Комендант Баязета Абрам Семеныч Лопушанский был, как известно, от инфантерии кантонистом, чуть позже таких полководцев метко прозвали паркетчиками, по всей видимости, имея в виду ракетные технологии, совмещенные с циклевкой дубовых полов Ген чтобы трудоголическими боротьбистами синдиката " Нога ", входящего в непосредственность бородатым анекдотам о спорящих европейцах, неизменно проигрывающих низменному грузину Тофику Нагибадзе, то считающего баб мешками, то сомневающегося в настоящести трансов, а как не сомневаться, ежели те же самые трансы до обретения горба спереди именуются просто пидорами или трансвеститами, но во времена, о коих и пойдет речь, именовали выходцев из Павловского училища " галантерейщиками ", возможно, тонко намекая на неоднократно обманутого Бонасье, но я скажу, что не так. И не эдак. А совсем по иному.
- К вам поручик Кирибеевич, - заглянул в дверь комендантской пахнущий пачулями, завитой и куртуазный ротмистр Безобразов, побочный сын министра образования, застреленного Верочкой Фигнер под Малоярославцем. Об этом лучше всех написал в мемуарах Денис Давыдов, но цензура, безбожно вымарав целые главы, лишила потомков вполне выслуженного страданиями мимолетного трудного счастья ( это я, стал быть ) и если бы не праздничное выступление на слете рабочих завода Михельсона Ленина, то секреты партизанского командира так и остались бы под покровами истории.
- Что ? Чепуха, - отмахнулся Ленин от конвойных черкасов и полез на трибуну. Выпрямился и пренебрежительно сплюнул. - Он, конечно, демобилизованный по общей контузии, - начал вождь негромко, сразу же зацепив душевностью внимавших рабочих, промасленными тужурками и нарядными полупальто толпившихся в загоне цехового двора михельсоновской мануфактуры трудящихся, - как пришел к председателю, так и вышел абцуг. Иэх, - вздохнул Ленин, комкая серенькую кепочку, - кто ж знал, что съедят детей ? Поставили его на постой к Груне партийке, - рассказывал Ленин, постепенно повышая голос, - обнаружился разврат тотчас же, за порогом, ставил подог он и видит, что у двери висят, криво прибитые на гвозди, красочные картинки из журналов " Нива " и " Мир искусства ", ну, там Айседора Дункан голая и Дита фон Тиз, тоже, так сказать, не совсем. Кашлянул осторожно он и заходит дальше, а прямо посреди сидит на полу Нина Ургант пьяная и с гитарой, гнусная, косматая, вонючая ...
- Ыыыы, - рванул тесный ворот шинели фабричный мастер.
- Да, - гортанно реагировали конвойные черкасы, подкручивая усы.
- И, значится, поет сука рваная, - уже надрывно кричал Ленин, топча брошенную кепку лакированным штиблетом, - о батальонах и победах воет проклятая старушка, а он на пороге самом стоит и шатается.
- Довели до дырчика ситуацию - то, - шептались в заднем ряду токарь с пекарем, подталкивая друг другами ногами.
- Выходят дети, - подводил итог выступления вождь, поднимая кепку и отряхивая ее от неизбежной пыли резкими ударами кулака, - сами лезут в котел, сами себя перчат и солят, протягивают ручонки, - Старшой конвойных черкасов всхлипнул, кривя мужественное лицо набок, - ан поздно, товарищи, пожалте чай пить.
Ленин слез с трибуны и его обступили рыдающие рабочие.
- Прими, батюшка, благословение, - разрядил в Ленина аркебуз купец мыльной сотняжки малой Истома Левензон.
- Пусти душу православную на покаяние, - хрипел вождь, опадая на прибитую почву цеховго двора.
- Вот я тебе отпущу грехи - ту, - выскочил граф де Монсоро, тыча тело Ленина наконечником тупея алебарды. - Ишь, детишков есть ! - вопил граф, сминая горло вождя недрожащей рукой.
- А мамыньки, ухойдакали ! - завизжала рязанская баба Дита фон Тиз и стоявший на пороге побелел. Подскочил к картинке и колупнул ее пальцем.
- Пошто ? - спросил он и Айседора Дункан заулыбалась. Слезла со стены и прошлась по горенке.
- Все мозги е...те ? - поинтересовалась она вкрадчиво, закутываясь в вишневого цвета штору.
- Ротмистр, - окликнул комендант почтительно прикрывавшего дверь Безобразова, - что бобры ?
Заглянув в бумажку, вытянутую за кончик из кармана гимнастерки, ротмистр гаркнул, прищелкнув каблуками :
- Запрудно - сто, по отбойнику - слева грамматически.
- Приемлемо, - кивнул папахой комендант, вставая. В приемной он ласково улыбнулся вскочившему и вытянувшемуся поручику Кирибеевичу. Взяв его за плечо, комендант вышел на плац.
- Не хватает купчихи Шугарповой, поручик, - меланхолично говорил комендант, вышагивая к Карсу, темным силуэтом возвышавшемуся за задником Баязета, - или любой другой теннисистки.
Они подошли к заднику и стали наблюдать френологию.