Колокол

               

                «Не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол,
                Он звонит и по Тебе»
                Джон Донн «Молитва» стих 17.


                (Из записей Марка Неснова)

Страшно себе представить, но я жил ещё в те времена, когда в школах не было электрических звонков.

             Перед началом урока завхоз школы дядя Вася звонил нам в колокольчик, который он держал за деревянную ручку.
Колокольчик был переделан из корабельного колокола, а потому имел очень громкий и мелодичный звук.

Дядя Вася жил в здании школы давно и выполнял обязанности сторожа, уборщика и завхоза.

Каждое утро он встречал нас у входа, приветливо со всеми здороваясь, а учителям и родителям почтительно кланяясь.

Было ему, наверное, лет пятьдесят, и жил он бедно и одиноко.

Все давно привыкли к нему  и, если не любили, то уж относились тепло и по-доброму.

Иногда дядя Вася доверял кому-нибудь из школьников позвонить в колокольчик, чтобы возвестить о начале урока, и эти счастливцы очень гордились таким доверием и неожиданно возникавшей ответственностью.

Но поскольку уроков было всего шесть, то было совсем мало таких счастливцев, кто мог позвонить в колокольчик, а потом последним гордо войти в класс под завистливые взгляды товарищей.

На каждой перемене возле дяди Васиной комнаты выстраивались ребята, и никто не знал, кому в этот раз дядя Вася разрешит позвонить, поэтому многие старались  как можно чаще попадаться ему на глаза.

Некоторые, наиболее проворные, даже пристроились помогать ему убирать вестибюль, что входило в его непосредственные обязанности.

В конце первой четверти все заметили, что Славка Алексеев из 3-Б чаще других звонит в колокольчик.
А иногда даже по два раза в день.
Раньше такой привилегии ни у кого не было.

Ребята начали за ним следить и установили, что Славка прямо с утра заносит дяде Васе свой завтрак, который ему заворачивает в газету мама.

Тогда другие ребята тоже стали относить дяде Васе свои завтраки, но ему так много не было нужно, и он стал выбирать только самые вкусные.

А потом, вдруг, мальчики из 4-А выяснили, что мама Юли Добровольской приносит дяде Васе из дому вишнёвую наливку или домашнее вино, чтобы Юле каждый день один раз доставалось позвонить.

И совсем все растерялись и потеряли голову, когда узнали, что Витька Варапутов принёс дяде Васе чекушку водки, за что мог позвонить в колокольчик подряд три раза.

После этого всё перемешалось и все стали наперебой таскать дяде Васе водку, вино и даже деньги.

Те, кто раньше ходил в школьный буфет, скидывались, и собранной суммы хватало на то, чтобы победить всех и стать первыми в очереди и позвонить на следующий урок всей победившей группой.

Во всех классах стали создаваться такие группы, которые враждовали друг с другом и шпионили, чтобы выяснить планы конкурентов и ставки на сегодняшний день.

И только Валька Жарков со своим дружком Федькой звонили каждый день бесплатно, потому что помогали дяде Васе мстить тем учителям, которые ходили к директору с жалобами.
Они мазали стулья клеем, воровали журнал и учительские вещи.
А учительнице физики даже порезали в раздевалке пальто.

Все знали об этом, но помалкивали, потому что боялись лишиться возможности звонить в колокольчик.
А ещё боялись быть избитыми.

Вскоре дяде Васе стали приносить из дома вещи.

А, когда мама Борьки Аксёнова пожаловалась директору на то, что сын унёс дяде Васе серебряные ложки из сервиза, директор решил положить этому конец и пригрозил дяде Васе увольнением.

Но дядя Вася сказал, что напишет на директора в обком про его любовные похождения со старшеклассницами, и ещё найдёт свидетелей.
А ещё он напишет в органы про вредительство в школе по приказу директора.

Директор перепугался и оставил дядю Васю в покое.

И хотя всё это было неправдой, директор испугался не на шутку.

На уроках уже никто не слушал учителей, а все только и были заняты борьбой за то, какой из группировок и когда удастся позвонить в колокольчик.

Само собой родилось соревнование, кто и на сколько минут задержит звонок, что сократило время уроков почти наполовину.
Это было поводом для  отдельной и особой гордости.

Дядя Вася уже давно никого у входа не встречал, не убирал вестибюль и вообще редко выходил из своей комнаты, потому что всё время был занят делами, связанными с колокольчиком и выпивкой.
Руководство школы оставило его в покое.
Всем было страшно.

Успеваемость, естественно, резко упала, потому что никому об учёбе думать уже было некогда.
Появлялись всё новые и новые возможности для соревнования вокруг звонков в колокольчик.

Очередь была уже расписана на несколько месяцев вперёд, и теперь шли обмены местами за деньги, одежду, пластинки и многое другое.

Наиболее удачливые владельцы места в очереди из старшеклассников стали пользоваться вниманием и благорасположением наиболее смелых девушек.

Директор, которого уже никто ни во что не ставил, начал подумывать о переходе на другую работу.

Но в это время произошло неожиданное событие, которого никто уже не ждал и не мог предвидеть.

Заметив необычное поведение сына и полное его невнимание к учёбе, отец Петьки Григоренко, который работал главным инженером на заводе ЭМТ, пришёл к директору выяснять, что происходит с его сыном.

Услышав невероятную историю о том, что власть в школе фактически перешла к завхозу, через право пользования колокольчиком, Петькин отец сказал, что он всё это прекратит.

И действительно, назавтра он прислал двух молодых электриков, которые установили над дверью кабинета директора огромный электрический звонок, а кнопку поместили в директорском кабинете.

Дядя Вася пытался помешать их работе силой, но электрики дали ему пару раз кулаком по животу и заперли в его комнате.

И сразу всё закончилось.

Ученики перестали к дяде Васе заходить, а потом и перестали с ним здороваться.
А уж о том, чтобы что-то там давать не могло быть и речи.

Возмущённый такой бессовестной несправедливостью и чёрной неблагодарностью к себе дядя Вася ушёл в запой.

Потом долго болел.

А потом вообще пропал из нашей школы.

Говорили, что он, то ли повесился, то ли попал под поезд.

Но, правда это или выдумки его завистников и недоброжелателей мне доподлинно не известно до сих пор.