Из интервью Александра Лосунова (Александр Лосунов - историк-краевед, колчаковед, методист БО ОО ДО ЦДНВ «Исток»)
ЧАСТЬ 1. - В 1988 году началась реставрация дома Батюшкина (в доме, где в 1918-1919 гг. жил Колчак) и я прекрасно помню, что когда услышал этот призыв по радио, было жгучее желание — прийти и отреставрировать. А когда здание еще стояло в руинах, мне удалось побывать там со своими питомцами, я был вожатым в школьном лагере.
Здание было отгорожено забором, шла подготовка к реставрации. Но это были фактически руины. Когда мы туда пробрались, все окна были выбиты, последним хозяином здания была картографическая фабрика. Пол разбит, но еще были видны остатки плитки, оставалась ванна, в подвалах можно было увидеть родные двери. В советской школе раз в неделю занятия отменялись, и мы ходили на УПК - учебно-производственный комбинат, и вот я договорился с директором нашей школы, что несколько человек от нас, из разных классов будут вместо УПК ходить и помогать в реставрации этого дома. Не скрою, что прагматика существовала, потому что мы хотели найти здесь как минимум подземные ходы, как максимум - золото Колчака. С находками нам не повезло. Находки попадаются редко, это раз, во-вторых, они попадаются совершенно не тем людям, которые их ищут.
Мы работали в подвале, таскали мусор, а курсанты школы милиции, которые расчищали чердак, обнаружили наган и бумажные советские деньги. Это объяснимо, ведь в доме Батюшкина какое-то время в 1920-е годы пребывали чекисты. Желание узнать историю дома привело меня в читальный зал Исторического архива Омской области. Документы по Колчаку и Белому Омску хранились тогда с грифом для служебного пользования, их простым смертным исследователям не выдавали. Ведь массовый пик рассекречивания таких дел пришелся на начало девяностых годов. Но была доступна художественная литература и какие-то энциклопедии.
В 1988 году, когда отмечали 70-летие комсомола, меня пригласили на викторину во Дворец пионеров. И там был очень интересный вопрос - что вы знаете о Колчаке? Естественно, все из советских учебников знали, что он кровопийца, кровавый диктатор, а я знал больше всех: что он был полярным исследователем, героем русско-японской войны. Ну, и, естественно, рассказал об этом. Зал был в шоке. Организаторы пытались заткнуть мне рот, но у них это не получилось. В итоге, первое место мне не дали, хотя я ответил на все вопросы, и даже более. Дали второе место, потому что зал аплодировал, многие услышали эти факты из жизни Колчака впервые. Наверное, с той поры ко мне и приклеился ярлык ярого колчаковца. Ну, а потом я уже начал работать с подлинными архивными документами Александра Васильевича Колчака.
Я считаю, что в какой-то степени моя заслуга, как историка и исследователя, колчаковеда состоит в том, что уже в начале 1990-х я призывал взглянуть на Колчака как на человека, а не как на врага. Это было очень важно, потому что этот ярлык, который ему наклеили, продолжал тяготеть и тяготеет над ним сегодня.
В начале 1990-х гг. прошлого века в Омске была создана военно-патриотическая организация «Белая гвардия». Олег Петрович Томилов, руководитель «Белой гвардии», единственный в Омске реконструировал форму Корниловского ударного полка, а я был приглашён к ним в качестве историка. Мы тусовались в краеведческом музее, проводили вечера памяти в дни рождения и смерти Колчака и Корнилова. Именно мы стали служить первые панихиды по этим вождям Белого Движения. В их проведении нам никогда не отказывал Владыка Феодосий (митрополит Омский и Тарский 1986-2011 гг.).
В 1992 году к нам в «Белую гвардию» пришел депутат Горсовета Сергей Павлович Хрусталев, который и предложил создать на её базе общероссийское движение – «Белое движение России», с центром в Омске. Мы провели его учредительный съезд в 5 утра в доме Батюшкина, чтобы избежать различных выпадов со стороны спецслужб, которых это очень напрягало. А потом, вечером, был банкет в особняке на улице Чокана Валиханова. На нём были не только омичи, но и люди из других городов. К сожалению, движение так и не зарегистрировали.
Мне как исследователю и колчаковеду повезло, ведь я состоял в переписке с эмигрантами, которые видели Колчака своими глазами. Естественно, они не проклинали адмирала, а только его восхваляли. Скорее всего, именно гибель Колчака привела фактически к преклонению перед ним русских эмигрантов. Никто так не преклонялся перед Деникиным, или перед Врангелем, как перед Колчаком. Понятно, что их уважали, ценили, чтили, но Колчака просто боготворили.
В 2004 году на отреставрированном особняке Батюшкина открыли доску (мемориальную доску Колчаку) И сторожа стали жаловаться, что справа, там, где сейчас выставочный зал, доносятся стоны. Пожаловались Владыке (митрополиту Омскому и Тарскому Феодосию). Он сказал, что надо отслужить панихиду, спросил у меня, почему такое происходит, а я говорю: «Там же было покушение на Колчака, там произошел взрыв, погибли люди». Митрополит Феодосий отслужил панихиду. После панихиды все прекратилось.
А в 2012 году, когда был открыт центр изучения Гражданской войны, встала проблема с памятником Колчаку. Я был «за», потомки, тех, кто служил в белом движении, тоже «за». Я очень жалею, что Полежаев (губернатор Омской области с 1991 по 2012 гг.) ушел, не завершив этого дела.
Скульптор Ногин сделал для нашего города памятник — Колчак на мостике корабля, его первоначально хотели установить напротив магазина «Океан». А тут сразу, как только коммунисты прослышали, —стали выступать против памятника, грозиться, что разобьют, обольют и прочее. Тогда бывшего губернатора Леонида Полежаева уговорили поставить памятник во дворе Центра изучения Гражданской войны: с одной стороны он был бы под присмотром, а с другой — был бы как музейный экспонат.
Сказано — сделано. Выкопали фундамент. Но Полежаев ушёл со своего поста. Самое интересное во всей этой истории, что деньги уже были проплачены, а весь процесс затормозился из-за того, что Ногин заболел, и не была готова какая-то деталь от памятника, рука или нога. Новый омский Губернатор Назаров устроил на этот счёт референдум. Но народу нужно было сказать при этом не только, что вы «за», или «против», но так же и то, что памятник-то уже проплачен из областного бюджета. Но этого сказано так и не было!
В доме Батюшкина состоялось очень резкое и запоминающееся обсуждение, нужно ли устанавливать памятник Колчаку. Здесь собрались основные оппоненты этой идеи: Глебов (председатель омского горисполкома 1982–1991 гг.) и Кравец (первый секретарь омского обкома КПРФ). Я конечно, как мог, отстаивал идею, что памятник адмиралу в нашем городе просто необходим. А когда Кравец, чуть ли не брызгая слюной, пытался убедить собравшихся в том, какой Колчак плохой, я терпел, терпел, а потом встал и говорю: «А вы видели хоть один подлинный документ, подписанный Колчаком?» Он хоп — и сел.
ЧАСТЬ 2. К 1920 году большая часть колчаковских министров убежала, но кто-то не успел. Последних судили в Омске в 1920 году и расстреляли. Один человек, потомок министра из правительства Колчака, подал иск по поводу реабилитации своего деда. Дело пришло в омский суд. Но омский суд отказал в реабилитации.
Вопрос о реабилитации столь существенен, потому что снимают доски и демонтируют памятники. У нас с вами в стране советской власти уже давно нет, а мы берем, как в моральных, так и в судейских оценках, лексику большевиков. Я считаю, что пока этот вопрос не будет решен положительно Правительством России, в наших умах и душе будет продолжаться Гражданская война. И главная задача Центра изучения Гражданской войны в России состоит в том, чтобы обобщать и изучать факты столетней давности. И делать соответствующие выводы. Чтобы не было больше противостояния. Ведь мы не застрахованы от того, что творится на Украине.
К столетию провозглашения Омска столицей Белой России нужно было собрать круглый стол и провести ряд памятных мероприятий. Со своей стороны, я пытался донести эту идею до представителей областной и городской власти, но, в конце концов, понял, что это бесполезно. Потомкам и белых, и красных нужно осознать, что пора ставить точку в гражданской войне. Давайте установим совместный памятник жертвам Гражданской войны — крест на мемориальном Казачьем кладбище, где хоронили и красных, и белых. Наконец-то поставим памятник Колчаку во дворе дома Батюшкиных. Тем более что мы профинансировали проект. Элементарная вещь: человек хочет почтить память своих предков, которые участвовали в белом движении. Куда ему прийти? Куда, помимо православной церкви? Ни камня, ни креста, ничего ведь нету.
ЧАСТЬ 3. Во многом получается, что историк — это не просто тот, кто, разрабатывая ту или иную проблему, владеет фактами, это тот, кто их анализирует, делает выводы. Мы, когда панихиду проводим, не просто стоим на службе — мы поминаем тех людей, которые когда-то были. Может быть, о них вообще уже забыли, мы одни из первых, кто вспомнили. Если мы будем православных канонов придерживаться, очень важно, чтоб за душу ушедшего человека молились, мы только молитвой можем помочь. И вот представляете, если о нем не молились? Или как владыка Феодосий сказал: «А может быть, Колчак даже не был отпет?» Хорошо, что он оказался не прав. Конечно, его сразу не отпели, но потом были заочные отпевания. Важно помочь душам тех деятелей, кто тогда творил историю, что-то пытался сделать во всеобщем хаосе.
Я раньше преклонялся пред Колчаком, я и сейчас его уважаю, почитаю, но такого воздыхания нет. Ты же оцениваешь события по-разному, исходя из своего опыта. Естественно, я не отвернулся, не сказал, что Колчак — сволочь. Я пытаюсь сейчас поставить себя на его место. Для того чтобы поставить себя на место твоего героя, персонажа, ты должен максимально знать о нем информацию. И знать информацию о тех событиях, которыми он был окружен, или которые ему пришлось переживать. Ты же себе задаешь вопрос — а что бы ты сделал в такой ситуации? Почему Колчак в самый последний момент решает Омск оставить без боя? Ведь у него была идея держаться до конца. Но если бы он здесь оборонялся, то произошло бы кровопролитие. Не факт, что красные бы взяли город сразу, но они бы все равно взяли его потом, потому что Иртыш был уже покрыт льдом. А главным для Колчака в той ситуации было сохранить армию. Только этим я могу объяснить оставление им Омска.