, очнись – на борту околачивается подросток без документов, которым позарез интересуется ФБ!»
«Рудольф, – с нажимом перебил первый пилот. – Мне показалось, или я попросил тебя свалить в машинное и заняться делом? Джет не самая насущная из наших проблем».
«Тиран и зануда.»
Рудольф мог трепаться до бесконечности, но глейтерные разглагольствования бортмеха заглушила волна, в точности имитирующая звуковые колебания рева Сайнжи. Навигатор ознакомился с расчетами маневра. Упрятанный под толстенную черепную коробку мозг яута с невиданной скоростью обрабатывал терабайты информации. Просеивая, отбрасывая ненужное, безжалостно обдирая трехмерную паутину логарифмических выкладок Йонге и добираясь до сути.
В ожидании решения навигатора Фелиция снова запустила гифф с машинерией. Размашисто-вращательные движения вытянули из подсознания Йонге ассоциацию с эротическими фрикциями. Машины — секс — Рудольф, помешанный на механизмах, усовершенствованиях и в особенности на древнем огнестреле...
Уловившая отголоски капитанских помыслов Фелиция сдавленно хихикнула в виртуальную ладошку и игриво пощекотала сознание Йонге серией импульсов полнейшего одобрения.
– Детка, – раздраженно одернул ИскИн первый пилот, – заканчивай сеанс безудержного восхищения бортмехаником. Ты на работе, между прочим.
– Да, сэр, – отчеканила Фелиция. – Будет исполнено, сэр! Разрешите приступать к исполнению поставленной задачи, сэр? Фиксирую стремительное приближение навигатора, сэр!
Йонге помассировал виски. Кажется, целеустремленная работа над гуманизацией бортового ИскИна и постоянные калибровки синхрона не прошли даром. Фелиция очеловечилась по самое не могу, обзаведясь чувством юмора и дурной привычкой непочтительно поддразнивать капитана.
С тобой все в порядке. Ты в безопасности.
Жакийские шары для медитации нежно и убаюкивающе звякали в ладони, сталкиваясь расписными боками.
Ты вне подозрений.
Джет с силой втянула носом прохладный озонированный воздух корабля, задержала дыхание и медленно выдохнула через сложенные трубочкой губы. Снова и снова твердя незамысловатую мантру.
Ты далеко за пределами Кестагана.
Скрестив ноги в позиции «цветущий лотос», она сидела посреди здоровенной койки. С упругим гель-матрацем, снабженным эффектом памяти и вариатором подогрева. В непривычно просторной каюте, спроектированной с учетом индивидуальных требований владельца. Дизайн выполнили в стиле эклектичного ретро-футуризма — комплект искусственно состаренной мебели кубических форм и оскаленный клювастый череп на стене. Плюс традиционная панель малого терминала для работы с усложненными графическими системами.
Каюта принадлежала товарищу Йонге Далине. Первому пилоту и капитану малого разведывательного борта «Фелиция», совладельцу коммерческого товарищества «Далине-Вебер». Далине заглянул к ней, едва только пассажирка оклемалась (каюта мониторится ИскИном, сделала мысленную пометку Джет). Приволок контейнер с питательными брикетами, искренне поинтересовался самочувствием Джет и добавил, что на правах вип-гостя ей разрешается ходить по кораблю. Фелиция предупредит, если какой-то из отсеков окажется закрытым для посещений.
Похоже, бравый космолетчик редко общался с подрастающим поколением. Или наскоро прокрутил методичку психолога Иллы Шаккир «На одной территории с тинэйджером: секреты выживания». Во всяком случае, он в точности следовал рекомендациям миз Шаккир — внимание, понимание и спокойствие. Джет еще раз поблагодарила его за своевременное вмешательство. Йонге закивал, мол, как же иначе, любой на моем месте поступил аналогично. Вот и прекрасно. Первая фаза Плана спасения успешно завершена, время приступать ко второй.
– Подключиться к процессору Фелиции? – удивился Йонге. – Зачем, если не секрет?
– Закончить работу над проектом. Моя планшетка не тянет, – не стала лукавить Джет. – Старая модель. Мипс низковат, скалярность и разрешение отвратные. Пожертвуй пару отдельных кластеров на терабайт, а?
– Э-э, – протянул Йонге. Лицо пилота на миг стало отсутствующим — видимо, консультировался с бортовым ИскИном. – Ладно, допуск разрешен. Порт разъема стандартный, Фелиция создаст архив, пароль сам придумаешь. Джет, у нас тут вскоре намечается прыжок, так что я, э-э, пойду?
– Спасибо за допуск, – вежливо сказала Джет удаляющейся широкой спине и закрывающейся двери. Дотянулась до рюкзака, вытряхнула блистер и пригоршню разноцветных флешек. Сверившись с расписанием, забросила в рот положенные таблетки, подключилась и приступила. Спасибо Мирозданию за маленькие милости, Йонге не стал выспрашивать тематику проекта. Возможно, он счел, что усиленной умственной деятельностью Джет заглушает тоску по дому и матери.
Характеристика «хороший парень», данная ему Ингрид, пока всецело оправдывалась. Однако нельзя спешить с выводами на основе столь скудной базы данных. К тому же Йонге Далине владеет кораблем не в одиночку. Ей ровным счетом ничего не известно про его компаньонов.
Для начала Джет старательно изолировала и обставила ловушками выделенный ей уголок виртуального пространства. Если капитану Далине позарез приспичит узнать, над чем она работала, он и Фелиция взломают ее преграды. Что ж, в награду им достанется прах и пепел выжженных килобайт.
Обработку немалого массива информации они с Лексом начали еще во время первого перелета с Хатанги. Расправились с устаревшим методом кодировки и с разгону налетели лбом на могучую стену асимметричного шифрования.
К моменту высадки на Кестагане Джет почти завершила программу декодера, но столкнулась с нехваткой объема памяти и скорости обработки данных. Благодаря щедрости Йонге у нее теперь имелось в избытке и то, и другое, зато при первых запусках в огромном количестве всплыли неучтенные баги. Сцепив зубы, Джет построчно прокручивала программу, фикся ошибки. По нижней границе экрана медленно, но верно росла полоска успешно осуществленной дешифрации.
Дождавшись появления заветного параметра «загрузка 100%», Джет отсоединилась от внешних носителей и тщательно возвела еще одну файервольную стену защиты. Всунула лицо в поляризованные глассы, вздохнула поглубже и недрогнувшей рукой запустила исполнение.
Несколько раз она ставила запись на паузу. Выкликала безотказную и всеведущую Энциклоблогию, пробегая взглядом статьи в разделах «Диффузное генетическое смешение», «Военные конфликты» или «История Межрасовой ассамблеи», и возвращалась к вдумчивому просмотру.
Дешифрованная запись подошла к концу. Джет сняла глассы и вытянула успевшие затечь до колких мурашек ноги. Под веки словно насыпали колючего песку. Она протерла глаза кулаками, с такой силой надавливая на глазные яблоки, словно хотела раздавить их.
Хотелось кричать и плакать. До жути хотелось показать запись Ингрид и Лексу, и посоветоваться с ними. Рассказать, что их предположения частично не оправдались, а частично оказались совершенно не тем, на что они рассчитывали. Хотелось броситься к кому-нибудь знающему, опытному, искушенному и циничному, и делегировать ему неподъемный груз. Пусть другие ломают голову перед моральным выбором и принимают судьбоносные решения. По законам Фузии она, как несовершеннолетняя, вообще не имеет права голоса и не несет судебной ответственности. Как выражались в ретро-романах, она встала на краю бездны и бросила вниз один-единственный взгляд.
Бездна щербато улыбнулась гнилыми клыками и дохнула в лицо смрадом мертвечины.
Паника накатила мутной удушливой волной, разбилась о мелодичный перезвон медитативных шаров и схлынула. Ингрид никогда бы не позволила себе поступиться убеждениями. Значит, и Джет не позволит себе трусить и хныкать. Она должна исполнить свой долг перед мертвецами и Фузией. Хватит страдать и жалеть себя. Безвылазно сидя в каюте, ничего не добьешься. Необходимо собраться с духом и наладить социальные связи. По решению капитана она вип-пассажир с правом доступа в любые незакрытые отсеки. Отлично. Ноги в руки и вперед.
Флешку с заветной расшифровкой, Джет, поколебавшись, сунула в отделение походного рюкзака. В компанию к россыпи десятков ярких кусочков теропластика с фирменными логотипами игровых студий. Укрывай тайное на виду, среди россыпи отвлекающих внимание аналогов, учил ее Лекс. Подростки всегда таскают с собой кучу флешек, она не исключение. Не станут же Йонге Далине и его напарники копаться в барахле малолетней пассажирки? Особенно после того, как она ненавязчиво продемонстрировала им невинное содержимое рюкзака: запас лекарств в блистерах, дорожные мелочи да обширная коллекция RPG-игр. Что же до оригинального носителя… До сих пор «подвал» тинейджерского рюкзачка служил ему вполне надежным укрытием. Пускай там и остается.
В коридоре Джет заколебалась перед выбором — налево или направо? «Фелиция» – корабль с малым экипажем, основную ее часть занимают технические и грузовые отсеки. Безликий коридор с заглубленными источниками рассеянного освещения и нанесенной по трафарету надписью «Палуба четыре» подсказок не давал. Джет свернула налево, оказалась на трехсторонней развилке, выбрала правый поворот и через десяток шагов наткнулась на дроида-уборщика. Шестиногий кроха полз вдоль стены, деловито ведя биосканирование решетчатого покрытия и пластиковых кожухов многочисленных кабель-каналов. Обнаружив подозрение на всепроникающую плесень, дроид, попискивая, врубал программу очистки и с чувством выполненного долга семенил дальше.
Джет пошла следом.
Дроид вывел к большим, выше человеческого роста, створкам под маркировкой «Грузовой ангар Д-320». Засек обширный очаг поражения, возмущенно чирикнул и принялся яростно обрабатывать спреем и лазером секцию, примыкающую к левой створке.
Из отсека доносилось не идентифицируемое уханье, шмяканье, агрессивное взрыкивание и частый топот. Рассудив, что двери стоят открытыми, а ИскИн не заикался о том, что вход воспрещен, Джет мысленно выписала себе пропуск и осторожно сунулась внутрь. Вдоль стен в обе стороны тянулись ровные ряды ячеек, заполненных стандартными противоперегрузочными контейнерами. На небольшом пятачке между ними бешено крутился яутжа, навигатор «Фелиции», размахивая длиннющим и страховидным копьем с зазубренным наконечником.
Яутжа — нация, напомнила себе Джет. Отдельная единичная особь именуется яут. Произносить с щелевым придыханием на первой гласной, одновременно совершая языком движение назад и вверх в направлении звука. Яут-навигатор Сайнжа.
Дреды с металлическими украшениями летели по воздуху, создавая черно-блестящий ореол вокруг куполообразного черепа. Копье в огромных лапищах не то руках закручивалось спиралью, жалило, мгновенно отдергивалось, атакуя с нового направления. Джет аж зажмурилась и потрясла головой — ее визуальные рецепторы не поспевали за скоростью движений яута. Он буквально вываливался из поля зрения, рассыпаясь пикселями, чтобы возникнуть в совершенно другой точке и совершить длинный скачок, используя копье как опорный шест.
Противостояла яуту жутковатая тварь о четырех выпученных буркалах и восьми растопыренных конечностях, выглядевшая прямым сородичем печально известных аркиоп-убийц Пандоры. Серо-желто-полосатая молния скалила длинные желтые педипальпы, метко плевалась комками липкой паутины и лихо скакала по контейнерам и стенам, уворачиваясь от безжалостного копья. Как поняла Джет, страховидный паукан размерами с крупную собаку считался талисманом корабля и любимцем экипажа. Звали его Шмютцелем. На новоберлинском диалекте кличка означала – Крошка Мерзость.
На безопасном и благоразумном расстоянии от яростной схватки завис, тихо подвывая сервомоторами, белый коптер с подвешенной под брюхом микрокамерой. Поблескивающее всевидящее око судорожными рывками вертелось туда-сюда, силясь запечатлеть каскад прыжков и выпадов.
Зрелище было примитивно-завораживающим и отталкивающим. Прежде Джет встречала такую откровенную демонстрацию физической мощи и ловкости только в экшенах или тридэ-играх, да и там невероятные движения по большей части генерировались на сиджи-движках. Здесь же все было неподдельно и оскорбительно натуральным. Напрямую взывающим к первобытным, зашитым глубоко в подкорку древним инстинктам.
Спохватившись, Джет врубила планшетку, торопливо выкликнув иконку «Синтеза», графической программы. Быстрыми штрихами набросала схематическую модельку фигуры яута с основными опорными точками скелета. Прищурилась, стремясь ухватить молниеносную последовательность движений и загнать ее в память планшетки. Прежде ей не встречалось достаточно правдоподобной три-дэ-модели, сконструированной на основе движений сражающегося яута.
Наверное, потому, что никому из разработчиков не представилось шанса покадрово разобрать драку яутжа. Если повезет, она станет первой.
Левая рука уходит в толчок синхронно с правой ногой, корпус совершает почти полный оборот вокруг позвоночной оси с переносом веса на левую нижнюю конечность... Офигеть, как у него позвоночник не закручивается спиралью?
Шмютцель кувырнулся на упруго растянувшейся нити собственной паутины и шмякнулся на контейнер рядом с Джет. Растопырил педипальпы и испустил тонкий ноющий звук, совершенно неподходящий для такой туши.
– Что? – Джет прикинула, не имитировать ли новый приступ аллергии, чтобы паукан убрался восвояси. Нет, нужно выйти на дружеский контакт, а не прикидываться болезненным и хрупким ребенком. Отложим спасительную аллергию до лучших времен. – Тебя тоже нарисовать?
Арахнид часто засучил передними конечностями. Джет сочла жестикуляцию за положительный ответ, и создала рядом с яутом модель уродца о восьми длинных лапах. Анимированный паукан плюнул ярко-алым сгустком паутины и вскинулся в грозной атакующей позе. Шмютцель обрушился на пол и аж запрыгал на месте, восторженно колыхая толстым брюшком. Ага. Тварь обладает способностью к простейшим ассоциациям и идентификации собственного подобия. Его индекс разумности будет явно повыше десяти-пятнадцати баллов, свойственных крупным млекопитающим.
– Ему нравится твое видение, – перевел Сайнжа. Огромное копье телескопически сложилось, превратившись в короткий шест, и яут повесил его на широченный пояс. – Мне тоже.
Шмютцель вспрыгнул на подставленную руку великого охотника, разразившись долгой последовательностью щелканий и посвистываний. Метнул тонкую паутинную нить и улетел под потолок отсека, каплей ртути втянувшись в узкое жерло вентиляционной вытяжки.
– Зоркий глаз, твердая рука, – невозмутимо продолжал навигатор. Коптер, покачиваясь, снизился и нацелил объектив.
– Я тоже тренируюсь, – объяснила Джет, собираясь с духом. – Как и вы. Но я занимаюсь гимнастикой просто для бодрости, а то, что вы с этим паучком делали… Оно красиво смотрится, но… нефункционально. Холодное оружие в эпоху космических крейсеров, самонаводящихся хеллспиннеров и цангеллетов третьего поколения – ты серьезно? Или вы так бережете национальные традиции? Вроде как среди людей принято разок смотаться на Старую Землю и благоговейно созерцать замшелые развалины. Хотя никто толком не помнит, что и зачем там когда-то было построено. Всем плевать, по большому счету. Как бы ловко вы не крутили копьем, исход решает быстродействие компьютеров и тот, кто первым скормит ИскИну нужные команды.
Она вырубила «Синтез» и невольно затаила дыхание в ожидании ответа. Ох, что если она выбрала неверный тон или на пару астроединиц промахнулась с определением психотриггеров? Сейчас яут рявкнет от души и оскорбленно уйдет. Пшик вместо контакта, распишитесь в получении.
Сайнжа и в самом деле широко распялил клыки-мандибулы – вибрирующая перепонка между ними натянулась до прозрачности — и глухо, утробно заревел. А потом сказал, пугающе спокойным тоном, сгенерированным транслейтором:
– Чем совершеннее техника, тем слабее тело, тем изнеженнее дух. Что ты станешь делать, маленький матриарх, если окажешься в ситуации, где у тебя не будет ни тактического шлема, ни экзоскелета, ни вихревой винтовки? И как твой враг запустит хеллспиннеры, если ты отрубишь ему руку? Чем проще оружие, тем оно надежнее. Я ни разу не слышал, чтобы копье дало осечку. И лучшее оружие – твое тренированное тело. Мы встречаем врага лицом к лицу, какой бы ни была опасность. А ты, – он ткнул в сторону Джет узловатым пальцем с длинным искривленным когтем, – почему стыдишься истинного лица своего?
– О чем это ты? – взвилась Джет. Подумав, что надо было запрыгнуть на контейнер, чтобы хоть немного сравняться в росте с навигатором. Угрожающе нависавший яут подавлял своими внушительными габаритами.
– Боишься мира. Отрицаешь собственную сущность, – сформулировал Сайнжа. – Являясь матриархом, притворяешься аттури.
– Ничего я не боюсь. Просто знаю, как устроен этот паршивый мир! Создан мужчинами, заточен под потребности мужчин! Если ты рождена женщиной, ты всегда и везде будешь оставаться на вторых ролях!
Ошибка. Фатальная ошибка. Сорвалась. Джет мысленно залепила себе крепкую оплеуху. Сколько раз твердила себе: не спорить, никогда не спорить на подобные темы! Особенно с потенциально агрессивными ксеносами, совершенно не въезжающими в тонкости гендерных проблем землян.
– Чепуха. Безопасностью и обороной Фузии руководят матриархи. Галактическая Церковь Фемен представляет немалую силу. В Ассамблее земного сектора Фузии преимущество принадлежит матриархам, – возразил Сайнжа. – Я не раз встречал ваших женщин, большинство из них были довольны тем, что родились матриархами. Может быть, они притворялись, подобно тебе? На самом деле это все были аттури, самцы?
– Я не это хотела сказать... – заметалась Джет, лихорадочно ища достойный путь к отступлению. – Базы словарей до сих пор пополняются, наверное, я употребила ошибочную идиому...
– Не играй словами. Длинные речи ведут в пустоту, истина всегда лаконична. Ты – матриарх, лишенная внутренней опоры, – припечатал яут. – За пределами Найхави такое встречается. Очень, очень редко встречается даже среди Найхави, если матриарх совсем юна и лишена должного воспитания. Молодость, неопытность и слабость. Да! Слабость – вот первопричина всех бед. Как ты защищаешь себя в случае опасности?
– Какой опасности? – растерялась Джет. То ли логика яута следовала чересчур причудливым путем, то ли, напротив, до подобной прямоты высказываний она сама еще не доросла. – Я живу на Хатанге, это планета ученых. Все знакомы друг с другом, нет никаких опасностей. Вообще, если кто-то попадает в опасную ситуацию в цивилизованных мирах, на такой случай есть специальные службы…
«Именно эти службы сейчас и представляют для тебя главную опасность. Какая ирония, не правда ли?»
– Ты больше не на Хатанге. Ты убегаешь. Недавно тебя насильно извлекли из твоего убежища. Что ты сделала для своего спасения?
– Выразила протест незаконному вторжению в арендованную собственность и задержанию без предъявления юридически подтвержденного обвинения.
«А для полного счастья пнула по шарам маминого приятеля, который меня спасал…»
Навигатор громко заклекотал, ритмично щелкая огромными клыками. Наверное, так в исполнении яутжа выглядел эквивалент искреннего здорового смеха.
– То есть не сделала ничего, – заявил Сайнжа. – Пустые колебания воздуха. Нет опоры, нет веры в себя, нет силы в убеждении. Чего стоит тысяча слов, когда важна будет крепость руки? Но это поправимо, – он отступил на несколько шагов, жестом приглашая Джет отлепиться от спасительного контейнера и занять позицию напротив.
«Бездна творящая… он что, хочет, чтобы я с ним дралась?!»
– Н-не понимаю…
– Все ты понимаешь. Победи свой страх. У тебя гибкое тело, оно может сражаться. Я буду учить. Не сомневайся, я хороший учитель. Я буду осторожен.
– Э-э, нет. В смысле, спасибо, благодарю, – поспешно замотала головой Джет. – У разумных созданий физическое
преимущество не должно выступать решающим аргументом в споре...
Вместо ответа навигатор молча наклонил голову к плечу – удивительно человеческий жест, исполненный иронии.
– Вы не можете заставить меня сделать что-то против моего желания. Вся ваша культура строится на примате и доминировании женщин... – забормотала Джет, чувствуя, как голос невольно ломается противными визгливыми интонациями и дрожащими обертонами испуганного ребенка. Влипла, вот на этот раз точно вляпалась по самое не балуйся. Убежать? Сымитировать приступ? Позвать на помощь Фелицию или Далине?
Но вот это уже точно будет поражение. Полное. А ей позарез нужен верный союзник.
Огромный яут смотрел сверху вниз, утробно порыкивая на каждом вдохе и выдохе.
– Ладно, – она встряхнула кистями рук и сделала шаг, встав на указанное место. Вскинула голову, встретившись взглядом с глубоко посаженными желтыми глазами навигатора «Фелиции». Те казались светящимися изнутри, словно глазное дно выстилал толстый слой биолюминесцентных бактерий. – Школьный психолог уверял, мир всегда несет нам позитивные перемены. А по какой методике матриархи Найхави укрепляют духовный стержень?
– Методика древняя. Она отточена до совершенства. Для начала: встань ко мне левым боком так, чтобы носок твоей левой ступни был направлен на меня. Вот так…
Часть 4. На лоне дикой природы
– Герр капитан, очень жрать охота.
Соглашаясь с носителем, желудок Рудольфа Вебера громко и выразительно заурчал.
– Не далее четверти часа назад ты чавкал брикетом, – сдержанно напомнил Йонге.
– Один-единственный жалкий брикетик, – Рудольф пнул генератор сжатого воздуха. Гулко хлопнув, надулся герметичный купол «Рейнджера». На этот раз все прошло безупречно: швы не разошлись и клапана не вылетели. Оранжевая палатка замерла, устойчиво ввинтив зубчатые опоры в мелкий галечный песок. – Высокая генетика требует усиленного питания. Ты вообще заглядывал в состав этих грешных брикетов? Сплошная химия пополам с мутагенами! Где мои натуральные, полезные для здоровья белки, жиры и углеводы?
Проигнорировав стенания напарника, Йонге раскатал и подключил к генератору вторую палатку. Мимо, балансируя контейнером, прошмыгнул грузовой дроид.
– Я тут недавно зачел блог одного парня, любителя экстремальных путешествий по диким краям, – не унимался бортмех. – Он уверяет, якобы даже из эдакой срани Господней, как наш Шмютцель, можно состряпать отличный ужин. Пальчики оближешь. Значит, сперва обрубаешь паукану конечности и шпаришь кипяточком, чтоб шкура малость размягчилась. Потом обваливаешь в муке, подсаливаешь — и прямиком на сковородку с кипящим маслицем! – Рудольф плотоядно облизнулся. – Фелиция, радость моя, просканируй отсеки на предмет восьминогого засранца.
– Шмютцель покинул борт вместе с навигатором, – доложила ИскИн.
– А навигатор, маму его за ногу, где шляется, пока мы вкалываем в поте лица?
– Отбыл на разведку.
– Какую такую разведку? – Рудольф шлепнул себя по загривку, метко прикончив эндемичную разновидность москита. – Что он собрался разведывать, юный следопыт? Залежи редкоземельных экскрементов местных динозавров?
– Наличие образцов фауны, пригодной для употребления в пищу.
– О как, – оживился бортмех. Получивший ударную дозу сжатого воздуха «Рейнджер» пронзительно засвистел точечной прорехой между секциями. Йонге ринулся к месту утечки с тубой изолята наперевес. – Тогда мне нравится ход его мыслей. Крошке Шмютцелю повезло. Поживет еще немного, но потом точно на сковородку... Тэк-с, что у нас по плану дальше? Товарищ Далине, я все-таки настаиваю на необходимости транспортировки пищевого синтезатора!
– Угу. Давай тогда заодно и диван из кают-компании приволочем. Теплое ламповое выживание.
– Ты так говоришь, будто это что-то плохое.
– Естественно, плохое. Сам же орал — даешь суровые походные условия.
– Ладно. С диваном возни больно много, – великодушно признал Рудольф и огляделся. Разбивка походно-полевого лагеря шла полным ходом.
Диспетчерская служба планеты Шайлар встретила «Фелицию» бодрым приветствием на рог-спике, слаикате и таульгарском, ничуть не удивившись запросу на посадку с целью кратковременной туристической вылазки. Из живописных мест оператор, поразмыслив, рекомендовал юго-восточное побережье материка Акциаты. Местные колонисты назвали его Берегом Ризенвельда, в честь первооткрывателя. Фелиция подтвердила получение файла с описанием ядовитых растений, опасных животных и видов, разрешенных к ограниченному промыслу.
Вспыхнул небольшой, но яростный спор касательно приобретения охотничьей лицензии. Объединившиеся Сайнжа и бортмех желали нести кровавую смерть всему большому, опасному и хищному, причем в количествах. Йонге соглашался на аккуратное истребление пары-тройки умеренно опасных тварей, исключительно ради утоления охотничьего инстинкта навигатора и нескольких эффектных кадров для миз Этлин. Теоретически лицензию можно было вовсе не покупать – при населении целой планеты чуть более миллиона, проживающем весьма компактно в двух городах и паре дюжин поселков, на двух континентах Шайлара хватало и непуганой дичи, и нехоженых джунглей. Однако основной спонсор экспедиции в лице миз Этлин проголосовал за неукоснительное соблюдение законности и порядка. Под раздраженное ворчание Сайнжи сошлись на трехдневном разрешении отстрелять не более двух десятков представителей хищной фауны. И столько же крупной травоядной, в целях пропитания.
Ориентируясь по наземным маякам, Фелиция соскользнула с орбиты, прорезала атмосферный слой и воспарила над безбрежным океаном цвета кобальта и бирюзы. Берег Ризенвельда растянулся на полсотни километров — мешанина обглоданных ветром скальных уступов, пляжей, промытых в породе гротов и пещерных систем, пологих холмов и сбегающих к полосе прибоя лесов. Над этим великолепием сияло местное солнце, тысячекратно дробясь и отражаясь в размеренной зыби.
– Если здешние ребята не поскупятся на инфраструктуру и рекламу, они с легкостью отожмут клиентов и у Эйрики, и у Салии, – предрек Рудольф и задумчиво добавил: – Прикупить, что ли, участочек на побережье, покуда цены не взлетели?..
Просканировав окрестности, ИскИн засекла на мелководье подходящий участок скального массива, способный выдержать тысячетонный вес космического корабля. Выставив опоры и манипулируя антигравами, Йонге и Фелиция совершили посадку, плюхнувшись в неглубокую воду и подняв хлынувшую на берег волну.
Местом будущей стоянки избрали огромный грот почти совершенной полусферической формы, с въевшимся в стены чередованием светлых и темных полос, отметок тысяч былых приливов и отливов. Йонге заикнулся, что жить можно и на борту «Фелиции», но не встретил понимания ни у экипажа, ни у пассажиров. Всем хотелось покинуть корабль и оказаться на настоящей твердой земле. Сайнжа уклонился от организационных хлопот и бесследно растворился в теплом терпком воздухе, прихватив с собой неразлучное копье, Шмютцеля и Джет.
– Чтоб мне сдохнуть, милое дитя за несколько суток уверенно окрутило великого охотника, – завершив установку палаток, бортмех приступил к выгрузке и сортировке содержимого контейнеров. – Знаешь, Йонге, вот ты со стороны не замечаешь, а она так похожа на тебя, прям жуть берет. Как глянет мимоходом исподлобья, сразу хочется признаться, где сныкал заначку. Манера разговаривать тоже в точности твоя. Обронит словцо-другое и выжидает, когда ты облажаешься.
– Преувеличиваете, герр Вебер, – отмахнулся пилот. – Джет провела в моем обществе ровно декаду. Было ей тогда, что не соврать, шесть, не то семь годков от роду. Еще мы переписывались по блик-связи, мейлер с оказией раз в полгода. Откуда бы ей нахвататься моих дурных манер?
– Голос крови — великая сила! – наставительно вскинул палец Рудольф. – Спроси у Сайнжи, он подтвердит. С убедительными примерами из древней истории Найхави.
«Я не менял ей памперсы и не укладывал ее спать. Не провожал первый раз в школу. Не выслушивал ее проблем и не утешал, когда ей было плохо. Не занимался кучей глупостей, которые положено совершать отцам. Идеальный вариант: я встретился с уже сформировавшейся личностью. И я в шоке. Отличная шуточка от матери-природы: Джет как кривое зеркало, где отражаюсь я. Как так вышло?»
– Значит, Джет унаследует мои многочисленные таланты, а ты не забудешь держать язык за зубами... Кстати, где Крисса? – попытался увильнуть от щекотливой темы Йонге.
– А вон там, – Рудольф махнул рукой в сторону моря и, крякнув, присел на корточки перед «Шмелем-4» – портативным синтезатором искусственного пламени. «Всего за 399 мультиен вы получаете идеальную имитацию походного костра, которая не только усладит ваш взор и слух натуральным пламенем и треском веток, но также избавит от лезущего в глаза дыма и утомительной необходимости заготавливать дрова!» – Оценивает пейзажи с эстетической точки зрения.
Такие сюжеты идеально смотрелись на рекламных постерах курортов для гуманоидных рас. Юная особь женского пола легкими шагами бежит вдоль кромки моря, оставляя за собой цепочку слизываемых прибоем следов. Элегантная модель обычно воплощала собой идеал красоты данного народа, но только не в данном случае. Крисса Этлин точно не входила в список первых красоток Вентурии. Насколько знал Йонге, отношение соплеменников к ней было малость конфузливым. Вроде как и признанная знаменитость в масштабах Второго Сектора. А вроде как и неловко иметь в соплеменниках обладательницу столь громкой, но отдающей двусмысленным душком славы.
Грузная эйлуридос неспешно шлепала по мелководью, переваливаясь с боку на бок. Полы ее длинных одеяний намокли и волочились следом. Вентурка подергивала длинными ушами, недовольно кривила физиономию с множеством кожистых складок и порой оступалась на мелких камнях. Над ее головой парил верный коптер, запечатлевая панораму берега Ризенвельда.
Процедуру знакомства пассажирок Йонге свалил на бортмеханика. Под предлогом делегирования полномочий более достойному. Герр Вебер у нас известный покоритель женских сердец, значит, и тут не оплошает. Бортмех пожал плечами, высказался в духе, мол, у капитана кишка тонка, и отправился исполнять миссию. Фелиция неуверенно предложила включить прямую трансляцию из кают-компании. Йонге отказался.
– Не понимаю, чего ты дрейфил. Все прошло отлично, – отрапортовал вернувшийся Рудольф. – Джет я представил как дочку твоей давней знакомой на каникулах. Девица мгновенно просекла фишку и подхватила, мол, совершает полет в целях написания курсовой работы. Про Криссу сказал все, как есть... Йонге, да успокойся ты!.. Миз Этлин — представительница киноиндустрии Вентурии. Ведет на борту документальные съемки. Дамы с некоторым подозрением скосились друг на друга, поболтали, нашли общие темы и малость оттаяли. У Криссы в детстве, похоже, было немало конфликтов со сверстниками, а Джет малость разбирается в тонкостях гифф-моделирования. По-моему, Крисса так и не разобралась, какого пола Джет. Да, и миз Этлин хотела бы выяснить, можно ли задействовать Джет в съемках. Не в рейтинговых сценах, упаси нас ювенальные службы. Будет фигурой экипажа на заднем плане, символизирующей светлое и далекое. Ну там, юная дева вглядывается из-под руки в океанскую даль в ожидании паруса… и все такое. Многим нравится. Ты вроде как законный представитель несовершеннолетнего. Молви веское слово — да, нет?
– Гм, – озадачился Йонге. – У Джет есть мнение по поводу?
– Говорит, что не против. Интересуется, сколько платят за съемки.
– Какой разумный ребенок. Ладно, я потолкую с Криссой, – решил первый пилот. – Внесем дополнения в контракт. Пусть знает, мы решительно против неоплачиваемой эксплуатации детского труда!
Каппа-Четвертая, солнце местной системы, в полнейшей гармонии с законами природы скатывалось к линии горизонта. От бледно-желтого солнечного диска к берегу протянулась искрящаяся дорожка. В скальных расщелинах пронзительно засвистел ветер. С берега, ежась, приковыляла миз Этлин и свернулась возле искусственного костерка, выглядевшего почти как настоящий. Рудольф и Йонге общими усилиями натянули тент над будущим рабочим местом вентурки, отгороженным рядами контейнеров.
– Вот теперь жрать захотелось еще больше, – не унимался бортмех, подгоняя разъемные кабели от генератора к пультам на съемочной аппаратуре миз Этлин. – Где эти, прах побери, охотнички?
– Приятно знать, с каким нетерпением ожидают твоего возвращения, – перемещение существа массой под два центнера должно бы сопровождаться целой гаммой разнообразных шумов, но Сайнжа чихал на законы природы. Он появился совершенно бесшумно — вроде бы только что никого не было, а вот уже навигатор громоздится у входа в раззявленную пасть грота. Из-за его спины выскочила Джет, таща за задние лапы лохматую рыжую тушку размером с крупного кролика.
– Вот моя добыча! Сайнжа сказал, кто что заохотит – тем и ужинает, – заявила она, встряхивая трофеем. – Понятия не имею, как его звали и где его страховка. Искренне надеюсь, что оно съедобное, а то от этих прогулок на свежем воздухе аппетит просто зверский.
– Столько шлялись и не нашли твари покрупнее? – возмутился Рудольф. – Это ж местная мышь на один зуб и два укуса! Он хотя бы чуточку был опасен?
– Специально для тебя, Рхудо-о'ф, я выследил зверя побольше, – Сайнжа стряхнул с плеча свою добычу, выглядевшую куда более солидно и тянувшую на добрых полцентнера. – И да, он был довольно агрессивным. В одиночку не слишком опасен, но в стае…
– Там еще остались такие? – встрепенулась Крисса. – Они далеко... э-э... живут?
– На плато вдоль берега, довольно много. Еще мы нашли следы мелких хищников и видели пасущееся стадо травоядных, – Джет схватила бутылку с водой, торопливо отхлебнула из горлышка и закашлялась. Яут заботливо хлопнул ее пятерней по спине. – Сайнжа нарочно их вспугнул, они убежали. Здоровые, издалека смахивают на тапасов, только с короткой шеей и рогами на четыре ветви.
– Отлично, – режиссер включила свою планшетку, сверившись с планами. – Завтра начинаем съемки охоты и процесса геологоразведки.
– С моим участием, – Сайнжа многозначительно пощелкал клыками.
– И с участием Рудольфа.
Йонге украдкой порадовался, что не придется бегать сломя голову за бедными тварями. Которым всего лишь не повезло уродиться страховидными и подходящими для создания необходимого антуража опасной далекой планеты. Пока Шайлар выглядел сущим эдемом — обогащенная кислородом атмосфера, приятный температурный режим, море плещется, две местных луны наперегонки карабкаются к зениту. Сайнжа, взяв в помощники голодного Рудольфа, разделывал добытые тушки. Летели мелкие брызги крови, яут размахивал выщелкнутыми из наруча тонкими лезвиями и спорил с непривычно оживленной Джет.
Йонге прислушался.
Девица упирала на тот факт, что у людей желудки не настолько луженые, как у яутжа. Твердила про паразитов и червей, настаивая на экспресс-анализе внутренних органов неведомых зверушек. Навигатор отшучивался, мол, не сыскалось еще в галактике паразита, способного одолеть иммунную систему яутжа.
В доказательство он ловко оттяпал фрагмент печени не то селезенки, подбросил в воздух и щелкнул мандибулами. Рудольфа и Криссу он этим не убедил, так что Йонге принес портативный анализатор. Умная электроника, запихнутая в еще теплое мясо, поразмыслила и выдала результат – не самый впечатляющий, который грубый Рудольф сформулировал коротко так:
– Есть можно, но на вкус говно. Прости, Джет.
– А теперь? – Джет ткнула анализатором в своего «кролика». Йонге вгляделся в цифирь на крохотном экранчике и задрал брови.
– Однако. Чур, мне жаркое из вот этого. Можно две порции.
– Ща мы его термообработкой, – бортмех не на шутку увлекся процессом готовки и предвкушал результат. – Не ресторан на Салии, но тоже сгодится...
– Отдай, неправильно делаешь. Испортишь хорошую еду, – Сайнжа отобрал у Рудольфа сковородку с мелко накрошенными кусочками темно-красного мяса. – Умансоо никогда не постичь тайн имперской кухни.
– Обычное мясо с приправами, – бестрепетно заявила Джет. – Оно подгорает. Угли входят в секретный рецепт имперской кухни?
Йонге ожидал, что навигатор сейчас выдаст обычную порцию оглушительного рева, означающего недовольство великого охотника непрошеными советчиками, но Сайнжа лишь коротко рыкнул в сторону ухмыляющейся девчонки. Похоже, Рудольф не ошибся: за несколько дней полета Сайнжа присвоил Джет ранг молодого матриарха. Джет безнаказанно дразнила яута, выказывала неуважение и подвергала слова великого воина сомнению. Они по нескольку стандарт-часов торчали в грузовом отсеке четвертой палубы, где Сайнжа облюбовал местечко для смертоубийственных плясок с холодным оружием. Фелиция, подглядев через внутренние камеры, сказала: эти двое медитируют и тренируются в попытках убить друг друга. Воистину, мир сдвинулся с места: Сайнжа взялся обучать воинскому искусству ребенка-умансоо. Напарникам в ответ на все намеки и просьбы отказал, заявив: они и так прекрасно справляются. Или яут узрел в Джет нечто, достойное внимания воина Найхави?
Йонге, хоть убей, не видел в девчонке ничего, кроме источника потенциальных неприятностей. Родственного единства душ пилот тоже не ощущал. Джет была как глубоко засевшая заноза, от которой так запросто не избавишься. Хотя надо признать: для подростка, столь резко вырванного из привычного мира и брошенного в обществе напрочь незнакомых людей через полСектора, она сохраняла поразительную адекватность. Спокойная, дружелюбная, самодостаточная, сосредоточенная. Закрытая со всех сторон вещь в себе. Окажись тринадцатилетний Йонге в аналогичных обстоятельствах, он постарался вести себя так же. Хм.
Отблески синтезированного пламени плясали на лицах, отражались в глазах. Истинное торжество взаимного сотрудничества разных рас, о которых на разные голоса твердят лидеры Второго Блока. Вместе к единым целям и преобразованию галактики, и прочее пропагандистское бла-бла-бла.
Мясо шайларского хищника, будучи зажарено на углях, получилось жестковатым, с ярко выраженной горчинкой, которую почти удалось забить щедрой дозой приправ. Тушеный с травами «кролик» оказался божественным, даже анемичная Джет уплетала свою порцию за обе щеки, а Йонге, как и заявлял, отжал себе две. На двойную порцию претендовал Рудольф под тем предлогом, что он компенсирует расход сил после перетаскивания контейнеров. Пока он препирался с Сайнжей, тушеного мяса не осталось, и обоим пришлось довольствоваться жарениной. Джет после ужина начала зевать, откровенно клевать носом и в конце концов уползла в палатку. Сайнжа и Крисса зацепились языками на предмет грядущих съемок. Фелиция спроецировала перед ними карту окрестностей берега Ризенвельда, на которой яут когтем отмечал ареалы замеченных стай животных, прикидывая, по какому маршруту двигаться завтра. По высоченному потолку грота тихой тенью просквозил Шмютцель. Отыскал укромный уголок и затих, повиснув вниз головой на паутинном канате.
– Я проветриться, – Рудольф закряхтел, вставая. Бортмех потерпел очередную неудачу в попытке усесться со скрещенными ногами по-дамански, как это с легкостью проделывал Йонге. – Товарищ Далине, ты со мной?
– А пошли, – охотно согласился Йонге. Несколько часов в незнакомом мире, а он пока не видел ничего, кроме скалистого грота и вида на морской простор — такого же, как на любой другой планете.
Ночь плыла мимо, полная загадочных звуков, непривычных запахов и размеренного шелеста прибоя. Метрах в двухстах от берега темный громадный силуэт обозначал местонахождение «Фелиции». Запрокинув голову, Йонге попытался отыскать знакомые звезды. Бесполезно. Чужое небо, напрочь иная геометрия созвездий.
– Дежурить станем? – спросил Рудольф.
– Нафига? Врубим сканер с инфразвуковым отпугивателем. Фелиция за нами присмотрит.
Мелкие камешки поскрипывали под ногами.
– Я тебе сценарий на мейлер скинул. Заглянул хоть одним глазом?
– Не успел, – честно признался Йонге. – Будь другом, изложи синопсис.
– Схема завязки проста: мы с тобой и Джет как бы летим разведывать месторождение. Поначалу мы не друзья и вообще никто, так, случайные компаньоны. Добираемся, начинаем работу, и тут нам на головы сваливается недовольный Сайнжа.
– А чем он недоволен?
– Мы шатаемся по его охотничьей территории.
– Убедительно. В такой ситуации он точно обозлится, – согласился пилот. – Как истинный охотник и воин, он рвется накрошить нас на флапсы?
– Вроде того.
– Кто побеждает?
– Мы.
– Упс. Берем его в плен и разнообразно насилуем, утверждая превосходство человеческой расы?
Бортмех сдавленно загыкал:
– Я предлагал вариант, но Крисса не оценила. Тяжело раненый, яут скрывается. Под это дело между нами возникает конфликт — гуманность или корпоративные ценности. Бросить его подыхать в мучениях или прервать разведку и отправиться по следам?
– Нахрен дохлого яута, заработок дороже.
– А целевая аудитория любит драматические повороты.
– Ты лучше скажи, как будем разрешать конфликт? Мирной дискуссией в горизонтальной позиции или ударом в челюсть с разворота?
– Наши отношения еще не достигли стадии горизонтальных переговоров, – с достоинством возразил Рудольф.
– То есть тяжко вкалывать и отмахиваться от агрессивного яута нам можно, а поваляться в койке нельзя?
– Синхрон не позволяет. И твои морально-этические убеждения.
– Не понял, почему сразу именно мои? – возмутился Йонге.
– По мнению Криссы, ты почти идеально вписываешься в образ холодного и рассудительного лидера экспедиции.
– Хоть кто-то оценил меня по достоинству, – на ходу приосанился пилот. – Ладно, признаю, вы меня заинтриговали. Валяй дальше.
– Мы ссоримся. Я иду искать яута в одиночку. Он устроит засаду, нападет, но в разгар этой битвы тысячелетия из кустов выскочат какие-нибудь жуткие местные твари...
– Вы будете вынуждены выступить единым фронтом против общего врага, после чего между вами возникнет пламенная любовь. Внезапно. Как там на берлингере — fantastisch?
– Твое произношение оскорбляет все население Берлина-3 скопом. Ja, das ist wunderbar.
– Натюрлихь. Предаваться низменной страсти вы будете прямо на грудах кровавого мяса или охотник утащит тебя в свой вигвам любимой женой?
– Издевается, – горько пожаловался окружающим скалам Рудольф. – А, я все понял. Ты завидуешь моей грядущей славе, тысячам поклонниц и миллиардным контрактам!
– Не-а. Я смакую миг, когда выставлю тебя нахрен. Хар-рошим таким пинком под зад. В приличной компании «Далине-Вебер» нет и не будет места порнозвездам!
В зыбком сиянии двух лун напарники преодолели длинную и высокую каменную осыпь и, задохнувшись от хохота, остановились на гребне. Взглянули вниз и дружно смолкли.
– Офигеть, – спустя довольно долгое время пораженно выдохнул Рудольф.
Йонге кивнул, соглашаясь.
Берег изгибался крутой дугой, образуя уединенную мелководную бухту. Волны накатывали на плоский берег, мерцая и таинственно переливаясь миллионами голубых искр — словно звезды градом осыпались с небосвода. Крохотные светлячки неспешно всплывали из глубин, образуя возникающие и тут же распадающиеся созвездия. Ближе к берегу интенсивность бирюзового свечения становилась почти нестерпимой, растекаясь полосой прибоя и постепенно угасая среди влажной гальки.
«Свечение планктонных организмов, – прокомментировала Фелиция. – Обильная биолюминесценция вызывается скоплением микроскопических рачков с целью кормления или массового спаривания. Феномен биолюминесценции был зафиксирован на Старой Земле, Альтерре, Салузе-Секундус, Эйрике и иных океанических планетах».
– Спасибо, – пробормотал Йонге. Длинные, плоские волны мягкого ультрамаринового сияния в ритме дыхания океана накатывали на берег и отступали, оставляя за собой струящиеся тонкие ручейки живой синевы.
– Так, – решительно заявил бортмех, – ты как хочешь, а я должен это сделать.
Большими прыжками он проскакал по разъезжающейся под ногами осыпи, на ходу стаскивая защитную куртку, разгрузку и футболку. Швырнув кучку шмотья у полосы прибоя, Рудольф запрыгал на одной ноге, одновременно выбираясь из отягощенных тяжелым рабочим поясом штанов и расстегивая магнитные липучки на берцах. Оставшись в одних трусах, бортмех «Фелиции» издал пронзительное боевое улюлюканье и с разгону влетел в нежно сияющие волны. Пропрыгав с десяток шагов по дну, Рудольф восторженно ухнул, вытянул руки вперед и нырнул. Исчез, превратившись в объятый пронзительно-синим пламенем человеческий силуэт, стремительно погружающийся в темную водную глубь.
Йонге вдохнул и забыл выдохнуть. Глейтер затопило первосортным, бурлящим восторгом, смешанным с ликующим выплеском эндорфинов, тактильным ощущением струящейся теплой воды, соленой на вкус, и бешеными всполохами мечущихся перед глазами светящихся моллюсков. Первый пилот даже толком не понял, как и когда оказался стоящим по колено в море. Берцы с водоотталкивающим слоем со своей задачей справлялись железно, зато штаны постепенно пропитывались водой. Куртку он бросил рядом с вещами бортмеха, и сейчас лихорадочно дергал кнопки на форменной рубашке, а те никак не расстегивались.
Синхрон пел, рассыпаясь сияющими частицами и отдаваясь в ушах перезвоном виртуальных колокольчиков. Полный комплект эмоциональной фиксации на объекте: колющее нытье под ложечкой, дистонально бухающее о ребра сердце и разбухшие яйца, до отказа налитые раскаленным энергоном. Сколько лет совместных полетов и разделенного на двоих синхрона, сколько стандарт-суток, проведенных втроем в обнимку на одной койке, а все едино. Стоит Рудольфу Веберу явить миру своей евгенически безупречный торс и отколоть что-нибудь эдакое, как у первого пилота Далине неотвратимо и железно встает. Теперь даже внутривенная капельница из церебролина не спасет.
Шумно отдуваясь и фыркая, Рудольф вынырнул на поверхность. Вокруг него образовались и побежали в стороны расходящиеся круги светящейся воды. Прозрачно-синяя взвесь пропитала взъерошенные светлые волосы бортмеха, скатывалась прихотливо-извилистыми дорожками по плечам, груди и спине, плавно очерчивая напряженные мускулы.
Йонге стоял дурак дураком и таращился на напарника. Отстраненной, холодной частью разума видя себя со стороны, и понимая, насколько глупо выглядит. Отмечая собственную нелепую кривую ухмылочку, прищуренные глаза и мелкий тремор пальцев. Поплыл, как есть поплыл. Отважный звездный капитан уплыл по размашистым синусоидам синхрона, расцвеченным биолюминесценцией шайларского планктона. Йонге Далине, подавать разогретым.
— Все хорошо, — успокаивающая влажность теплой, тяжелой ладони Рудольфа на плече одновременно с неосязаемым, жарким толчком изнутри. Сайнжа ненавязчиво напомнил о себе, не словами, но сгустком эмоций. Все хорошо, я на страже, я не позволю вам упасть в пропасть. Мы рядом, незримые и осязаемые, соединенные воедино, проросшие корнями душ друг в друга — Фелиция, Сайнжа, Йонге, Рудольф.
Зажмурившись, Йонге вслепую ткнулся лицом в физиономию напарника. Накрыл ртом твердые, солоноватые губы, поймав долгий, протяжный не то вздох, не то стон облегчения. Свободной рукой Рудольф торопливо шарил по талии Йонге, расстегивая пряжку на поясе, рывками стягивая вниз застрявшие штаны вместе с трусами. Захватывая в ладонь отвердевший в безупречном стояке член и сильно, бесцеремонно стискивая его у самого основания. Йонге дернул бедрами, невольно охнув в горячий, жадный рот Рудольфа. Поймав в ошеломляющем круговороте синхрона томное, нарастающее удовольствие Фелиции, жадное нетерпение Сайнжи и требовательное «А мне?» Рудольфа.
Под мокрыми плавками бортмеха бугрилось и вздымалось. Йонге пальцем оттянул влажную ткань вниз, подсунул ладонь, ощутив увесистую, скользкую влажность достоинства напарника. Не устояв перед искушением, Йонге извернулся, скосив глаза вниз — и точно, член Рудольфа мягко светился голубоватыми искрами. Когда Йонге с легким нажимом сверху вниз провел по нему пальцами, тончайший слой планктона смазался, оставшись у него на руке.
Это было смешно и завораживающе.
Они стояли по колено в набегающих волнах, обнявшись и яростно, самозабвенно целуясь. Прикусывая губы до солоноватого привкуса, так похожего на морскую влагу, толкаясь языками в настойчивом стремлении втиснуться как можно глубже. Упруго натянувшийся синхрон зеркалил движения, направляя и подсказывая. Ладони оглаживали, сжимали, безостановочно ерзали, рассылая по всему телу импульсы жгучего, болезненного, всепоглощающего желания. Сложив пальцы в широкое кольцо, Рудольф резко и быстро протаскивал его вверх-вниз по члену Йонге от мошонки до складки вокруг головки, непредсказуемо стискивая руку и заглушая вскрики напарника кусающими поцелуями. В голове у Йонге царила пустота, восхитительная, гулкая и жаркая, очищающая разум от треволнений последних дней, высвобождая скрытые резервы мозга.
Зарывшись пальцами в жесткие волосы Рудольфа, Йонге быстро и сильно отдрачивал кайфующему напарнику, доводя того до экстаза — а вместе с ним и себя, и находившегося в лагере Сайнжу, и стоявшую на скальной отмели Фелицию. Накативший оргазм пронзил его от головы до пяток сияющей белой молнией, одновременно леденящей и испепеляющей. Кончивший Рудольф с присвистывающим всхлипом втянул сквозь зубы воздух и навалился на Йонге вздрагивающей, горячей тушей. Йонге напрягся, удерживая заслабшего бортмеха в стоячем положении.
Пальцы слиплись от теплого, клейкого семени, под каблуками берцев мягко проседал донный песок. Еще чуть-чуть — и они завалятся прямиком в теплую, темную воду, пронизанную блеском совокупляющегося планктона.
— Йонге, — заплетающимся языком пробормотал Рудольф. — Слышь, Большой Йо. Чтоб ты знал и помнил — я от тебя тащусь. Как киберик с намертво зацикленным центром положительных гармоник.
Он дернулся всем телом с намерением покрепче облапать Йонге. Первый пилот оступился, потеряв шаткое равновесие.
С громким плеском намертво сцепившиеся напарники обрушились в дремлющий залив. Йонге окунулся с головой, окончательно промокнув. Вынырнул, матерясь и отплевываясь соленой водой пополам со светящимися рачками. Рудольф удачно шмякнулся задницей на дно и от души расхохотался. Человеческий голос отразился от воды и скал, запрыгал, заметался, рождая причудливое эхо.
– Ну и чего ты надрываешься? – прокашлялся первый пилот.
– От полноты чувств, – Рудольф затряс головой, разбрасывая с волос светящиеся брызги. – Согласись, отличный способ отметить первую ночь на новой планете?
– Ага, – Йонге чутко прислушался к себе. Мозг в норме, необратимых изменений не наблюдается. Разбушевавшийся синхрон затих, гормональная буря улеглась, никто не свихнулся и не сорвался в глейтерный штопор... йопт, наездника те в глотку, предупреждали ведь опытные люди — не трахайся на пляже, словишь полные трусы колючего песка!
– Ковылять нам до лагеря без штанов, – отследил паническую мысль бортмех. – Не боись, я спасу твою задницу от нападения злобных ксеномонстров. Как только встану, – он зашлепал по воде ладонями. – Фелиция, золотко, никак землетрясение? Могла бы предупредить!
– Угомонись и отстань от Фелиции, герой-любовник.
Сбитый с ног, Рудольф едва успел сгруппироваться и уйти в кувырок. С размаху приложился плечом, удар брызнул вспышками острой боли под лопаткой и ноющей отдачей в челюсть.
«Глобальный просчет. Я подписывал контракт на съемки в задорном порно, а не в кровавом слэшере!»
Огромная тварь пролетела над упавшим человеком, четыре столбообразные ноги с плоскими когтями грянулись о каменистую почву. Сбоку рычащим ураганом налетел Сайнжа. Всей массой врезался в готовую прыгнуть зверюгу, наотмашь полосуя крест-накрест двумя зазубренными лезвиями. Толстый волосяной покров, похожий скорее на гладкую броню, принял на себя бОльшую часть удара. Единственное, чего достиг Сайнжа — отсек с мясом несколько длинных пегих прядей.
«Надо было сразу слать гнусную жабу в пешее эротическое. Прихватить лайтер, а лучше два. Гауссовку. Фотонный плазменник, мать его за ногу! Но нет! Только традиции, только хардкор! С голой жопой против тапаса, иначе никак! Да отлезь ты, собака злая!»
Рудольф крутанулся на спине — обреченно сообразив, что маневр удался лишь благодаря обильно рассыпанным в короткой траве навозным лепехам, обеспечившим скольжение — и снизу вверх врезал ногой по оскаленной морде. Перекатился, вскидываясь на ноги и едва не отчекрыжив себе руку парными кинжалами. Выкованные мастерами Найхави, выведенные в бритвенную остроту, подарочки яутжа спали и видели, как бы покалечить неопытного владельца. Рудольф сбился со счета, сколько резался ими на тренировках. Он бы с удовольствием оставил кинжалы скучать на борту «Фелиции», но Сайнжа был неумолим. Оружие даровано после ритуала усыновления Первым Домом. Оружие не познало вкуса первой крови. Отличный день, чтобы явить доблесть в бою!
«Отличный денек, чтобы сдохнуть!»
Рогатая тварь, разгневанно мыча и мотая башкой, развернулась и снова поперла в атаку. Из-под вывороченных губ скалились желтые зубы, громадные и острые.
А все так хорошо начиналось. Даже шло по графику.
Вскарабкавшись ранним утром на плато над берегом Ризенвельда, отважные охотники без труда засекли группу крупных травоядных животных. Табун слаженно трусил по своим делам через степь. Сайнжа наметил цель — в строгом согласии с заветами Великой Матери. Не брюхатая самка, не мать с потомством, не старый или увечный зверь, но рослый самец, пребывающий в расцвете сил. Прибывшая на минискутере Крисса Этлин и ее техника для съемки заняли позицию на холме. Нарезая круги, два коптера деловито запечатлевали панораму курганов в обрывках тающего тумана.
Километрах в двадцати к северо-востоку Йонге Далине и Джет под надзором объектива готовились к масс-спектральному анализу породы, загоняя в почву штыри с миниатюрными зарядами. Перед отбытием на съемки Йонге серьезно заметил: с их везением не исключена вероятность нарваться на подлинное месторождение.
– Картографируйте и сбрасывайте заявку местному Управлению ресурсов, – съехидничал Рудольф. – Не пропадать же добру. Глядишь, хватит на возврат кредитов.
Тогда бортмех лицемерно посочувствовал капитану. Целый день таскаться под жарким солнцем по каменистым холмам в обществе хмурой девчонки, имитируя бурную деятельность. Сейчас Рудольф охотно поменялся бы с кэпом. Бортмеха не отпугивала даже перспектива волочить на горбу тяжелый рюкзак.
Но Йонге там, а Рудольф здесь. Треклятое четвероногое (в зоорегистрах Шайлара обозначенное как «Койбул, до двух тонн весом, травоядное млекопитающее. Степень агрессивности колеблется от 3 до 5 баллов по шкале Амияко. Кочуют большими семейными группами, избегая контакта с человеком») вместо того, чтобы малость посопротивляться и драматично сложиться во имя искусства, взбесилось. Возможно, ему не приглянулась клыкастая морда яута. Или напарники по неведению оскорбили короля здешних мест.
По уровню децибел и умению драматично взреветь койбул не уступал Сайнже. Зверь выставил четырехлопастную корону острых рогов и ринулся в бой, продемонстрировав умение брать разгон с места, лихой разворот на пятачке, прыжки, лягание всеми четырьмя конечностями и сокрушительные удары рогами.
Злобная тварюка с налитыми кровью глазами вынудила охотников изрядно пометаться по изрытому ямами плато. Не спасли даже ловкость и проворство великого охотника. Огребя по ребрам, шипящий яут отлетел на добрый десяток шагов, задницей пробороздив каменистую почву. В мозжечок Рудольфа шибануло концентратом свирепой ярости, клокочущей в груди навигатора. Сайнжа глухо рыкнул и закружил вокруг зверюги, пригибаясь, непредсказуемо шарахаясь из стороны в сторону, сбивая противника с толку.
Койбул отвлекся, выпустив из поля зрения второго неприятеля. Плюнув на изгвазданные навозом штаны и куртку, бортмех прикинул траекторию вероятного удара. Дернул натянутую до отказа паутину глейтера, привлекая внимание Сайнжи. Резко выдохнул, перехватил клинки покрепче и ринулся вперед. Прямо к беснующейся твари.
«Сейчас!» – беззвучный вопль Сайнжи взорвался убойной дозой адреналина. Рудольф рухнул набок, приложившись бедром, по инерции продолжая лететь вперед и молясь, чтобы на пути не оказалось особо крупных камней или выбоин. Распрямившейся пружиной яут взметнулся вверх, на долгий миг зависнув в прыжке над самым хребтом зверя.
Пролетая под косматым брюхом койбула, Рудольф размашисто взмахнул над головой клинками. Правый безвредно чиркнул по толстой звериной ноге. Левый отыскал цель, глубоко вонзившись в ложбину между ребрами. По лицу Рудольфа хлестнуло теплой струйкой брызнувшей крови. Он кубарем покатился дальше, частью сознания слившись с Сайнжей и ощущая, как великий охотник наносит сокрушительный финальный удар – сверху вниз, рассекая могучий хребет и по праву сильного забирая жизнь добычи. Хрипящий койбул сделал несколько нетвердых, шатких шагов, еще не осознав разорванную навсегда связь между мозгом и телом. Последние импульсы нервной деятельности вспыхнули и угасли. Побежденный зверь осел на задние ноги, грузно завалившись в желтую, колючую траву.
Охнув, Рудольф приподнялся на локте. Огромная туша вытянулась в последнем бессильном рывке. Из-за уткнувшихся в землю раскидистых рогов массивная голова зависла в нелепом положении, словно кивая. Вытекающая из ран темная кровь пропитывала сухую землю.
Сайнжа с размаху воткнул оба клинка в землю, аккуратно перешагнул кровавый ручеек и навис над сидящим человеком. Выбросил руку, сгреб Рудольфа за плечо. Могучим рывком вздернул на ноги и толкнул вперед спиной.
– Эй, полегче! – возмутился бортмех. Стрекочущий коптер нарезал вокруг них расходящуюся спираль. Пахло свежей кровью, рот наполнился слюной с медным привкусом. Вспомнились насмешки Йонге касательно страсти посереди выпущенных кишок. Абзац в заметках Криссы с аналогичным смыслом. По замыслу миз Этлин, человеку сейчас предстояло защищаться от яутских поползновений.
В отличие от капитана Далине, яут внимательно прочел сценарий. И теперь наступал под аккомпанемент перекатывающегося в глотке утробного рычания. Солнечные блики отражались от темного металла жгутов нашейного ожерелья и ребер жесткости левого наплечника.
На пробу Рудольф провел стремительный выпад уцелевшим кинжалом — второй застрял в туше павшего койбула. Сайнжа мгновенно подставил запястье с наручем и вызывающе заклекотал, подрагивая верхними мандибулами. Бортмех перебрасывал клинок из руки в руку, нанося быстрые тычки с разных направлений. Яут парировал, не атакуя, но тесня противника назад. Ударяясь о наруч, кинжал с противным скрежетом оставлял на металле тонкие царапины.
На третьем или четвертом шажке под каблук берца подвернулся плоский камень. Рудольф оступился. Матерясь сквозь зубы, взмахнул рукой в попытке сохранить равновесие. Сайнжа словно того и ждал, проведя банальную подсечку.
Рудольф грохнулся. Спиной вперед, прямо на трофей. Мягкая плоть только что убитого животного упруго просела под тяжестью человеческого тела.
«Даже не думай!»
«Почему? Сам говорил — ага, будет круто».
Бросив кинжал, бортмех вцепился в нижние клыки яута, отжимая подальше настойчивую чешуйчатую морду. Из распахнутой пасти выскользнул длинный сизый язык, обвился вокруг запястья. Глейтер великого охотника плескался от веселья и нетерпеливого предвкушения. Извернувшись и согнув ногу в колене, Рудольф с размаху пнул яута в промежность. Сайнжа гневно ухнул и обрушился на человека всеми своими центнерами, когтя бедра и раздирая одежду.
Вдвоем и в наполненном яростью синхроне они с Йонге умудрялись прилично навалять навигатору. Отбиться от похотливого яута в одиночку было практически невозможно. Учитывая глейтер, гнавший по нервам сокрушительную волну желания. Рудольф замотал головой, пытаясь одновременно выдохнуть «Слезь с меня» и «Засади мне».
К несказанному облегчению бортмеха, Сайнжа все понял правильно. В вопросах дружеского перепихона великий воин Найхави не ведал сомнений и колебаний.
Рывком стянул продранные в десятке мест штаны расцветки «Песочный камуфляж» к коленям Рудольфа, стреножив бортмеха. Дернул за щиколотку, отклоняя прижатые друг к другу и согнутые в коленях ноги человека в сторону. Жарко дохнул ацетоновым выдохом, щекоча лицо шершавым языком и избавляясь от собственной поясной сбруи с ножнами, обвесом и кучей полезных причиндалов.
Рудольф чуть не подавился языком, когда Сайнжа толкнулся хреном в его невольно поджавшуюся задницу. Давя с настойчивостью гидравлического поршня, без труда преодолев сопротивление сфинктера, набухая и раздаваясь там, внутри. Жесткие поперечные ребра с силой терлись о спазматически сокращающиеся кольцевые мускулы прямой кишки, скручивая нервы в полыхающий узел. Поначалу Рудольф смог удержаться от криков, до ломоты в зубах закусывая рукав куртки и исступленно молотя кулаком по туше койбула.
Позиция полулежа на боку была для обоих чертовски неудобной — это вскоре дошло даже до распаленного совместной охотой мозга яута. Раздраженно взрыкивая, Сайнжа обхватил партнера за бедра, поворачивая спиной к себе и вынуждая встать на четвереньки на боку убитой твари. Соскользнув ниже, Рудольф кое-как нашарил опору для ног и рук. От частых толчков во внутренностях койбула утробно забурчало: под давлением газов в камерах желудков перемещались остатки непереваренной травяной массы.
Сайнжа трахал человека резкими и размашистыми толчками, долбясь с такой силой, что Рудольф всякий раз въезжал лицом в жесткую шерсть мертвой зверюги. Вцепившиеся железной хваткой в бедра когтистые лапищи напрочь лишили возможности подмахивать в ответ. Свирепое порождение Найхави утверждало свое право на владение человеческим телом, действуя нахраписто и жестко — именно так, как хотелось Рудольфу Веберу. Твердо решившему для себя, что зубодробительный, мозговыносящий секс на грани болезненного удовлетворения можно получить только с ксеносом. Кэп, безусловно, хорош, но Сайнжа с его размером и энтузиазмом — это что-то особенное...
Рвущийся из легких крик протолкнулся наружу сквозь перехваченное спазмами горло сиплыми, стонущими выдохами. Эластичная влаговпитывающая футболка и куртка превратились в раскаленную шершавую броню, сдирая с костей ставшую сверхчувствительной кожу и обнажая паутину нервных окончаний. На долгий головокружительный миг Рудольф уверился в том, что яутский хрен проткнул его насквозь, уткнувшись в глотку — и он таки сдохнет сегодня. Но хотя бы полностью удовлетворенным.
Коптеры безостановочно стрекотали, синхронно перебрасывая изображения на развернутый перед Криссой Этлин голоэкран. Крупные, обманчиво неловкие пальцы вентурки с заостренными ногтями танцевали над проекцией клавиатуры. Увеличивая отдельные фрагменты, перемещая коптеры, меняя фокусировку объектива. Ее лицевые вибриссы встопорщились веером, когда камеры зафиксировали способность Сайнжи осмысленно управлять своим членом, изгибая его под нужным углом, увеличивая или уменьшая размеры. Крисса нервно облизнулась, активировав зум и сделав серию макроснимков могучего яутского ствола, погруженного в узкий человеческий анус. Переключилась на лицо Рудольфа — плотно сомкнутые веки, под которыми бешено мечутся глазные яблоки. Мучительно искривленные губы, стекающие по вискам крупные капли пота. Светлая кожа, сменившая цвет на пунцовый от возросшего давления и усиленного прилива крови, часто подергивающийся в такт запаленному дыханию кадык. Развернув коптер, Крисса захватила в кадр эрегированный человеческий член. Уступая в размерах немалому достоинству яутжа, тот значительно выигрывал за счет более эстетического строения.
Рудольф выгнулся дугой, сдавленно подвывая, неловко помогая себе рукой и кончая. Багровая головка извергла густые капли белесого человеческого семени. Яут булькающе взревел, запрокидывая тяжелую шишкастую голову и часто щелкая мандибулами. Кожистые дредлоки хлестнули по бугрящейся мускулами широкой спине в расплывчатых темных пятнах. В пароксизме оргазма Сайнжу швырнуло назад, потом вперед. Он с размаху воткнул растопыренные когтистые пальцы в тушу койбула, пронзив шкуру и толстый жировой слой так, что из-под когтей брызнула темная сукровица. Нависнув над обмякшим партнером, подался назад, извлекая потрудившееся сокровище. Толстый член смачно шлепнул по мускулистым ягодицам, обильно выплескиваясь зеленоватой кончей. Тягучая и липкая даже на вид жидкость разбрызгалась по заднице, спине и бедрам Рудольфа. Яут надрывно зарычал, передернулся всем телом и оцепенел, накрыв человека своей тушей.
Когда перед глазами наконец перестали вращаться полыхающие колеса веселенькой психоделической расцветки, Рудольф перевел дух и оценил свое положение. Не так скверно, как могло быть. Да, Сайнжа опять завис в посткоитальном параличе, но хотя бы вытащил хрен из задницы бортмеха. Плохо, что яут всей массой придавил его к издохшему койбулу. Теперь или дожидаться, когда Сайнжу попустит, или героически выбраться самому. Занести в память на будущее: избегать секса с яутом сразу после охоты. Или клыкасто-дредастая звезда яутского сетевого кластера так усердно наяривала на камеру ради будущих зрителей?
– Р-руди? – устройство гортани и челюстей позволяло эйлуридос имитировать ограниченный набор звуков человеческой речи. Обычно Крисса Этлин пользовалась вшитым транслейтором с матрицей обворожительно-бархатистого женского вокала, но сейчас окликала Рудольфа собственным голосом. Вентурка отключила коптеры, взгромоздилась на скутер и спустилась вниз по склону к месту гибели койбула. Машинально бортмех отметил, как причудливо она присаживается на корточки: укороченные голеностопные суставы фурри сгибались не вперед, а назад. – Р-руди цхелый? Р-руди?..
– Ага, – хрипло отозвался Рудольф. – Полный порядок.
Перед носом замаячила синяя бутылка «Футурики», обогащенного кислородом и витаминным комплексом энергетика с предусмотрительно откинутым вакуумным клапаном. Спустя несколько жадных глотков навалившийся на спину яут стал казаться не таким каменно-тяжелым.
– Что с ним? – Крисса перешла на транслейторное общение.
– Заскок эволюции. Жутко секретная информация, запрещенная к распространению за пределами Пояса Ятранги, – откашлявшись и сплюнув, Рудольф убедился, что все-таки посадил связки. – За мной неоплатный должок, Крисса. Ты мне жизнь спасла.
Вентурка смачно фыркнула, сморщив широкий нос.
– Вы сделали отличный эпизод. Тебя вытащить?
– А сможешь?
Короткопалая ладонь эйлуридос была твердой и шершавой, заметно превосходя по ширине узкую человеческую кисть. Они сомкнули руки в двойном захвате. Без малейших признаков брезгливости Крисса уперлась ногами в труп койбула и с нарастающим усилием потянула человека к себе. Рудольф, приготовившийся к тому, что помощь миз Этлин окажется невелика, аж крякнул от удивления.
Грузная, неуклюжая на вид, упитанная и прожившая на свете не один десяток стандарт-лет, Крисса оказалась неожиданно сильной. Пятясь и шипя под нос, она постепенно выволокла придавленного бортмеха из-под яутской туши. Напоследок Рудольф умудрился ободрать ноющую задницу о мелкие колючие чешуйки на животе Сайнжи.
Крисса тактично отвернулась, пока Рудольф, досадливо шипя сквозь зубы, вставал на трясущиеся ноги, вытирал липкие следы дружеской страсти и натягивал штаны в длинных прорехах от когтей. Бормоча, что непременно стребует с косорукого Сайнжи сто сорок девять мультиен на заказ новых.
Бортмех управился ровно к мгновению, когда очухавшийся Сайнжа встряхнулся, клацнул жвалами и бодро осведомился у миз Этлин: в достаточной ли степени явлена мощь сынов Найхави, одинаково доблестных в сражении и любви? Жаль, что пришлось тащить в кадр бледную и полудохлую личинку умансоо — но ведь потом его можно стереть? Или пусть остается, оттенять своей никчемностью истинного воина? А если необходимо повторить, вы только скажите!
Рудольф пнул разглагольствующего великого охотника ногой по заднице. Прижав уши к черепу, Крисса оскалилась в подобии вежливой человеческой улыбки. Сайнжа окинул деловитым взглядом труп койбула, заявив, что череп пожирателя травы недостоин пополнить собрание великого охотника. Зато из него выйдет отличный пагдонг на вертеле, аррргх! Хлипкий червь сейчас отыщет свои родовые клинки — Рхудо-о'ф, как можно бросить оружие, врученное тебе лично матерью клана?! Почему глупые умансоо не имеют ни капли почтения к традициям?! – и поможет выпотрошить зверя.
Бортмеханик не горел желанием ковыряться в вонючей и скользкой требухе, но пожал плечами и спорить не стал. Яута не переупрямить, вечером надо будет стряпать ужин для всей компании, а у него, Рудольфа Вебера, сейчас поразительно миролюбивое настроение. Вот бы для полного счастья уговорить Криссу совместно просмотреть отснятый материал. Интересно, есть у нее кадры вчерашнего ночного купания? Он тогда не расслышал жужжания коптера, но это ровным счетом ничего не значило. У него на уме был только напарник. Йонге должен потрясающе смотреться на фоне таинственно мерцающей воды. Интересно, если миз Этлин отсняла эпизод в бухте, согласится ли она поделиться копией?
Ужин на свежем воздухе с тушеным окороком койбула в качестве основного блюда прошел, как изысканно выражались среди тусовки фанатов ретро, в теплой и дружественной обстановке.
Для достижения полной гармонии с природой из охладителя извлекли дождавшийся своего часа леонидский бренди трехлетней выдержки, чья реклама сулила неповторимую гамму фруктово-древесных ароматов. Бутылка показала дно прежде, чем обещанную гамму распробовали и оценили по достоинству. Рудольф накрутил из больса и родезийского ликера коктейлей «галактика», весело переливающихся искрами в густо темно-фиолетовой жидкости.
Коктейли зашли на отлично, но быстро закончились. Человеческая часть бравого экипажа переключилась на банальную «Эйрику девятку, экспортный вариант». Навигатор присосался к фляге с национальным пойлом яутжа – керамической, благо крепость и концентрация означенного пойла вполне могли разъедать металл. Крисса, дернув ушами, заявила, что с нее на сегодня алкоголя достаточно – видимо, в знак солидарности с Джет и во избежание утреннего похмелья.
Невесть после какой по счету банки «Эйрики» на Рудольфа накатило желание побыть душой компании. Судя по удовлетворенным всплескам на синхроне, днем бортмеханик и навигатор не только добыли четвероногий ужин, но и вдоволь накувыркались друг с другом. Рудольф без умолку травил анекдоты, старые и новые, дразнил Сайнжу — великий охотник и воин стоически отмалчивался. Бортмех лез к Йонге обниматься и грозился поведать всему Скайнету, какой хреновый финансовый директор из герра Далине. Схлопотав от капитана заслуженную затрещину, Рудольф окончательно пошел вразнос и хрипло затянул «Боевой гимн Галактики». К счастью, цензурную версию, иначе не избежать ему насильственного макания головой в прибой. Ухмыляющаяся Джет подхватила. Оказалось, девице прекрасно известны слова и мелодия. Куда катится мир, чему только учат молодежь в нынешних школах?
С энтузиазмом проорав «Боевой гимн», спевшаяся парочка затянула под выкликнутую на комм-браслеты минусовку «Звездную дорогу». По мнению Йонге, они почти не фальшивили и выводили с большим старанием. Даже Сайнжа довольно заухал, хотя человеческая музыка ему не нравилась. Яут находил ее трескучей и слишком легкомысленной.
Выпили за космических первопроходцев. Поддавшись общему расслабленному состоянию, Йонге позволил втянуть себя в исполнение шумовых эффектов к старой доброй «Бегу, стреляя на ходу». Исподволь нахлынули воспоминания о годах обучения в Академии. Тысячи безумных выходок, на которые способна орава энергичных молодых людей, изнемогающих от зубрежки, высшей математики и астрофизики. Первый штрафной штамп в гражданской карте лояльности, результат участия в разгроме студенческой кантины. Как давно все это было. Было не с ним, с каким-то совершенно другим парнем с провинциального Гаусса по имени Йонге Далине...
Йонге дернулся, сообразив, что дремлет с открытыми глазами, привалившись спиной к составленным в ряд контейнерам и предаваясь ностальгии. Компания больше не распевала, но разглядывала нечто, одобрительно восклицая и сдвинувшись к искусственному костерку. Рудольф с жаром доказывал что-то Джет, та кивала, отбивая пальцами быстрый ритм над вирт-планшеткой.
– Товарищ Йонге! – бортмеханик вспомнил о существовании капитана. – Глянь и скажи — похоже?
Проследив за указующим пальцем, Йонге понял, чем так увлечен экипаж и пассажиры.
Над языками синтезированного племени зависла голографическая проекция дюймов десяти высотой, изображающая танцующую пару. Мужчина крепкого сложения, с ежиком светлых волос, в котором безошибочно опознавался чуть утрированный герр Вебер. Девушка с задорно торчащими хвостиками, в мешковатом сьюте технического работника со множеством карманов, но почему-то в строгой офисной юбке и на высоченных шпильках. Развернувшись спиной другу к другу, парочка слаженно и грациозно исполняла быструю рейв-шейву, модную новинку с курортов Салии.
Бренди, обильно заполированное коктейлями и «Эйрикой», сделало свое грязное дело, малость притупив соображение. Йонге несколько ударов сердца таращился на кружащийся в огне дуэт, прежде чем сообразил:
– Скины? Скины для Руди и Фелиции?
– Согласись, она прелесть? – расплылся в довольной улыбке Рудольф. – Прям как наяву!
«Она выше ростом, спортивного сложения и не такая фигуристая. А вот лицо... Как Джет догадалась, что я вижу ее именно такой? Электронный призрак, стоящий у штурвала небесного корабля... Йонге, допивай и завязывай!»
Голографический Рудольф лихо крутанул Фелицию вокруг себя. Парочка слилась в объятии, Фелиция запрокинула голову, подставив губы под поцелуй. Сверху на них пролился обильный дождь сверкающих розовых сердечек-лайков и угловатых яутских глифов «Слава!»
Транслейтор Криссы перевел ее сдержанное урчание как глубокий и нежный женский смех. Вентурка захлопала в ладоши, звякая браслетами — по случаю походной жизни их насчитывалось раза в три меньше, чем обычно. Состроив умоляющую физиономию, Рудольф клянчил у Джет программу-скин.
– Да забирай, о чем разговор, – прозрачно-синяя иконка конверта сорвалась с комм-браслета Джет и втянулась в комм Рудольфа. – Я читала о проявлении побочных эффектов синхрона — экипаж начинает воспринимать ИскИна как отдельную личность, наделяя ее характером и эквивалентом атмана...
– У кого читала? – влез с уточнением Йонге.
– У Картера и Дворжецкой.
Йонге удивленно поднял бровь. Джет всерьез копалась в истории становления синхронизации, а не пробежала мимоходом взглядом пару статей Энциклоблогии. Исследования Картера-Дворжецкой считались наиболее спорными, научный мир еще не пришел к единому мнению по поводу их теорий Надо быть весьма увлеченным и подкованным пользователем Скайнета, чтобы раскопать нужные ссылки и разобраться в подаче материала. Пожалуй, девчонка честно заработала толику уважения.
– А Лейфляйшиц полагает, что синхрон — не более чем психологическая симуляция, – невозмутимо добавила Джет. – Созданная для поддержания комфортной атмосферы работы ИскИна. Синхрон стирает естественные различия между людьми, подгоняя всех под единый шаблон. Удобно, когда на борту никто не конфликтует и все предельно дружелюбны. Деструктивные эмоции отсекаются и заглушаются, толерантные поощряются. В итоге экипаж перестает различать, где их собственные мыслеформы, а где внушенные синхронизацией.
– Это всего лишь одна из теорий, не получившая подтверждения, – твердо заявил Йонге. Беспечная болтовня у костерка свернула куда-то не туда, в зыбкие, опасные и неизведанные топи психологических проблем синхронизации.
– Ага, – кивнула Джет. – Теория допустимых жертв. Постепенное расстройство рассудка у экипажа как плата за возможность перемещаться меж звездами. Действительно, лучше так, чем безвылазно торчать в своей Солнечной системе на окраине галактики.
– Товарищи, вы чего? – недоуменно спросил Рудольф. – Пуршские крабораки покусали, что ли? Развели диспут, того и гляди перейдут от веских аргументов к увесистым. Сайнжа, давай бросим их в залив, пусть охладятся?
– Сражение умов и мнений порой не менее жестоко, чем охота на Зверя, – яут наставительно вскинул палец с длинным
кривым когтем. – Недостойно встревать в чужой поединок.
– Как по мне, недостойно портить вечеринку, – Рудольф скатал пустую банку из-под «Эйрики» в шарик сублимата и метнул его в капитана.
– Мы больше не будем, – Йонге отбил блестящий шарик локтем. – Что завтра по графику?
Синхрон больше не упоминали, но благодушная атмосфера посиделок у костра развеялась. Крисса, посидев еще немного, сослалась на то, что эйлуридос плохо усваивают алкоголь и удалилась в палатку. Следом за ней ушла Джет. Позевывая, Рудольф вывел мощность синтетического пламени на минимум и заявил, что на сегодня достаточно научных дискуссий. Он идет спать и горе тому, кто вздумает сунуться к нему с предложениями близких контактов. Спасибо, вдоволь наобщался с бешеным койбулом, больше не хочется.
Часть 5. Маленькая миз матриарх
Бортмеханик Вебер был уверен, что отрубился всего на пару стандарт-часов. Едва-едва заполз в свой мешок с подогревом, как в палатку ввалились Сайнжа и Йонге, затеяв перебранку над его бренным телом. Ругались они шепотом, но таким, от которого можно было оглохнуть. Не выдержав, Рудольф от души рявкнул на напарников. Предложив им пойти и поискать другое место для выяснения отношений, пока он не выкинул их нафиг. Хвала небесам, угроза сработала и вынудила заткнуться. Навигатор, устраиваясь на ночлег, долго пыхтел, ворочался и толкался. Йонге похрапывал, с тонким присвистом втягивая воздух.
Проснувшись, Рудольф с удивлением обнаружил себя в полном одиночестве. Высунулся из «Рейнджера» наружу — в лагере никого, кроме Криссы Этлин. Вентурка сидела на рабочем месте, обвешавшись вирт-экранами. Рудольф нашел заботливо оставленный у костра термос с орабиуком и как бы невзначай подобрался ближе к миз Этлин.
Крисса не прогоняла сделанные за несколько суток записи, не занималась обработкой, подгонкой, редактурой и компиляцией. Просто сидела, сгорбившись и низко опустив голову, из-за чего ее массивная фигура казалась бесформенно-оплывшей. Язык тела эйлуридос здорово отличался от человеческого, но Рудольф был уверен, что не ошибается. Уж он-то всегда мог распознать донельзя огорченную и затосковавшую женщину. Что ж это такое, ни на миг нельзя отвлечься придавить ухо! Напарники тут же нахватают уйму кредитов, шлепнут кого-нибудь не того, кого стоило бы, угонят чужой корабль или донельзя расстроят звезду кинематографа.
Рудольф вежливо кашлянул. Крисса вздрогнула, прижав уши, вскинула испуганный взгляд. Миндалевидные глаза цвета золотисто-зеленого демантоида казались подернутыми стеклянной пленкой. Вот те на. Ситуация стремительно ухудшается. Эйлуридос плачет?
– Доброе утро. Куда все запропастились? – Рудольф протянул вентурке пластиковую чашку с орабиуком. Она взяла, неловко сомкнув короткие пальцы вокруг слишком маленького стакана. Отпила, как это делают животные: высовывая сложенный ковшиком язык и быстро прихлебывая маленькими порциями.
– Ушли. Делать съемки в пещерах на берегу и у месторождения. Йонге сказал, там и в самом деле есть выход ценных минералов.
Она шумно вздохнула.
– Крисса, – Мироздание помогает отважным. Нечего бродить вокруг да около при виде дамы в печали. – Крисса, что случилось? Кто-то из этих засранцев брякнул глупость? Кто именно, Сайнжа или Йонге — и как ты хочешь получить их головы, сырыми или поджаренными?
– Твои друзья ни при чем, – миз Этлин забавно наморщила лоб с множеством крутых складок. – Не обвиняй их понапрасну. Дело совсем не в них.
– Тогда в чем? – проникновенно спросил Рудольф. Миз Этлин давно живет среди людей. Учитывая специфику ее ремесла, она наверняка освоила искусство разбираться в тонкостях интонаций.
– Трудность во мне. В этом. Иди сюда.
Рудольф с готовностью перемахнул через составленные рядком контейнеры и плюхнулся рядом с миз Этлин.
– Скажи, что ты видишь.
Выставленные на паузу экраны взорвались беззвучным пестрым калейдоскопом бытия экипажа «Фелиции». Джет в кают-компании безучастно уткнулась в планшетку. Она же на Шайларе, старательно устанавливает заряд для почвенной спектрографии. Йонге с кейсом на плече вышагивает по мелководью в радуге мелких брызг. Яут взмывает в воздух, свирепо разя клинками, в следующее мгновение объектив поймал его за сосредоточенной готовкой мяса у костра. Хмурый капитан в рубке выговаривает кому-то, оставшемуся за кадром. Сгорбленная спина Сайнжи, под чешуйчатой кожей в такт размашистым движениям таза перекатываются чудовищные комья мускулов. Ухмыляясь, Йонге мимоходом пихает Рудольфа кулаком в плечо. Озаряющее темноту бирюзовое сияние биолюминесценции, обрамляющее два слившихся воедино силуэта. Торжествующий Сайнжа возвышается над тушей койбула. Бортмех очарованно таращится на танцующую пару виртуальных скинов, себя и ИскИна. Поворот камеры сквозь призрачное пламя «Шмеля-4» – и взгляд первого пилота, одновременно насмешливый и цепкий, впитывающий каждое движение напарника. Крупный план закаменевшего в напряжении лица Рудольфа с перекошенной щелью рта и каплями пота на лбу. Задумавшаяся Джет сидит на груде валунов, рассеянно бросая камешки в море. Оскаленная морда навигатора с жутко распяленными клыками, яут точно собирается прикончить врага особо жестоким способом — но коптер отлетает дальше, показывая, что Сайнжа всего-навсего общается с капитаном. Йонге и Рудольф болтают, устанавливая палатки...
– Разнообразная у нас жизнь на борту, – честно отметил Рудольф.
– Ты ничего не замечаешь? – напряженно спросила Крисса.
– Э-э... У меня постоянно идиотское выражение лица? – жизнерадостно предположил бортмеханик. – Йонге выглядит так, будто донельзя озабочен судьбой Фузии и одновременно страдает жутким запором? На самом-то деле он постоянно грузится идеями о том, как обскакать конкурентов.
– Вы как части единого целого. Разобщенные, но вместе. Всегда. Постоянно. Джет вчера говорил, ваши эмоции есть производное от влияния синхрона. Пусть так. Вы осознаете их истинными. Преобразуете, делая правдой из лжи. Вас невозможно показать враждующими. Вы замкнутый круг, совершенная система с обратной связью. Ваш секс откровенен настолько, что не поддается редактуре. Я не могу с этим справиться! – она зашипела прямо в лицо Рудольфу, задирая мясистую верхнюю губу и обнажая мелкие зубы.
– Крисса, Крисса, – вскинулся Рудольф, не на шутку ошеломленный такой вспышкой обычно сдержанной вентурки. – Крисса, ты только успокойся. Ты светило. Мастер своего дела. Все умеешь и все можешь...
– Нет, как ты не понимаешь? Почему именно через вас судьба решила напомнить о моей бездарности? Я научилась создавать то, чего подсознательно ожидает аудитория. Понимать, что выгодно для студии. Сладкие тайны, преодоленные запреты, грязные секреты, разлуки, встречи, блестящие надуманные фальшивки! Что мне делать с теми, кто ничего не утаивает? Я работала со специалистами своего дела, чья страсть мгновенно гасла, стоило им выйти из кадра. Они могли изобразить все, что требовалось согласно контракту. Вы живете этим. Всей привязанностью, своим кораблем, своими напарниками. Это обжигает. Это физически больно, – она зажмурилась на мгновение и очень спокойно спросила: – Ты бывал на Вентурии. Руди?
– Нет, пока не доводилось. Но я заметил, в последние годы во Втором секторе стало изрядно больше твоих соплеменников.
– Это так. Мы убегаем, – синтезированный голос Криссы Этлин звучал смущением и вызовом.
– Почему? – беседу требовалось срочно перебросить в более спокойный эмоциональный канал, пока миз Этлин окончательно не пошла вразнос. – На Вентурии вроде ни войн, ни катаклизмов, ни эпидемий...
– Мы очень традиционалистское общество, Руди. Нет, совсем не такое, как яутжа на Найхави. Они хранят память о прошлом, но сознают, что мир меняется. Нельзя жить так, как мы жили тысячи лет до этого. Многие не могут смириться, переделать себя, приспособиться. Молодежь покидает планету, переселяется в человеческий сектор. С нашей точки зрения вы удивительны. Вульгарные, жадные, но вместе с тем морально гибкие и поразительно дружелюбные. Во всем Втором секторе вы единственные готовы с легкостью интегрировать представителей любого народа и воспринимать их частью своего сообщества. Вы даете шанс любому, даже тем, кто совершенно не похож на вас. А нам, эмигрантам-вентури, посчастливилось вдвойне. Знаешь, почему?
– Теория Беляшских, – сообразил Рудольф. – Неосознанная симпатия к ксеносам, чья внешность ассоциируется с приятными и безопасными созданиями. Вы похожи...
– На ваших мелких домашних любимцев, да, – Крисса невесело хмыкнула. – Узнав об вашей особенности восприятия чужаков, многие стали нарочно подчеркивать сходство с животными. Брать новые имена, как у землян, чтобы вам было легче запоминать и произносить. Иногда помогало. Получить работу, найти друзей, сделать карьеру в вашем обществе.
– А почему ты уехала с Вентурии? Не нашла с кем-то общего языка?
– Я? – Крисса запнулась и настороженно вздернула уши торчком. – Почему я... бегство тогда казалось наилучшим выходом. Почему ты спрашиваешь, Руди? Зачем тебе знать, что было в моем прошлом?
– Наши текущие проблемы часто прорастают из того, что мы якобы оставили позади, пережили и отбросили, – Рудольф почти дословно процитировал великого и ужасного Ка Шпиро. – Есть у нас еще поговорка, мол, мертвый хватает живого. В таких случаях бывает полезно выговориться. Поковыряешься в себе, сообразишь, что делать дальше. Как поступить с тем, что ты успела отснять. Не знаю, сумею ли я тебе посоветовать что-то толковое, но выслушать — всегда пожалуйста.
Вентурка осторожно поставила на контейнер опустевшую чашку.
– Руди. Можно до тебя дотронуться?
– Конечно, – тронув струну глейтера, бортмех отправил Сайнже и Йонге просьбу отсвечивать где-нибудь в другом месте. У него тут сеанс ксенопсихоанализа. От которого зависит исполнение контракта со студией и поддержание душевного равновесия миз Этлин. Творцы, они создания нервные и трепетные. Нуждающиеся в утешении и поддержке. Нечего всяким любителям скалить зубы глазеть на то, как они с Криссой держатся за руки.
– Меня с детства занимала жизнь на других планетах, – вентурка сбилась, отвела взгляд. – Конечно, это осуждалось и порицалось, но родня считала, что с возрастом пройдет. Все дети любознательны и хотят знать, что там, за горизонтом. Когда же я перестала быть ребенком, все пошло не так, – ее кисти затвердели, как и похолодевший голос. – Ожидалось, что я стану хранительницей дома и порога. Вот только мой организм не вырабатывал достаточное количество тех веществ, что у вас называется гормонами, и я не годилась для хранительницы. Печаль и разочарование, однако семья надеялась спустя несколько лет заключить для меня выгодный брачный союз. Пока велись переговоры, я росла и училась. Сознавая, что с годами мой интерес к ксеносам и миру за пределами Вентурии не пропал, но усилился. Семья тем временем подыскала кандидата для союза. Нас познакомили, заключили контракт... – Крисса умолкла, быстро и шумно дыша. Давние воспоминания явно давались ей нелегкой ценой.
– Твой брак не сложился? – осторожно предположил Рудольф. – Мой, впрочем, тоже.
– Не смогла ничего сделать, – почти шепотом выдохнула Крисса. – Не исполнила возложенную обязанность. Не стала производителем. Знаешь, что это означает на Вентурии? Приговор. Все кончено. Больше ничего не будет. Союз не подтвержден, клан не примет обратно. В семье партнера я буду последним из замыкающих. Покидать дом запрещено. Учиться не позволят. Доступ в Скайнет отрезан. Всегда, до самой смерти — объект порицания и насмешек за спиной. Я продержалась полтора года. Девятнадцать стандарт-месяцев. Думала, справлюсь. Нет. Слишком тяжело. Слишком пусто внутри. Я украла кредитные карточки и драгоценности моих новых родственников, и сбежала. На транспортном корабле землян, идущем на Сельву. Встретила таких же, как я. Стала работать с людьми. Научилась создавать фильмы. Теперь я то, что я есть.
– Тебе совершенно не в чем себя винить, – заключил Рудольф. – Ты верно поступила. Незачем пропадать в обществе, не желающем и не способном оценить тебя по достоинству. Ты столько всего преодолела, отыскала свое место в чужом мире. Ты знаменитость, объект восхищения многих. Мой в том числе.
– Неправда, – покачала головой Крисса. – Тебе нравится то, что я делаю. С эстетической точки зрения людей я отвратительна.
– Как индивидуальность ты мне тоже нравишься, – заявил бортмех. – Особенно теперь, когда мы знакомы. Доказать?
Наверное, стоило дождаться ответа. Но большинство женщин, встреченных на жизненном пути Рудольфа Вебера, не возражали против проявленной им инициативы. За исключением радикально настроенных дамочек из Церкви Фемен, но к этим требовалось применять совершенно иной психологический подход.
У Криссы Этлин были мягкие, бархатистые веки, к которым оказалось так приятно прикасаться губами. Чмокнуть ее в кончик забавно дергающегося носа Рудольф не рискнул — вдруг перепугается? От человеческого прикосновения вентурка и так ошеломленно застыла.
– Руди, – протянула она низким, напряженным голосом. – Зачем?
– Хочу узнать, вдруг тебе понравится быть с этой стороны камеры.
– Я веду съемки, а не участвую в них.
– Попробуй хоть раз сделать исключение. Взгляни на жизнь с другой точки зрения.
– Руди, – терпеливо повторила вентурка, – я ведь говорила тебе. Я не хранительница порога. Не производитель.
– Да, и я все понял. Не вижу в этом особой проблемы.
– Физиологически я не самка... не женщина-вентури.
– Из чего напрашивается логический вывод, что ты — парень, – похвалил себя за сообразительность Рудольф
– Нет! – рявкнула Крисса. – То есть с вашей точки зрения да, но не совсем...
– Крисса. Честное слово, я не понимаю, отчего твой гендер и то, кем ты себя ощущаешь, мешает тебе и мне получить малость удовольствия. Единственное, что имеет значение — если ты скажешь «нет». Тогда я отвалю и буду молча страдать. Это останется сугубо между нами, не изменит моего восхищения тобой, и не отменит контракт, который мы заключили.
– А что скажут твои напарники?
– Согласятся, что перед твоим обаянием невозможно устоять. Поймут и простят. Возможно, Сайнжа попытается оторвать мое скромное достоинство.
– Ты ненормальный, – вздохнула Крисса.
– Ну да, я же человек. Тяга к экспериментам у нас в крови.
Перед выходом из лагеря Йонге разгрыз таблетку цорекса и запил шипучим интоксиком, позаимствованным у запасливого бортмеханика. Не помогло. Мерзкий привкус во рту упрямо не желал исчезать. Вестибулярку зашкаливало, Каппа-4 даже через поляризованные глассы казалась ослепительно яркой и вышибающей слезу. Матка боска, человечество вышло в космос и расселилось по тысячам планет, а фармацевтика до сих пор не запатентовала надежного средства от похмелья!
Блуждания по пещерам отсняли без особенных проблем. Йонге пристроился в затененном уголке возле ручья, время от времени умываясь холодной водой и потягивая захваченный из лагеря энергетик. Отвратительно бодрые Сайнжа и Джет носились туда-сюда по путанице туннелей, удирая от коптера и заманивая друг друга в засаду. Усиленное эхом рычание навигатора бухало в барабанные перепонки, вызывая нестерпимое желание шлепнуть поганца и сблевать прямо на хладный труп.
Сверившись с планом съемок, навигатор заявил, что кадров с пещерами достаточно. Пора выступать к разработкам месторождения. Йонге намекнул, что его участие совершенно необязательно. Лучше он посидит тут в тишине и холоде. Он не хочет быть звездой Скайнета. Ему позарез необходимы цорекс, забота и понимание. Пусть кто-нибудь большой и чешуйчатый дотащит его до «Фелиции». Там кондиционер, любимый диван и программа общей релаксации.
– Вставай, умансоо, – неумолимо заявил Сайнжа. – Шевели конечностями.
– Ненавижу вас, – бормотал Йонге, карабкаясь по крутой тропе на плато и постоянно оскальзываясь. Мелкие камешки с шорохом и стуком улетали вниз. – Всех вместе и каждого в отдельности. Что ж я маленьким не сдох.
Усугублял ситуацию товарищ Рудольф, оставшийся в лагере. Утром бортмеха пытались растолкать и заставить пойти со всеми. Герр Вебер злобно отругивался и отмахивался, не приходя в сознание. По доброте душевной его оставили в покое, и вот пожалуйста. По глейтеру приплыло веселое изумление, сменившееся интенсивными эндорфиновыми всплесками и требованием держаться от лагеря подальше. Рассвирепевший Йонге пригрозил бортмеху принудительной химической кастрацией. Получив в ответ блаженную гамму тактильных ощущений горячего шершавого языка Криссы, облизывающей ствол товарища механика, трения напряженной плоти о ее жесткий нёбный свод и будоражащее прикосновение острых мелких клыков к яйцам. Эффект со-присутствия был столь ярким и отчетливым, что достоинство Йонге немедля налилось тяжелым теплым жаром. Пилот в очередной раз споткнулся, едва не утратив равновесие и не отправившись в затяжной костоломный полет вниз к побережью.
«Всю оставшуюся дорогу будешь драить гальюны. Сука, свали нахрен из моей головы. Без тебя тошно».
Усилием воли Йонге сузил спектр восприятия глейтера до минимальной величины, вышвырнув донельзя довольного собой Рудольфа с его подругой на периферию восприятия. Шагавший впереди и и поймавший в мозг аналогичный пакет ощущений Сайнжа жизнерадостно заухал. Обернулся через плечо и подмигнул капитану, часто щелкая жвалами. Мол, ну не молодец ли наш бортмеханик? Везде поспел и даже наладил контакт с матриархом.
«Будешь драить сортир по соседству с Рудольфом. Это единственное, чего вы заслуживаете!»
«Зависть и мелочная мстительность недостойны истинного сына Найхави».
На плато от свежего и сильного ветра стало чуток полегче. Йонге втайне порадовался, не заметив поблизости никаких рыщущих экзотических тварей. Нет добычи, стало быть, навигатор не потащит его на свою идиотскую охоту. Он не маньяк-параноик наподобие герра Вебера и Копья Первого Дома, и не таскает с собой кучу оружия. Мирная планетка, отличное место для незапланированного отдыха, только вчера не стоило так налегать на бренди пополам с «Эйрикой»...
Краем уха Йонге прислушался к разговору Джет и Сайнжи. Оторопело нахмурился. Парочка увлеченно обсуждала миз Этлин. Творчество миз Этлин. Высокорейтинговое и запретное для неполовозрелых особей творчество миз Этлин.
– Эй! Вы двое! Джет, ты э-э... В смысле, ты не рановато начинаешь? Откуда ты вообще знаешь, чем занимается миз Этлин?
«Остынь, Йонге. Какое у тебя право указывать ей, что просматривать в Скайнете? Ты ей никто. Случайно встреченный на пути взрослый».
– Я несовершеннолетняя, а не умственно недоразвитая, – парировала Джет. – Как думаешь, сколько ссылок выпадает по запросу «Крисса Этлин»? Надо ведь уточнить, с кем меня знакомят и в каком фильме приглашают сниматься.
«И в самом деле. Джет разыскала нашу компанию на инфодосках Кестагана, и точно также нашла ссылки на Криссу. Элементарная же вещь».
– Я никого не осуждаю, – уже спокойнее добавила Джет. – Кризис, особо выбирать не приходится. Вы же не участвуете в таких съемках постоянно. И побочные эффекты синхронизации наверняка дают о себе знать.
– Джет, – Йонге поравнялся с бредущей по кромке обрыва девочкой, – Джет, я вот со вчерашнего дня хочу спросить... Почему ты считаешь, якобы все наши поступки определяет синхрон?
– А как же иначе? – недоуменно склонила голову набок Джет. – Вы астронавты. Ваша жизнь всецело зависит от ИскИна вашего корабля. Вы сделаете все, чтобы не разлучаться с Фелицией и чтобы она была счастлива. Насколько может испытывать эмоцию счастья искусственный интеллект на кварцолитах. Если для этого вы должны оставаться вместе и быть... э-э... очень близкими друзьями, значит, вы будете. Иначе я не представляю, как можно добровольно оставаться рядом с ним, – она кивнула в строну яута. Навигатор шагал в отдалении, острием копья смахивая высокие лиловые соцветия. – Это же одна из самых агрессивных форм жизни в Галактике. Синхрон удерживает его под относительным контролем, да?
– Не совсем так, – возразил Йонге без особой уверенности в голосе. Джет говорила верные вещи, однако упрощала их до банального представления обывателя-наземника, не принимая в расчет тонкостей взаимосуществования на борту «Фелиции». Поразмыслив, капитан нашел достойный контраргумент: – При всей зашкаливающей агрессивности, индекс разумности яутжа намного выше, чем у калхи, людей и вилья. Когда мы только встретились, Сайнжа не был подключен к синхрону, но не пытался нас убить и согласился на сотрудничество. Между прочим, он и к тебе хорошо относится — а ты просто пассажир.
– Да он просто выжидает подходящий момент принести меня в жертву Великой Матери, – хмыкнула Джет.
Безобидное в целом замечание упало последней каплей, грозившей смыть плотину капитанской сдержанности. Или сыграла свою роль не желавшая успокаиваться головная боль. За несколько суток пребывания на борту Джет превысила ежегодную норму молчаливых недоговоренностей и секретов. Кто тут первый после бога, в конце-то концов?
– Джет, – Йонге остановился, вынудив Джет тоже сбиться с шага. – Знаешь что? Я долго терпел, но с меня хватит. Что произошло на Кестагане? Что на самом деле ты делал на Кестагане, Джет?
– Не понимаю, о чем ты, – створки ментальной раковины мгновенно захлопнулись.
– Мне кажется, все ты отлично знаешь. В задрипанный отель по твою душу явились оперативники из Фузийской Безопасности. С боевыми стволами и допуском на стрельбу. Вытаскивая тебя, мы никого не шлепнули, но безопека космопорта во всеуслышание повесила на нас три трупа и стрельбу в гражданском секторе. Тебя разыскивали, просеивая пассажирские терминалы. Спустя три часа, как мы поспешно рванули с Кестагана, в направлении Таульги пульнули предписанием о нашем задержании. Мы свернули со спейсштрассе и улизнули, но я уверен, этим дело не кончится. Нас не оставят в покое.
– Ничего не знаю, – упрямо повторила Джет. Сайнжа подошел ближе, но не вмешивался, исподлобья косясь на людей.
– Ладно, допустим. Но уже на борту ты попросил выделить тебе кластер в памяти Фелиции, – обозлился Йонге. – Она говорит, тот массив информации, что ты там прокачиваешь, на порядок превышает объем, необходимый для игрового моделирования. Ты закрыл его на такое количество паролей и уровней доступа, что Фелиция опасается туда приближаться. Что ты прячешь, Джет?
– Ты представляешь, какая бешеная конкуренция идет среди модельщиков? – ответила вопросом на вопрос Джет. – Я из начинающих сборщиков, мне позарез нужны бонусы и гранты! Если мои наработки выскользнут в Скайнет, их тут же сцапают. Мне за все труды достанется ноль на массу. Ты же деловой человек, знаешь, насколько важно уберечь информацию!
Джет лгала. Йонге спинным мозгом чуял, что девчонка врет, но не переставлял, как пробиться сквозь ее защиту. Это всего-навсего девчонка-подросток, двенадцать лет от роду, впервые выбравшаяся за пределы родного мирка! Дети, блин, должны слушаться взрослых и отвечать, когда их спрашивают!
«Она так похожа на тебя, просто жуть берет».
– Матриарх следует наставлениям своей матери, – разомкнул клыки Сайнжа. От его синтезированного голоса Йонге и Джет невольно дернулись. – Мать обучила ее преданности, скрытности и бдительности. Мать возложила на нее миссию. Йхо-онхе, она ничего не скажет, пока не убедится, что ты заслуживаешь доверия.
– Какую, плазму вам обоим в глотку, миссию?! Вы сговорились, да? – взвыл Йонге. – Вы у меня уже вот где со своими тайнами! Почему нельзя простым человеческим языком объяснить, какого хрена тут творится? Я отвечаю за безопасность экипажа, и знаете что? Если придется выбирать между разъяренным УФБ на хвосте и тобой, Джет — я брошу им тебя. Пускай подавятся!
Джет подалась ближе к навигатору, словно рассчитывая на защиту яута. Йонге непроизвольно оскалился, беря ярость под контроль и заставляя себя сосредоточиться. Кажется, он малость погорячился. Запугивая и угрожая, он ничего не добьется. Нужен контакт, нужно любой ценой установить контакт.
– Джет, – он примирительно вскинул руки и отступил на пару шагов. – Извини. Не хотел тебя пугать. Слушай, я уловил: у тебя серьезные проблемы. Мы готовы тебе помочь. Вот только не уподобляй нас калхидским личинкам — держать в темноте, пичкать отходами. Хотя бы намекни, в чем причина. Изначально вы направлялись на Рамаяну — почему именно туда?
– Посольство Вильи, – медленно, почти по слогам выговорила Джет. Она выглядела, как натянутая до отказа струна, угрожающая вот-вот лопнуть. Как зашкаливающая панель управления кораблем, отчаянно пытающимся предотвратить соскальзывание в гравитационную аномалию. – Один из руководящих серверов Скайнет. Головной филиал офиса «Вестника Фузии».
– Выход к лидерам независимой массовой информации, – подытожил Йонге. – Плюс общепризнанные эксперты, чье решение признается по всей Фузии. Ты не обращаешься в Арбитраж, стало быть, дело не в судебном прецеденте. В твоих руках находится нечто, чью подлинность в силах подтвердить или опровергнуть вильянцы. Как только ты получишь сертификат посольства Вильи, ты передашь эти сведения СМИ и бомба взорвется. Схема верна?
Джет судорожно дернула подбородком. Видимо, это означало «да».
– Уже хорошо, – Йонге перевел дух, подбивая логическую цепочку. – Бомбу раздобыли на Курциале, так? Недавняя археологическая экспедиция. Ингрид и ее напарник по ходу исследований натыкаются на нечто важное. Доставляют на Хатангу, изучают, осознают, что именно у них в руках — и Ингрид поручает вам спешно доставить это на Рамаяну. Почему она не полетела сама?
– Нужно было выиграть время, – сдавленно выдохнула Джет. – Если бы Ингрид сразу после завершения экспедиции спешно покинула Хатангу, это бы вызвало подозрения службы безопасности. Она подменила носитель и осталась в Институте, отвлекать внимание. Мы с Лексом раздобыли фальшивые мультипаспорта и улизнули. Видимо, спустя несколько суток факт подделки был установлен. Нас объявили в розыск. Мы сумели добраться только до Кестагана.
«Твою мать, – невольно восхитился Йонге. – Все это время соплячка отлично знала, куда и зачем направляется. Знала, что везет. Знала, чего и как ей нужно добиться. Йезус Мария, это точно человеческая девочка, а не андроид секретной разработки?»
Яут предостерегающе заклекотал. Вдоль обрывистого берега скользнула быстро перемещающаяся тень. Вскинув голову, Йонге увидел снижающийся глайдер защитного цвета, с пятнами свежей краски на бортах. Местный пограничный или природоохранный патруль решил проявить бдительность, проверив, что за компания торчит в столь уединенном месте? Ладно, предъявим чипы и охотничью лицензию Шайлара, и пусть себе с миром летят дальше.
Глайдер круто развернулся, плюхнувшись на брюхо и по инерции проскользив несколько метров с вырубленными антигравами. Слаженно откинулись плексигласовые защитные колпаки, наружу единым махом выскочило пять не то шесть фигур. Среди которых выделялись ростом, габаритами и гривой развевающихся дредлоков двое несомненных уроженцев Найхави.
– Какого, простите, хрена? – озадаченно вопросил окружающий мир Йонге. Сайнжа взревел, плавным, неуловимым глазу рывком срывая с пояса копье и движением кисти выщелкивая его на полную длину. Из желтеющих зарослей за спиной оторопелой Джет вытекла узкая тень, сгребла девчонку за плечо и дернула к себе, одновременно приставляя к горлу мутно блестящий клинок виброножа.
Незваные гости мгновенно образовали полукруг, отсекая возможность рывка в степь и отжимая экипаж «Фелиции» к каменистому урезу. Йонге прищурился, вспоминая, не сталкивался ли он с какой-нибудь из этих личностей в далеком криминальном прошлом фармы. Троица людей была совершенно незнакома, как и массивный синемордый таульгар с оптическим протезом в левой глазнице. Яут в сетчатой броне с наплечным пульсатором и с метательным диском в правой руке. Укороченные дреды собраны в пучки и перехвачены украшениями темно-красного металла. Его сородич, повыше ростом, покрепче сложением. Темная, почти черная, исполосованная тонкими шрамами шкура. Множество пестрых ритуальных подвесок на нашейном ожерелье и широких браслетах. Два меча. Четыре клыка, но не желтоватой кости, а металлические импланты с блестящим напылением.
Четыре клыка.
Епта, отлично прокатились на пикник. Будет что вспомнить в старости, если доживем.
– Я так понимаю, мирные переговоры исключены? – бодро заявил Йонге. – О, Гаруха. Какая встреча. Знаешь, я тебя как-то сразу и не признал. Долго жить будешь — ходит среди землян такая примета. Как сам, как бизнес? Промышляешь на Карнаге или расширил дело?
– Этот выкидыш гнилого яйца был признан недостойным даже принимать ставки на исход Больших Гонок, – процедил Сайнжа, вразнобой подергивая верхними и нижними челюстями.
– Ну надо же, – огорчился Йонге. – Не повезло. Ну ничего, со дна есть только один путь — наверх.
– Смейся, смейся, – щелкнул клыками бывший заправила азартного бизнеса Карнаги. Со времени последней роковой встречи с экипажем «Фелиции» он обзавелся вшитым транслейтором, установив матрицу бесстрастного и лишенного эмоций человеческого голоса с легким пришептыванием. Йонге слышал такую в исполнении злодея популярного боевика. – Думал, космос огромен, наши пути больше никогда не пересекутся?
– Думал, ты сдох в мучениях, – честно признался пилот. Лихорадочно изобретая гадость покрепче, лишь бы удержать внимание Гарухи и присных.
«Вытащи Джет. Сайнжа, вытащи Джет».
«Я возложил на себя ответственность за твою жизнь», – в голове плеснуло алым и черным, готовностью ринуться в бой, разить и крушить.
«Заткнись. Я выкручусь. Спасай ее».
– Кстати, как протезы, не жмут, не трут? Слушай, у меня тут стряслась жопа с финансами, пришлось загнать твои зубки на аукционе Сельвы. Выставил за полсотни оптом, ушли по полторы тыщи мультиен за штучку.
– Зря стараешься, умансоо. Ты омерзителен в глазах Великой Матери. Я покараю тебя, – оранжевые зрачки переполняло агрессивное безумие.
«Прежде за ним не водилось религиозных заскоков. Обычный мафиози с замашками мелкого диктатора. Никак совсем крышей двинулся от огорчения?»
Гаруха медленно повел бугристым черепом из стороны в сторону. Совершенно человеческим жестом отчеркнул оттопыренным большим пальцем вдоль своего горла, указав на трясущуюся от страха Джет и Сайнжу. Навигатор крутанул копье, присел на полусогнутых и зарычал, бросая вызов.
Маленькая всхлипывающая Джет гибкой дугой переломилась назад. Тяжелый «спейсмарин» с ребристой подошвой врезался в подъем стопы ее мучителя, а затылок заложницы – в переносицу агрессору. Резкий удар ладонями внахлест – вибронож полетел в траву. Джет перекувырнулась с опорой на руки и, вскочив, со всех ног понеслась к неровной полосе обрыва. Яуты ревели, заглушая друг друга, Йонге заорал благим матом. На сетчатке выжглось лазером, впечаталось намертво — фигурка с распахнутыми руками, свободно взлетающая над морским простором и исчезающая за пучками травы на береговом срезе.
«Сааааайнжа! За ней!»
«Матриарх поступила по моему слову. Больше нет угрозы заложника».
«Она убьется! Ее мать меня растерзает! Прыгай за ней!»
«Нет».
«Да, будь ты проклят! Прихватишь Руди с его арсеналом и вернетесь за мной».
«Нет».
«Сайнжа, ради всего святого, хоть сейчас не спорь! Бля, кто здесь вожак?!»
Навигатор с рыком повернулся, мимоходом смахнул копьем типа, пытавшегося удержать Джет, и головой вниз сиганул с обрыва. Йонге напрягся в попытке уловить звук удара тяжеленного тела о воду. Секунды бежали, море Шайлара ритмично громыхало в скалы.
– Бросил тебя, – оскалив челюсти в подобии ухмылки и тряся пучками дредлоков, заявил спутник Гарухи. – Своя шкура ему дороже твоей.
– Не торопись с выводами, мой чешуйчатый друг. Извини, не расслышал твоего имени, – Йонге глубоко вздохнул, разминая пальцы. Уже полгода стигматизаторы втихомолку накапливали статическое электричество в межпозвоночных дисках. Фелиция, регулярно гонявшая первого пилота на диагностику и напоминавшая о необходимости сбрасывать излишек статики, высчитала, что в случае необходимости Йонге способен выдать в морду противнику пять-шесть разрядов мощностью под сотню килоампер, но не более того. Колкие разряды пробежали вдоль позвоночника, трескучими искрами запрыгали по шестерке колец на пальцах.
«Ну, где наша не пропадала».
– Гаруха, – почти миролюбиво окликнул Йонге, – знаешь, давно хотел тебе сказать, да случая подходящего не было... Ненавижу сра-ать!!!
Вопль был достаточно идиотским, чтобы ошеломить шайку и выиграть несколько драгоценных мгновений. Тех самых, достаточных для прыжка и запуска первой молнии. Йонге целил в голову Гарухи, но бешено метавшийся зигзаг ослепительно-белого цвета в голубом ореоле поразил ринувшегося наперерез таульгара.
Что-то случилось.
Что-то неладное стряслось в нескольких километрах к северо-востоку от лагеря, куда с утра подались на съемки капитан, Сайнжа и Джет. Достанный эмоциональными всплесками напарника, Йонге максимально урезал канал глейтера. Стал виртуальным призраком на грани восприятия. Рудольф особо не дергался: неосознанный мониторинг состояния напарников сделался для экипажа одним из набора рефлексов. Кэп в норме, импульсные запросы-отклики глейтера проходят безупречно, нет повода врубать аларму.
Бортмех занимался любовью с Криссой в палатке, насквозь пронизанной яркими оранжевыми лучами. Словом и делом убеждая миз Этлин в том, что разница в физиологическом устройстве не помеха взаимной привязанности. Закончив и повалявшись рядом в довольной истоме, они выкупались. За остатками вчерашнего ужина Крисса сделалась рассеянна, отвечая невпопад. Вскоре Рудольф обнаружил эйлуридос за рабочим пультом. Подергивающие уши развернуты локаторами, мечтательные глаза полуприкрыты тяжелыми веками. Миз Этлин отстукивала на нескольких вирт-клавиатурах вдохновенную мелодию, перебрасывая кадры с экрана на экран. Склеивая разрозненные эпизоды в некую историю, вспыхнувшую в ее воображении.
Мешать творцу было истинным преступлением против искусства.
Умиротворенный Рудольф побрел на берег, рассчитывая окунуться еще разок и погреться на солнышке.
Встревоженный глейтер полыхнул нейронной бурей, вонзившись в затылочную долю киборидовым буром на сверхскоростных оборотах. Бортмех вскочил, дико озираясь по сторонам. Благолепие и спокойствие океана, покой скал, и диким контрастом — нахлынувший синдром панической атаки. Спустя несколько жутких секунд психофизическое напряжение стихло до уровня неутихающей тревоги. Ругнувшись, Рудольф со всех ног ломанулся к заветному контейнеру. Мазнул ладонью по сенсорному замку, рванул крышку и рыбкой нырнул внутрь.
С иглометом на бедре и оттягивающим плечо плазменником на душе стало малость спокойнее. Связь с Йонге поддерживалась в слабом и прерывистом режиме, но все-таки не пропадала. Синхронизация навигатора клокотала мощнейшим выбросом норадреналина, ощущением физической нагрузки, тревоги и бешеного раздражения.
– Руди, что с тобой? – перепугалась Крисса, взмахом руки гася экраны и вскакивая.
– Ich bin alles in Ordnung. Тьфу, ты же не понимаешь. Порядок со мной. С экипажем хреново.
На безмолвный вопль бортмеха Сайнжа ответил волной гнева и крайне эмоциональным «Заткнись, умансоо! Жди, я иду!»
Следующие четверть часа Рудольф Вебер в красках воображал бедствия, постигшие компаньонов. Банковские эмиссары с оружием наперевес явились требовать досрочного погашения кредита. Знакомцы Йонге по контрабандному промыслу надумали свести давние счеты. Сайнжу затоптало стадо бешеных койбулов. Ураган, извержение вулкана, высадка десанта пандорианских фанатиков. Прорыв инферно, неведомая ****ая ***ня, наводнение, эпидемия!..
– Вон он! – взвизгнула миз Этлин, тыча в направлении подернутого белыми барашками залива. Зоркость вентурки оказалась на порядок выше человеческой. Ей пришлось дважды указывать направление, прежде чем Рудольф засек в блеске мелких волн бронированный череп. Мощными гребками яут плыл к берегу, оставляя за собой расходящийся клином след. Добравшись до мелководья, где вода была ему по пояс, встал на ноги. Одной рукой перекинув через плечо чье-то обмякшее тело.
Джет, опознал Рудольф, когда навигатор приблизился, и невольно сглотнул. Нужно вылупиться из яйца на Найхави, чтобы заполучить талант выглядеть великолепно в самой тухлой ситуации. Эти жаркие блики солнца на влажном торсе. Копна мокрых дредлоков. Огромные тяжелые капли, срывающиеся с набедренной брони...
Стоп. Джет здесь, а где Йонге?
Усаженная рядом с контейнерами девица сложилась вдвое и смачно отрыгнула соленой водой. Крисса присела рядом, заботливо придерживая ее за узкие плечи.
– Во что вы вляпались? – настойчиво требовал ответа Рудольф. – Какого ляда устроили заплыв? Сайнжа, оглох, что ли?
– Гаруха, – коротко обронил Сайнжа.
– Ach du Scheisse. Откуда этот гад нарисовался?
– Выследил Фелис. Как — мне пока не ведомо.
– Ладно, хрен с ним, капитан-то где? Берегом добирается?
– Йхо-онхе остался.
– Что?! – вытаращился Рудольф. – У тебя транслейтор не барахлит, случаем?
– Йхо-онхе бросил вызов Гарухе и его сброду. Приказал мне спасти Джет и вернуться за ним.
– И ты бодро взял под козырек и выполнил приказ?!
– Он принял решение. Выбрал жизнь матриарха. Мы прыгнули с обрыва. Я видел блеск молний. Йхо-онхе мог выиграть бой и вернуться в лагерь по суше.
– Сколько их там? – зло спросил бортмех.
– Нас атаковали два недостойных сына Найхави, таульгар и трое людей.
– И ты бросил Йонге бодаться с ними? С этими дурацкими молниями, которых хватает от силы на пару разрядов? – Рудольф сорвался на крик. – Ты вообще чем думал, тупой помет личинки?
– Он в моей голове, – Сайнжа скрежетнул когтем по выступу надбровья. – И в твоей. Он жив и не покидал планету. Мы знаем вектор поисков. Пробуждай Фелис. Бросаем лагерь, встаем на след.
– Принято, – Рудольф, прищурившись, выкликнул вирт-планшетку. Встревоженная Фелиция отозвалась низким рыком активированных атмосферных двигателей. От опорных манипуляторов концентрическими кругами побежали нарастающие волны.
– Если нападавшие прибыли сюда на корабле, их будет наверняка больше шести особей, – дрогнувшим голосом предположила миз Этлин. Растерянный взгляд вентурки метался от контейнеров и кейсов со съемочной аппаратурой на Рудольфа и Сайнжу.
– Врагов не считают, врагов уничтожают, – рявкнул Великий охотник. – Идем!
– Но я не могу бросить технику! – запротестовала Крисса.
– Тогда оставайся. Только помни, они могут засечь лагерь и явиться сюда. Ты способна постоять за себя?
– Плевать на железо, – Рудольф схватил растерянную вентурку за руку и рывком потянул за собой, к выходу из грота. – Никто его не сопрет. Потом вернемся и загрузим. Давай, давай, бежим!
Выход материковой породы, где стояла «Фелиция», и извилистую береговую линию разделяло около двухсот метров. Экипаж мчался к кораблю, преодолевая сопротивление воды и спотыкаясь о подводные камни. Яут тащил за собой Джет, Рудольф — неповоротливую миз Этлин и норовивший соскользнуть с плеча плазменник. Фелиция предусмотрительно выдвинула из погрузочного шлюза широкий пандус, уложив его нижним краем на дно.
– Команда на борту, закрывай! – крикнул бортмех. Все-таки они совсем не наземники. Какое несказанное облегчение вновь оказаться на борту. Среди привычного глазу строгого технологического интерьера родного корабля, вдохнуть озонированный воздух с идеальным содержанием кислорода. Ощутить дрожь переборок и пробуждающуюся мощь Фелиции, рожденной для звездных полетов.
Пандус дрогнул и пополз вверх, смыкаясь с верхней частью шлюза. В последнюю секунду сквозь узкую щель боком просочился Шмютцель, насквозь промокший и страшно недовольный вынужденным купанием.
Рудольф бежал по переходам и трапам, цепляясь плазменником за выступающие закраины. Протоколы Фелиции настроены на одобрение тремя членами экипажа, но совершить краткий полет в атмосфере она способна и под управлением бортмеха и навигатора. Синхрон Йонге пульсировал все реже и реже, с долгими муторными паузами между импульсами. Пилот удалялся от лагеря, насильно или добровольно. Или ему приходилось настолько хреново, что в глейтерном чипе врубился предохранитель, спасающий мозги остальных членов экипажа от внезапной перегрузки или, не приведи небеса, катастрофы рассинхронизации. Оба варианта звучали одинаково паршиво.
– Schnell-Schnell, – подбадривал сам себя и Фелицию бортмех, пробегая взглядом развернутые над консолью призрачные экраны. Здесь порядок, там показатели в норме, гидравлика втягивает опоры, пока антигравы удерживают тяжеленный корпус над морской поверхностью. Большинство процессов ИскИн могла активировать и контролировать сама, без команд из рубки. – Большой Йо, держись. Даже не думай сдохнуть. Кавалерия спешит на помощь. Фелиция, детка, почему дерьмо имеет тенденцию всплывать в самый неподходящий момент? Я ведь говорил Йонге, прирежем засранца по-быстрому. Но нет, нам надо поржать. Офигеть прикол: выдрать клыки мстительной кровожадной твари и бросить подыхать. Mein Gott, мой напарник идиот. Да я ничуть не лучше. Фелис, начинаем плавный подъем до отметки «триста».
Параметры на экранах сменились, подтверждая медленный взлет корабля.
– Р-руди? – окликнула Фелиция. Ее моделированный голос звучал искаженно, словно частота вокальной матрицы сбилась, и теперь ИскИн растягивала гласные. – Бортмеханик Вебер, вы здесь?
– Конечно, я здесь! Фелиция? Фелли, детка, что с тобой? Срочный запуск диагностики!
На затылке выступили капли леденящего пота, щекотно покатившиеся за воротник. Специализация и многолетний опыт Рудольфа Вебера позволяли ему разобраться почти с любой технической неполадкой на борту, провести ремонт в гиперпрыжке и с штреккером наперевес сунуться в кварцолитовые мозги Фелиции. Но нейропрограммирование, калибровка синхрона, создание маршрутных карт и тонкости взаимодействия с ИскИном — увольте, не к нему. Это вотчина Йонге Далине, загадочные дебри с тиграми и львами искусственного разума.
– Р-руди, – немелодично тянула Фелиция. Поднявшись на указанные триста метров, МГРК застыла, слегка покачиваясь с носа на корму, как натуральный корабль на мелком волнении. – Р-руди, почему ты не говорил мне, как это хорошо? Р-руди... – ее голос уплывал, прыгая по регистрам диапазона. Глейтерная связь с кораблем, ощущавшаяся экипажем как аналоговый низкочастотный гул в ушах, теперь шуршала битым безосколочным стеклом. Фелицию отделило дисперсной завесой, Рудольф сознавал ее близкое присутствие, но не мог докричаться.
ИскИн оглохла. Глюк программы? Слет настроек? Был бы Йонге, он в два счета разобрался, что к чему...
Бортмех машинально потер кулаками уши и понял, что в рубке не один. Через порог шагнул Сайнжа. За ним шла бледная, вымотанная после заплыва, угловатая Джет с мокрыми волосами, облепившими голову.
Босс и телохранитель, всплыла неуместная ассоциация. Не пассажир и член экипажа, но двое в незримой связке.
– Сайнжа, небольшая проблема, – бросил Рудольф, раздраженный присутствием в рубке незваной гостьи. – Сейчас рванем причинять добро и вытаскивать капитанскую задницу.
– Мы улетаем, – тихо, но твердо заявила Джет.
– В каком смысле? – не понял Рудольф.– «Мы» – это кто?
– Мы — это «Фелиция». Мы летим на Рамаяну. Пожалуйста, начинай разрабатывать маршрут.
Герр Вебер в кои веки потерял дар речи. Ошарашенно уставился на навигатора. Тот дергал надбровными щетинками, переступал с ноги на ногу и кривил челюсти так, что мандибулы цеплялись друг за друга, но хранил молчание.
– Сайнжа?
«Я затрахался. Передоз эндорфинов. Утрата контакта с реальностью. Фелли, душа моя, где ты?»
– Ты ведь не слышишь Фелицию? – вкрадчиво спросила Джет. Сейчас она совсем не казалась маленькой растерянной девочкой, которую напарник притащил с Кестагана. – Ты не переживай, ей не больно. Ей хорошо. Ты ведь так сильно любишь ее, а она любит тебя. Она танцует с тобой, она счастлива.
– Скины, – кусочки трехмерного паззла, щелкнув, встали на место. – Beschеissen, ты влезла в мозги Фелиции?!
– Не ругайся, – нахмурилась Джет. – Думай, что говоришь. Я всего лишь пассажир и ребенок. Как я могу изменить протоколы управления космическим кораблем? Ты сам все сделал, нечего на меня орать. Он был прав, – Джет кивнула в сторону бесстрастно наблюдавшего навигатора. – Простые решения — самые действенные.
– Она протащила вирус! – раненым тапасом взвыл Рудольф и угрожающе шагнул вперед. Джет шмыгнула за спину яута. Тот чуть развел руки в стороны и выщелкнул из наруча короткий клинок, не подпуская напарника ближе. – Эта соплячка!.. Эта засранка!.. Вшила простейший вирус в скин-раскладку и отдала! Как последний дебил, я с пьяной радости слил ее в память Фелиции! В подарочек! Теперь она непрерывно гонит через глейтер белый шум!
– Основанный на твоих мозговых импульсах, – дополнила Джет. – Я же говорила. Вся ваша любовь — аналоговая фикция. Зато так красиво смотрится.
– Сайнжа, отвали! Дай мне ее прикончить!
– Рудольф? – на мгновение Фелиции удалось прорваться сквозь клокочущий бессмысленными мегабайтами шумовой поток. – Отсутствие вербального и визуального контакта с экипажем! Рудольф! Сайнжа!.. – ее голос постепенно уплыл в ноль.
– Предлагаю сделку, – как ни в чем не бывало предложила Джет из убежища позади навигатора. – Код разблокировки Фелиции взамен скорейшей доставки на Рамаяну.
– Да что ты забыла там, на этой Рамаяне?
– Восстановление попранной истины, – с неожиданным достоинством ответила Джет, явно подражая манерам Сайнжи. – Хотя вообще-то это тебя не касается. Ты перевозчик, я пассажир.
– Чтобы куда-то лететь, тебе придется разрешить мне доступ к интерфейсу, – огрызнулся Рудольф.
– Конечно, – согласилась Джет. – Ты его получишь. Ограниченный. Отдам кодировки, как только доберемся до места.
– Donnerwetter, – Рудольф обеими руками взъерошил затвердевшие и слипшиеся от морской соли волосы. – Чтоб ты провалилась. Зачем только Йонге поперся за тобой? Кстати, имей в виду — мы никуда не тронемся, пока не выручим кэпа.
– Мы улетаем прямо сейчас, – с нажимом повторила Джет.
– Не понял, – оторопел бортмех. – Ты своими глазами видела, с кем он сцепился! Этот хрен с бугра, Гаруха, он же объявил себя нашим кровным врагом! С него станется Йонге в отместку на фарш порубить! Мы экипаж, мы своих не бросаем. Сайнжа, ну скажи ей!
– Я не вхожу в экипаж. Йонге сам о себе позаботится.
– Гони коды! – нить глейтера капитана утончалась с каждым ударом сердца, грозя оборваться. Надрывный звон под черепом становился нестерпимым, как и подступающий к горлу ужас неизвестности.
– Нет, пока ты не подтвердишь сделку в присутствии навигатора, – Джет обошла Сайнжу, аккуратно отведя в сторону его руку с зазубренным клинком и вытянулась перед Рудольфом во весь невеликий рост. В глазах девчонки-подростка тлел под спудом тот самый темный огонь, отблески которого Рудольф пару раз замечал у капитана. Всепожирающее пламя ярости Йонге Далине, напролом прущего к цели, игнорируя противников, угрозы и любую опасность.
– Не будет никакой сделки. Прах тебя побери, девочка, он же твой отец!
– Что? – Джет сморгнула.
– Йонге твой биологический отец, – повторил Рудольф. – С твоей матерью, Ингрид ван Хаглунд, он познакомился во время экспедиции на Полудне. Они до сих пор друзья. Именно поэтому он рванулся вытаскивать тебя из неприятностей на Кестагане.
– Это многое объясняет, – задумчиво протянула Джет. – Однако ровным счетом ничего не меняет. У меня нет отца. У меня есть только Ингрид, а у Ингрид есть я. Ты начнешь подготовку к полету?
– Нет, пока Йонге не будет на борту!
– Прекрасно, – кивнула Джет. – Сайнжа, выброси его. Не убивай, просто вышвырни с корабля. В протоколах корабля наверняка предусмотрено управление силами одного члена экипажа. Когда у остальных, к примеру, краш-лихорадка. Или они в анабиозе. Или мертвы. Справишься?
Сайнжа кивнул. Украшения на дредлоках трагически звякнули. Навигатор скользнул между креслами вперед, отжимая Джет себе за спину.
– Рехнулись? – Рудольф попятился. Казавшаяся просторной рубка «Фелиции» внезапно ужалась до клаустрофобически тесной кубатуры, в которой некуда бежать и негде спрятаться. – Точно, у этих тварей, которых мы сожрали, была токсичная кровь. Вы отравились и спятили. Саааайнжа!
Треклятый яут замахнулся клинком. Бортмех нырнул вниз, уходя с линии удара и дергая из кобуры игольник. Сайнжа крутанулся, едва не своротив кресло бортмеха. Запрокинул голову и утробно заклекотал, раздувая грудную клетку и мотая дредлоками.
– Я сказал Криссе быть наготове и обещал ей подлинную драму умансоо, – прорвался сквозь щелкающий клекот синтезированный голос яута. – Крисса?
– Великолепно! – эйлуридос осторожно сунула ушастую голову в дверной проем рубки и помахала навигатору. – Лучше не бывает!
– Сайнжа? – нахмурилась Джет.
– Ты станешь отличным матриархом войны, когда вырастешь, – заверил ее яут. – Рхудо-о'ф, нет потребности стрелять.
– Сайнжа, – ледяным тоном повторила Джет. – Ты обещал поддержать меня. Что, слово воина Найхави ровным счетом ничего не значит?
– Слово есть слово, и я поддержу тебя, – кивнул навигатор. – Но ты была невнимательна. Я не обещал выступать против тех, кто един со мной душой и кровью.
– Ты назвал меня матриархом! – взвизгнула Джет.
– Так оно и есть. Ты матриарх землян.
Рудольф перевел дух и опустил игольник, не убирая. Безумная ситуация вроде разрешилась, но кто их знает, этих воителей и юных неуравновешенных матриархов...
– Я должен был знать, как ты распорядишься моими уроками. Далеко ли сможешь зайти, добиваясь своей цели. В тебе есть свирепость, но недостает гибкости, – яут уронил когтистую пятерню на плечо Джет и та слегка присела. – Но это был славный бой. Теперь отпусти плененную Фелис, пока Рхудо-о'ф не обезумел от тревоги, и поспешим на выручку капитану.
– А если я скажу — нет? – не сдавалась Джет.
Вместо ответа навигатор запустил руку в обвес на поясной броне. Извлек и показал Джет зажатый между двух изогнутых когтей большой информационный блок дюймов десяти в поперечнике, с держателями под кабельные разъемы. На взгляд малость прибалдевшего от быстроты смены расстановки сил Рудольфа, какой-то древней модели. Как бы не начала эпохи покорения космоса.
– Отдай! – девчонка вывернулась из-под держащей длани и совершила безнадежную попытку врезать яуту ногой под дых. Попала, ботинок смачно врезался в мускулы на брюхе навигатора, Сайнжа ухнул и не тронулся с места, только поднял руку с трофеем повыше. – Какого ляда ты копался в моих вещах?! Отдай! Отдай!..
– Верни Фелис. Не препятствуй спасению. Учись сотрудничеству.
– Чтоб тебя, – пробормотала Джет. Шатаясь, она попятилась, не отрывая взгляда от старого блока, покрытого пятнами окисления, и ткнулась лопатками в стену. – Ты... ты сволочь, вот ты кто. Я тебе поверила!
– Я твой наставник, – спокойно возразил Сайнжа. – Ученик должен преклоняться перед авторитетом наставника, но не страшиться подвергать его слова сомнению. Сегодня ты проиграла. Завтра одержишь победу, а сейчас мы попусту теряем время. Верни Рхудо-о'фу контроль.
– Да подавись, – над комм-браслетом взмыла иконка заархивированной программы, поплыла к консолям управления.
– Сохраняй достоинство, – укоризненно покачал головой яут. – Извинись.
– Приношу искренние извинения достойному воину за свою несдержанность, – Джет закатила глаза и обхватила себя ладонями за локти, отгораживаясь от сурового мира. Фелиция издала электронный эквивалент чихания и обрела утраченный голос, обеспокоенно вскрикнув:
– Рудольф?
– Я здесь, дорогая, – Рудольф погрозил Джет кулаком. Та раздула ноздри и мрачно зыркнула. – Все в порядке. Небольшой конфликт интересов. Выходи на вектор глейтера капитана. А пока мы летим, вы двое, – он развернулся всем телом к Сайнже и Джет, выпрямился и ткнул ку
лаки в бока, – в темпе и без проволочек излагаете, что за хрень творится на борту. Что за окислившаяся древность, которой вы трясли, как торговцы на вольном рынке Салии? Блок памяти «Максима-5», если мне зрение не изменяет?
– «Максима-3», – поправила Джет. Уголок ее узкого рта нервно дергался. Рудольф невольно представил ее лет на пять постарше. Содрогнулся при мысли о том, что способна наворотить эта целеустремленная особа и как будут оспаривать ее внимание встреченные на пути мужчины и женщины. Бедолаги. Даже не подозревают о своей печальной участи.
– Рудольф...
– Ну?
– То, что ты говорил насчет Йонге и моей матери — правда?
– От первого до последнего слова. Или ложь, но Йонге верит, что правда. В медблоке стоит анализатор, суньте туда пробы крови и проведите тест на генетическую совместимость. Наука не ошибается.
– Он мне ни словом не обмолвился. Ни намеком. Почему? – тихо спросила Джет. Не у Рудольфа или Сайнжи - у самой себя.
– По той же причине, по которой ты хранишь свои тайны, – дернул плечом Рудольф. Фелиция взмыла над скалами и водопадами берега Ризенвельда, выцеливая трепещущую ниточку глейтера, связывающую экипаж со своим капитаном. – Вы оба как черные ящики с ограниченным правом доступа и тремя секретными замками. И уж будь уверена, рано или поздно я узнаю, что там у тебя в сундучке.
Часть 6. Небесная справедливость
Они лежали на теплой узловатой почве под голубым небосводом Шайлара и медленно уваливающейся к линии горизонта Каппой-4. В естественном укрытии между выветрившихся камней, пунцовых от высокого содержания соединений медного колчедана. В трещинах пронзительно насвистывал ветер, ерошил волосы Рудольфа и Джет. Бортмех настаивал на том, что девчонка будет только путаться под ногами. Пусть дожидается в безопасности на борту «Фелиции». Яут отрицательно мотнул головой и оскалился:
– В случившемся есть доля ее вины. Надлежит искупить.
Крисса тоже наотрез отказалась прятаться на корабле. На «Фелиции» она нашла старую камеру для три-де-съемок, а коптеры управлялись с ее комм-браслета. Ее гироскутер остался скучать в лагере на берегу, но Крисса клятвенно обещала близко не подходить, под выстрелы не соваться и соблюдать крайнюю осторожность. Похоже, она вообразила себя духовной наследницей полевых репортеров, ведущих съемку из горячих точек и мест военных столкновений.
Рудольф подстроил резкость в глассах и еще раз осмотрел диспозицию. Чашеобразная долина, возможно, оплывший и засыпанный осадочными породами след древнего падения метеорита. В дальнем конце угловато громоздился корабль Гарухи и компании, компактный и стремительный борт разведкласса «Тандербёрд-6». Около корабля на скорую руку разбит лагерь, заметно, что временный. Периметр регулярно обходят несколько человек и ксеносов с оружием, вроде как бдительно патрулируют. Два десятка человек в самом лагере, и, если верить тепловизору, около трех десятков рассредоточены по палубам корабля.
– Рхудо-о'ф, чего мы ждем? – Сайнжа с большой неохотой согласился пригасить звук транслейтора. Великий охотник клацал мандибулами, ерзал брюхом по земле и изнывал от нетерпеливого желания ринуться в бой. Джет сосредоточенно помалкивала, переводя ствол выданного ей игольника с одной движущейся внизу фигуры на другую.
– Йонге ищем, – буркнул Рудольф. Глейтер капитана почти умолк, амплитуда пульсаций сократилась до минимума, но Йонге, без всякого сомнения, был поблизости. Бортмех никак не мог определить местонахождение напарника. Возможно, пленника уволокли в корабль и сунули под замок в один из грузовых трюмов. – Ладно, где наша не пропадала. Главное, он там. Сайнжа, каков план?
– Сразим всех, кто встанет на нашем пути, – рыкнул навигатор, – прикончим пожирателя собственного навоза Гаруху, спасем Йхо-онхе и вернемся к Фелис.
– Вообще-то их там около пятидесяти, – здраво указала Джет. – Возможно, вооруженных до зубов. А вас всего двое. Ну, трое, если считать меня. Числом не задавят?
– Осуществим стратегический маневр, – предложил Рудольф. – Сайнжа, как великий мастер маскировки, просквозит во-он на ту горушку и зайдет с юго-запада, против солнца. Мы останемся здесь и атакуем по сигналу, – он с нежностью огладил отливающий сизой голубизной ствол «Искры», фотонного разрядника с перебранной и улучшенной схемой работы самого герра Вебера. Цангелетт бы сюда. Но последняя модель из коллекции доблестно пала в бою на Карнаге, а достойной замены Рудольф пока не сыскал.
Сайнжа кивнул и уполз. Через глассы Рудольф засек пыльный промельк на противоположном склоне и тусклый блеск наплечника.
– Джет, – окликнул бортмех. – Найди укрытие и сиди там. Не высовывайся, а?
– Может, у меня никогда в жизни не выпадало таких задорных каникул. Пропустить самое интересное? – прошипела в ответ Джет.
– Тут сейчас непременно кого-нибудь шлепнут, – предостерег Рудольф. – Блеванешь дальше, чем видишь, на том все интересное закончится.
– У меня стальные нервы и крепкий желудок. Я матриарх, – она вымученно хмыкнула. – Ты меня ненавидишь?
– От тебя уйма проблем, – признал Рудольф. – Я должен вернуть тебя Йонге. Целой и невредимой. Найти способ доставить тебя к матери.
– Ингрид наверняка попалась безопеке Хатанги, – грустно предположила Джет. – Теперь мы с ней не скоро увидимся. Если все пойдет так, как она хотела...
– Глупость она хотела натворить, – не выдержал Рудольф. – И тебя подбивала. Джет, ты вроде умная девица. У каждого из нас вычислила слабые места. Все спланировала. Но рано тебе пока играть во взрослой лиге, ох, рано.
Джет поджала узкие губы и отвернулась. Рудольф не удержался и показал темноволосому затылку язык. Глупо и по-детски, но очень уж незваная пассажирка действовала бортмеху на нервы своей упрямой несгибаемостью.
Сайнжа пренебрег активацией стелс-режима. Он возник на вершине холма – два метра роста и двести килограмм сплошных мускулов. Медовый свет заходящего солнца тускло блеснул на металле боевой маски. Яут вскинул копье и огромными прыжками понесся вниз, бросками влево и вправо уклоняясь от желтых и алых трассирующих разрядов - в ответ Сайнжа стрелял из наплечного репульсора. Там, где трехлучевой импульс ударял в землю, с грохотом взлетал столб раскаленного камня. Когда луч попадал во врага – в стороны летели куски тел.
– Наш выход, – вскинулся с земли Рудольф, беря «Искру» на изготовку. Джет послушно вскочила на ноги. – Все запомнила... запомнил? Держись слева, контролируй свой сектор, приглядывай за моим, бей на упреждение. Душевно тебя умоляю, не сунься под разряд, не то в хлам зажарю. Сайнжа тебя в стрельбе тренировал?
– У меня юношеский разряд по движущимся мишеням, между прочим, – оскорбилась Джет.
– Э-э, а мишени были в реале или виртуале?
– Виртуале. Не вижу особой разницы, – Джет вскинула игольник, притопила большим пальцем спуск и сняла типа с гауссовкой, мчавшегося наперерез Сайнже. Угодила в ноги, нападавший рухнул и, извиваясь, раздавленным червяком пополз в сторону корабля. Снова ухнул репульсор, по земле пробежала тугая волна отдачи.
Рудольф рванул вперед. Бортмех перепрыгивал через подвернувшиеся валуны и упавшие тела, не разбирая, живые или мертвые. «Искра» плевалась серебряными молниями разрядов. Перенасыщенная заглоченными перед стычкой стимуляторами и собственными нордофаминами кровь бурлила и звенела в ушах подобием боевой песни. На краю восприятия зеркально полыхнули отраженным солнечным светом лезвия в тонкой пленке размазанной крови. Мельком Рудольф покосился налево. Джет, не отставая, держалась рядом, вполне контролируя ситуацию и с разумной экономностью шмаляя из игольника в нападавших. М-да. Девчонка, которую одновременно хочется пристрелить за хитрожопость и попросить в будущем стать твоим напарником. Может, сплавить Джет под крыло Хармати? Защитит, обогреет, мозги прочистит, приставит к полезному делу, Фузию защищать...
Джет выбросила руку вправо, влепив пакет искрящих игл в брюхо приземистому, но на удивление шустрому маису, вооруженному неплохой вихревой винтовкой. Рудольф довернул ствол «Искры» влево, пальнув над головой Джет и снеся двоих людей со штурмовыми разрядниками. Взглянул на счетчик зарядов — прекрасно, израсходована только половина батареи.
На Сайнжу налетел соплеменник, виртуозно орудовавший боевым диском, металлическим кольцом с россыпью выкидных клинков. Рычащие яуты покатились по земле в скрежете скрещивающейся стали и россыпи искр. Буйные дети Найхави сцепились врукопашную, осыпая друг друга градом ударов, молотя руками и ногами, выламывая оппоненту жвала и с треском соударяясь бронированными черепами. Рассекая чешуйчатую кожу и сетчатые доспехи. Из нанесенных ран брызнула кровь — густая, светло-зеленая, отливавшая фосфорическим блеском.
Джет замешкалась, расширившимися глазами уставившись на потасовку чудовищ. Рудольф хлопнул ее по плечу — мол, следуй за мной. Снаружи корабля Йонге нет, значит, ищем внутри. Навигатор сам управится, не впервой.
Они влетели в открытый грузовой шлюз.
– Глаза закрой, на брюхо падай! – Рудольф метнул в темноту светошумовую гранату, вырубив освещение в глассах и дернув Джет за собой. Они плюхнулись на решетчатое железо, Рудольф мысленно отсчитывал секунды «Десять, одиннадцать, двенадцать...» Вскочили, дали залп, пригибаясь, побежали дальше, как будто всю жизнь этим занимались. На встроенном нави-радаре глассов возникло схематическое изображение корабля класса «Тандербёрд-6», и на очередном повороте Рудольф тормознул. Снес ударом ребра ладони по горлу бедолагу, не вовремя выскочившего из поперечного коридора, и озадачил себя простейшим вопросом — куда, собственно, они бегут? Где искать Йонге? Снаружи они засекли одного яута, но вроде это был не Гаруха. Глейтер ничего толком не подсказывал. Там царила жутковатая пустота, перемежаемая редкими биениями сердца.
Джет пальнула вдоль коридора на подозрительный звук и вопросительно глянула на бортмеха.
– Я не знаю, куда идти, – честно признался Рудольф.
– А синхронизация?
– Погашена. Выведена на минимум восприятия. Йонге жив, он рядом, но непонятно где, – Рудольф повернулся вокруг собственной оси, превратившись в живой радар, старясь отследить направление более интенсивного излучения. – Рискнем сюда...
Они прогрохотали вниз по узкому трапу. Никем не замеченные, пробежали коридором, забранным в серый шаровой пластик, со стандартными коробами кабелей и проводов вдоль стен. Свернули, свернули еще раз, и тут Джет насторожилась.
– Рычат, – она дернула Рудольфа за рукав.
– Где?
– Там, – она махнула рукой вдоль коридора. Рудольф прислушался. Впрямь похоже на перекаты отдаленного яутского рычания.
– Бежим, – бортмех выдохнул и поудобнее перехватил разрядник.– Держись за мной.
Так, ориентируясь на звук и прикрывая друг друга, они добежали до большой каюты, могущей служить аналогом кают-компании «Фелиции». Прижались к стенам, Рудольф осторожно высунулся, бросил взгляд по сторонам.
Они не ошиблись. Приглушенный урчащий звук шел именно отсюда. Он усиливался и уменьшался в такт тяжелому дыханию крупного яута, сидевшего мордой к открытым дверям. Поблескивали, подхватывая точечный свет, четыре холодно сверкающих клыка. На черной чешуйчатой шкуре бугрился длинный, через всю грудь и брюхо, затянувшийся шрам. Угловатая груда доспехов валялась поодаль.
На низком и длинном столе перед яутом распростерся человек, выше пояса затянутый в плотно облегающий сьют смешанных багровых и алых цветов. Пунцовым, багряным и темно-лиловым было все — торс, руки, лицо. На углу стола аккуратной цепочкой лежали шесть массивных колец.
Джет шарахнулась вбок, ударилась локтем о металлическую закраину, выронив игольник. Прижала ладони к лицу и глухо, сдавленно закашлялась. Вывалилась в коридор и до Рудольфа донеслись судорожные звуки рвоты.
Бортмех оцепенел.
Бывший босс и негласный правитель Карнаги вскинул на него буравящий взгляд оранжевых глаз.
– Вот и ты, – констатировал он, словно уже соскучился сидеть в ожидании. Наклонился, медленно проводя тонким зазубренным клинком вдоль ребер Йонге Далине, подцепляя и отделяя кожу от тонкого, расходящегося под острием клинка беловатого жирового слоя. – Вот и вы оба.
Йонге хрипло втянул воздух, булькнув кровавым фонтанчиком из обкромсанного рта.
– Ты думаешь — месть, – произнес Гаруха. – Думаешь — ненависть. Ошибка. Месть — не вам. Ненависть — не ради тебя. Разрушенную жизнь можно воссоздать по обломкам. Репутация — плевать. Но как жить с тем, что нанесшим оскорбление незаслуженно выпало благословение? Что вы уподобились нам, единственным избранникам Великой Матери? Вы — не яутжа. Вы никогда не станете, как мы. Посмотри на него, – он ткнул кончиком ножа в то, что еще сегодня утром было лицом Йонге Далине, а теперь превратилось в мешанину выступающих костей и обнаженных сухожилий. – Он не мы. Дитя Найхави залечило бы такие раны. Он — нет. Может, ты убьешь меня. Может, спасешь его. Но, глядя на свою половину, всегда будешь вспоминать одно и то же. Ты не успел. На этот раз ты не успел. Не занял его место. Не пришел на выручку. Вы не успели.
Гаруха заклекотал, исторгая из глотки звуки, пугающе напоминающие человеческий смех.
Йонге передернулся.
Рудольф стрелял, пока не осознал, что давит на спусковую панель «Искры» вхолостую. Гаруху перевернуло вместе с креслом и унесло на другой конец кают-компании. Фотонные разряды разорвали тело яута в клочья и разметали их по стене почти правильным полукругом. Зеленая светящаяся кровь густыми каплями стекала с белого пластика. Бортмеханик невидяще глядел на осколки массивного черепа, обугленные дреды и уцелевшую руку, перехваченную сложным витым браслетом с ритуальными подвесками. В голове истошно надрывалась Фелиция, ее заглушал Сайнжа. Перед глазами, колыхаясь, плыло белое марево фотонных отблесков.
Йонге снова вдохнул и длинно, свистяще выдохнул.
На своей позиции за гребнем холма Крисса Этлин, сама оставаясь невидимой для противника, наблюдала весь ход битвы в мельчайших подробностях. Над ее комм-браслетом развернулась трехмерная цветная мини-копия происходящего внизу. Изображение с трех съемочных коптеров шло отменного качества. Спустя сорок секунд от начала боя, даже не будучи специалистом по военным операциям, она начала понимать, что самоубийственная затея Сайнжи и Вебера обернется именно тем, чем и должна по любой логике – фатальным провалом.
Поначалу все шло по плану – на руку напавшим сыграл эффект внезапности. Однако пираты были опытными бойцами, растерянность их длилась недолго. Рудольф и Джет прорвались внутрь пиратской базы, оставив за собой дорожку из мертвых тел… но потери противника составили самое большее одну пятую от общего числа бойцов. Могучего яута связал боем его соплеменник, не уступавший Сайнже ни в силе, ни в умении, прочие даже не пытались вмешаться в этот поединок. Часть взяла на прицел сражающихся яутжа, не стреляя, видимо, из опасения задеть своего, а может, попросту из интереса – кто выйдет победителем. Остальные споро рассредоточились по местности кругом атакованного корабля, держа оружие наизготовку. Теперь, даже если отважный бортмех и его маленькая напарница не сгинут в коридорах вражеского корабля, на обратном пути их встретят две дюжины стволов. Громадный таульгар в легком полудоспехе, усаженном блестящими шипами, размахивал над головой плазменником – собирал штурмовую команду. Крисса видела его на экране комма и слышала из лощины крики, резкие приказы, лязг оружия.
Еще четверть часа, и все будет кончено. Потом победители станут обыскивать округу… Найдут «Фелицию». Найдут и ее, сжавшуюся от страха в своем окопчике. Эпизоды «беспомощные пленники в лапах разъяренных пиратов» неплохо смотрятся в приключенческих сериалах, но в жизни вряд ли приходится рассчитывать на счастливый финал.
В отчаянии миз Этлин зажмурилась, страстно желая проснуться и оказаться за тысячу парсеков, в собственной постели. И проглядела скользнувшую с небес тень.
Сперва Крисса уловила некую перемену в доносящихся из лощины звуках. Пираты вопили по-прежнему, однако теперь в их криках слышалась… Паника? Пожалуй, так. Фоном служили частые хлопки игольников, шипение плазмы и сухой кашель вихревых винтовок. Вокруг корабля снова завязался бой, но на этот раз пираты явно проигрывали. Выставив перед собой комм-браслет, миз Этлин зашипела от злости: пока она, свернувшись клубком, предавалась отчаянию, картинка сбилась, камеры коптеров смотрели в небо или показывали малопонятную суету. Быстрыми, точными движениями пальцев Крисса восстановила контроль. Времени на это ушло совсем чуть-чуть, самое большее десяток секунд, но за эти секунды за гребнем холма сделалось тихо.
Вентурка вгляделась в картинку повнимательнее и тихонько ахнула от ужаса и изумления.
Сколько Рудольф не старался, он не мог вспомнить, как они выбрались из корабля Гарухи. Мелькали разрозненные отрывки — он мечется по коридору, ища медотсек, выжигает кодовый замок запертой двери. Пытается выволочь гравиносилки, но дергает с такой яростью, что крошит твердый нанопластик. Джет кричит на него и тащит обычные складные носилки, стоявшие в техническом закутке. Они перекладывают Йонге, воздух в его легких клокочет, вздуваясь кровавыми пузырями на рту и в ноздрях. Джет пытается приспособить на лицо Йонге кислородную маску, но у нее трясутся руки. Они бегут по коридорам, пластиковые ручки носилок влажные от пота и выскальзывают. Не могут спустить носилки по узкому трапу и ищут межпалубный лифт. Когда створки открываются, им в лица утыкается ствол гауссовки с сиреневыми проблесками в прорезях пламегасителя. Джет роняет свой конец носилок и с пронзительным, режущим ухом воплем кидается вперед. Дуло исчезает. Они бегут дальше, задыхаясь, путаясь в коридорах, пока на очередном повороте Рудольф не замечает впереди мерцание зеленых стрелочных указателей «К грузовым шлюзам».
Они бегут.
Выбегают из корабля Гарухи под открытое небо, где вечер сменяется сумерками.
В царящей вокруг тишине хлестко звучит одинокий выстрел. Раненый яутскими клинками альтеянец дергается, сипя в агонии. Тела повсюду, здесь и там, мимо них неспешно проходит человек. Наклоняется, проверяя пульс, и, обнаружив признаки жизни, пресекает их навсегда.
Сайнжа сидит неподвижно, скрестив ноги и высоко задрав голову. Боевой маски на нем нет, когтистые лапищи расслаблено покоятся на коленях. На предплечьях длинные раны, сочащиеся призрачной фосфорной зеленью. Копье наискось воткнуто в каменистую землю. Неподалеку валяется труп пирата-яута с разорванными внешними челюстями и клинком, загнанным под нижние ребра почти по самую рукоятку.
Рядом с навигатором «Фелиции» стоит наглухо затянутый в черное человек с вихревой винтовкой. Дуло винтовки застыло в опасной близости от черепа яута. Что-то в движениях человека, в манере держать винтовку, в скрытой готовности сохранять одну и ту же позу часами, чтобы в одно-единственное мгновение взорваться вихрем движений — что-то нечеловеческое. Что-то, устрашающе нашептывающее: если Сайнжа сорвется с места, рефлексы его стража окажутся лучше и стремительнее, чем у Великого охотника Найхави.
Поэтому Сайнжа хранит спокойствие каменного изваяния.
Еще один человек идет к сидящему навигатору от крохотного планетарного челнока, кажущегося необычно плоским. Когда Рудольф и Джет с носилками выбегают наружу, он миролюбиво машет им рукой и жестом приказывает опустить носилки на землю.
Йонге булькает под кое-как прилаженной и сползающей набок кислородной маской. Джет аккуратно поправляет ее.
Человек подходит ближе. Человек в светло-серебристом деловом костюме, таком неуместном здесь, посреди мертвых тел и разбрызганной крови. Человек с военной выправкой и точеным лицом аристократа Старой Земли, с безупречной прической и в серых замшевых перчатках. Он с искренним любопытством смотрит на них, наклоняется над носилками и делает успокаивающий жест, когда Джет направляет на него игольник.
– Гизелла-Амарантина ван Хаглунд, уроженка Хатанги, – с безупречным произношением выговаривает он полное имя Джет. – Уберите оружие, сударыня. Во-первых, все вы обязаны мне жизнью, во-вторых, если вы не бросите игольник, мой спутник отстрелит вам кисть. Вот, так гораздо лучше. Рудольф Вебер с Берлина-3, мое почтение. На носилках, надо полагать, капитан и пилот вашего корабля, Йонге Далине с Гаусса? Надо признать, ему крепко досталось. С почтенным Сааржанайяахтауниром, Владеющим Копьем Первого Дома, я уже имел честь познакомиться. Я - Дмитрий Волков, второй советник шефа Управления Фузийской Безопасности. Пришлось изрядно погоняться за вами, юная леди и джентльмены. Я бы предпочел, чтобы наша встреча произошла при иных обстоятельствах, но увы, иногда судьба делает выбор за нас.
– Безопека Фузии? – с трудом, словно контуженный, переспросил Рудольф. – А, ну да. Конечно. Кестаган. Мы же ушли от вас.
– Во-первых, не ушли. Во-вторых, на Кестагане интерес к вам проявили не только мы. Но и вот это, с позволения сказать, звездное манхло.
Спутник герра Волкова упокаивает еще одного выжившего. Больше подранков нет, и он застывает поодаль в вольной стойке – приклад компактной вихревой винтовки уперт в бедро, ствол в небо, глаза цепко сканируют происходящее вокруг.
– Они стартовали с транзитного узла несколько раньше нас, - сказал Волков. – Примерно на двое суток. Мы прибыли на Кестаган спустя пару дней после вашего отбытия и задержались, контролируя ваше передвижение по блик-связи. Видите ли, характеристики нашего корабля – он остался на орбите, клиперы класса «флэш» не могут совершать посадку на планеты – позволяют нам достичь практически любой точки пространства за двое стандарт-суток, плюс-минус восемь часов. Поэтому мы рассчитывали, получив сигнал с любой из планет по вектору вашего движения, перехватить вас в узловых пунктах. Однако нам сообщили, что ни на Таульгу, ни на Рамаяну вы не прибыли. Тогда мы пошли по следу, используя телеметрию автоматических маяков вдоль спейсштрассе…
– Нам надо на «Фелицию», – сказал Рудольф. Большая часть речи второго советника проскользнула мимо его разума. Бортмеха шатало, в висках тяжело пульсировала кровь, все плыло перед глазами. – Там диагностическая капсула. Мы должны срочно расцепить синхрон. Капитан сильный, он продержится до Калхиды. Там ему помогут. Нам надо на корабль.
– …Прыг-прыг. От маяка к маяку. Как кузнечики, - будто не расслышав бортмеханика, тем же светским тоном продолжил Волков. – Очень энергозатратный и очень опасный режим «флэша» – цепочка коротких прыжков с частым выходом из анабиоза. Скверно сказывается на здоровье пассажиров, между прочим. Когда я закончу с вами, надо будет пройти профилактическое обследование. Так вот, телеметрия бакенов позволила нам узнать, в какой точке пространства вы вышли из прыжка. Рассчитать ваше дальнейшее перемещение с учетом способностей вашей замечательной Фелиции и характеристик ходовой установки было делом техники и логики. Господин Гаруха поступил иначе. Он шел вслед за вами, исходя из тезиса «мысли как преступник». Как видим, удача ему благоволила… до известного предела.
- На «Фелицию», - тупо повторил Вебер. – Диагност. Время… время дорого!
– О, еще как дорого! Конечно, вы спешите на корабль, – Волков примирительно выставил перед собой ладони. – Понимаю, неотложная забота о товарище. Кстати, он действительно очень плохо выглядит. Не стал бы вам препятствовать, если бы не одно затруднение. У вашей спутницы хранится кое-что, ей не принадлежащее…
– Оно и вам не принадлежит! – крикнула Джет. – Вы всё готовы сделать, чтобы никто никогда ничего не узнал!
– Не узнал — чего? – с искренней заинтересованностью уточнил Волков. – Видите ли, миз ван Хаглунд, я способен только строить предположения о том, что находится в ваших руках. Как мудрецы дозвездных времен, по наличию капли я пытаюсь сделать вывод о наличии близкого моря. Мне известны подробности экспедиции на Курциаль. Известно, что доктор ван Хаглунд, пребывающая под нашим надзором, и ее коллега, ваш отчим А. П. Кейс, обнаружили там древний разбившийся звездолет и сняли с центра управления информационное хранилище. Этот блок они доставили на Хатангу. И подменили, вместо того, чтобы передать в нужную инстанцию. Подменили и вывезли за пределы Хатанги. Миз ван Хаглунд, вы наверняка уже ознакомились с содержимым этого блока. Итак, что в нем?
- Не ваше дело!..
- Конечно же, это мое дело, - все так же мирно возразил Волков. – Причем в гораздо большей степени, нежели ваше. Если эта штука, которую вы, миз ван Хаглунд, увезли с Хатанги, - то, о чем я думаю, то она опаснее сотни ядерных бомб. Я, как-никак, советник по безопасности. А вот вы, сударыня, - тут в голосе советника прорезалась сталь, - не более чем вздорная девица, вообразившая себя вершительницей судеб мира!
- Я…
- Молчать!.. Вы хоть представляете себе, к чему приведет ваша дурацкая эскапада? Восстановление справедливости, с ума сойти можно! А распад Фузианского Союза – не хотите? Межрасовая война – не угодно ли? Тысячи, возможно – миллионы жизней, убитая экономика, триста лет развития пойдут прахом! Все из-за ученой-истерички и ее малолетней дочери, которой мамаша забила голову всякой дрянью!..
- Моя мать не…
- Время дорого. Отдайте диск, - непререкаемым тоном сказал Волков. – Пять секунд на раздумья, миз ван Хаглунд. Потом я вынужден буду искать эту проклятую штуковину на вашем трупе. Или трупах ваших… гм… друзей.
– Я не могу, – прошептала Джет.
– Три секунды.
Киборг, приставивший винтовку к голове Сайнжи, чуть шевельнул стволом.
– У меня его нет! - выкрикнула Джет, и Рудольф увидел у нее на глазах слезы.
– Где он? На корабле? Одна секунда!
– У него!!!
Дрожащим пальцем Джет указала на Сайнжу.
– Разумно, – усмехнулся второй советник. – Почтенный Саааржанайяахтаунир Владеющий Копьем Первого Дома, как и его сородичи, больше занят делами собственного сектора, чем людскими. Так сказать, незаинтересованное лицо. Отдайте диск, и подарите себе и своим друзьям долгую, счастливую жизнь.
– Вы спрячете его? – у Джет прыгали губы. – Закрытая информация, никто и никогда?
Лицо Волкова стало скучающим.
– Только между нами, юная леди... Не уверен. Я еще не принял окончательного решения. В таких вопросах любая лояльность подвергается изрядному давлению.
Он нас прикончит, подумал Рудольф. Угрожающе близкий рассинхрон по нейрону выжигал мозг. Получит свой диск и прикончит. Мы просто помеха на пути к его цели.
- А моя мама? – шаг за шагом Джет сдавала позиции. – Что будет с моей мамой? И Лексом?
- О, - взгляд Волкова теперь был прикован к яуту. На вопрос девочки он даже не оглянулся. – С ними все будет хорошо. И с мамой… и с папой… что-нибудь придумаем.
- Нет, не будет, - неожиданно для себя сказал Рудольф. – Он врет, Джет.
У второго советника чуть дернулась бровь. Едва заметно.
- Ладно, - скучным голосом сказал он. – Значит, все-таки...
- Не надо, - перебил Сайнжа. – Я отдам диск.
Нарочито медленно он опустил руку к поясу и обвесу на нем. Покосился на телохранителя Волкова, и тот отступил на пару шагов, направив дуло винтовки вниз.
Джет бессильно опустилась на землю. Волков протянул руку за старым информационным хранилищем.
...Черно-желтый камень позади Волкова выпускает педипальпы и моргает четырьмя глазами.
Волков касается диска, и в тот же миг пальцы Сайнжи цепко смыкаются на его запястье.
Шмютцель летит, растопырив шесть крючковатых лап. Шмякается на спину советника, свободной рукой рвущего игольник из кобуры скрытого ношения. Черное изогнутое жало входит в кожу между белоснежной рубашкой и линией безукоризненно подстриженных волос.
Джет уходит в мгновенный кувырок.
Рудольф захлебывается идущей горлом горькой желчью и падает на колени, пытаясь нашарить руку Йонге.
Сайнжа взмывает из положения сидя.
Йонге спазматически хрипит.
Крисса в своем укрытии резко сдвигает крохотный джойстик на комм-браслете.
Мир застывает в ожидании, пока солнце Шайлара тонет в океане.
…Киборг спецификации «телохранитель» - это уже не человек, но еще не робот. При безусловной установке на защиту своего владельца такое создание обладает достаточной свободой воли. Оно способно самостоятельно принимать решения в сложной обстановке, однако за эту способность платит некоторой долей сомнения. Телохранители Волкова играючи снесли два десятка матерых и готовых к бою пиратов, но промедлили крохотную долю секунды, когда яут резким рывком притянул к себе Волкова и прикрылся его телом, как щитом.
Джет в стремительном перекате подсекла ноги первому, стоявшему ближе к Сайнже. Тот покачнулся, едва не упав, синяя молния вырвалась из винтовочного ствола и ушла в небо. Второй, находившийся в отдалении и под некоторым углом к происходящему, выстрелил навскидку. Он целил яуту в голову, и он бы не промахнулся – киборги этой модели просто не умеют промахиваться – если бы съемочный дрон Криссы Этлин не спикировал с небес прямо ему в лицо. Ствол вихревой винтовки отклонился на десятую долю градуса, но этого оказалось достаточно.
Плазменный шнур прожег дыру во втором киборге, оказавшемся на линии огня, и коснулся цели. Сайнжа ощутил, как в правой стороне черепа вспыхнула сверхновая. Он выстрелил одновременно с противником, из игольника, принадлежащего Волкову - советник по безопасности успел выдернуть из наплечки компактный и мощный «змей», и Сайнжа давил на спуск прямо поверх обмякших пальцев Волкова, пока индикатор заряда не показал нули. Двадцать иглопакетов на дистанции в двадцать метров разнесли второго телохранителя в клочья, и победный клич Джет слился со страдальческим воплем Вебера:
- Вырубите гребаный синхрон!..
- Поверить не могу, что мы живы, - Крисса Этлин дышала так, будто сама только что бегала с фотонным разрядником наперевес. За ее спиной, ювелирно подрабатывая тормозными двигателями, впритирку с пиратским «Тандербердом» опускалась «Фелиция» - убедившись, что поле боя полностью очищено от противника, Сайнжа первым делом вызвал корабль по глейтерной связи. Так было проще, чем полторы мили тащить носилки с раненым по пересеченной местности. – Мы ведь в безопасности? Все кончилось? Так?..
Ни навигатор, ни бортмех на ее вопрос не ответили. Сайнжа, глухо рыча, занимался самолечением с помощью походной аптечки яутжа. Луч вихревой винтовки пропахал в его роскошных дредах пробор шириной в ладонь, на дне которого виднелась сожженная дочерна кожа. Вебер с виду физически не пострадал, но его дееспособность в данный момент вызывала большие сомнения. С пустыми руками и пустым взглядом он сидел на земле рядом с носилками, время от времени беззвучно шевеля губами. Ответила Джет.
- В большей безопасности, чем час назад, - едва закончилась пальба, девица первым делом вцепилась в свой ненаглядный артефакт. Эйлуридос в который уже раз подивилась ее хладнокровию. – Но, боюсь, это далеко не хэппи-энд.
Совместными усилиями они доставили тяжелораненого на борт «Фелиции» и уложили в корабельный реаниматор. Жизнь упорно не покидала искалеченное тело Йонге, и это воистину было изумления достойно. Казалось, удивление звучало даже в механическом голосе кибер-диагностера, однако прогноз был неутешителен: без стационарного лечения все, на что была способна умная машина – растянуть агонию на несколько часов.
- В госпиталь, - заявил Сайнжа. – Как можно быстрее. Фелиция, связь с местными спасателями.
- Я пытаюсь вызвать помощь на всех частотах, - раздраженно откликнулась ИскИн. – Планетарные службы спасения не откликаются.
- Donnerwetter, - пробормотал бортмех. С того момента, как Фелиция обрубила глейтерную нить, по которой в Рудольфа перекачивалась вся боль Йонге Далине, бортмеханик чувствовал себя много лучше, но далеко от нормы – словно отходил от тяжелой контузии. В каком-то смысле так оно и было: тяжелый стресс, адреналиновый всплеск и разрыв привычного, как воздух, синхрона оглушали не хуже близкого взрыва шоковой гранаты. – Что еще такое на нашу голову?!
- Спросим нашего гостя, - Джет с ненавистью зыркнула на недвижное тело Волкова, сваленное в углу и на всякий случай дополнительно обездвиженное пластиковыми стяжками. – Как только очнется. Сайнжа, он скоро?..
- Один стандарт-час, - ответил яут. – Может, чуть больше. Или чуть меньше.
- Нету у нас этого часа, - буркнул Вебер. – Zum Teufel, к черту все. Гоним в космопорт Шайлара. В этот, как его… Регенсбург. Они должны оказать капитану всю помощь, на какую способны, а там пусть хоть арестовывают нас, хоть в масле варят. Сайнжа брось этого красавчика куда-нибудь в пустующие складские, вон хоть в блок «D». Печенкой чую, мужик полон сюрпризов, и все дрянные. По готовности взлет, экипажу и пассажирам занять места согласно полетному расписанию!
Посадка «Фелиции» в космопорте Регенсбурга вызвала немалую суету. Переросшую во всеобщий аларм после того, как раненый навигатор и бледный, как смерть, бортмех кратко объяснили космопортовскому чиновнику суть происшедшего на берегу Ризенвельда. Нападение пиратов? Перестрелка, десятки жертв? Такого на захолустном Шайларе не бывало со дня поименования планеты. Добрая половина столичных полисменов, сопровождаемая поднятыми по тревоге рейнджерами убыла по указанным Фелицией координатам, дабы запоздало исполнить служебные обязанности и запротоколировать многочисленные трупы. Начальник службы безопасности космопорта, загорелый дородный мужчина, с которого от волнения аж загар сошел, сменившись пятнистым румянцем, объяснялся перед мрачно нависшим Сайнжей:
- Явились эти трое из Метрополии. Один предъявляет служебный чип чиновника категории «титан», Фузианская Безопасность, с ним двое андроидов, на орбите правительственный «флэш» - что я должен думать? Приказали – в означенный квадрат побережья Ризенвельда носа не совать, что бы ни случилось, полное радиомолчание всем службам. Проводится секретная операция контрразведки. Под страхом отстранения от должности и трибунала! Категория «титан»! Он бы и без суда расстрелять меня мог, допуск позволяет! Что мне делать?! Я исполнял приказ! Кстати, что с ними? Вы их видели? Они живы?
- Нет их больше, - нагло соврал Рудольф, едва держась на ногах. – Андроидов пираты ухлопали. Чиновнику под ноги прилетела вакуумная граната, и привет горячий, в мелкие брызги вместе с чипом. Одни мы остались, как вырвались, сам не пойму. Да где ваши медики, verfluchter scheisse?! У нас тяжелораненый на борту!
Прибыли и медики, притом весьма шустро, хотя для экипажа «Фелиции» каждая минута ожидания тянулась как час. В Регенсбурге имелся новый, современный, полностью автоматический госпиталь, оснащенный по последнему слову техники для колонизируемой планеты категории «А», и целых три врача: психиатр, инфекционист и неонатолог. После краткого консилиума над помаргивающей красными огоньками купелью кибер-реаниматора с общим вердиктом вышел инфекционист, по старшинству считавшийся начальником госпиталя.
- Вы поймите, - скорбно начал он. – Возможности кибер-реаниматора не безграничны. Можно вылечить, к примеру, сложные оскольчатые переломы или лучевые ранения. Зарастить шестидесятипроцентный ожог четвертой степени. Даже поврежденный позвоночник есть шанс восстановить! Но ваш случай за пределами возможностей нашей техники. Откровенно говоря, я вообще не понимаю, почему он до сих пор жив. Здесь нужна калхидская медицина… а до Калхиды ваш капитан не доживет. Примите мои соболезнования.
- Сколько у нас времени? – прорычал Сайнжа, удерживая мертвой хваткой бортмеха, нацелившегося вцепиться лекарю в глотку.
- Двое, максимум – трое стандарт-суток, - пожал плечами врач. – Если замедлить жизненные процессы, к примеру, в специальном режиме анабиозной ванны, тогда… самое большее неделя. Но за эту неделю вы должны добраться до клиник калхи. У вас получится?
- Должно получиться, - тоном, не допускающим возражений, сказал Вебер. И посмотрел на навигатора.
- Фелис, расчет курса Шайлар-Калхи, - сказал яут. – С учетом неполного синхрона.
Экипаж МГРК «Фелиция» и ее пассажиры на сей раз собрались в пилотской рубке. В кают-компании, конечно, было не в пример удобнее и просторнее. Однако сидеть в кают-компании с ее кожаным диваном и богатым баром в то время, как капитан корабля лежал при смерти в реаниматоре местной больницы, казалось совершенно неуместным. Навигатор упал в свое кресло, Крисса Этлин присела в ложемент пилота. Джет примостилась на краешке пульта, а бортмех нервно расхаживал из угла в угол. Рубка была тесной. Четыре шага – поворот – четыре шага. И снова.
Крошка Мерзость отсутствовал: должно быть, гонял крыс где-то в недрах грузовоза.
- Девятнадцать стандарт-суток, - прозвенел под потолком голос Фелиции. – С учетом маневрирования в планетных системах.
Вебер остановился – словно на стену налетел.
- Что? ЧТО?!
- Девятнадцать…
- Нет. Проклятье, нет!.. Милая, ты ошиблась. Пересчитай, пожалуйста.
- Рхудо-о'ф, Фелис никогда не ошибается, - непривычно мягко сказал яут. – Я посчитал, вышло примерно так же. У нас выпало главное звено – пилот. Ты не сможешь поддерживать полноценный режим синхронизации. Мы в трех стандарт-сутках пути до спейсштрассе, но более того – вектор Кестаган-Таульга-Рамаяна ведет в сторону от Калхиды. Кратчайшим путем, вернувшись к узлу Кестаган и сменив вектор гипера, даже при условии полного синхрона мы добрались бы отсюда до системы Калхиды минимум за двенадцать стандарт-суток.
После речи навигатора в рубке повисло тягостное молчание. Вебер сел прямо на пол, прислонившись к переборке, и охватил голову руками.
- Как же так… - чуть слышно простонал он. – Ach du scheisse… как же это… Неужели никакого выхода?
- Есть выход.
Рудольф дернул головой, глядя сквозь скрещенные пальцы неверящим взглядом.
- Кто это сказал? – осведомился он. – Джет?!
- Тот мужик из безопеки, советник, - продолжала девочка. – Он говорил, у него на орбите висит корабль. Который способен достичь любой точки пространства за двое суток. Плюс-минус восемь часов.
- А подать сюда господина советника, - скомандовал Руди, оживая на глазах.
Десять минут спустя – те же, там же, плюс Дмитрий Волков. Сайнжа принес его на плече из кладовой «D» и без всякого пиетета свалил прямо на пол у комингса. Советник пришел в себя, даже ухитрялся держаться со спокойной надменностью, что непросто, когда у тебя руки и ноги схвачены монтажными стяжками, а на шее багровая гуля величиной с кулак. Повозившись, Волков сел.
- Рад снова вас видеть, дамы и господа, - просипел он насмешливо. Вероятно, укус Шмютцеля до сих пор сказывался на голосовых связках. – Точнее, рад, что еще могу вас видеть, а следовательно – жив и для чего-то вам нужен. Итак?..
- Нет времени для светских бесед, - сказал Рудольф. – Да, к сожалению, ты нам нужен. Вернее, у тебя есть кое-что, что нужно нам, а именно: корабль на орбите, способный достичь любой точки пространства за двое суток. Это правда?
- Правда, - криво усмехнулся Волков. – Догадываюсь даже, для каких целей он вам потребен. Ваш капитан совсем плох, не так ли? Но калхидские медики творят чудеса…
- Корабль, - напомнил Вебер. – Он твой. А ты в наших руках, целиком и полностью.
- Да неужели? Во-первых, «флэш» трехместный. Три человека, не больше. Одним из них совершенно точно должен быть полумертвый господин Далине, вторую капсулу займет пилот. Итого остается одно свободное место. Можно уложить в третью капсулу кого угодно, к примеру, вас, герр Вебер, или хоть уважаемого Хранителя Копья, но! Во-вторых «флэш» завязан на мою биометрию. Убьете меня – получите ноль, ничто, мертвую железку. Можете отбуксировать ее на Карнагу, глядишь, загоните по цене металлолома. Следовательно, в ложементе пилота должен быть ваш покорный слуга. Назовите-ка хоть одну причину мне туда забраться?
– Не хочется мне к этому прибегать, - с досадой крякнул бортмех, - но яутжа большие мастера делать другим разумным существам запредельно больно.
- Фи, господин Вебер. Как пошло. Непрофессионально. Вы еще принесите газовый резак, паяльник или что там у вас в запасе. Ну заставите вы меня под пытками дать тягу на генераторы «флэша». Что мне помешает проложить курс прямиком в фотосферу звезды? Или, например, к ближайшей базе патрульного флота Сектора Фузии?
- Пат, - пробормотала Крисса Этлин.
- Пат, - охотно согласился советник. – Однако ситуация вполне разрешима. У меня есть то, что нужно вам. У вас есть то, что нужно мне. Давайте разговаривать, как деловые люди.
Рудольф Вебер воздел руки к потолку пилотской рубки и с большим чувством произнес длинную, цветистую, изысканную фразу на чистейшем берлингере, которую нипочем не согласился бы перевести на рог-спик в присутствии женщин и детей.
- Мать вашу за ногу, так-перетак, через черную дыру вперехлест! – закончил он свою тираду допустимым в обществе выражением. – Опять все упирается в гребаный артефакт! Да какого дьявола содержится в этой древней болванке?! Секрет бессмертия? Формула абсолютного топлива? С места не тронусь, пока…
- Фелиция, принять пароль, - сказала Гизелла-Амарантина ван Хаглунд звенящим, как струна, голосом. Продиктовала в пространство длинную цифровую цепочку и дождалась ответа «пароль принят». – Открыть содержимое файла «Небесная справедливость».
«…Сорок две минуты стандарт-времени с момента катастрофы, борт лайнера «Хваарнскарн». Здесь Пааранг Ис Асем, помощник навигатора, старший по званию из оставшихся в живых после диверсии. Командир корабля, все старшие офицеры, дежурная навигационная смена и персонал реакторного отсека погибли при взрыве. Уничтожены главная ходовая рубка, узел дальней связи, контрольные секции 1-4, разрушен топливопровод маршевого реактора. Разгерметизация пассажирских кают по левому борту. Нет связи с медотсеком и катерными палубами. Аварийный выход из гипера. Хорошие новости: Таульга строит очень живучие корабли, и мы еще боремся. Управление осуществляется с резервного поста. Маршевые двигатели заглушены, идем на маневровых. Система навигации подтверждает наличие планетной системы в пределах досягаемости, и третья от светила планета имеет атмосферу, возможно, пригодную для дыхания. Иного выхода не вижу, будем сажать корабль. Координаты…»
В 2042-44 гг. Эры Хокинга внутри группы цивилизаций, достигших межзвездного уровня и ведущих активное сотрудничество в торговой, военной и политической сферах, стал активно обсуждаться вопрос создания официального союза – как водится, к всеобщей выгоде и на вечные времена. Инициатором союзного пакта стала цивилизация, чьи истоки лежали на Старой Земле. Земляне к этому времени заселили изрядный сектор галактики, успев соприкоснуться и с таульга, и со слаиками, и с калхи, и еще с полудюжиной иных рас. Человечество было довольно средней по галактическим меркам расой. Люди не достигли таких высот в теоретической науке, как жители Калхиды; уступали технологически таульгарам и слаикам; категорически проигрывали в военной мощи яутжа; ощущали гармонию хуже, чем эйлуридос, и размножались медленнее, чем жаки… Тем не менее их влияние в межзвездном сообществе неуклонно возрастало. Причиной тому, скорее всего, была исключительная активность жадной до жизни молодой цивилизации и некий набор расовых свойств, послуживший поводом для яутской поговорки: «скользкий, как умансоо».
Идея галактического союза, при всех ее привлекательных сторонах, пришлась по душе далеко не всем. Высказывались опасения самого разного свойства. Кто-то считал, что в едином экономическом пространстве более мощные цивилизации подомнут под себя более слабых. Были возражения касательно культурной самобытности рас. Цивилизации с более развитыми технологиями отнюдь не горели желанием делиться секретами с отстающими, и так далее, вплоть до религиозных разногласий. Для преодоления этих противоречий в 2045г. Эры Хокинга на Фузии, в те времена считавшейся нейтральной планетой, был созван Первый Съезд Цивилизаций – по инициативе, опять-таки, дипломатов Земли. Для человеческой цивилизации, «средней из средних», такой союз был исключительно выгоден…
«…Тридцать восемь стандарт-часов с момента катастрофы, борт лайнера «Хваарнскарн», помощник навигатора Пааранг Ис Асем. Мы на поверхности планеты. Жесткая посадка, но мы высадились. На данный момент выжило восемнадцать членов экипажа, пятеро из них в тяжелом состоянии. Также уцелели шесть пассажиров. Алаа Исмик жив, но тяжело ранен при взрыве. Мы поместили его в реаниматор. Все шесть планетарных катеров неисправны либо заблокированы на взлетных палубах, так что мы прикованы к останкам лайнера. В кормовой части чудовищная радиация, однако вокруг резервного поста фон почти терпимый. Дальней связи нет, восстановить ее нереально. Хорошие новости: воздух планеты действительно пригоден для дыхания, и, возможно, нам удастся добраться до продуктовых кладовых. Если они уцелели, запасов еды нам хватит на год, а там, глядишь, что-нибудь да изменится. Плохие новости: нас выбросило из гипера в совершенно неосвоенном секторе. Конечно, «Хваарнскарн» будут искать, алаа Исмик слишком значительная фигура, но…»
В дискуссиях на Фузианском Съезде страсти вскоре накалились до предела. Делегаты, как и следовало ожидать, разделились на сторонников и противников союзного договора, причем среди противников выделялась фракция «непримиримых». Возглавлял «непримиримых» таульгар Исмик, или алаа Исмик – что в буквальном переводе с таульга означало «толкователь Исы (Пути)». Иса являлась на тот момент ведущим учением Таульги, притом учением в большей степени философским, нежели религиозным.
Таульгары, пожалуй, наиболее физически и психологически близкая к людям раса, хотя основой их метаболизма является не железо, а медь: отсюда лиловый цвет кожных покровов и повышенная резистентность организма к болезням и ранам. Среднестатистический таульгар – коренастый, массивный гуманоид с грубой, прочной, пористой кожей и короткой щеткой очень толстых полупрозрачных «волос» на черепе (на самом деле это хитиновые выросты, вроде рудиментарных игл морского ежа). У стариков-таульгар такая же щетка пробивается на нижней челюсти, совсем как у пожилых людей. В отличие от теплокровных и сухопутных людей таульгары ведут свой род от океанских земноводных, поэтому предпочитают высокую влажность и жаркий климат. Во всем прочем, особенно в социальном устройстве, цивилизация Таульги является близнецом цивилизации Земли, разве что на более высоком технологическом уровне.
Казалось бы, именно Таульга должна была бы стать наивернейшим союзником Земли в части политического союза. Но вышло наоборот. Учение Исы, адепты которого составляли значимую часть таульгарского общества и одним из первосвященников коего являлся алаа Исмик, основывалось на специфическом «кодексе чести» - что-то вроде древнего кодекса земных самураев. Исмик полагал (не без оснований, как показали дальнейшие события) недостойным для Таульги заключать «вечный союз о дружбе и взаимопомощи» с расой «пронырливых и вероломных торгашей» со Старой Земли.
Авторитет алаа Исмика у его соотечественников был непререкаем, его ораторское искусство, недюжинный ум и изобретательность в споре завоевывали ему новых сторонников – в том числе среди делегатов Съезда из иных рас. Атмосфера накалялась. Риторика, поначалу вполне нейтральная, становилась все более рискованной – с обеих сторон. На двенадцатый день съезда слово взял глава делегации землян Эдвард Кампфмайер. Его речь, произнесенная в подчеркнуто уважительной – настолько, что местами это выглядело издевкой – интонации по отношению к духовному лидеру таульгар, спровоцировала закономерный ответ. Ответное выступление алаа Исмика было мощным, но, увы, откровенно деструктивным. После чего делегация Великой Таульги в полном составе покинула Фузию на лайнере таульгарской дипмиссии «Хваарнскарн».
«Шестой день после катастрофы. «Хваарнскарн», помощник навигатора Пааранг Ис Асем. Планету назвали Ама (Надежда). На самом деле надежды мало. Продуктовые кладовые сильно пострадали при посадке. То, что еще можно использовать, большей частью радиоактивно. Мы заняли под жилье шесть помещений, непосредственно примыкающих к резервному посту, и перенесли в них два уцелевших реаниматора. Аварийных энергоблоков едва хватает на поддержание их работы. Четверо из семи тяжелораненых умерли, у остальных, включая алаа Исмика, состояние стабильное. Здесь холодно и очень сухо, все мы постоянно мерзнем. Мало растительности, почти нет животного мира, короткий световой день. Данные навигации – то, что мы успели отснять перед посадкой – говорят, что в четырехстах переходах к закату есть большой водоем и геотермальные источники. Завтра Каадан Ис Валем и Аданар Ахат попробуют разблокировать один из челноков. Если им удастся…»
На третий день после отбытия таульгарской делегации пирамида «Свобода», где проходил Первый Съезд Цивилизаций, исчезла в ядерном огне. Мощность взрыва составила порядка пяти килотонн. Делегаты погибли в полном составе. Их судьбу разделили сорок тысяч жителей Фузии, имевших несчастье проживать рядом с местом проведения Съезда. Ответственность за теракт взяла на себя партия «непримиримых Исы» - в лице персонально алаа Исмика, чье воззвание (присланное по блик-связи с борта космического корабля) транслировали по всем голоэкранам спустя час после взрыва. Исмик призывал всех, кто считает себя патриотом Великой Таульги и почитателем Учения, отвернуться от омерзительной идеи союза с инородцами, из каких бы рас и звездных систем они не происходили. Относительно себя он сообщил, что переходит на нелегальное положение, но будет в своих периодических обращениях к «верным» напоминать им про их священный долг.
Происшедшее на Фузии стало чудовищным ударом для всех цивилизаций, но особенно сильно ударило по Таульге. Эффект от «воззвания» алаа Исмика получился совершенно обратным. Содеянное шло вразрез с учением Исы. Одно дело защищать свою веру и свой народ в честном бою и в честном споре, и совсем другое – подло, вероломно сжечь тысячи ни в чем не повинных людей. Дело «непримиримых» было дискредитировано на корню. На немногочисленных верных последователей Исмика объявили охоту. Сам алаа Исмик был предан вечному проклятию как Кругом Толкователей Исы, так и светскими властями, за его голову была назначена награда.
Никаких сомнений в причастности духовного лидера таульгар к теракту у большинства комментаторов не возникло. Будто по сговору, никто даже не попытался предположить возможность провокации или усомниться в причинах происшедшего. Несмотря на то, что уже давно существовали технологии, позволяющие оцифровать внешность и голос, мало кому пришло в голову, что экстремистские обращения Исмика могут быть подделкой – ибо фальсификация такого уровня предполагала вмешательство, как минимум, государства. Напротив, множество специалистов, задним числом побуквенно анализируя последние выступления Исмика, пришли к выводу, что да, лидер «непримиримых» вполне мог пойти на такой крайний шаг. Мотив, возможность, намерение… неуравновешенность, которая в последнее время свойственна была представителю Таульги… и эта характерная стилистика, экспрессия, речевые обороты, да, да… В конце концов, кто же еще мог совершить такое, если не он? И зачем, если не ради срыва союзного договора?..
«День четырнадцатый. Останки «Хваарнскарна», планета Надежда, и я, Пааранг Ис Асем, все еще жив. В отличие от Каадана Ис Валема и Аданара Ахата, которые подорвались вместе с челноком при попытке запустить двигатель. У троих, ходивших за продуктами в кладовые, симптомы тяжелого лучевого поражения. Очень мало воды. Утром соскребаем иней с металлических поверхностей, собираем росу… Экономим энергию для питания реаниматоров. Отказались от аварийного освещения. Бортовой компьютер исправен, но включаем его как можно реже – только для внесения записи в бортовой журнал. Так, вот еще что. Если нас когда-нибудь найдут: взрывные устройства были заложены под полом главной рубки и в сервисных каналах реакторного отсека. Это могли сделать только в доках Фузии. Кто? Ищи, кому выгодно. Против кого яростней всего выступал алаа Исмик? Кстати, он пришел в себя, состояние удовлетворительное – вот единственная хорошая новость. Просит дать ему слово…»
Спустя всего три месяца был созван новый съезд на Фузии, его делегаты почтили вставанием память своих предшественников. На сей раз обсуждение протекало в совершенно ином ключе, как бы вполголоса и почтительно. В каждом выступлении сквозила подобающая случаю скорбь. Отказаться от союза, за который отдали свои жизни сорок тысяч человек, выглядело непристойным, почти немыслимым. Тем паче что этот союз – Фузианский Союз – и впрямь сулил большинству участников определенные выгоды. Тот, кто пытался с этим спорить, немедленно записывался либо в слепцы, либо в фанатики.
А спустя еще месяц полыхнул Первый Жакийский конфликт, и перед лицом внешней угрозы все разумные расы плечом к плечу… Мало кто знал, что поводом для конфликта стало бесцеремонное вторжение в сектор влияния Империи Жаки крейсера дальнего прыжка «Эвридика» под командованием полковника Гаммельна Куртца со Старой Земли.
Лайнер дипмиссии так и не нашли, равно как не нашли и никого из первой делегации Таульги. Алаа Исмик еще несколько раз присылал по блик-связи свои манифесты, проповедуя «борьбу или смерть» – в результате чего даже самые ревностные его сторонники сочли старика повредившимся в уме. Были еще смутные слухи, что не то Исмика отыскали мертвым, не то сожгли «Хваарнскарн» в ходе рутинного патрулирования…
«Пятнадцатый день от крушения «Хваарнскарна». Я – алаа Исмик. У меня осталось очень мало сил, как и у всех нас. Мне говорят, чтобы я был краток, что питание бортового компьютера на исходе. Поэтому хочу сказать главное: я искренне сожалею о своем выступлении в последний день на Фузианском Съезде. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что оно было необоснованно резким и может быть истолковано как призыв к вражде. Иса со мной! – никогда не желал я этого. Но я понимаю также, что именно этого от меня добивались. К этому подталкивали исподволь. А я, в гордыне своей и в запале, угодил в расставленные мне сети!.. Вот позор, которого мне не смыть до самой смерти. Но еще более того: все это хитро спланировано, и если те, кому выгодно выставить меня сеятелем вражды, не остановились перед убийством – заложив бомбу в мой лайнер – они не остановятся и перед гораздо худшим. Я предрекаю некую грандиозную провокацию, нечто чудовищное, гнусное, в чем обвинят меня, чтобы дискредитировать все мои убеждения. К сожалению, я бессилен это предотвратить. Но если когда-нибудь эту запись найдут, сделайте так, чтобы…»
- Они прожили еще десять дней, - бесстрастно комментировала Фелиция. – Умирая по одному от голода, переохлаждения и лучевой болезни. Этот кристалл – все, что осталось.
- Записи, естественно, автоматически датированы, это ведь бортовой журнал в подлиннике, - пробормотал Вебер. – Таким образом, таульгарский лидер никак не мог выступать с обращениями к сторонникам. На момент теракта в пирамиде «Свобода» он валялся в реаниматоре на Курциале… или теперь правильнее будет – Надежде? Бомба на борту…
- Что за мерзость, - ошеломленно прошептала Крисса.
- Блок Фузии, вся вот эта наша высокодуховная декларация единства, равенства, братства и взаимопомощи, - развивал свою мысль бортмех, – отлитая в титане демонстрация благих намерений разумных рас галактики, о которой написаны тысячи исследований, изучение которой входит в общеобразовательную школьную программу… на которой единогласным голосованием люди и ксеносы приняли решение о создании Фузии и составляющих ее секторов… документ на нерушимом композите хранится на Альтерре, в здании Общечеловеческой Ассамблеи, вход пятнадцать мультиен, открыто круглосуточно! – и вот это все основано на лжи, грязи и крови?!
- Нет места во Вселенной, где слова «политика» и «дерьмо» не были бы синонимами, - рыкнул Сайнжа.
- Это стоило репутации Таульге, - сказала Крисса Этлин. – Если это попадет в руки посольства вилья на Рамаяне и будет предано огласке… представить страшно, что начнется.
- Как минимум – выход Великой Таульги из состава Фузианского Союза, - кивнул Рудольф. – Вполне вероятно – объявление войны федерации человеческих планет. Контрибуции… Хватит ли в фузианской казне денег, чтобы оплатить таульгарскую честь? Джет, хвала всем мировым силам, что ты не выложила все это во Всемирную Сеть, в открытый доступ!
- Мы собирались, - спокойно сказала девочка. – Но мама и Лекс решили, что это бесполезно. В Скайнете чего только не гуляет. Была бы просто одна из конспирологических теорий. А здесь – первоисточник, оригинал бортжурнала со всеми степенями подтверждения подлинности. Никто не сможет опротестовать обвинение.
- Это должно быть немедленно уничтожено, - заявил бортмех, останавливаясь рядом с эйлуридос.
- Это должно стать достоянием гласности! – одновременно с ним рявкнул яут, разворачиваясь вместе с креслом – так, что Джет оказалась за его спиной.
- Вы обезумели! – воскликнула Крисса. Ее кошачьи глаза сверкали, она запустила когти в мягкий подлокотник и, казалось, вот-вот зашипит. – Ворошить прах мертвецов… ради чего?!
- Ради правды! – крикнула Джет. – Ради чести и справедливости!
- Святая Бездна, о чем ты?! – Вебер схватился за голову. – Ты готова развязать новую войну?
- Если не воевать за справедливость и честь, то за что вообще стОит воевать? – возразил Сайнжа.
Четверо, бывшие только что одной командой, замерли в напряжении – двое против двоих.
Повисла драматическая пауза.
В полном соответствии с театральными канонами тишину внезапно разорвал хриплый смех.
- Прекрасная сцена! – воскликнул Волков, все еще смеясь. – Какая страсть, какое противостояние! Кульминация! Браво! Я в восторге! Честное слово, аплодировал бы стоя, но, увы, связан по рукам и ногам. Теперь, когда все тайное сделалось явным, вернемся к бренной реальности. Мисс ван Хаглунд, уважаемый Сааржанайяахтаунир, не сомневаюсь, что вы готовы сжечь половину обитаемых миров ради восстановления Священной Истины. Но тут у нас выбор посложнее: справедливость – или жизнь капитана Далине?..
Часть 7. Единство
- Гроб, жопа, сатана!!! Чтоб тебя разорвало, зар-раза!..
Толстая леска, только что тугой струной резавшая воду под приятной рыбьей тяжестью, взметнулась в воздух жалким обрывком. Рудольф Вебер в совершенном расстройстве швырнул испорченную снасть о камни и проорал вслед уплывающей добыче еще парочку тех самых выражений, для которых как нельзя более пригоден старый добрый берлингер.
Лазурные небеса безмятежно внимали эпической ярости.
Пребывание в охотничьем раю Шайлара категорически затягивалось. Местные власти, опешившие поначалу от кровавой баталии на берегу Ризенвельда, спустя сутки пришли в себя, после чего злосчастный экипаж затянуло в зловонное болото следственных мероприятий. Дознаватели разной степени дотошности сменяли друг дружку как на конвейере. Их интересовало буквально все. Причем желательно под запись, электронную роспись с отпечатком пальца, в письменном виде и в трех экземплярах. Свою порцию допросов получил каждый.
Каким образом пиратский борт проследил ваш корабль от транзитного узла Кестаган? Что значит – «в душе не ебу»?! Почему на Кестагане вы заявили пунктом назначения Таульгу, но сменили вектор на полпути? Ах, решили отдохнуть на наших знаменитых пляжах и поохотиться на койбулов, как мило… В каких отношениях находились гражданин Карнаги яут Гаррухааранн (находящийся в розыске на двух планетах) и Йонге Далине, капитан МГРК «Фелиция», гражданин Найхави? Понятно, что не в дружеских… Кстати, каким образом человеку удалось получить гражданство Найхави? Изложите эту «давнюю историю» подробно, пожалуйста… Откуда и для чего у вас на борту такое количество устаревшего стрелкового оружия? О, коллекционная лицензия, прекрасно, если не возражаете, мы приобщим ее к делу… Почему на этих кадрах несовершеннолетняя девочка вполне профессионально обращается с кассетным иглометом «шершень»? И вообще, что делает на борту коммерческого грузовоза несовершеннолетний подросток? Ах, папа давно обещал покатать ребенка по галактике, что вы говорите… так господин Далине приходится отцом Гизелле ван Хаглунд? это совершенно меняет дело. Предъявите, пожалуйста, родительский сертификат и свидетельство Ювенальной опеки… Что значит - «забыли выправить»? Мы вынуждены назначить генетическую экспертизу… что за буйство! сержант, примите меры! Кхм… еще один подобный инцидент, господин Вебер, и на допросы вас будут приводить в наручниках!..
Самое досадное, что в глубине души Рудольф прекрасно все понимал. Феерическая эскапада МГРК «Фелиция», как ни посмотри, выглядела крайне сомнительно как с точки зрения закона, так и с позиций стандартной логики. Живых свидетелей не осталось, по крайней мере в границах шайларской юрисдикции. Даже такой неубиенный аргумент, как видеозаписи Криссы Этлин, отнюдь не облегчал задачу - поскольку из этих красивых, профессиональных, прекрасно отснятых 3Д-файлов со всей очевидностью следовало, что мужчина, девочка и яут взяли да ни с того ни с сего атаковали укрепленный лагерь космических головорезов. С другой стороны, официальные власти в этой истории выглядели весьма неблаговидно, благо в бортовом журнале «Фелиции» были прилежно сохранены все исходящие призывы о помощи – равно как и полное их игнорирование теми, кто по долгу службы обязан был помочь. Не будешь же ссылаться на устный приказ секретного чиновника категории «титан»: где Шайлар и где тот чиновник…
Две недели спустя их наконец оставили в покое и отпустили с миром, навесив на всякий случай браслеты-маячки. Видимо, шайларские дознаватели то ли пришли к определенному выводу, то ли окончательно вывихнули себе мозги в попытках что-либо понять.
Потянулись долгие, жаркие, пустые дни. «Фелиция» рядком с опечатанным пиратским «Тандербердом» стояла под охраной в космопорте Регенсбурга. Рудольф плюнул на все, загрузил катер под завязку туристическим снаряжением и разбил бивак на прежнем месте, в укромной бухточке на берегу Ризенвельда. Помимо всего прочего, как выяснилось, здесь была потрясающая рыбалка. Джет, все эти дни места себе не находившая, издерганная и отощавшая, подалась на природу вместе с Вебером. Совместно пережитые мытарства растворили наконец некоторую взаимную неприязнь, присутствовавшую между девочкой и бортмехом в начале их знакомства. По вечерам они вполне мило беседовали у костра, жарили рыбу на прутиках и желали друг дружке спокойной ночи, расходясь по спальным модулям.
Крисса Этлин переезжать на природу отказалась. Забрав съемочное оборудование, вентурка обосновалась в одной из столичных гостиниц и, как одержимая работала с отснятым материалом. Однажды она вышла на связь. Выслушав причитания эйлуридос, Рудольф мученически закатил глаза и заявил, что должен срочно смотаться в город. Поездка займет ровно шесть стандарт-часов. Джет продержит оборону форта до его возвращения?
- Сутки, - махнула рукой Джет. - Быстрее не управитесь. Сделай копию для меня, и не слишком там увлекайся психологической поддержкой творца. Да, и привет передай.
Язвительная девчонка оказалась целиком и полностью права. Крисса завершила первоначальный монтаж и ее опять накрыло волной упаднического настроения. После сеанса дружеской взаимопомощи - на широченном гостиничном диване, в ванной комнате и на балконе - вентурка слегка воспрянула духом и врубила проектор. Потребовав от Рудольфа клятву ничего не скрывать и критиковать без оглядки на все призы, премии и почетные грамоты миз Этлин.
Усевшись плечом к плечу, они потягивали местный коньяк и смотрели.
Фильм длился четыре с лишним стандарт-часа.
- Я красавчик, - честно заявил Рудольф, когда мелькнули заключительные титры. - Сайнжа тоже ничего вышел, и кэп молодцом, но я-то куда симпатичнее их обоих. Крисса, твои боссы этого не пропустят ни под каким видом. Ты ведь понимаешь, как обычно именуется то, что ты мне показала? Журналистское расследование закулисных политических интриг, а никоим образом не веселые межрасовые потрахушки на экзотическом фоне. Ты даже Волкова умудрилась заснять, звезда ты наша восходящая!
- А я разорвала контракт, - как ни в чем не бывало заявила эйлуридос. - И заключила новый. С независимой студией под покровительством вилья. Они ознакомились со сценарием и сказали, что берутся за рекламную компанию и продвижение. И что прикроют меня в случае предъявления обвинений и юридических неприятностей. Не беспокойся, я заставила их дать письменные обязательства. За проведенное с вами время я многому научилась, спасибо.
- Растешь над собой, - со вздохом одобрил Рудольф. - Но все-таки подумай о нас. Каково нам будет засветиться в почти документальной ленте, убедительно вскрывающей всю подноготную основания Фузии? Нам тогда контрактов не видать, как Сайнжиных ушей.
- Что, опять все заново переделывать? - уши Криссы прижались к черепу, а выражение морды сделалось более недобрым, чем обычно.
- Зачем сразу все? Все не надо. Убери морду Волкова из кадра, оставь только там, где он со спины или силуэтом. Подчисти записи с «Хваарнскарна». Сделай открытый финал, исполненный загадочности. Дай зрителям возможность пораскинуть собственными мозгами и почувствовать себя умниками. Да, это не тот жанр, на котором ты сделала себе имя, но прикинь, сколько шумихи полыхнет в СМИ! Признанный мастер эротики решает кардинально изменить направление своего творчества! Крисса Этлин впервые представляет зрителям шпионский боевик, причем с участием яута!
- Руди, я с тобой окончательно свихнусь, - Крисса обхватила ладонями голову и закачалась из стороны в сторону. Ее глаза подернулись мечтательной пеленой. - Так, это и в самом деле можно обрубить, невелика потеря... это подредактируем... Получается, в фильме совсем не останется интимных сцен!
- Да и хрен с ними, с этими треклятыми сценами, - после изрядной душевной борьбы отважно брякнул Рудольф. - Ты же сама говорила: мы слишком честны для сладкой порнушки. Мы последние настоящие герои этой галактики, а не абы что!
- Герои, - с непонятным смешком согласилась вентурка, топорща жесткие вибриссы. - Точно.
- На премьеру-то позовешь?
- Пригласительные вышлю. Для всех, включая Джет. Как он?.. В смысле, она?
- Лучше, чем я ожидал. Она стойкая. А вот что Сайнже сказать касательно его домашнего питомца — ума не приложу. Шляется по бушу, жрет всякую гадость как не в себя.
...Рудольф собрал снасти, зашвырнул неиспользованную наживку в океан, а садок с рыбой понес к лагерю. Когда малоприятный процесс потрошения и разделки добычи близился к финалу, на запястье зажужжал комм-браслет. Звонил местный шериф с хорошей новостью: дело официально закрыто. Шайларские власти более не имеют претензий к экипажу «Фелиции», признав его пострадавшей стороной, а происшедшее на берегу Ризенвельда - адекватной самообороной от разбойного нападения. Взамен экипаж (в лице Рудольфа Вебера) просят отказаться от претензий к планетарной службе ЧС по неоказанию помощи и передать трофейный «Тандерберд» во владение космофлота Шайлара. Бортмех с легкой душой согласился на все и дал отбой.
Комм завибрировал снова.
Рудольф нажал сенсор приема, молча прослушал коротенькое сообщение. Кивнул.
- Благодарю, мистер Клемонс.
Ну вот, подумал он. Вот все и закончилось.
Они могли бы посадить катер прямо рядом с лагерем, но Йонге, которому за последние три недели неимоверно остобрыдло лежать в реаниматорах и сидеть в полетных креслах, хотел пройтись босиком по кромке прибоя. Поэтому первой на них наткнулась Джет, шагавшая прочь от бивака искупаться и понырять. Рудольф увидел их чуть позже, всех втроем, как в старых докосмических фильмах – три черных силуэта в солнечном сиянии. На Йонге была странная серебристая футболка с длинными рукавами, облепившая торс, как вторая кожа. Он был очень бледным и двигался с заметной осторожностью, но все-таки это был Йонге Далине, живой и даже улыбающийся. Страховидная рожа Сайнжи лучилась довольством – насколько Рудольф разбирался в мимике яута – а лучевой шрам на черепе выглядел теперь как аккуратный, по ниточке, пробор в буйных яутских дредах. Сайнжа держал за руку Джет. Джет плакала.
Рудольф пошел навстречу. Сначала не спеша, с достоинством. Потом ускоряя шаг. В конце концов побежал.
Они стояли обнявшись, и бортмех сдерживал множество разных непрошеных, но искренних слов, так и крутившихся на языке – ибо негоже суровому мужу, уроженцу Нового Берлина, проявлять свою слабость в присутствии других суровых мужей – и отчаянно пытался придумать, что бы такого сказать весомого, подходящего к моменту. И в конце концов сдавленным голосом произнес:
- Айн момент… Сейчас пива принесу.
Они сидели кружком возле «идеальной имитации походного костра Шмель-4», распространявшего, в полном соответствии с рекламой, бодрый треск и живое тепло настоящего пламени. А также – чем дальше, тем отчетливее – аппетитный аромат жареной рыбы. Предусмотрительный бортмех притащил из охладителя упаковку ледяного «Эйрики-9», и фоном беседе служило ленивое «плюх-пшшш» мелкой соленой волны.
- Звонил поверенный из Регенсбурга, - сказал Руди, когда невнятные восклицания, крепкие объятия и осторожные похлопывания завершились. – Волков забрал артефакт.
- Советник исполнил все, что обещал, - прогудел Сайнжа. – Работал курьером, а я не отходил от него ни на шаг. Сначала отвез Йхо-онхе на лечение. Потом забрал Инх'хриид с Хатанги, как мы условились. Освободил ее. Хотел привезти сюда. Но когда Инх'хриид узнала о нашей сделке с Волковым, у нее случился нервный срыв. Она боялась Волкова, боялась меня, даже пыталась сбежать. К тому же во время заключения с ней скверно обращались… тот, на Хатанге, который покончил с собой. Она нуждалась в лечении, так же, как Йхо'онхе. Я оставил ее в клинике на Кестагане, под присмотром ее друга.
- Лекс! – воскликнула Джет. – Что с ним?
- Порядок. Отсидел пару недель в специзоляторе УФБ, отрастил бороду. Пытался дать в морду советнику, когда тот его освобождал. Потом мы вдвоем вернулись на Калхиду, дождались там излечения Йхо'онхе, прыгнули на Шайлар.
- Н-да, - пробормотал Руди. – По крайней мере, этот Волков умеет держать слово. Как полагаете, что он сделает с диском? Кстати, Йонге! Знаешь, что было на треклятой болванке?
- В курсе, Сайнжа рассказал, - криво ухмыльнулся капитан «Фелиции». – Что делать… а что с ним можно сделать? Как любая бомба, это штука одноразовая – ценна, пока не сработает. Можно, например, продать… не знаю… каким-нибудь сепаратистам за очень большие деньги. Но это вряд ли. Слишком мелко. Можно представить как трофей Ассамблее Фузии, расписав в ярких красках, каким опасностям господин второй советник подвергался в процессе охоты за артефактом и от каких опасностей избавил Фузианский Союз – и стать в итоге Первым Советником… или даже Самым Первым. Можно шантажировать кого-нибудь, добиваясь чего-нибудь. В любом случае, свой приз господин Волков получил, и будет об этом.
- Давай заложим его адмиралу Хармати! – кровожадно предложил Рудольф.
- Интересная мысль, - хмыкнул Йонге. – Нет, в самом деле, надо подумать. Вот Ингрид меня теперь возненавидит – это точно.
- А может, и нет, - возразила Джет. – Как-никак, ты ее от безопеки спас.
- От безопеки спас. А высокую миссию - провалил…
– …отцовское инкогнито не соблюл, - в тон продолжил бортмех. Йонге, старательно отворачиваясь от Джет, скорчил ему жуткую гримасу. – Ja-a, так уж вышло, нечего на меня таращиться. Здешние бюрократы настояли на генетической экспертизе, экспертиза со всей уверенностью подтвердила. С чем тебя и поздравляю. Кэп, серьезно, у тебя шикарная дочка. Хладнокровная, как ИскИн. Умная, как… как два ИскИна. С игольником управляется – залюбуешься! И очень, очень любит своего Fater. Во всяком случае, когда ей предложили выбрать между парой-тройкой уничтоженных звездных систем и жизнью одного-единственного неудачника, она таки выбрала ту самую трижды никчемную жизнь. Почти без колебаний, заметь.
Йонге уже успел свыкнуться с образом нервной Джет, замкнутой Джет и даже разъяренной Джет. А вот такую Джет – Джет, донельзя смущенную – он увидел впервые.
Солнце зашло, рыба была съедена, пиво выпито, а разговоры сделались привычно расслабленными, и Джет, коротко всхлипнув, вдруг сказала - без всякой связи с предыдущей фразой:
- Ничего он с ним не сделает.
- Кто - с кем? – не понял Йонге.
- Тот мужик, Волков. С диском. Я туда паразитную программку подсадила, и под ключ. Диск выдержит одно воспроизведение. Прописью: одно, точка. Потом все форматирует нафиг.
- Когда ж ты успела?! – восхищенно охнул Рудольф.
- Пока везли раненого папашку в Регенсбург. Полчаса лету. Уйма времени, если умеешь.
- Он же взбесится, - пробормотал бортмех. – Отомстит. Слово-то у него твердое, но, чую, и память злая.
- Не докажет, - беспечно отмахнулась Джет. – И вообще, вы его Хармати заложить собирались. Вот и заложИте. Она кто такая, эта Хармати? Адмирал чего?
Йонге страдальчески замычал.
- Друзья мои, - проникновенно сказал он, оглядев всю троицу. – Я больше не выдержу ужасных тайн и страшных секретов. Умоляю, если у кого какие камни есть за пазухой – выкладывайте сейчас, засранцы, не томите. Сайнжа, начнем с тебя. Я еще на Калхиде заметил, что ты на меня как-то странно косишься. Что тебя смущает? Повелеваю отвечать.
- Есть один вопрос, - затянул яут. – Когда я прыгал с обрыва вслед за юным матриархом, я услышал твой крик. Скажи, Йхо-онхе, ты вправду ненавидишь срать?
Йонге захохотал так, что рыбья молодь веером брызнула из-под ближайших камней. К нему присоединилась Джет.
- Ох, - сказал Йонге, отсмеявшись. – Ужас. Сайнжа! Друг ты мой бесценный! Когда я учился в летной академии – да, было же времечко! – наш инструктор по рукопашному бою всегда говорил: главное, мол, сбить противника с толку. Особенно если он тебя по всем статьям превосходит. Огорошить его, понимаешь? Сделать что-нибудь внезапное, чего он никак не ожидает. Громко пернуть, рожу состроить или танцевать начать. И может быть, да что там, даже наверняка, у тебя появится полсекунды, которые можно потратить с пользой. Уловил, о чем я? Не, и вот этим ты две стандарт-недели мучился?!
Сайнжа тихонько заурчал – в человеческой интерпретации это было бы смущенное сопение.
- Полезная информация, - выдал он наконец. – Нужно запомнить.
- Так! – еще больше оживился Йонге. – Вечер раскрытия секретов! Рудольф Вебер, бортмеханик. Пронзаю исходящую от тебя волну неуверенности в отношении твоего собрата по синхрону навигатора Сайнжи. Колись, что натворил.
- Сайнжа, - безропотно начал Рудольф, вставая и переминаясь с ноги на ногу, как нашкодивший школьник. – Слушай, я его и кормил нормально, и не пугал особо. Даже спинку почесал… разок. Но вот не уследил. Короче, он чешуей покрылся. И четыре средних ноги от него отвалились. И два глаза из четырех какой-то пленкой заросли. Я про паукана твоего драгоценного, нашего заразу Шмютцеля.
Хранитель Копья Первого Дома повел себя крайне странно. Он бухнулся на колени, раскорячился и испустил жуткий боевой клич, задрав к звездному небу страшную морду.
- Опомнись, Сайнжа! – заорал Вебер, шустро отскакивая. – Неужели ты старого друга убьешь из-за какого-то паукана?! Да я тебе десять таких на Пандоре наловлю!
- Добрая весть, Рхудо'оф, воистину добрая весть, - прогудел яут, раскачиваясь из стороны в сторону. – Мой внук прошел первую линьку. Спасибо, о, спасибо тебе, друг мой!
- Вну-ук?! – ошарашено ухнула Джет.
- А ведь точно, - пробормотал бортмех, падая, как подкошенный, обратно в шезлонг. – Ведь никто до сих пор не выяснил, какие стадии проходят в своем развитии яуты. То есть были предположения, что они яйцекладущие и все
такое, но чтоб так… То-то я гляжу, вы с Крошкой Мерзостью с лица вроде как схожи… Так это тебе внучонка на каникулы подкинули?! Поздравляю, Grossfater, твою-то мать!..
От взрыва коллективного хохота, визга и рыка вздрогнули кусты. Впрочем, возможно, это охотился в ночи Шмютцель. За последнее время он вымахал с ОЧЕНЬ крупную собаку.
- Ладно же! – вскричал Вебер, воздевая руки к небу. – Хотя глейтер мы пока не восстановили – но это дело поправимое – за столько лет в твоем обществе, Далине, я тебя научился чувствовать и без глейтера. Выкладывай теперь ты свой сюрприз.
Йонге как-то сразу поскучнел.
- Да какой там сюрприз, - сказал он с унылым видом. – Тут такое дело. Вы, спасатели хреновы, так азартно с советником Волковым торговались о моей жизни, что совсем забыли про финансовую сторону вопроса. В клинику-то вы меня доставили, спасибо. От лютой смерти спасли, молодцы, спору нет. Но вы не запамятовали, сколько наши склизкие друзья дерут за лечение? Еще и случай, прямо скажем, не рядовой.
- О нет, - прошептал Рудольф, заранее холодея. – А страховка?! У тебя же, Scheissen Gott, ЕСТЬ медицинская страховка?
- Если помнишь, - с достоинством отвечал ему капитан, - в последнее время у нас были проблемы с деньгами. Оплатить очередной страховой взнос я… ну… не успел. В общем, пришлось обратиться в калхидское отделение «Кластер-Мерч Банка», и они меня с удовольствием кредитовали всего под двадцать пя…
И последующих несколько стандарт-минут по гладкой, как зеркало, темной воде укромной бухточки Берега Ризенвельда шла мелкая рябь от воплей:
- Где мой лучемет, KreizhagelDonnerwetterNochEinmal?!
- Ай! Нет! Сайнжа, держи его крепче!!!
- Да пошутил я! Пошутил!.. Дебилы вы, а не экипаж!..
Вот и сказочке конец, а кто слушал - молодец! ;-))