Сказать честно, я никогда не был фанатом пива. И не пил его до тех пор, пока в Ленинграде не стали открываться пивные бары, что совпало с денежной реформой 1961 года. В те годы я с друзьями обошел все бары и перепробовал все сорта пива, которые только продавались в них. На закуску можно было взять бутерброды с копчёной севрюжкой или с ветчинкой, слезящейся на срезе. Ну а любители воблы или раков могли удовлетворить свою блажь в пивной на углу Невского проспекта и улицы Маяковского. Правда, для того, чтобы в субботу сходить в пивной бар нам приходилось целую неделю экономить обеденные деньги, которые нам выдавали родители. Ночь после посещения пивного бара проходила тревожно. Диван казался гамаком, подвешенным в кубрике парусника, попавшего в жуткий шторм. То ли наши, неокрепшие в борьбе с «зелёным змием», организмы были тогда слабы, то ли теперь пиво стало другого качества, но эффект от пития стал совсем другим.
Вернувшись из армии, мы обнаружили, что ассортимент закусок в пивных барах деградировал прямо на глазах. Вместо севрюги предлагали копчёную скумбрию, вместо ветчины – колбасу, неизвестного происхождения, а через несколько лет и эти «деликатесы» исчезли, и их место заняла «соломка», инкрустированная крупной солью.
Однажды, в конце семидесятых годов, мне-таки довелось увидеть картинку из прошлой жизни. Я стоял и пил пиво, купленное в пивном ларёчке Апраксина Двора на Садовой улице. Этот ларёчек, кто помнит, был в углублении галереи. Очереди за пивом почти не было, человека два, три. Слева от ларька у стены была небольшая такая приступочка, на которую можно было даже присесть в тяжёлую минуту. И вот стою я с сыном, Вадимом, и вижу, как какой-то мужичок, провинциального вида, ставит на эту приступочку свою кружку с пивом и видавший виды портфель. И достаёт он из своего портфеля большой газетный свёрток. Портфель ставит под ноги и разворачивает газету. Оказалось, что в газете у него – балык красной рыбы! Причём, красной не цветом, а качеством, то есть - осетровой породы. Это уже довольно необычно, и пьющие пиво начинают коситься на мужика.
А тот, как ни в чём не бывало достаёт их кармана перочинный ножик и отрезает ломоть от балыка, и пьёт пиво. Когда пиво у него кончилось, он подхватил свой портфель, и ушёл, оставив почти целый балык на газетке. У меня пиво тоже кончилось, и мы с Вадиком пошли, куда шли – в рыболовный магазин.
Бывая в командировках, в Северодвинске, я недоумевал – куда подевались пивные кружки? Мужики отходили от пивных ларьков, держа в руках полиэтиленовые пакеты с пивом! А на Дальнем востоке, в Большом камне, разливного пива вообще не было. Изредка привозили пиво Партизанского пивзавода – «Таёжное». Очень вкусное пиво. Очень редко привозили.
Как-то раз в Большом Камне, возвращаясь с работы в гостиницу, мы с товарищем увидели, что прямо на улице продают пиво! Пиво было вьетнамское, но за неимением другого, мы были рады и такому. И вот затаскиваем мы в наш номер ящик с пивом, и что же мы видим? На полу уже стоит такой же ящик, с таким же пивом. Это, оказалось, наши товарищи, работавшие в вечер, уже подсуетились днём. А пиво вьетнамское – дрянь! Почему-то пена в стакане стоит с вечера до утра, не опадая за ночь. Наверное, спасибо Досе.
Ленинградское пиво, конечно, было лучше, даже разливное.
Раньше в Ленинграде было очень много пивных ларьков. Часто один ларёк от другого находился в пределах прямой видимости. В холодное время года пиво даже подогревали, что бы люди не простужались. Иногда за стеклом висела табличка с текстом: «ТРЕБУЙТЕ ДОЛИВА ПИВА ПОСЛЕ ОТСТОЯ ПЕНЫ».
Как-то летом, в воскресенье, пришли ко мне гости. И захотели они пива. До ларька бежать было ближе, чем до универсама, поэтому я взял трёхлитровую стеклянную банку с полиэтиленовой крышкой, и – к ларьку. У ларька была большая очередь, но я честно её отстоял. И вот, подошла моя очередь. Я протягиваю продавщице банку, держа её за крышку, и тут банку отделяется от крышки и падает, разбиваясь в дребезги. У меня – туман в глазах! Очередь предлагает мне сходить за другой банкой, и обещает пропустить меня потом без очереди. Продавщица – поддакивает, и я возвращаюсь домой с пустыми руками.
Гости, естественно, спрашивают: «А где пиво?». Я рассказываю им свою историю, а сам мою трёхлитровый бидон, в надежде, что уж он-то не разобьётся. И вот, я с бидоном выскакиваю из квартиры, вхожу в лифт и нажимаю на кнопку первого этажа. Лифт закрыл двери, слегка дёрнулся и замер. Я нажимаю на кнопки – двери не открываются. Во весь голос зову на помощь, но на лестнице никого нет. Вызываю диспетчера по лифтам, но и там – тишина. Минут через сорок пришёл лифтёр и высвободил меня из лифта. Уже не торопясь я пошёл к пивному ларьку. Очередь уже обновилась, но продавщица уговорила всех пропустить меня без очереди, показывая на осколки моей банки. Когда я вернулся домой с пивом, меня уже не ждали. Мой рассказ был встречен с большим недоверием, но пиво – всё равно выпили.