Если бы Миша родился не в такой уж патриархальной семье, то он бы точно мог сделать карьеру модели. И дело вовсе даже не во внешности, Мишу отличала и выделяла походка. Лёгкая, но в то же время ни капли не вальяжная. Степенная, размеренная, каждый шаг как будто выверен по линейке. Казалось, что каждый шаг ни на сантиметр не отличается от предыдущего. Обычно так не говорят применительно к мальчикам, юношам или мужчинам, но Миша покорял своей походкой всех!
Но так уж получилось, что своего отца он так и не узнал и не увидел. Даже на фотографиях. А мама, бабушка и тётя… . В общем, слишком много женского, мягкого и бесконфликтного окружало Мишу с раннего детства. Если б у него был какой-нибудь двоюродным брат или хотя бы мимолётный мамин ухажёр, то, ей-богу, эта история закончилась бы совершенно по-другому.
Мама никогда не учила его давать сдачу, отвечать словом за слово. Всегда и при любой ситуации и истории её совет был одинаковый:
- Просто уйди и всё!
- Ну, а если меня задирают, кричат вслед обзывательства? – справедливо вопрошал маленький и не в меру любопытный сын.
- Покричат немного и перестанут. А потом даже обо всём и забудут. Зачем тебе лишние неприятности?
- Незачем.
- Ну, вот и всё!
* * *
А с каждым годом всякое бывало с Мишей. Вот помнится, когда он учился в седьмом классе, все его знакомые ребята фанатели от футбола. Играть старались при первой же возможности. Настоящий футбольный мяч пронести в школу не было никакой возможности (директор утром стояла рядом с гардеробом и округлый портфель или рюкзак сразу бы бросился ей в глаза), а у учителя физкультуры просить мячик занятие пустое. Вот и приходилось выкручиваться с помощью подручных средств, а именно с помощью старых исписанных тетрадей и мотка широкого скотча. Мяч делался буквально за пять-семь минут и при удачном стечении обстоятельств его хватало на несколько дней использования.
Так вот, после последнего урока ребята решили немного в школьном коридоре попинать этот самодельный мяч. Продлилось это занятие недолго, несколько раз ребята входили в казалось бы невинные и безобидные стыки, но, ирония судьбы, в одном из этих стыков Миша сломал (а, может, просто и выбил) большой палец своему приятелю, Диме. Притом обнаружилось это только дома.
Все знали, что Миша всему этому «виной» (на самом деле никто его ни в чём не обвинял, даже сам пострадавший, всё-таки футбол игра жёсткая и всякое в ней бывает). Но вместо того, чтобы извиниться, Миша притворился больным! И целую неделю не появлялся в школе. Мама обо всём этом прекрасно знала и даже одобрила это его поведение.
И когда Миша «выздоровел» и вернулся в свой класс, то ребята, нет, не устроили ему «тёмную», даже толком и не наехали. Нет, они просто о нём забыли, перестали с Мишей толком общаться и куда-либо звать.
* * *
А ведь была и ещё одна история. Я же уже в самом начале нашего повествования отмечал приятную наружность главного героя. Помимо этого он обладал приятной речью, широким кругозором и манеры его были изящны. В общем, Миша нравился девушкам и пользовался у них успехом.
И так получилось, что в двадцать два года он встретил Катю. Вернее, встретил он её, когда они поступали в университет, но чувство, глубокое, искренне чувство между молодыми людьми возникло только ближе к окончанию высшего учебного заведения. Бывает ведь такое, что как будто из летаргического сна вышел, увидел человека, услышал несколько слов и понял, что всё, пропал окончательно! Миша и Катя влюбились друг друга без памяти, горячо, страстно, нетерпеливо. Учебный день из двух пар казался им необычайно долгим, перемена, проведённая не в объятиях друг друга, казалась прожитой попусту! А их долгие беседы, их взаимовыручка во время сессии и написания диплома! Да, и просто они понимали друг с друга с полуслова, да, даже казалось, что между ними не столько физическая, сколько телепатическая связь. Наверное, такие девушки, такие парни встречаются один раз в жизни…. Я, правда, не знаю, как это работает!
И вот после вручения диплома, под утро Катя одновременно и мечтательно и серьезно прошептала Мише на ушко:
- Ну, что, теперь пришло время «и жили они долго и счастливо и умерли в один день»?
- Не знаю ещё…
Ему было всего двадцать три. Мама уже несколько лет призывала его не спешить с женитьбой, присмотреться, разобраться в человеке. А лучше вообще раньше тридцати не жениться!
Он смотрел на Катю. Она лежала рядышком полусонная, но готовая вспыхнуть, как спичка, растрёпанная, не накрашенная, но чертовски красивая! Сколько раз они вытаскивали друг друга из всяких университетских и жизненных передряг! Сколько раз она была рядом с ним, когда он лежал дома простуженный и с температурой! Столько всего было за эти годы хорошего, доброго и правильного, что цифра «тридцать лет» казалась чей-то идиотской шуткой. Шуткой, в которую никто не должен был поверить и никак отреагировать. А, может, даже ловушкой, безобразно устроенной и слишком явной, которую обойти должны были девять из десяти человек. И десятым уж точно должен был быть не Миша…
Разговоры о замужестве становились всё менее невинными. Вот они устроились на работу, вот уже надо думать что-то со съёмом квартиры. Знаешь, от бабушки осталась двухкомнатная квартира… если мы поженимся, то родители запросто отдадут нам ключи, даже с ремонтом помогут! По-моему, идеальный вариант!
- Даже и не нужно устраивать пышной церемонии, платьев этих…. Можем расписаться, в ресторане посидеть и съездить на две недели на море! – фонтанировала предложениями и идеями Катя.
- Знаешь, мне кажется, что я не готов…
- Что?
- Не уверен, что мне сейчас это нужно…
- Но мы же давно вместе…. Что тебя напрягает?
- Не слишком ли мы спешим?
- Мне кажется, что мы поступаем, как нормальные, взрослые люди…
- Ну, если всё упирается в бабушкину квартиру…
Вот это Миша сказал тогда зря…. Потому что ни бабушкину квартиру, ни какую-либо ещё совместную жилплощадь, да, и саму Катю он больше не увидел. Он так и не понял, кто в итоге ушёл первым, он или его несостоявшаяся невеста.
Наверное, всё-таки он, ведь через два года, когда он попытался всё вернуть и как-то восстановить разрушенные отношения, то Катя на все пылкие Мишины извинения ответила одной фразой, состоящей из двух слов:
- Уходя - уходи…
* * *
И много, много было всяких историй. Даже и не таких грустных. Просто бытовые, приятельские, деловые. И всякий раз Миша уходил.
Однажды он с друзьями волею случая попал в аэропорт, притом даже с билетами до Белграда. Впереди было три свободных дня, а он ушёл прямо из очереди к стойке регистрации. Ведь у него с собой не было совершенно никаких вещей, а в кармане было всего двести евро! И как он там будет все эти дни жить… непонятно.
Годы летели неумолимо. И чем старше он становился, тем меньше возникало ситуаций, когда нужно было уходить. Вот только радости от того, что не нужно делать мучительный выбор, почему-то не возникало. Более того, постаревший, погрузневший и, наконец, поумневший Миша теперь хотел всё время оставаться, никуда уже не уходить, только вот возможностей таких почти и не осталось. А то, что происходило, решительным образом на жизнь его не влияло…
И только и остались у него воспоминания не о том, как он чего-то достигал, а как красиво, но, как правило, совершенно бессмысленно уходил…