Катерина Ивановна Санькины истории

Александр Мой Брат
               

               
      Вы спросите: «А кто же это такая, Катерина Ивановна?» И я с удовольствием поведаю вам одну из историй про это удивительное создание матушки Природы…
     Катериной Ивановной звали домашнюю козу. В помете она была третьей и родилась очень-очень слабенькой, болезненной козочкой. Хозяйка тётка Степанида, понаблюдав за козочкой день-другой, решила, что та не жилец, а значит, и не стоит с ней возиться. И как избавиться от нежеланного слабого существа, она долго не раздумывала...
      На другом берегу оврага, по дну которого протекал небольшой ручей, разделяющий деревню на две половины, у самой кромки леса в небольшом доме поселилась молодая семья с ребенком. Папа Сергей Ефимович работал учителем в местной школе, мама Мария Алексеевна - на ферме, а их четырёхлетний малыш, которого звали Санькой, частенько до обеда оставался дома один. Вот им-то тетка Степанида и решила отдать малышку-козочку, так сказать, в подарок. Но, как говорят в народе, "всем чертям на зло" и, конечно, благодаря терпению и упорству Санькиной мамы,  козочка, выкормленная тёплым коровьим молочком, ожила и быстро пошла на поправку. А со временем превратилась в хорошую, красивую, а потом ещё и хитрющую домашнюю козу, которой и дали имя Катерина Ивановна. Впоследствии, конечно, из дома её перевели на постоянное место жительство в хлев к другим животным.
      Поначалу ей это совершенно не понравилось, но вскоре, а как это получилось, никто толком поведать не может, Катерина Ивановна стала полновластной хозяйкой в этом заведении. Иногда казалось, что даже коровы (а их было две), большие добродушные и вечно жующие свою жвачку животные, даже и те подчинились ей. Об овцах речь вообще не велась, они беспрекословно шли туда и только туда, куда направлялась коза.
      Иногда, покинув хлев, она выходила за околицу и деловито осматривалась вокруг, а подняв голову к небу, к чему-то принюхивалась и, почерпнув какую-то ей одной известную информацию, вела себя совершенно непонятно... Бывали случаи, что она тут же возвращалась назад, и попытки выгнать ее на улицу были тщетны. А бывало, мотнув головой из стороны в сторону и сказав короткое «ме», будто не встретив кого-то ей нужного, уходила, а вернее, пряталась за амбар… Но чаще всего коза спокойно выходила из хлева, с достоинством ведя за собой всех его обитателей.
       Такое странное поведение Катерины Ивановны пытались как-то привязать к погодным условиям, к фазам луны, раннему или позднему времени суток, но выходило так, что все эти попытки были неудачными, и с человеческой точки зрения никакому логическому объяснению ее поведение не поддавалось. В связи с этим, все просто перестали обращать внимание на эти ее выкрутасы, но, как выяснилось впоследствии, зря... Все оказалось проще пареной репы.
      Короче, виновником такого странного поведения козы оказался наш малыш Санька. Вы спросите - почему? Всё очень просто. Когда маленькую, ещё плохо стоящую на своих тоненьких кривых ножках козочку принесли в дом, то, естественно, первым помощником в кормлении и, так сказать, в воспитании малышки принял наш герой. Как таковых игрушек у него не было (кроме перевёрнутой табуретки, конечно), а тут - нате вам - живая, да ещё такая интересная и даже говорящая, правда, на своём мекающем языке, но это Саньку совершенно не смущало.
       В играх с молодой козочкой он делал попытки забраться к ней на спину, дабы  как на коне  лихо проскакать по дому. Поначалу эти попытки ни к чему хорошему не приводили. Ещё не окрепшие худенькие козьи ножки Саньку не держали, подгибались, и они оба валились на пол. Но козочка быстро поправлялась, набиралась сил (усердная мамина кормёжка пошла ей на пользу), и уже через пару недель наш малыш лихо забирался к ней на спину. А крепко ухватившись за её длинные уши и выкрикивая что-то боевое, не спеша объезжал вокруг обеденного стола, что стоял на середине комнаты. Надо признаться, что другого-то стола в доме просто не было.
     Примерно через месяц козочка, которой дали имя Катерина Ивановна, уже сама, подталкивая малыша своими маленькими рожками, сгибала перед ним передние ноги в коленях и требовательно по-своему мекая, предлагала Саньке забраться к ней на спину, видно, ей и самой это очень нравилось. А как же это нравилось малышу-у-у-у, тут думаю-ю-ю, и говорить нечего…
     Прошло время, козочка подросла и окрепла. Места в доме для неё уже стало мало, и её перевели в хлев к другим животным, где ей выделили место рядом с овцами. Но желание играть с Санькой «в лошадку» у неё так и не пропало. Если она вдруг видела, что Санька выходил во двор гулять, то она в первую очередь спешила к нему, дабы предложить ему покататься. С лихим седоком на спине, высоко поднимая свои передние ноги, словно цирковая лошадь на арене, Катерина Ивановна с гордостью направлялась за амбар. А там, сделав кругов пять-шесть, она аккуратно опускалась на передние колени. Хватит, мол, пора и честь знать. Тут уж Санька, как заправский наездник, с достоинством профессионала слезал с импровизированного коня и, вынув из кармана кусочек ржаного хлеба, со словами: «Вот тебе, Кателина Ивановна, это мама испекла, а я тебе плинёс», - угощал им козу. Во-о-от…
     В этом-то и заключалось то самое  таинственное поведение Катерины Ивановны. Если малыш появлялся во дворе, то этикет соблюдался в полной мере, и Катерина Ивановна, как бы исполнив долг, вместе с другими животными спокойно уходила за околицу, а если вдруг Санька не появля-я-ялся, вот тут-то и начинались те самые таинственные выкрутасы…