Ночные колёса фрагмент из книги

Узнав об измене жены, безработный и безденежный Валька ушёл из дома в чём был, оставшись без семьи, жилья и средств к существованию. Оплатив обручальным кольцом первый взнос за старенький «ВАЗ-2101», начал заниматься частным извозом и вот уже три месяца…


Глава IV
Круче только яйца...

     Снова шуршали шины, рычал мотор и проворный «Шерька» метался к  бордюру на каждую поднятую руку.
   - Шеф, Кутузовский.
   - Сколько?
   - Три.
   - Поехали.
Сигарету в зубы, музыку погромче и педаль «газа» до упора...
   - Шеф, свободен?
   - Куда надо?
   - Алтуфьевское шоссе. Пять «штук».
   - Маловато будет...
   - Да нету больше...
   - Ладно, садись.
     Такая сговорчивость Вальки имела свои причины. Сентябрь уже стучался в двери, а значит, исходя из жизненного опыта, он точно знал, что и зима придет вслед за осенью. Надо бы зимнюю резину прикупить и самому к холодам приодеться, а то так и бегал в «детских» джинсах и кожанке, которую «честные грабители» забыли. А денег почему-то не прибавляется. То одно, то другое. То масло в двигателе поменять, то у девчонок чайник сгорел, то кардан застучал, то за квартиру платить нечем. А Лариса, это вообще статья отдельная. Она с такой искренней радостью принимала подарки, что на их покупку никаких денег не жалко. Сверкнёт улыбкой, глазищи распахнёт и с детским недоумением: «Ой, это мне?». Ну, прямо как девчонка, даже и не подумаешь что жена и мать.

     О том, что она замужем и в Самаре её, «торгующую на рынке» в Москве, ждут муж и десятилетняя дочка, она рассказала примерно через неделю с начала их совместной жизни. Валька просто в шок выпал от услышанного. Даже сел в кровати и тупо уставился в занавешенное от дневного света одеялом окно, пытаясь осмыслить этот факт.
   - А что ты удивляешься? - спросила она, поднимаясь вслед за ним с подушки: «Я уже взрослая девочка. А взрослые, они иногда и замуж выходят. А от этого, может быть ты слышал, иногда детишки появляются». Она обвила теплыми руками его шею, и, прижавшись грудью где-то между лопаток, прошептала на ушко: «Глупенький, ну не бери в голову. Ерунда всё это».
    - А я? - отрешённо спросил Валька.
   - А ты у меня для души, милый, - мурлыкнула она и куснула его за мочку уха, отчего горячая волна окатила его с головы до ног и больше глупые вопросы он задавать не стал. Не до того было.

     Ночью, разъезжая по городу, он всё пытался так напрячь мозговую извилину, чтобы осознать сложившуюся ситуацию. Самому не получалось и нужно было это хоть с кем-то обсудить, а друг его «Шерька» все вопросы на тему личной жизни просто игнорировал. Видимо и сам был в этих делах неопытен. У них, у машин, такой ерунды не случается. Но зато, засвистев ремнём генератора, подал идею — а не завалиться ли в автосервис на Дубровку. Конечно, в два часа ночи самое время по гостям ходить, но ведь всё равно там кто-нибудь есть.
     Калитку открыл Никеша. Совсем даже не заспанный, а вполне бодрый и с «Айсбергом» в руках.
   - Заезжай, - без особого энтузиазма пригласил он.
   - А ты что, в войну играешь? - поинтересовался Валька, кивнув на воронёный ствол, матово блеснувший в свете фар.
    - Типа того. А у тебя что случилось?
    - Ремень генератора подтянуть.
    - Ага, щас сделаю.
    - Не надо, я сам. Ты только инструмент дай.
    - Без проблем, но деньги в кассу.
    - Базара нет.
     Валька заехал на территорию, а Никеша, притащив нужный инструмент, устроился на левом крыле, чтобы проконтролировать как бы тот чего не поломал от избытка энтузиазма.
   - Что, проблемы? - спросил Валька, ныряя под капот.
    - Есть немного, - неохотно ответил колчерукий.
    - Помочь могу?
    - Да нет. Тут нас под себя «подольские» хотят подгрести, а от тебя в этом деле какой толк?
   - Почему? Есть у меня один «кент» из «домодедовских», могу попросить, - похвастал Валька, вспомнив про Степана.
    - Ну и что? У Коляна - «солнцевская братва», Эдик — сам из «измайловских». Миха – «люберецкий».
    - Так в чём проблема? Свистните, они Вас и отмажут.
    - Отмажут... Только потом придётся или под «солнцевскими» или под «измайловскими» ходить. Нафиг нужно!
    - Сами будете отбиваться?
    - Ага. Да ладно, нас уже три раза пытались прогнуть, да пока соскакивали.
    - Как это?
    - А вот так. Нужна же «братве» точка, где можно мирно «перетереть» без разборок и прочего «шухера». Вот мы на этом и держимся. То, что мы «ничьи», удобно и «солнцевским», и «измайловским», и даже твоим «домодедовским». Теперь нужно сделать так, чтобы до «подольских» тоже дошло. И если получится, то считай, что мирная жизнь нам обеспечена ...до следующего наезда.
    - Да, весело тут у Вас, - удивился Валька такому раскладу: «Просто «высокий полити`к» какой-то. Ладно, принимай работу».
    - Годится, - буркнул Никеша, потелепав натянутый ремень своей культяпистой лапой.
    - Сколько с меня?
    - Ну, кинь рублей триста в стол.
    - А в прошлый раз пятьсот было...
    - Так в прошлый раз за тобой переделывать пришлось.
    - Расту как специалист?
    - Эт точно. Всего-то лет через десять можно будет тебя в бригаду брать. Ключи подавать будешь.
     Валька, с присущей ему скромностью, промолчал о том, что «подавальщиком ключей», а так же «дежурной ветошью» он уже работал у Серого, и лишь спросил: «Чай будет?»
   - Будет. Иди и заваривай, - гостеприимно предложил Никеша.
     Прихлёбывая ядрёный чай — две столовых ложки на полкружки, а меньшего бывшие «зеки» не признавали, Валька плавно перешёл к больной для себя теме абсолютной непонятности в личной жизни и на вопрос Никеши: «А чо так давно не появлялся?», рассказал ему о Ларисе, правда, умолчав, что работает она «мамкой» у проституток.
    - Ну и чё ты себе мозги компостируешь? - удивился тот: «Плевать, что она замужем. Тебя-то не гонит? Вот и живи».
    - Да как-то неудобно...
   -  Неудобно спать на потолке и штаны задом наперёд натягивать, а тебе жить где-то надо. Сам ты себе квартиру снять не осилишь, вот и живи у неё.

     Ну и не стал себе Валька больше мозги компостировать. Послушался умного совета и остался с Ларисой в качестве ВрИО мужа — временно исполняющего обязанности. Как настоящий муж бегал в магазин за продуктами, выносил мусор и всю зарплату в дом тащил. Выделил себе только на покупку пейджера, чтобы постоянным клиентам его найти было легче. А постоянные клиенты появились. Валька же денег сверх меры не брал и приезжал всегда вовремя. Им удобно. А ему хорошо, что не нужно круги по ночной Москве нарезать в поисках «добычи». А то «добыча», она ведь разная бывает...
     А тут тормознул его грузин. Толстый такой, просто слон, только горный. Валька эту публику предпочитал не возить, но клиент выглядел солидно, сумму за проезд озвучил сразу и без торга, вот он и позарился. Тем более, что денег никогда не бывает много, а Лариса последнее время что-то куксилась и ему хотелось очередным подарочком поднять ей настроение.
     Грузин плюхнулся на пассажирское сиденье так, что бедный «Шерька» аж скрипнул под его центнерами и молча, сидел всю дорогу, что-то мурлыча себе под нос. Заговорил он только, когда они выехали на МКАД. «Астанави здэсь», - попросил он: «Паписать хочу». Ну что же, желание вполне понятное, тем более, что эту часть «кольцевой» ещё не реконструировали и лес подступал вплотную к слабоосвещённой дороге.  Валька остановился у обочины, но его пассажир освобождать мочевой пузырь не спешил.
   - Выхады, - скомандовал он.
   - Не понял? - удивился Валька.
   - Вы-ха-ди, дальше я сам поеду, - повторил грузин и блеснул в полумраке лезвием ножа.
     Тут Валька понял, что сейчас освобождаться будет уже его мочевой пузырь, но постарался не подавать виду, а нарочито спокойным и даже слегка весёлым голосом сказал: «Нет проблем, генацвале. «Тачка» всё равно не моя».
    - А не твоя, так и жалеть не будешь. Выхады, давай.
     Вылезая из машины, Валька незаметно сунул руку за полу куртки и, нащупав гладкую рукоятку «Айсберга», снял его с предохранителя. Грузин попытался пересесть с пассажирского кресла на водительское не выходя на улицу, прямо в салоне, но толстое саломясо не позволило ему совершить этот почти акробатический для «жигулей» трюк. Пришлось с кряхтением вылезать наружу. А это уже было на руку Вальке. «Нэ дёргайся», - предупредил  его абрек и в подтверждение серьёзности своих намерений ещё раз продемонстрировал «финку». А Валька и не дёргался. Стоял себе спокойно в сторонке, заложив руки за спину, в одной из которых в полной боевой готовности был зажат револьвер.
     Он не стал выяснять, какие ещё намерения будут у налётчика и как только тот, обходя машину, появился в поле его зрения, молча и без предупреждения, выстрелил ему в бедро. Глаза грузина почему-то вдруг стали круглыми от удивления, он тоненько, по-заячьи заверещал и упал на грязный асфальт, зажимая руками простреленную ногу.
     Вообще-то Валька слышал про такую штуку как «контрольный выстрел в голову», но сейчас была совсем не та ситуация и прыгнув в машину, он рванул с места, чуть не переехав этому неудачнику вторую ногу. А и переехал бы, так всё равно не остановился. Пусть теперь валяется, сволочь, в грязи и выкручивается, как хочет. Вторая — третья — четвёртая... Он переключал передачи, разгоняя машину так, как будто за ним черти гнались, но проехав всего несколько километров, свернул в город и, проскочив пост ГАИ, остановился, чтобы успокоиться.
     Тут-то на него и навалилось. Зубы клацали, руки тряслись, всё тело сотрясала мелкая дрожь. Нельзя сказать, что в Афгане ему не приходилось стрелять в людей. Приходилось. И трупы он видел. Но как-то сложилось что огонь на поражение он вёл издалека, а кто убил того или этого «духа» особо не разбирались. Но вот так, в упор — это он испытал впервые. И пусть дробовой «Айсберг» совсем не «калашников» и путёвку на тот свет не выписывает, но ощущение было жуткое и потребовалось целых три сигареты, чтобы его нервная система пришла в себя и судороги прекратились.
     Ясное дело, что «бомбить» в таком состоянии было уже невозможно. Ехать в Марьино? Так там тоже никого нет, и он потащился на Дубровку.

     Встретил его опять Никеша. И опять не сонный и с револьвером.
   - Ну, и чо припёрся? - «дубровское» гостеприимство уже стало традицией.
   - Дело есть...
   - С машиной чего?
   - Нет, со мной.
   - Ладно, заходи. Только машину где-нибудь на улице поставь.
   - А что так?
   - Момент для визита ты выбрал не совсем удачный. Нам «подольские» ультиматум выставили, а срок в полдень завтра ...хотя нет, уже сегодня, - поправился он, взглянув на циферблат часов.
     Валька припарковался на другой стороне улицы, возле жилого дома, в один ряд с другими «жигулятами», «москвичами» и прочим пытающимся ездить металлоломом, а сам, уже пешим порядком, вернулся на территорию автосервиса. В бытовке его ждал Никкеша и две кружки с густой жидкостью цвета дёгтя, которая среди местного населения называлось скромно - «чаёк». Валька глотнул горяченького и аж передёрнулся. «Чифирь» Никеша забодяжил неслабый, но зато и прошибающий до головокружения.
   - Ну и чего у тебя? - спросил колчерукий, облизываясь после очередного глотка.
     Валька хлебнул ещё из обшарпанной кружки и, выложив на стол, воняющий пороховой гарью револьвер, рассказал о том, что с ним произошло.
   - А чего ты менжуешься? - удивился Никеша: «Сам цел, «тачка» цела — всё ништяк».
   - Да? А если он заявит?
     От смеха бывшего «зека» чуть не повылетали треснувшие стёкла бытовки.
   - Ну, ты и «лох», Валька! - пытаясь успокоиться, выдавил он из себя: «Ну, какая к лешему «ментовка»? «Скокарь» чисто «фуфел» спорол. При «пере», да ещё и «маслину» словил. Шняга всё это, не кипешись».
     Валька задумался. Перевод на общепонятный язык всего того, что было ему сказано, требовал некоторого времени. Но свежие лингвистические знания, приобретённые в общении с «дубровскими» и собственные филологические способности всё-таки помогли понять, что бывший «зек» его успокаивает, и опасности практически нет.
   - А номер он твой не срисовал? – отсмеявшись, спросил Никеша.
   - Нет. Он у меня «нечитаемый». Сам же в прошлый раз говорил, что надо бы покрасить, пока «менты» права не отобрали.
   - Тогда вообще расслабься и забудь.
   - Ага, расслабься... А меня до сих пор колотит.
   - Ну, это мы сейчас быстро вылечим.
     Никеша взял его кружку с остатками «чифиря» и выплеснул их на улицу. А затем, погремев связкой ключей, открыл старый обшарпанный сейф и достал оттуда початую бутылку «Белого аиста».
   - Вот! - продемонстрировал он свою добычу и опрокинул бутылку над кружкой: «Коньячок. Щас жахнешь и баиньки. А утром будешь как новенький».
     «Жахать» пришлось крепко. Содержимое бутылки почти полностью поместилось в объёмистой кружке, так что Валька даже засомневался: «А я копыта не откину?»
   - Ну а если и откинешь, то будешь первым.
   - Я такими дозами ещё никогда не пил.
   - Всё когда-то случается впервые, - философски заметил Никеша: «Попробуй для эксперимента».
     Эксперимент получился удачный. Ровно через пять минут после приёма «лекарства» расслабленный и умиротворённый «пациент» едва нашёл в себе силы подняться и, придерживаясь за стену добрести до топчана в соседней комнате. Упал и отрубился в надежде на приятное пробуждение.

     Пробуждение оказалось не очень приятным. Конечно, кому это понравится, когда гад Серый даёт тебе пинка в задницу своим грязным «кирзачём» и истошным голосом орёт над ухом: «Валька, сука, подъём!!!» Валька вскочил и глянув в бешенные глаза лохматого понял что случилось что-то действительно серьёзное. «Что...» - попытался он задать вопрос, но Серый опередил его, лаконично обрисовав ситуацию и дальнейшие Валькины действия.
   - Сваливай отсюда. Мухой! ОМОН у ворот, Кержач его «на дурку» задерживает, но они через пару минут всё равно ворвутся. Уходи через забор за боксом. Если сможешь - «стволы» наши захвати, -  он сунул в руки оторопевшего Вальки свёрток и пояснил: «У нас на них разрешений нет. Да если б и были, тоже без толку...»
     Это было очень удачно, что в пьяном угаре он завалился спать, даже не разуваясь и теперь смог тотчас же выскочить на улицу. ОМОна на территории ещё не было, но видимо лишь потому, что Антон и его команда просто заходились в истошном лае, норовя оборвать верёвки, которыми Кержач их привязывал к петлям в бетонной плите. Валька метнулся в щель между боксом и забором, протиснулся поглубже, обдирая плечи и замер. Положение складывалось критическое. Три «ствола» на руках, один из которых ещё воняет пороховой гарью, а кругом ОМОН… Кругом… Чёрт, ну и подставил его этот Серый. Наверняка, стоянка окружена и если он сейчас лихо перемахнёт забор, то не исключено, что встретят его цепкие и не очень ласковые объятия «ментов». Он подался назад и осторожно выглянул из своего укрытия. Именно в этот момент ОМОН пошёл в атаку. Ловкие фигуры в серо-белёсом камуфляже, в касках и с автоматами, кузнечиками перепрыгивали через забор, занимая плацдарм.
    - О! Черепашки–ниндзя. Добро пожаловать! – разобрал он фразу стоящего посреди плаца Серого, но подскочившая «черепашка» в камуфляже, врезала ему стволом автомата в живот, и лохматый рухнул на землю. Подскочили ещё двое и стали пинать его «берцами». Другая пара бойцов так же дружно месили Кержача, не обращая внимания на беснующихся и истекающих слюной псов. Остальные с автоматами наперевес прочёсывали площадку в поисках добычи и для своих сапог. Нормальная милицейская практика – сначала отпинать как следует, а уж потом вопросы задавать.
     Становиться добычей Вальке совсем не хотелось, и он опять уполз задним ходом в заветную щель. Нужно было как-то выкручиваться. Он понимал, что, в конце концов, площадку прочешут полностью и его всё равно найдут, но и наружу выбираться тоже было опасно. Там его ждали, и он это ЧУВСТВОВАЛ. Опасность подстегнула работоспособность мозговой извилины и, отстегнув от пояса пейджер, он выставил его поверх забора, осматривая через его экран, как через зеркальце окрестные заросли. Вот тут уже Валька мысленно поблагодарил снабженцев из УБОПа, которые вырядили ОМОН в зимний камуфляж. Светло-серые пятнистые фигуры были отчётливо видны среди тёмно-зелёной листвы. Валька смог рассмотреть двоих, стоящих, как и положено по инструкции в зоне видимости друг друга. Затем, чуть в стороне ещё одного, зорко озирающего окрестности. Правда между ним и теми двумя, пролегала неглубокая траншея от старого кабеля, уже давным-давно выкопанного бомжами и сданного на цветмет, ведущая в сторону от стоянки и заросшая низкорослым кустарником, но до неё ещё нужно было добраться. Пока же он старательно втискивался в щель, огибая бокс по периметру, и в итоге это ползание по мусору и собачьим экскрементам принесло свои плоды. Видимо ещё во времена строительства забора, у одной из плит снизу был отколот значительный кусок, а Антон и его стая старательно подкопали землю под этим отверстием, образовав, таким образом, секретный лаз для каких-то своих собачьих надобностей, «Ну, Антоша, спасибо братан», - мысленно поблагодарил он своего хвостатого друга, выгребая руками спрессованную землю и расширяя секретный ход до возможности протиснуться в него самому: «Два кило ливера с меня». В этот момент со стороны площадки раздался одиночный выстрел и один из собачьих голосов захлебнулся истошным визгом. «Если выживешь…» - скрипнув зубами, добавил он и с усилием втиснул своё худощавое и жилистое тело в собачий лаз.
     Всё таки хорошо их в армейской «учебке» натаскивали. Сколько лет прошло, а тело моментально вспомнило, как ему нужно вжиматься в землю, чтобы сохранить себя и не быть замеченным врагом. Да и «враги», хотя и держали автоматы наизготовку, больше внимания уделяли тому, что творится поверх забора, а не случайным шорохам в какой-то заросшей канаве. Оказавшись за их спинами, он пробрался ещё чуть дальше вдоль ограды каких-то складов и, найдя самую большую и вонючую кучу мусора, засунул под него все три револьвера, прикрыв для надёжности сверху полуистлевшим осклизлым ватником, один вид которого вызывал жгучее желание никогда не прикасаться к этой мерзости. После чего, очистив от грязи одежду, двинулся в обратную сторону. Но уже открыто, по тропинке проходящей мимо голубых ворот, старательно делая вид, что он случайный прохожий и даже насвистывая какой-то мотивчик исключительно для собственного куражу. 
     «Менты» в засаде не остановили его, а просто посмотрели подозрительно и махнули «проваливай отсюда побыстрей». Не проявили особого интереса и те, что топтались возле бело-голубой «ГАЗели» с надписью «ОМОН» и двух патрульных «бобиков». Так, проследили взглядом, как он проходит мимо, и отвернулись к более интересным событиям.
     Валька перешёл улицу и залез в «Шерьку», на этот раз, используя родной автомобиль в качестве наблюдательного пункта. Часа полтора он остервенело курил, превращая салон автомобиля в газовую камеру, несмотря на приоткрытые окна. Надо же было выяснить, чем закончится визит «черепашек-ниндзя» и что стало с его друзьями.
     Наконец, когда он уже накурился до одури, «менты» покинули поле битвы, и Валька с удивлением заметил в их колонне белую «пятёрку» Серого, за рулём которой сидел какой-то ОМОНовец, а сам хозяин машины был зажат на заднем сидении между двумя амбалами в камуфляже. Причём, морда Серого, и это с такого расстояния Валька видел довольно отчётливо, была в крови.
     Примерно ещё через полчаса после их отъезда он продолжал вести наблюдение за открытыми настежь голубыми воротами, не рискуя зайти на территорию из опасения, что какие-нибудь «менты» могли остаться в засаде. Наконец в воротах, покачиваясь как пьяный, появился Кержач и, кривясь от боли, закрыл створки. Валька, проверив на всякий случай, нет ли в карманах чего лишнего и на месте ли паспорт, вылез из машины и направился к гостеприимно открытой калитке.
     По территории подпольного сервиса явно «Мамай прошёл». Ворота боксов стояли открытыми нараспашку, дверь бытовки валялась на земле сорванная с петель. Явно куражились «менты», иначе, зачем выламывать дверь, которая и так сроду не закрывалась. Кержач сидел на «дежурной» лавочке, прислонившись спиной к стене и аккуратно ощупывая левый бок, иногда болезненно кривя рожу и бормоча себе под нос что-то явно матерное. Антон, до этого с соболезнующим видом, сидевший у его ног, заметив Вальку и не разобравшись сослепу кто это, вздыбив шерсть на загривке, со злобным рычанием бросился в атаку, но примерно с пяти метров понял что это свой и, ткнувшись носом в протянутые руки,  заскулил, жалуясь на то беззаконие, которое здесь творилось. «Живой, бродяга», - ласково потрепал его по голове Валька и направился к Кержачу.
   - Ну, как? – задал он абсолютно банальный вопрос.
   - Как видишь, - хрипло ответил Кержач. Закашлялся, схватившись за бок, сплюнул кровью и, кривясь от боли и злости добавил: «Жорку застрелили, суки, Серого с собой увезли».
   - Я видел. А куда они его?
   - А хрен их знает. Не сказали.
   - А за что?
   - Требовали, чтобы Серый гаражи открыл, а он отказался без присутствия хозяев, -  Кержач опять закашлялся, прижимая ладони к помятому боку.
   - Здорово тебя отметелили, - посочувствовал Валька.
   - Меня-то ещё ничего, а вот Серого на тельфере, как на дыбе подвешивали и зажигалками жгли.
   - Вот же уроды! – возмутился Валька: «Чего хотели-то хоть?»
   - Всё спрашивали, кто нам ворованные машины поставляет и сколько мы номеров перебили.
   - Так вы же этим не занимаетесь.
   - В том-то и дело. Явно по наводке от «подольских» наехали.
   - Так они же бандиты, а это ОМОН.
   - Там бригадой прокурор командует, вот и навёл, падла, по своим каналам.
   - А с Серым теперь что?
   - Серый молодец, - не понял вопроса Кержач: «Висит себе на дыбе и материт их по-чёрному…»
     Тут Валька даже улыбнулся, хотя рассказ к этому совсем и не располагал. Просто представил, сколько новых слов узнали о себе «менты», учитывая огромный словарный запас и изобретательность языка лохматого.
   - Я не об этом. С Серым-то теперь чего будет?
   - А что обычно бывает. Отпинают от души, а если стойку держать будет и чужого на себя не возьмёт, то глядишь и отпустят.
   - Когда?
   - А леший его знает. Ты, знаешь что, посиди здесь пока, а я до телефона сбегаю – Никеше позвоню.
   - Лады.
     Сбегать Кержачу оказалось трудновато. Вернее даже сказать – сползать. Но через полчаса он всё-таки прикостылял обратно и доложил: «Всё. Щас Никеша «нужников» обзвонит и сам подтянется».
   - Кого обзвонит? – не понял Валька.
   - «Нужников». Нужных людей. Будут Серого вытаскивать.
   - А мне что делать?
   - Да ничего. Вали отсюда, если дела какие есть. Хотя, постой. Помоги мне Жорку похоронить, - Кержач кивнул в сторону валяющегося в луже крови кобеля.
   - Базара нет, - уже привычной фразой выразил своё согласие Валька и тут же был обеспечен старенькой штыковой лопатой.
     «Собачье кладбище», о существовании которого он даже и не подозревал, находилось совсем рядом. Всего в каких-то десяти шагах от забора. Да и какое это кладбище? Так, заросшая травой полянка среди кустарников и деревьев, с несколькими оплывшими от времени холмиками земли. Ни тебе надгробных плит с душераздирающими надписями, ни бронзовых памятников. Даже простых столбиков с табличками и то не было. Но Кержач, видимо, и так неплохо помнил, кто и где лежит. По крайней мере, ткнув лопатой в один из бугорков, он произнёс, как бы здороваясь: «Тимофей». Валька шёл, задумавшись, и не сразу сообразив, чего это там Кержач бормочет, спросил: «Кто Тимофей?»
   - Ну да, Тимоха. Пёс легендарный. В 86-м пара «гопников» со стволами хотели «Волгу» со стоянки дёрнуть. Сторожа по башке приложили, а Тимоха всё равно не дал.
   - И что? Они его застрелили?
   - Нет, почему же. Он сам им руки искусал, так что они «волыны» свои растеряли, а потом в угол загнал. Так и держал вместе со стаей под арестом, пока сторож не очухался и «ментов» не вызвал. Об этом даже в газете писали. А погиб он уже позже, через два года. Его синюха какой-то на машине сбил.
   - Жалко.
   - Ну, да. А вот здесь Нелли лежит…
   - А она чем знаменита?
   - А ничем. Сучка, она сучка и есть. В честь главбуха назвали. Такая же… Просто, Жора из её помёта. Он единственный кто тогда выжил. Вот пусть теперь рядом с матерью и покоится».
     Кержач перехватил лопату поудобнее и начал морщась от боли, прорубать дерн, размечая границу будущей могилки. Откинул верхний травяной слой, обнажив сырую, пахучую плоть земли и, обливаясь потом, прислонился к стволу деревца, с хрипом хватая ртом воздух.
   - Отдышись, я сам всё сделаю, - предложил Валька, втыкая свою лопату в землю. Кержач только и смог, что кивнуть, выражая своё согласие.
     Отрыли неглубоко. На метр, не больше. Да и не положено больше бездомным собакам. Пусть и за это спасибо скажет, что не бросили в ближайшую канаву на поживу воронью и крысам. Более того, погибшему «при исполнении служебных обязанностей» Жоре, благодарный Кержач выделил кусок старого и драного брезента, на который они перекатили начинающее коченеть тело пса. Антон подошел и в последний раз обнюхал окровавленную морду своего товарища, как бы прощаясь и провожая его в последний путь. Валька, изображая из себя старого паромщика Харона, а может и просто тягловую лошадь катафалка, взялся за углы брезента и поволок свою печальную ношу в сторону кладбища. Там, уже вдвоём с Кержачом, они опустили брезент в могилу.
   - Хороший был пёс, - вместо эпитафии пробурчал Кержач и сбросил в могилу первую лопату земли. А Валька подумав, что может быть именно эти несколько мгновений, на которые отчаянный пёс отвлёк внимание ОМОНовцев, и дали ему возможность выскользнуть незамеченным, согласился: «Да, хороший…» И подцепив на лопату ароматной земли, бросил её в яму.

     «Нужники» подтянулись довольно быстро, почти сразу же за влетевшей на полном ходу «семёркой» Никеши, и на стоянке даже стало тесновато от «BMW», «Audi» и прочих «Мерседесов». Их владельцы, в зелёных или малиновых пиджаках, солидно вылезали из своих «тачек» и вполголоса «тёрли» о чём-то с Никешей. А потом, достав из барсеток сотовые телефоны, начинали так же негромко и солидно с кем-то разговаривать. О чём шла речь, Валька в сущности даже понять не мог, хотя некоторые слова и фразы до него и Кержача, сидящих на лавочке, всё-таки долетали. Таким доскональным знанием блатного жаргона он не обладал.
   - А это кто? – поинтересовался он у Кержача.
   - Люди, - последовал лаконичный ответ: «Хорошие, серьёзные люди».
   - А кто они? – не унимался любопытный Валька.
   - Тебе какая наплевать? Меньше знаешь – крепче спишь. И вообще, валил бы ты отсюда…
   - Успею ещё, - привыкший к местному «гостеприимству», он даже не обиделся и весьма нахально добавил: «Может и сгожусь на что».
     А ведь и, правда, сгодился. За два часа все эти «крутые пацаны» так и не смогли ничего разузнать о судьбе Серого. Некоторые из них уезжали, на их месте появлялись другие, а он продолжал сидеть на лавочке, поглаживая жесткий загривок Антона, и развлекаясь тем, что порой ловил косые, а иногда и явно враждебные взгляды, которыми обменивались между собой некоторые из «малиновых пиджаков». Обменивались, но держались на расстоянии, как бы, не замечая друг от друга и всем своим видом, демонстрируя нейтралитет. «Ну, прямо не Дубровка, а Швейцария какая-то», - с усмешкой подумал он, но в этот момент замурлыкал его собственный пейджер. «Ты где пропал? Позвони. Я дома» - прочитал он сообщение от Ларисы и, решив, что в его отсутствие ничего глобального не произойдёт, отправился к ближайшему таксофону с благородной целью успокоить девушку.
     Позвонил ей и рассказал о проблемах, возникших на стоянке и о безрезультатных поисках Серого, вывезенного ОМОНом в неизвестном направлении. Лариса вроде бы успокоилась, но проявила к сложившейся ситуации повышенный интерес.
   - Адрес у этой стоянки, какой? А фамилия твоего друга?
Он сказал.
   - Хорошо, попробую что-нибудь придумать, - пообещала она. Валька только хмыкнул, ну какая может быть помощь от проститутки, когда такие серьёзные люди ничего сделать не могут, однако вслух пошутил: «Вот-вот, придумай что-нибудь, а то буду здесь торчать, пока Серого не найдём».
   - Ну, тогда точно придумаю, - засмеялась она и добавила низким чувственным голосом, от которого у Вальки внутри что-то зашевелилось: «Ты даже не представляешь, на что способна женщина, если она действительно хочет».
     Посмеиваясь над её самоуверенностью, он вернулся на «дежурную» лавочку. Действительно, за время его отсутствия ничего глобально не изменилось. Так же, с неторопливой солидностью перемещались по стоянке «зелёные» и «малиновые», так же на разные голоса трындели их сотовые телефоны и серый Антоха, утомлённый событиями бурного дня, мирно дремал в тени забора. Валька решил последовать такому достойному примеру, но только не на земле под забором, а на топчане в бытовке, и это ему даже удалось. Но ненадолго. Пейджер замурлыкал и выдал сообщение: «Твой Серый в РУВД на Каширке. Следак – Онищенко. Жду дома». Валька с круглыми от удивления глазами дважды перечитал сообщение. Ай, да Лариса! Ту проблему, которую два десятка «крутых» мужиков не могут решить уже третий час, она разрулила буквально за тридцать минут!
     Встал и неторопливым походняком подвалил к Никеше. Тот о чём-то «перетирал» с очередным «зелёно-малиновым» и на Валькино небрежное похлопывание по плечу ответил недовольным: «Ну, чего тебе?» Валька молча, поднёс к его лицу экранчик пейджера. Никеша прочёл и резко развернулся к Вальке: «От кого малява?» Видимо, по причине волнения, сразу перейти с блатной «фени» на общегражданский бывшему «зеку» было несподручно, поэтому и Валька ответил на том же языке: «Бикса моя по своим каналам нарыла», не без оснований подозревая, что по другому его могут и не понять.
   - Ну, спасибо тебе, братан!
   - Не за что. Это не я. Ларисе спасибо.
   - Вот ей и передай.
   - Ладно, передам. Да и поеду я, пожалуй. Толку от меня здесь и правда никакого, а девчонка ждёт.
   - Езжай. Хотя, погоди малёк…
     Никеша метнулся в вагончик, и даже на улице было слышно, как он гремит ключами, открывая сейф. Вернулся и с довольной физиономией вручил Вальке бутылку французского коньяка. «Камю». Дрянь коньячок, по мнению самого Вальки, но Никеша-то явно к гурманам не относился, предпочитая, что попроще, и это его извиняло.
   - Держи, - торжественно произнёс он: «Передай ей от братвы». И добавил с ехидной усмешкой: «Да не забудь отблагодарить её …по нашему, по пацански, так чтобы завтра присесть не смогла».
   - Базара нет, - улыбнулся этой хамоватой шутке Валька: «Сделаем в лучшем виде».

     Ларису он, конечно, отблагодарил. Отчего же не отблагодарить, если и самому в удовольствие, а вот Серый появился только через сутки. Видимо помогло то, что «нужники» смогли организовать несколько вполне официальных звонков следователю из других ведомств МВД, в которых как бы вскользь озвучивался интерес к делу задержанного гражданина Серого С.С. и наличию убедительных улик его правонарушений. Улик не было, в предъявленных обвинениях он не сознавался, несмотря на усиленное давление, и пришлось его отпустить, даже без подписки о невыезде.
     Серый взял три дня отгула, чтобы отлежаться и привести в порядок чуть не сошедшую с ума от его приключений жену, а потом приехал в «конюшню» и устроил весёлую жизнь ЗИЛовским ворам.
     О том, что территория используется для перевалки «честно стыренных» запчастей к грузовикам Валька был в курсе и даже однажды присутствовал при том, как из цистерны бензовоза с заводскими номерами на какую-то областную «ГАЗель» быстро и чётко, минут за пятнадцать, перегрузили пару сотен дисков сцепления. Правда, он не знал, что стоящие вдоль забора гаражи используются для хранения нереализованного товара и основной причиной ареста Серого был именно отказ вскрывать их ворота без присутствия владельцев. А когда на следующее утро собранные оперативниками «члены гаражного кооператива» добровольно и без принуждения открыли «ментам» свою частную собственность, то никаких улик, кроме старых колёс, банок с прокисшим вареньем и крысиного помёта обнаружено не было.
   - Прикинь, -  рассказывал Кержач, отхлёбывая из банки «джин-тоник», преподнесённый заглянувшим в ночную пору Валькой: «Этот кент забил ворам стрелку и давай им втирать по ушам про технику безопасности производственного процесса…
   - Это как? – не понял Валька.
   - А так. Объяснил на пальцах, типа если хотите чтобы процесс был и дальше безопасным, то кидайте отстёжку нам на общак и работайте спокойно.
   - Типа прикрытие им предложил?
   - Ага, - заржал Кержач и, отхлебнув из банки, добавил: «Так что мы теперь сами «крыша» у воров».
   - А воры что? Так и согласились?
   - А куда они нафиг денутся! Серый, он, знаешь, очень убедительным бывает, а тут ещё и злой как собака кусачая.
   - А Никеша что? Он же у вас старший, вроде.
   - А Никеша тихо сидел в углу, сопел в две дырки и усердно чистил свою «волыну».
   - Ну, ооочень убедительно! – усмехнулся Валька, представив эту сцену: «А «подольские» как? Отстали?»
   - Ага. Поняли, что с нами связываться, что Антоху стричь…
   - Это как?
   - Визгу много, а шерсти мало, да ещё и укусить может. Кстати, вчера от них заезжали…
   - Извиниться что ли?
   - Щас! Дождёшься, как же. Перетёрли по поводу совместной деятельности на паритетной основе, ну типа «мы вам палёные тачки под разборку, а бабки пополам».
   - Криминал?
   - Ясен перец! Пришлось объяснить, что мы в глухой завязке и на нары не ломимся. Так что, братки, водки попить заезжайте, а более ни-ни.
   - Весело тут у вас.
   - Ага. Обхохочешься, - согласился Кержач, потирая до сих пор саднящий от боли бок.

     За трудами праведными и заботами семейными он как-то даже забыл о том, что у него есть отец и мать. К матери ехать не хотелось категорически, а вот к отцу по случаю заглянул. Шла уже первая декада октября, но, несмотря на промозглую погоду, народ не особенно охотно пользовался услугами частного извоза. Куцые зарплаты, у тех, кто их ещё получал, в преддверии дня получки стремились к нулю, а те, кто в эти мутные времена ухитрялись зарабатывать нормальные деньги, всё чаще предпочитали приобрести свою машину. Старенький «форд» или убогий «Москвич», это уже неважно. Главное – вложение капитала.
     Покрутившись битый час без единой посадки и оказавшись в результате на Симоновском валу, Валька решил плюнуть на эту безнадежную затею с обогащением и заглянуть к отцу. Прикупив в каком-то ларьке коробку конфет «из 100% шоколада», как уверял их турецкий производитель, он пристроил «Шерьку» возле подъезда и поднялся на знакомый этаж. Дверной звонок не вызвал за закрытой дверью никакой ответной реакции, но ключи от отцовской квартиры были при нем и он вошел.
     Странно. За окном уже темно, а никого нет дома. Алёнке уже спать пора, а их с Наташкой где-то носит. Да и отец… Может в гости пошли? Да, нет. Какие сейчас гости.
     Он прошел на кухню и поставил на плиту чайник. Положил на стол коробку конфет и заглянул в холодильник. Еда была и это уже радовало. Не то, чтобы много, но вполне достаточно для семьи из трёх человек. Даже любимые сестрёнкой глазированные сырки есть. Значит, не совсем бедствуют. Он плеснул в кружку жиденькой заварки и, разбавив её кипятком, прошел в комнату. Отцовское изобретение стояло на своем месте. Подойдя поближе, и проведя рукой по крышке прибора, он с удивлением обнаружил на ладони пыль. А это уже было плохо. Похоже, что отец достаточно давно не подходил к своему детищу. Опять запил?
     Скрипнул ключ в замке входной двери, впуская в квартиру Наташку с дочерью.
   - Уяааа! Вайка пьишол! – Алёнка радостно бросилась к брату, и он едва успел поставить на стол кружку с горячим напитком, чтобы подхватить малышку на руки.
   - Здравствуй, хозяйка, - поприветствовал он мачеху, подбрасывая радостно пискнувшую сестренку под потолок.
   - Привет, - буркнула в ответ Наташка, устало снимая старый болоньевый, видимо ещё её матери, плащ и тут же рявкнула на дочь: «Ленка, зараза, не ори! Без тебя голова болит».
   - Я чайник вскипятил, - доложился он, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя очень хотелось одернуть её, чтобы не орала на ребенка по пустякам.
   - Хорошо, - уже успокаиваясь, сказала она: «Сейчас котлеты разогрею, и будем ужинать».
     Он хотел помочь Аленке снять уличную одежду, но гордый ребенок отверг его поползновения, самостоятельно справившись с процессом, и потащил «братика» хвастаться новыми платьями для куклы, сделанными ею лично из старых цветных лоскутков. Обернутые вокруг пластмассового тела маленькими детскими ручками тряпочки превращались то в подобие индийского сари, то в бальное платье со шлейфом, а то в нечто невообразимое, но очень напоминающее модели модных дизайнеров, демонстрируемые с подиума.
     Аромат разогреваемых на плите котлет донесся из кухни и тут же, вслед ему, прозвучала команда хозяйки дома: «Ужинать!» Валька, сглотнув голодную слюну, тот час же направился на зов, а Алёнка немного задержалась, заканчивая очередное перевоплощение лоскутка цветастой материи, за что и получила нагоняй от матери: «Ленка, тебе что, особое приглашение требуется?» Бросив всё, она немедленно присоединилась к старшим, не рискуя нарываться на более серьёзные методы воздействия. Взобралась на табурет и плотоядно облизнулась, поскольку на краю стола красовалась коробка конфет, намного более вкусных и полезных, чем котлеты с макаронами и тут Валька совершил педагогическую ошибку. Желая побаловать малышку, он достал из коробки конфету и щелчком заставил её скользнуть по поверхности стола в ловко подставленные ладошки.
   - Только после ужина, - шепотом предупредил он её.
   - Хорошо, - так же шепотом согласилась она.
     Наташка не видела этих тайных действий и не слышала их секретных переговоров, но когда ставила на стол хлебницу, конфета в руках дочери подействовала на неё как детонатор на взрывчатку. Она взорвалась
   - Это ещё что такое? – взревела она: «Кто разрешил!? Дрянь такая, а ну положи немедленно!!!», - и ударом ладони выбила злополучную конфету, зажатую в маленькой ручонке. Обиженная Алёнка замерла, прикусив нижнюю губу и глядя на мать широко распахнутыми, полными слез глазами, а Валька в этот раз не стерпел: «Наташ, если кого и надо бить по рукам, то это меня». Он старался говорить как можно спокойнее: «Это я дал ей конфету, по договоренности, что съест её только после ужина. Так ведь, Алёнка?» Та в ответ только кивнула, шмыгнув носом и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разреветься. Наташка, видимо понимая свою вину, точно так же, по-ребячьи, закусила губу и её глаза наполнились слезами. «Вот только наводнения нам не хватало», - подумал Валька и примиряющим тоном предложил: «Давайте поедим, что ли…»
     Ужин прошел в тягостном молчании и после чая, к которому Алёнка получила-таки вожделенную конфету, а в придачу и ещё одну в качестве компенсации морального ущерба, Наташка отвела дочь в спальню. Валька с недопитой кружкой вышел на балкон и закурил. С неба сыпалось что-то непонятное, не то морось, не то мелкий дождь, ложащийся на асфальт и последние листья деревьев блестящей в свете фонарей пленкой, придающей праздничный вид ночной Москве. Даже обшарпанный и потрепанный «Шерька» сверкал в ночи, словно свежеокрашенный, ожидая своего хозяина. «Подожди, я скоро», - мысленно попросил он друга и, загасив окурок, вернулся на кухню, где его мачеха уже гремела в раковине посудой.
   - Наташ, что такая сердитая? – негромко спросил он.
   - Ничего, - буркнула она в ответ, продолжая натирать тарелки.
   - А отец где? – помолчав немного, спросил он, пытаясь выяснить причину её плохого настроения.
   - Под Серпуховом. Подрядился у какого-то фермера картошку с поля убрать. Обещали каждый десятый мешок в качестве оплаты.
     Судя по тону её ответа, отец не был виноват в её сердитости и тогда он пошел напрямик: «Наташ, что случилось?»
   - Ни-че-го…
   - Врёшь ведь, - укорил он её: «Ну, да ладно. Не хочешь, не говори».
     Она помолчала пару минут, пока вытирала посуду, а потом, бросив скомканное полотенце на разделочный стол, со вздохом призналась: «В общем, есть тут у нас один козел – прораб участка…»
   - Пристает? – догадался Валька.
   - Не то слово! – воскликнула она: «Обложил со всех сторон. Мы тут детсад на Луганской под офис переделываем, так он мне предложил в качестве халтуры ещё спортзал в пристройке побелить и покрасить. Ну, вроде как деньжат дополнительно заработать. А потом объяснил, что я ему за это много чего должна».
   - На Луганской, это в Перово, что ли? – словно вскользь уточнил он.
   - Да, возле метро, - на автомате ответила она: «И теперь, как я вечером остаюсь халтурить, так он начинает меня обхаживать. Сегодня специально Алёнку с собой взяла, так этому козлу и ребёнок не помеха.
    Судя по злости и брезгливости, с которой она охарактеризовала прораба, обхаживал он её не только словесно.
   - А если начальству пожаловаться? – предложил он и сам понял, что сморозил глупость. Кто она такая по сравнению с прорабом? Девчонка с кисточкой, которых в тресте хоть косой коси и в случае конфликта намного проще уволить её, чем грамотного руководителя производства. Да и Наташка на такое предложение лишь горько усмехнулась, понимая всю его наивность.
   - Ладно, - тронул он её за плечо: «Придумаем чего-нибудь».
      Она тяжело вздохнула, бросив на него благодарный взгляд.
   - А батя когда вернётся? – решил сменить тему Валька: «Давно он уехал?»
   - Неделю уже. Обещал, что через десять дней вернётся. Так что скоро.
   - Здорово! Картошечки поедим.
   - Надеюсь…
     Уезжая, он прихватил из коробки конфету. Так, себя побаловать… Но развернув заманчиво шуршащую обертку и раскусив лакомство, чуть не выплюнул его в мусорный контейнер. Вместо обещанного 100-процентного шоколада на его зубах размазалась голимая соя вперемешку с чем-то напоминающим древесные опилки. Ну, и кому верить после этого?

     Отработав ночь и проспав целый день, прижавшись к теплому боку Ларисы, он уехал, когда хмурое осеннее солнце ещё только начало склоняться к горизонту.
   - Ты куда? – распахнув блестящие со сна глазищи, капризно спросила она, почувствовав отсутствие его тела рядом с собой.
   - Клиент попросил пораньше подъехать, - соврал он и, поцеловав в припухшие губы, скомандовал: «Спи». Она послушно уткнулась носом в подушку и засопела, а он вышел, потихоньку щелкнув дверным замком.
     В Перово он добрался довольно скоро, даже, несмотря на то, что ухитрился перехватить у «дневных» пассажира до улицы Металлургов. А почему бы и не перехватить, если по пути? Так что к нужному объекту на Луганской подъехал, когда рабочий день только заканчивался и строители, производившие ремонт бывшего детского сада, начали расходиться по домам. Не торопясь перекурил, осматриваясь и, дождавшись, когда через ворота будет проходить особо людная кампания, проскочил через открытые настежь ворота на огражденную хлипким забором из профильной жести территорию.
     Ещё не все работяги покинули стройку, задержавшись, кто по причине распития поллитровки на троих, а кто из желания стырить что-нибудь пригодное в домашнем хозяйстве, но на него никто не обращал внимания. Мало ли народа здесь ходит? Может это какой-то представитель заказчика с контрольным визитом заглянул. Сейчас испачкает где-нибудь в побелке свою дорогую кожаную куртку и будет считать миссию выполненной. Потому что потом можно будет явиться к шефу на доклад с пятном на плече и продемонстрировать этим своё рвение.
     Вальку же побелка не интересовала совершенно. Гораздо важнее было выяснить наличие охраны и иных субъектов, чьё присутствие могло помешать его планам. То, что отдельно стоящее здание с ярко освещенными в отличие от основного корпуса окнами, и есть спортзал, он догадался сразу и теперь пытался понять, которая из бытовок служит прорабской, в которой ему и предстояло провести воспитательную беседу с её обитателем. Пробрался на стройку и, поднявшись по засыпанной строительным мусором лестнице, приник к окну.
     Строительная площадка медленно тонула в наступающей темноте, по очереди гасли окна вагончиков, из которых уходили люди, и когда мрак поглотивший стройку разрезал свет вспыхнувших прожекторов, освещенными оставались окна всего лишь двух бытовок. Одной в центре и другой в самом последнем ряду. Валька смекнул, что ему нужна именно та, которая в центре и уже собрался направиться туда, как из неё вышел на улицу какой-то человек и не торопясь двинулся в сторону спортзала. Подошел к двери, воровато огляделся и скользнул внутрь. Пока Валька спускался в темноте с третьего этажа, рискуя споткнуться в темноте или вляпаться во что-то строительное, прошло, наверное, минут пять и, выходя из здания, он заметил, что окна крайней бытовки темны, а её обитатели дружной компанией покидают территорию, оглашая окрестности громкими нетрезвыми голосами. Теперь кроме деда в сторожевой будке никто не мог ему помешать.
     Подойдя к двери спортзала, он аккуратно нажал на неё, пытаясь открыть. Дверь не шелохнулась. Он нажал посильнее и с тем же результатом. И ещё раз…
   - На ключ дверь за собой закрыл, - догадался Валька: «Вот же гад!»
     Он оббежал вокруг пристройки и выяснил, что других входов-выходов не существует. Единственная возможность попасть внутрь оставалась, если подпрыгнув, подтянуться и залезть на козырек над дверью, а оттуда попытаться пробраться в помещение через единственное во всем здании неосвещенное окно. Он огляделся в поисках какой-нибудь завалящей лестницы или хотя бы доски, чтобы забраться на козырек, но в этот момент сквозь толщину стены до него донесся короткий крик Наташки, и это сработало как стартовая пружина.
     Разбежавшись, он подпрыгнул, зацепившись за край козырька, мощным рывком закинул на него свое тело. Окно оказалось закрыто, но форточка, на его счастье, нет. Скользя подошвами ботинок по отливу, он дотянулся до неё и, засунув руку как можно глубже, нащупал оконную ручку. Прыгнув в темноту комнаты, он замер и прислушался. Криков больше не было, но откуда-то снизу раздавался голос Наташки что-то гневно отвечавший низкому мужскому баритону. Оглядевшись, он понял, что попал в тренерскую, которую на время ремонта превратили в импровизированный склад, скинув сюда старые мячи, волейбольные сетки и прочий инвентарь, который не успели растащить. Навострив слух, он пробрался через кучи рухляди к двери. Судя по тональности разговора, слов которого он не мог понять, дело шло к кульминации. Мужской голос на чем-то упорно настаивал, а женский активно сопротивлялся.
     Дверь тренерской тоже оказалась заперта, но это была двустворчатая дверь и, отщелкнув шпингалеты вверху и внизу, он распахнул обе створки разом, не открывая замка. Голоса сразу стали слышнее, и он смог понять суть диалога, который вели Наташка и её начальник в нише со спортивными матами, прямо под тренерской.
   - Дура девка, ну чего ты кочевряжишься? Я ж тебе и наряды подороже закрою, и работенку получше подберу… - бухтел баритонистый прораб, прижав Наташку к стопке матов и для убедительности тиская её плечи.
   - Николай Васильевич, ну как вы не поймете? Я замужем, у меня ребенок… - жалобно сопротивлялась она, тщетно пытаясь освободиться из цепких лап.
     Валька, бесшумно спустившись по ступням металлической лестницы, оказался прямо в центре событий. Правда за спиной прораба, но зато в зоне видимости Наташки, которая обнаружив его присутствие, усилила сопротивление, но безрезультатно.
   - Ну, что ты как целка ломаешься, - усилил напор прораб, попытавшись перенести тактильное воздействие на её грудь, но получил по рукам. Однако продолжил процесс искушения: «От тебя не убудет, а я может быть, даже с начальником участка поговорю, чтобы тебя секретаршей взял…»
   - Кхе-кхе… - негромко кашлянул Валька, обозначив своё присутствие. От неожиданности Николай Васильевич даже слегка присел и, обернувшись, обнаружил высокого молодого парня с очень злым взглядом. По спине пополз тревожный холодок, но оглядевшись, он обнаружил, что незваный гость один и это придало ему смелости.
  - Ты кто такой? – грозно спросил он, отступив от Наташки: «И откуда ты здесь взялся?»
   - Я? Твоя совесть. Нарисовался – хрен сотрешь. Пришел послушать о перспективах карьерного роста на вашей фирме.
   - Послушал? Вот и иди нах… отсюда.
   - Послушал. И теперь хотел бы обсудить технику безопасности производственного процесса, - припомнил Валька недавно услышанную формулировку, демонстративно хрустнув пальцами, разминая кулаки для драки. Прораб понял, что сейчас его будут бить, но он находился на своей территории и, вытащив из кармана пиджака маленький черный револьвер, направил его в живот парня: «Ты чо, не понял? Вали отсюда, я сказал!»
     Валька улыбнулся. Курс обучения у Ильдара позволил ему моментально определить, что его животу угрожает «Rex» - самый бесполезный и никчёмный из газовых пистолетов, чья эффективность находится на уровне газового баллончика, а значит, что даже если будет произведен выстрел, достаточно сделать шаг сторону, выходя из зоны распыления. Конечно, в руках прораба могла оказаться и переделка под мелкокалиберный патрон, но рассеиватель, накрученный на дуло стопроцентно утверждал, что это не так. Он даже припомнил, как Ильдар посмеивался, что без этого набалдашника оружие намного опаснее, а народ, по тупости своей, принимая его за глушитель, продолжает таскать с собой лишнее железо. Продолжая улыбаться, он молниеносным движением схватил револьвер, фиксируя курок от возможности выстрела, и резко крутанул руку противника так, что оружие отлетело в сторону.
   - Ааааа… Ты мне палец сломал, - сменил баритон на фальцет прораб.
   - Я тебе ещё и челюсть сломаю, - зарычал Валька, коротким «хуком» сбивая его с ног.
     Пройдя трудовой путь от разнорабочего до прораба, Николай Васильевич не был хлюпиком, но этот парень, свалив его с ног одним ударом, поднял с пола «Rex» и отработанным движением, откинув полу куртки, засунул его за пояс, рядом со своим револьвером раза в два большим по размеру. Вот тут ему действительно стало страшно. Короткая кожаная куртка, принятая в среде бандитов, наводила на определённые выводы и, хотя «боевики» предпочитали спортивные костюмы «Adidas» в комплекте с кроссовками «Puma», а не джинсы и ботинки, но мало ли у кого какие личные пристрастия. К тому же злобный пронзительный взгляд в сочетании с улыбкой и абсолютным спокойствием просто наводили на него ужас. Он попытался встать, чтобы как можно быстрее покинуть это злополучное место, но жестокий удар ботинка в грудь опрокинул его навзничь…
   - Валька, хватит! Ты убьёшь его! – истошный крик Наташки разогнал пелену, застилавшую глаза, и вернул в реальность. Он остановился, тяжело дыша. У ног валялось жалкое подобие того, что когда-то было грозным прорабом. Свернувшись в комок и закрывая руками от ударов голову, существо жалко поскуливало, отплевываясь кровью и несвязно бормоча: «Я больше не будуууу…».
     Валька глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание. «Черт… я ведь и правда его чуть не убил», -  промелькнуло в голове, но жалость к противнику не входила в его планы.
   - У тебя здесь ещё много работы? – спросил он у смотрящей на него расширенными от ужаса глазами Наташки.
   - Нет, я закончила, - пролепетала она и, кивнув на пытающегося хотя бы сесть прораба, добавила: «Он пришел, чтобы работу принять и рассчитаться».
   - Ну, и что? Рассчитался?
   - Нет. Не успел…
   - Слышь, фраер, - Валька пнул прораба ногой в бедро: «Бабки гони».
   - Сейчас,  сейчас… - засуетился тот, наконец-то принимая сидячее положение и, вытащив из внутреннего кармана перепачканного пиджака бумажник, отсчитал несколько купюр.
   - А премиальные? – ехидно спросил Валька, приметив в лопатнике ещё много чего интересного.
   - Да, конечно, - согласился прораб, добавляя ещё несколько банкнот.
   - И мне в отстежку, - окончательно обнаглел Валька, оценивший глубину этого кожаного кладезя.
   - За что!? – изумлению побитого Николая Васильевича не было предела.
   - Ты чо, лошара, не въехал? – изображая максимальную степень свирепости, «псевдобандит» вырвал из рук прораба его кошелек: «Я те што, воспитательный процесс на халяву проводить должен?»
     И выщипнул из лопатника несколько купюр.
   - А время моё драгоценное шо, денег не стоит?
     И ещё несколько банкнот покинули своё уютное пристанище.
   - Да и братве на подогрев не грех отстегнуть…
     Последние бумажки поменяли владельца, а опустевший портмоне вернулся к своему хозяину, сопровождаемый напутствием: «Не жлобись, фраер. Ещё наворуешь».
   - Пошли, Наташ, - ему пришлось, чуть ли не за руку уводить остолбеневшую Наташку, судорожно зажавшую в ладони свой заработок. Прораб молча провожал их злобным взглядом и, чтобы подстраховать её будущее, Валька обернулся и, посмотрев ему прямо в глаза, с улыбкой заметил: «Да, кстати, насчет техники безопасности… Аккуратнее быть надо, когда по скольким лестницам лазаешь. А то ведь можно и с последнего этажа сорваться, а там сломанным пальцем и парой выбитых зубов не отделаешься».

     Они незаметно проскользнули мимо увлеченного чтением газеты сторожа и нырнули в успевший остыть салон машины. Валька завел мотор, включил печку, но с места не тронулся. «Покурить надо», - объяснил он: «Нервы успокоить». Она, молча, кивнула. Не объяснять же ей, что его больше всего волновали не собственные нервы, а то какая машина подъедет к стройке – скорая помощь или ментовской «бобик».
     Что творилось за жестяным забором он видеть не мог, но движуха пошла очевидно. По крайней мере, сторож резво покинул свой пост и исчез на территории стройки. Перекур затянулся, но он дождался того момента когда в ворота въехала, сверкая мигалками белая машина с красным крестом.
   - Поехали. Домой тебя отвезу, - предложил он молчавшей всё это время Наташке и плавно вырулил на проезжую часть.
     Они не разговаривали всю дорогу, и лишь когда он остановился у её подъезда, Наташка, наконец-то пришедшая в себя от экстремальности событий, предложила: «Зайдёшь? Чаю выпьем…»
   - Нет, - ответил он: «Мне бомбить надо. Да и Алёнку тревожить не хочется».
   - Алёнку подруга обещала спать уложить... Ну, ладно, тогда в другой раз. Спасибо тебе, Валя.
   - Не за что. Обращайтесь…
     Она уже собралась открыть дверь, но задержалась и спросила с тревогой: «А если он в милицию обратится?»
   - Если обратится, то ему же хуже будет, - успокоил он: «Факт сексуального домогательства можем засвидетельствовать мы оба. К тому же «ствол» с его отпечатками у меня за поясом и мои действия вполне проходят как самооборона. А если бандитов попытается подписать, то они в это дело не впрягутся, поскольку это не по понятиям».
   - Умный ты стал, Валька, - мимолетно улыбнулась она.
   - Не умный, а мудрый, отшутился он и добавил с легкой горечью: «Жизнь научила».
     О том, «по понятиям» или нет, для бандитов разобраться с ними, он не имел ни малейшего представления, но прикинул, что в этом случае можно будет позвонить по телефону, записанному на бумажке с портретом Франклина и попросить о содействии Степана Сергеевича. В том, что отказа не будет, он не сомневался, но вот то, каким образом ему придется расплатиться за услугу, настораживало.
   - Ладно. Спать иди. Утро вечера мудреней, а уж меня тем более. Пейджер мой знаешь? Если что, то сразу звони, - попросил он.
   - Ага, - согласилась она: «Спокойной ночи, Валя», и, чмокнув его в губы, добавила: «А ты оказывается крутой…»
    Он оторопело смотрел вслед её фигурке, стройность которой не мог скрыть даже мешковатый болоньевый плащ. Она поцеловала его так, словно делала это всегда, а не в первый раз.

     У Вальки родилась мысль. Может как-то почесался неудачно или просто ветром в открытое окно надуло, но в глубине мозга возникло какое-то шевеление и, поплутав среди извилин, реализовалась уже вполне сформировавшейся идеей – надо жить отдельно. В том смысле, что покинув «коммуналку» в Марьино, снять маленькую уютную квартирку где-нибудь на окраине и жить в ней вместе с Ларисой. Не то чтобы его тяготило присутствие парочки смазливых «соседок», но хотелось бы немного уединенности, чтобы Ларисе не приходилось в самые интересные моменты их личной жизни, сдерживая стоны, кусать одеяло.
     Ставший более стабильным благодаря возросшему мастерству и постоянным клиентам доход вполне позволял задуматься над осуществлением этой авантюры, хотя сам факт их отношений не гарантировал радужных перспектив. На все его попытки добиться от Ларисы какой-то определенности относительно себя, она обычно отшучивалась, но давала понять, что их связь и семья в далёкой Самаре это совершенно разные вещи. Поэтому с предложением о выделении в отдельную ячейку общества он к ней не обращался, предпочитая сначала всё обдумать и просчитать самостоятельно. Сперва нужно было найти подходящее уютное гнездышко и прикинуть, во что это будет обходиться. К тому же, неотвратимо надвигалась зима и в легкой кожаной курточке, даже со свитером было уже холодновато, Лариса как-то забыла газету «Из рук в руки» с отмеченным объявлением о продаже шубы «очень недорого», да и «Шерька» пару раз, в утренние заморозки кокетливо покрутив задом, намекнул, что к настоящему гололеду желательно переобуться во что-нибудь более серьезное, чем его летние покрышки.
     Но если с одеждой вопрос подвис в воздухе, то с «обувью» для железного друга решился довольно просто. Пейджер запищал и выдал сообщение «ПРИЕЗЖАЙ В КОНЮШНЮ НАВАРНУЮ СНЕЖИНКУ ПРИВЕЗЛИ» Всё понятно, даже, несмотря на отсутствие подписи. «Конюшня» - это автосервис. Вот только не ясно кто такая «снежинка» и как можно варить эту легко тающую субстанцию.
    
   - Приперся? Жди, - гостеприимно поприветствовал его Серый, буквально на секунду вырвавшись из круговорота дел захлестнувших мастеров.
     В преддверии гололеда мастерскую временно реорганизовали в шиномонтаж и, отодвинув тормозные колодки, генераторы и прочее на будущее, слесаря дружно взялись за колеса. Никеша и Серый прямо на мокром асфальте при помощи хитро изогнутых ломиков и какой-то матери снимали летние покрышки с дисков и натягивали вместо них зимние, взятые из кузова стоящей в углу «Газели». Кержач подхватывал полуфабрикаты и, накачав сжатым воздухом из стрекочущего компрессора, вешал их на балансировочный станок, после чего готовые изделия отправлялись к висящим на домкратах «восьмерке» и «Москвичу», чьи владельцы ожидали окончания процесса, покуривая на «дежурной» лавочке.
     Мастера крутились как заведенные, вкалывая так, что от их мокрых ватников шел пар, и работа стремительно продвигалась вперед.
   - Йес! – радостно воскликнул Серый, опуская машину с домкрата.
   - Да ладно, - осадил его Никеша: «Всего-то на один колесный болт опередил».
   - Ага, а ещё у тебя колпачки на ниппелях не накручены, - продолжал злорадствовать лохматый: «И к тому же у меня по пять болтов на колесо, а у тебя четыре. Так что седьмого ты дежуришь. Бе-бе-бе…»
    Как понял Валька, таким образом составлялся график дежурств на праздничные дни.
     Когда площадка опустела Серый, помахав рукой вслед уезжающей «восьмерке», соблаговолил уделить частицу своего внимания клиенту. «Ну что? Переобуваться будешь?» - спросил он, слизывая кровь с царапины на грязном пальце.
   - Хотелось бы, - согласился Валька: «Но только я не понял…» Он достал пейджер и показал текст послания мастеру.
   - А чего непонятного? Резина зимняя, наварная. Цена – обхохочешься.
   - Наварная, это что значит? Сваренная что ли?
   - Ээээ, Валька, ты «варенку» с «наваркой» не путай. Наварная, это когда старую истертую покрышку покрывают слоем новой резины. Ну, и бабла с этого наваривают, разумеется.
   - А новый слой от старого не отвалится? – засомневался дотошный клиент.
   - Бывает, что и отвалится, - усмехнулся Серый: «Но не всегда». И тут же успокоил: «Да ты не дрейфь. Резина подольская, там мастера известные».
   - Подольская?
   - Ага. Братва на реализацию подогнала.
   - Так вы же с ними…
   - Ну и что? Были недоразумения. Теперь устаканилось. Война, знаешь ли, войной, а обед по расписанию. Так берешь «снежинку» или как?
   - Беру. А почему «снежинка»?
   - Название такое у колеса, - отмахнулся Серый от его излишнего любопытства.
   - Не у колеса, а у протектора, - вставил шпильку подошедший к ним, злющий от проигрыша, Никеша: «Рисунок такой. Разработан в НИИ ШП. На льду так себе, зато по снегу как на танке».
   - А чтобы и по льду? – не унимался Валька.
   - А чтобы и по льду - нужны шипы, - ответил Никеша.
   - Только это штука дорогая и в нашей стране редкая. Так что довольствуйся тем, что есть, - добавил Серый.
   - Понятно, - Валька слегка замялся, но спросил: «А можно я сам… это… с колесами? Ну, под чутким и мудрым руководством, разумеется».
     Слесаря переглянулись и Серый сочувственно спросил: «Что? Финансы поют романсы?»
   - Нет. Просто я подумал, что если вдруг колесо пробью, а до шиномонтажа сто верст в объезд, то смогу и сам, - объяснил он свою просьбу.
 -   А вот это я уважаю, - хлопнул его по плечу Никеша: «Иди, спецуху надень. Покажу чо и как».
     Примерно через два часа «Шерька» выехал из голубых ворот уже на новой резине. Валька аккуратно придерживал руль разбитыми пальцами, гудели ноги, тянуло поясницу и спину, но он был доволен. Как  же! Целых четыре колеса он смог разобрать и собрать сам. При этом ни разу не сдохнув.

     Езда на зимних колесах по ровному асфальту показалась ему более жесткой. Словно на табуретке по кочкам. Слава Богу, ровных дорог в Москве практически не наблюдалось и в лучшем случае вместо ям чернели кляксы локального ремонта, поэтому большой разницы он не почувствовал. Оставалось дождаться того момента, когда выпадет первый снег. И он наступил. День Жестянщика.
     С утра сыпал дождь со снегом, а к вечеру температура, резко рухнув ниже нуля, превратила дороги в сплошной каток, поставив город в одну большую пробку. Выспавшийся за день Валька, вооружившись чашкой кофе и сигаретой, наблюдал из окна кухни за складывающейся на улице ситуацией. Видимо где-то совсем недалеко, но вне его видимости, произошла экстремальная встреча двух транспортных средств, в просторечии именуемая аварией, и теперь водители, в попытках объехать наглухо закупоренный проезд, ломились через дворы прилегающих к дороге домов. Матерясь сигналами клаксонов, они пробирались по узкой полосе асфальта вдоль домов, а иногда даже по пешеходным дорожкам, мешая друг другу в надежде вырваться на желанную свободу. Просто столпотворение, но ехать было надо.
     Поеживаясь от холода в своей легкой кожанке, он залез в салон и, запустив двигатель, стал ждать, пока тот прогреется, попутно надеясь, что это произойдет к тому времени, как рассосется и автомобильная толчея во дворе. Не рассосалось. Стрелка датчика температуры уже уверенно стояла в белом секторе, а машины всё продолжали ползти мимо него, едва не цепляя зеркалами. Наконец, он обнаружил разрыв в цепи «ползунов» и успел втиснуться в него под возмущенное бибиканье какого-то «Фольксвагена». Проехав вместе со всеми до конца дома, он понял, что когда колонна выберется на проезжую часть, он будет вынужден двигаться совсем не туда куда нужно, а в прямо противоположном направлении и ему желательно перескочить в соседний двор, где был нужный ему выезд. Перебравшись через высокий бордюр, он тихой сапой начал пробираться по пешеходной дорожке, стараясь не пугать идущих по ней людей. Путь уже был почти закончен, как навстречу ему выполз такой же ищущий выхода бедолага, но только на 41-м «Москвиче». «АЗЛыК», в отличие от него, пер нагло как танк, звуковым сигналом и морганием фар требуя у прохожих освободить проезд. Пешеходы шарахались в стороны, продолжая свой путь по замороженным газонам, но «Шерька» на газон шарахнуться не мог по причине наличия лавочки  и кустов справа от него. Да и не престижно детищу ВАЗа уступать дорогу какому-то выродку с АЗЛК.
     В результате оба остановились, почти упираясь друг в друга передними бамперами. Поморгали фарами и, не найдя взаимопонимания, Валька махнул водителю «АЗЛыКа» рукой – «отвали и дай проехать». Ответ был чёткий и недвусмысленный – левая рука, согнутая в локте и поднятая вверх, а для особо непонятливых, ещё и оттопыренный средний палец. Валька демонстративно пожал плечами и кинул в рот сигарету, намекая, что времени у него вагон и маленькая тележка, а потому он готов торчать здесь хоть до утра. Видимо, в отличие от него, «АЗЛыКовод» явно спешил и продемонстрировал убедительный довод в виде кулака, но на «изВАЗчика» это не подействовало, что подтвердил поднятый средний палец. Оба упертых барана ещё минут пять таращились друг на друга, пока водитель «Москвича» не достал последний аргумент.
     То, что это «Valter PP» было ясно и без очков. Непонятно было только, газовая это модель или дробовой. Но и по тем и по другим параметрам его «Айсберг» превосходил пистолет оппонента, что тот, по-видимому, понял сразу, как только Валька достал свою «волыну» и небрежно почесал стволом переносицу. Тотчас включил заднюю и съехал в сторону, освободив проезд. Нет, не испугался. Ничуть. Просто сравнил характеристики и, признав весомость доводов, освободил дорогу более авторитетному товарищу.
   - Правильно, - подумал Валька, выезжая на проезжую часть: «Прав не тот, кто прав, а у кого ствол толще».

     Езда по обледенелым улицам мало того, что не доставляла удовольствия, но и не сулила особого дохода. То тут, то там, печально подмигивая аварийной сигнализацией, стояли те, кому не повезло, а остальные, проезжая мимо, машинально сбрасывали скорость, стараясь быть предельно осторожными. В итоге транспорт еле полз и Валька решил скоротать время до того момента пока дороги не освободятся заглянув на Таганку.
     Объехав застывшую в глухой пробке площадь через Яузу, он втиснулся к бордюру у подъезда, едва не зацепив крылом «скорую помощь», и посмотрел на ярко освещенные окна. Странно, с чего бы такая иллюминация? Наташка предпочитала неяркий свет бра и плафонов, отец вообще обходился настольной лампой, так с чего бы такая роскошь?
     Поднявшись на этаж, он уже хотел нажать кнопку звонка, но дверь сама открылась ему навстречу, выпуская врача и фельдшера в униформе «скорой».
   - …питья ему побольше теплого. С лимоном. Бульончика куриного покрепче. Но главное это покой и питание. Организм очень сильно ослаблен и не справляется с болезнью, - услышал он окончание разговора Наташки и старшего из медиков. Они кивнули ему, а он, пропустив бригаду скорой помощи, вошел в квартиру: «Привет».
   - Привет, - устало улыбнулась Наташка, закрывая за ним дверь.
  - Что с отцом?
   - Воспаление легких, - вздохнула она: «Простудился на своей картошке, будь она неладна», и со злостью пнула ногой одну из двух стоящих в прихожей дерюжных сумок.
   - А сам-то как? – поинтересовался Валька.
   - Паршиво. Лежит. Температура зашкаливает…
   - Не дождётесь, - донесся хриплый голос отца, подслушавшего разговор жены и сына.
   - Аааа, вот ты где, - максимально бодро обрадовался Валька, заглянув в комнату и обнаружив его на диване укутанным в шерстяное одеяло с грелкой в ногах: «Хорош. Просто красавец. Глаза красные, морда зеленая. Хоть картину пиши! Правда, Наташ?»
   - Дурак ты, Валя, и не лечишься, - не поняла его юмора мачеха, но отец оценил.
   - Это у меня наследственное, так что и ты к старости таким же будешь, - он попытался улыбнуться, но обессилено рухнул на подушку.
   - Ничо, мы тебя вылечим, - успокоил его сын: «Наташ, что там доктор говорил? Лимон, курица… Есть в наличии?»
   - Нет, - печально покачала головой она.
   - Значит, пойдём и купим. Может ещё чего надо?
   - Молока бы ещё с медом…
   - Щас сделаем, - пообещал Валька и выскочил из квартиры.

     Примерно через полчаса на кухне уже булькали в кастрюльке «ножки Буша», наполняя квартиру ароматом вареной курятины, и Наташка не отходила от плиты, следя, чтобы не убежало молоко.
   - Ну и за каким лешим, сударь, занесло вас на эти галеры? – Валька присел на край дивана, собираясь развлечь отца, пока готовится бульон.
   - Стремление к стабильности и жажда уверенности в завтрашнем дне, - обосновал тот свою поездку на уборочную.
   - Да что там той картошки? Пара сумок? На месяц от силы… - Валька припомнил дерюжную тару, испытавшую на себе силу Наташкиного тапка.
   - Не скажи, - отец вытер со лба обильный пот: «Мне пять мешков положено. До весны точно хватит. Жаль уехал раньше времени и как теперь её вывозить – ума не приложу».
   - Могу и я вывезти. Скажешь, как проехать, я и метнусь.
   - Это по Минскому шоссе, за Тучково. Недалеко.
   - Нет проблем…
   - Ужин подан, - вмешалась в разговор повеселевшая Наташка, входя в комнату с дымящейся паром кружкой.
     После бульона, отец расслабился и уснул, а они перебрались на кухню, где в углу, сознавая серьезность ситуации, тихой мышкой сидела Аленка, создавая новые модели платьев для кукол и стараясь не мешать взрослым.
   - Спасибо, - отодвигая тарелку, поблагодарил Валька: «Вкусные были пельмешки».
   - Какие принес, такие и были, - фыркнула Наташка.
   - М-да… - почему-то смутился он, совершенно забыв, что кроме продуктов для больного, он ещё прихватил и ещё что-нибудь для здоровых: «Что врачи обещают?»
   - Двухстороннее воспаление легких. Антибиотики нужны. Укол они ему сделали и одну ампулу оставили, а больше у них нет.
   - Хорошо. Рецепт давай. Завтра куплю, - предложил он, но Наташка его оптимизма не разделила.
   - Легко сказать – куплю. В дефиците теперь антибиотики. У нас на стройке одной женщине для сына нужно было, так даже у перекупщиков втридорога едва нашлось, - она печально покачала головой.
   - Ничего. Достанем, - успокоил он и сменил тему: «А на работе как?»
   - На работе всё нормально, - невзирая на серьёзность ситуации, она широко улыбнулась: «Василич в больнице и, хотя официальная версия такая, что он с лестницы упал, народ прекрасно понимает, что случилось и почему. Мужики косятся и стороной обходят, а девки полезли было с расспросами, но я прикинулась, что здесь не при чем и с работы ушла намного раньше, чем всё случилось. Потом ещё начальник участка вызывал на беседу. Так и не поняла, чего хотел. Полчаса про образование выспрашивал и бывшее место работы».
   - Значит пока всё тихо и на тебя не наезжают.
   - Наедешь тут, - рассмеялась Наташка: «У прораба сотрясение мозга, трещина в челюсти, два сломанных ребра, да ещё и палец едва не оторван. Народ же понимает, что так просто по пьяному делу не отметелят. Некоторые вообще предположили, что это рэкет. Вроде как «крыша» меняется.
   - Кстати, а кто вас «крышует»?  - поинтересовался он.
   - «Домодедовские» вроде бы…
Тут уже рассмеялся Валька: «Ну, тогда вообще всё тип-топ».
   - Есть у меня среди них один хороший знакомый, - подмигнул он Наташке, припомнив Степана Сергеевича: «Так что на днях привезу батькину картошку от фермера и наступит полный коммунизм в одной отдельно взятой квартире».
   - Фермера не покалечь, когда картошку забирать будешь, - засмеялась она.

     Прошла ночь-другая и Валька начал понимать, чего ожидать от железного друга, в случае если он слишком круто повернет руль или резко нажмет на педаль газа. Особенно сложно оказалось с тормозами. Вроде бы и нажмешь посильнее, а машина продолжает скользить вперед, не сбавляя скорости. Хорошо хоть на ночных дорогах свободно, а то как-то раз летел с выпученными глазами метров тридцать, пока не догадался врезаться колесами в гряду наметённого снега. Обошлось без последствий, но Валька решил на всякий случай проконсультироваться у более опытных людей. Например, у бывшего водителя-испытателя Никеши.
   - С формулами объяснять не буду, но на пальцах это выглядит так, что резко заторможенное колесо теряет сцепление с дорогой и превращается в лыжу, - колчерукий отхлебнул чифиря и спросил: «А что нужно делать в этом случае?»
   - Ну, наверное, каким-то образом вернуть это сцепление, - предположил Валька.
   - Правильно. А как это сделать?
   - ?
   - Ты не поверишь, но нужно прекратить торможение. Колесо, возобновив вращение, вновь получит сцепление с грунтом, а попутно и ещё один шанс затормозить.
   - Так значит… - после некоторого раздумья предположил ученик: «Если со второго раза не получилось, надо пробовать третий и четвертый?
   - Млин, ты в кого такой умный, Валюшок? – удивился Никеша: «С ходу врубился. Я Серому эту феньку три дня объяснял, пока он въехал, а ты прям с первой попытки».
   - Всё равно я не понял, как это поможет, - признался Валька: «Пока затормозишь, да потом тормоз бросишь, уже в столбе куковать будешь».
   - Объясняю для особо талантливых – резкими короткими ударами по педали тормоза, не доводя колесо до блокировки. Ага?
   - Ага… Только тормозить так непривычно очень.
   - Привыкай. Тут главное сломать психологический барьер и отпустить педаль, когда всё твоё существо вопит о желании на неё нажать. В идеале это, если привыкнешь, всегда тормозить таким способом. Зимой и летом. Но тебе придется осваивать прямо на ходу. Кстати, анти-блокировочная система именно так и работает.
   - Значит, буду разрабатывать у себя АБС в правой коленке, - пошутил Валька.
   - Дерзай. И вообще, заезжай иногда. Я тебе и «регулируемый занос» покажу и «полицейский разворот». Пригодится…

     А пригодилось очень скоро. Какой-то «орел» на «Мерседесе» резко затормозил на светофоре и «Шерька» целенаправленно полетел в его задний бампер. «Мерседесу» хорошо, у него АБС в штатной комплектации стоит, а Валька, сознавая, что этот кусок пластмассы стоит не меньше, чем его машина целиком, покрывшись холодным потом, со всей дури вдавил на тормоз. Эффект от этого был чисто декоративный, но он успел собравшись включить «АБС в правой ноге» и отметил, что с каждым толчком, сопровождавшим очередное нажатие на педаль, скорость машины падает.
     В итоге его машина остановилась окончательно, уткнувшись в бампер «мерсюка». Так, по крайней мере, всё это выглядело с водительского места, но когда он одновременно с водителем иномарки выскочил посмотреть на результат, то облегченно вздохнул.
   - Твою мать! Только машину купил! – разорялся подскочивший сбоку водила.
   - Расслабься, дядя, - осадил его Валька: «Не помял я твою машинку», и показал, что действительно иномарка не пострадала. Только на снежной корке, покрывавшей бампер, остался четкий след от его номерного знака, так что его можно было даже прочитать.
   - Хм… - мгновенно остыл водитель, стряхивая снег с бампера и созерцая девственно целую поверхность пластика: «Однако повезло тебе».
   - Мастерство не пропьешь, - отшутился Валька, приходя в себя.
   - Ладно, мастер. Претензий нет. Держи визитку, позвонишь, если что. Мне на фирме хорошие водители нужны.
   - Ага, - согласился Валька, а про себя подумал: «На фиг нужно. Я сам себе фирма».

     С лекарством для отца, как и предполагала Наташка, всё оказалось довольно сложно. Во всех аптеках, которые попадались Вальке, антибиотиков не было от слова совсем. Провизоры смотрели на рецепт и разводили руками, не в силах помочь, даже после душещипательных рассказов о тяжелом состоянии больного. В редких коммерческих аптеках лекарства были, но импортные, и по заоблачным ценам. Не смогла помочь даже Лариса, в способности которой, после того как она разыскала Серого в застенках геста… пардон, милиции, он верил безоговорочно.
   - Антибиотики? Не знаю… Ампицилин, бицелин ещё можно достать, но они же от венерических заболеваний, а тебе хотя бы пенициллин нужен, - сокрушенно развела она руками: «С врачом могу помочь. У нас две девчонки с мединститутом за плечами, а вот с лекарством вряд ли».
     В итоге, озверев от безрезультатности поисков, он решил пойти ва-банк. Заглянул, на ночь глядя, в какую-то аптеку, где толстый провизор в мятом халате, клевал носом за витринами заполненными вазелином, горчичниками и пачками с аспирином. Не торопясь прошелся, рассматривая немудрёный товар, и остановившись у окошка, негромко кашлянул, привлекая внимание.
   - Чем могу помочь? – фармацевт зевнул, выбравшись из своего уютного угла.
   - Мне лекарство нужно, - Валька выложил на стойку уже изрядно помятую бумажку.
   - Нету, - буркнул толстяк, мельком глянув на рецепт.
   - Мне очень надо, - настоятельно попросил Валька, выкладывая рядом с рецептом 100-долларовую купюру, но при этом, поворачиваясь так, чтобы рукоять револьвера как бы случайно показалась из-под полы куртки.
     Провизор взглядом скользнул по лежащим перед ним бумажкам и поднял на него глаза: «Нету».
     Под вздох, скорее напоминавшим сдержанное рычание, на стойку легла ещё одна купюра, и рука Вальки скользнула под куртку.
     Примерно минуту они пристально смотрели в глаза друг другу, а затем толстяк отвернулся и, порывшись в каком-то шкафчике, выложил на стойку упаковку.
   - Держи, - усмехнулся уголками губ, смахивая со стойки доллары.
   - Спасибо, - Валька засунул вожделенную коробочку за пазуху и направился к дверям, внутренне ликуя от своей удачи.
   - Эй, парень, - остановил его уже на выходе голос фармацевта и он замер.
   - Только не думай, что напугал меня, - толстяк распахнул халат и продемонстрировал торчащую из подмышки плечевую кобуру с пистолетом: «Я три года в Афгане госпиталем командовал».
   - А я и не думал, - усмехнулся Валька. Рукоять пистолета была явно от «ТТ» или чего-то такой же степени серьёзности, несравнимой с его револьвером.
   - Просто вижу, что тебе лекарства действительно нужны… - добавил провизор и направился на своё насиженное место опять клевать носом.

     Накручивая баранку он не переставал мысленно удивляться, во что успела превратиться страна за недолгие годы так называемой демократии. Пускай во времена пресловутого «застоя» были очереди за колбасой, но зато не приходилось добывать жизненно важные лекарства при помощи демонстрации оружия. Немудрено, что в таких условиях население активно криминализировалось и наличие оружия, пусть и плохонького, но внушающего своему владельцу хоть какую-то уверенность в себе, стало просто необходимостью. «Скоро и мелюзга в детсаду будет с пистолетами бегать», - прикинул он, прекрасно понимая, что школьники, по крайней мере, самые шустрые, уже обзавелись «стволами».
     За окном мелькали мрачные черно-белые улицы засыпанного снегом города. Он всегда любил этот фрагмент календаря, когда природа меняет серую сырость осени на белые праздничные одежды зимы, но сейчас ему казалось, что осеннее уныние проглядывает даже из-под снега, который не в силах скрыть зловонные язвы города.
     Справа, на тротуаре энергично замахала рукой женская фигурка и он инстинктивно затормозил.
   - Шеф, на Академическую поедем? – спросила девушка. Слегка выпившая, но вполне вменяемая.
   - Большая Академическая или станция метро? – уточнил он.
   - Метро.
   - Тогда поедем.
     Вообще-то он ехал целенаправленно на Таганку, в полной уверенности, что привезенному им лекарству будут рады даже, несмотря на поздний час, но станция метро «Академическая» лежала у него на пути и просто грех было бы не заработать немного денег на таком удачном стечении обстоятельств.
   - Садитесь, - предложил он.
   - Сейчас, - ответила она: «Только подружку позову» и, обернувшись куда-то в сторону, замахала рукой: «Ленка! Иди сюда, я такси поймала!»
     Валька недовольно поморщился, когда подошла такая же слегка поддатая Ленка, а с ней тощий длинный парень лет двадцати. Не любил он такую публику, одни проблемы от них. Вот и в этот раз, едва подойдя к машине, долговязый раскапризничался: «А чо, получше машины не нашлось? Тебе, Танька, вечно всякий металлолом достается». Судя по резким, порывистым движениям и некоторой заторможенности речи, он явно был под воздействием какой-то дури, но отказываться от поездки было уже поздно. Подписался, так вези.
   - Уточните куда вам на «Академической», - попросил он Таньку, расположившуюся на пассажирском сидении.
   - Перекресток Шверника и Новочермушкинской.
   - Это где кабак?
   - Ага. Он-то нам и нужен.
   - Трёшку будет стоить, - озвучил он не самую маленькую цену, втайне надеясь, что клиенты начнут возмущаться, и покинут машину, но парень, уже вовсю тискавший на заднем сидении свою подругу, практически не отрываясь от дела, сунул ему деньги и вернулся к своему увлекательному занятию.
     Валька гнал «Шерьку», стараясь как можно быстрее избавиться от неприятных пассажиров, из которых только Танька сидела тихо, что-то слушая в плеере, но зато те, кто сзади отрывались в полный рост. Под истерические взвизгивания Ленки, парень всё старался поудобнее пристроить свои длинные ходули, безжалостно пиная Вальку в спинку сидения.
   - А полегче можно? - попросил он.
   - Ты рули давай, - ответил парень, явно не собираясь прекращать свою деятельность. Валька стерпел такую борзость, тем более, что до конца маршрута оставалось совсем немного. Но расслабляться было рано.
     Он уже остановился возле кабака, как долговязому пришла в голову свежая идея: «А давайте за Максом заедем?»
   - Давайте! – дружным хором поддержали его девчонки.
   - Это куда? – поинтересовался Валька.
   - На Славянский бульвар, - Танька явно была у них за штурмана.
   - Не получится, - мягко сказал он: «Меня люди ждут. Куда договорились, я вас довез, а дальше уже сами».
   - Ты чо, не понял, козел? – взвился долговязый, и лезвие ножа блеснуло в пяти сантиметрах от Валькиного лица.
   - Тихо, тихо, - попытался успокоить его Валька и, миролюбиво выставив ладонь, отодвинулся подальше от буйного пассажира: «Не надо нервничать». Правая рука тем временем скользнула за полу куртки и как только увесистая рукоять револьвера легла в его ладонь, левой рукой он обхватил запястье парня и крутанул, выбив нож.
   - А теперь, пшел отсюда, щенок! – ствол «Айсберга», которым он ткнул долговязого в нос, в сочетании с бешеными глазами самого Вальки оказали достаточное воздействие для стимуляции двигательного рефлекса. Парень зажал рукой разбитый хрюкальник и ринулся в открытую дверь, сопровождаемый душевным напутствием: «Быстрей, падла, пока не пришлось от твоей крови салон чистить!»
     Девчонки замерли, широко раскрыв глаза от изумления, но и до них дошел черёд. «А вам, шалавы, что? Особое приглашение требуется?» - рявкнул Валька со всей куртуазностью истинного джентльмена, приглашающего дам пройти на выход: «Ну-ка вон отсюда, курвы!»

     Он рванул с места с пробуксовкой, обрызгав снеговой грязью бывших пассажиров, и стремительно набирая скорость, ушел в ночную темноту. Ни злобы, ни жалости к этому молодому наркоману он не чувствовал, и уж точно не испытывал перед ним страха. Только кипящий в жилах адреналин и ещё лёгкая эйфория от понимания того, что не только этот город, но и вся жизнь принадлежат ему. И пусть только кто-то попробует встать на его пути.

     На Таганке, как он и предполагал, ещё не спали. Отец в полубессознательном состоянии, метался в бреду, практически не узнавая окружающих, а Наташка только и могла, что менять ему компрессы, да тяжело вздыхать.
   - Держи, - протянул он ей упаковку с ампулами: «Если мало будет, ещё достану».
   - Ой, Валька… - только и смогла выдохнуть она, скользнув губами по его небритой щеке. Схватила коробку и упорхнула к больному, даже не поблагодарив. Он только вздохнул. Ясное дело, что не до церемоний сейчас.
   - Я завтра заеду, - пообещал он, открывая входную дверь.
   - Ага… - донеслось из комнаты.
   - Ты на пейджер маякни, если что.
   - Хорошо, хорошо… -  ей сейчас было явно не до него. Даже обидно немного…

     Остаток ночи прошел без приключений, если не считать что его грубо подрезал такой же как он сам «ночной волчара» на «Волге». Явно из бывших таксистов, выкупивший свою рабочую лошадку по остаточной стоимости после того, как родной таксопарк накрылся медным тазом. Грамотно подрезал. Так, что даже если бы Валька не успел затормозить, выскочив колесом на бордюр, и врезался в подставленное заднее крыло, то сам бы на «бабки» и попал, как виновник ДТП. Одно слово – ас.
     Но это происшествие его не сильно расстроило. Обычная ерунда. Учитывая, что на ночных дорогах большинство водителей выбирало агрессивный стиль вождения, такие эксцессы были гарантированы как минимум пару раз в неделю. Обошлось без последствий – и уже хорошо. Так что к утру, он про это даже забыл. Приехал на хату совершенно спокойным, и даже благодушно улыбающимся, в преддверии полноценного отдыха с теплой Ларисой под боком.
     Открыв дверь своим ключом, он вошел и …насторожился. Каким-то образом он почувствовал напряженность атмосферы и внутренне подобрался. «Соседки», коротко кивнув ему в качестве приветствия, словно мышки прошмыгнули из кухни в свою комнату, а Лариса не вышла, как обычно встречать. К тому же в квартире отчетливо ощущался запах табака, хотя по договоренности последнее время курить они выходили на лестницу. Он заглянул на запах, на кухню. За столом в вольных позах сидели два мордоворота из охраны и дымили сигаретами, попивая кофеёк. Так же молча, как и девчонки, кивнули ему и отвернулись, демонстрируя отсутствие интереса к его персоне.
   - Привет, красавчик, - раздалось сзади и, обернувшись, он уперся взглядом в могучий бюст Ксюхи, периодически подменявшей на работе его подругу. «Странно, а ей чего здесь надо?» - подумал он, но вслух сказал: «Привет. А Лариса где?»
   - Уехала, - последовал неожиданный ответ.
   - Куда? – опешил он.
   - Домой свалила. Сегодня в 3-40.
   - Странно. Мне она ничего не сказала…
   - Ей срочно нужно.
     В коридоре повисла гнетущая тишина. Валька старательно шевелил мозговыми извилинами, не понимая абсолютно ничего. Ещё вечером она прощалась с ним как обычно и ни о чем таком не говорила. В конце концов, у неё есть номер его пейджера! Могла бы и сама сообщить.
   - Ну, и что теперь? – прервал он затянувшееся молчание.
   - Я теперь вместо неё, - сообщила Ксюха и добавила, слега замявшись: «И жить буду здесь».
   - Аааа… понятно, - наконец-то до Вальки дошло её присутствие здесь в комплекте с двумя бугаями, что курили на кухне: «Выгонять меня будете?»
   - Ну, зачем же так грубо…
   - Зато честно. Вещички-то забрать можно? Или так идти? – разозлился он.
   - Конечно, забирай, - разрешила она, отводя глаза и явно испытывая неловкость от того, что приходится выпроваживать человека из дома на улицу.
   - Вот спасибо, - он склонился в поклоне: «Добрая ты…»
     В принципе, вещей-то у него почти не было. Трусы, носки да бритва. Ещё и летняя белая ветровка в шкафу. Впрочем, ветровки в шкафу не оказалось. Вздохнув, он выдвинул ящик и обнаружил остальное имущество в целости и сохранности: трусы – 1 шт., носки – 1 пара. Тут же лежали две вскрытые упаковки презервативов. Её любимые, с пупырышками. Ясен пень, их мужу в подарок не привезешь, вот и оставила. А ему может и пригодится.
     Сисястая Ксюха только фыркнула, наблюдая от дверей, как он пакует свои вещи. Хватило одного кармана. Но это было ещё не всё. На полке, где неумолимо покрывались пылью несколько книг, притулились и его «Правила дорожного движения», а так же забытый каким-то клиентом томик Гумилева, в котором он хранил свою заначку. Заначки не было.
   - Здесь «бабки» лежали, - продемонстрировал он новой «мамке» раскрытую книжку: «Полторы штуки баксов».
   - Я не знаю. Мы в комнату даже не заходили, - отмазалась Ксюха и, похоже, не соврала.
   - Ладно, спишем на усушку, утечку, утруску и прочий естественный убыток, - сквозь зубы процедил он, направляясь на выход: «Будь здорова и не кашляй».      Но девица преградила ему дорогу, уперевшись обтянутым лосинами коленом в дверной косяк: «Не спеши. Можешь и остаться. Лариса тебя нахваливала, а я не хуже неё…». Карий глаз лукаво блеснул из под крашеной соломенной челки, но Валька абсолютно не был настроен на любовные игрища.
   - Ты чо, бикса, в натуре рамсы попутала! – совсем не куртуазно заорал он на столь деликатное предложение нимфоманки, инстинктивно переходя с русского литературного на более емкий и выразительный блатной жаргон. Словарного запаса у него хватило бы составить более продолжительную речь, убедительно объяснявшую даме причины отказа, но в прихожей образовались две массивные фигуры мордоворотов, явно готовых погасить нештатную ситуацию в зародыше. Например, настучав Вальке по стриженой башке. Пришлось срочно ретироваться, тем более что гладкое колено в дверном проеме уже не загораживало ему путь.

     Салон машины ещё не успел остыть, но плюхнувшись на сиденье, Валька почувствовал, что его трясет словно в лихорадке. Уткнувшись лбом в рулевое колесо, он даже застонал от боли, которое доставило ему это предательство. С неба падали крупные хлопья снега и таяли на лобовом стекле, скатываясь вниз крупными каплями, оставляя за собой мокрые дорожки. Словно верный «Шерька» плакал горючими слезами, сочувствуя своему хозяину.
   - Ничего, парень, мы и это переживем, - успокоил он друга, одновременно успокаиваясь и сам. Вроде получилось. Кинув в рот сигарету, он вставил ключ в замок зажигания: «Поехали, браток».