В одном цеху электрокар попал в смотровую канаву и боком там надежно застрял. На планерке разносят мастера этого цеха, потому что машина опрокинулась именно в его хозяйстве. И хотя электрокар с водителем принадлежали совершенно другому участку и другому начальнику, но просто мастер попался под руку первым. Так принято.
На нашем этаже засорился женский туалет. И гиперактивная хромоногая уборщица прибежала в наш отдел, чтобы проорать об этом событии. А мы в очередной раз работали допоздна, и усталый начальник отдела, не отрываясь от ремонтной документации, клятвенно пообещал ей вызвать вертолет МЧС. Уборщица побежала жаловаться заместителю начальника депо. Он, всю свою грешную жизнь прожив в неадекватном состоянии, залетел в отдел и стал кричать на всех присутствующих. Затем, по запарке, проорал:
- И, вообще, какого хрена бабы ходят в женский туалет?!.
Понял, что сморозил что-то такое этакое, развернулся и молча вышел из кабинета.
В отделении дороги на четвертом этаже сделали две туалетных комнаты для разных половых принадлежностей. И выкрасили их, соответственно, каждую в голубой и розовый цвета. Табличек нет, поэтому я пошел в голубую комнату. Логично же. Голубая для мальчиков, розовая для девочек. Ну и, естественно, застаю там женщину лет пятидесяти, которая интенсивно справляла нужду. Она закричала на меня, а я вышел и увидел, как двое мужчин зашли в розовую комнату.
Начальник депо выехал на разбор в Питер, забыв взять с собой документы. Он позвонил нам, тем, кто собирал все бумажки, и матерно потребовал привезти документы не менее, чем через час. А до этого города добраться можно только за три часа. Мы попросили помощи у соседей эксплуатационщиков. Один машинист-инструктор пообещал договориться с бригадой скорого поезда, чтобы меня взяли на борт. Не теряя времени, я с пачкой бумаг помчался на вокзал. Дождался поезда и подошел к машинисту. Конечно же, никто бригаду ни о чем не предупреждал, но мои корочки, форма и убеждение сыграли роль. Меня взяли. Добрались до Питера за полтора часа. Еще пятнадцать минут я без перерыва бежал к зданию, где проходил разбор. За три минуты нашел нужный кабинет. И встретил у дверей своего начальника, которому бумаги были не нужны, потому что его вообще ни о чем не спрашивали. Ну и сам разбор давно кончился. Ну и я добирался домой своим ходом.
К нам в отдел поднялся приемщик локомотивов, у которого на заднице классически красовался след от сапога. Он угрюмо попросил бумагу, ручку и стал писать жалобу на заместителя начальника депо. Оказалось, что приемщик запрещал выезд на линию плохо отремонтированного электровоза. А заместитель утверждал, что локомотив отремонтирован хорошо. Вообще, зам всегда очень много и убедительно орал, и было странно, что приемщик уперся со своим решением. Хотя электровозы и вправду выпускались недоделанными, но план никто не отменял. Каждый день на линии должно работать определенное количество машин. Правда, запчастей и материалов к ним нет, но главное управление ж.д. все это не волнует. Пару раз план не выполнишь и на работу можешь не выходить.
Заместитель же очень любил свои погоны, поэтому разрешил спор с приемщиком ударом в его лицо и последующим пинком по упрямому заду.
Каждую пятницу я доложен был отправлять «важный» отчет в Москву. В отчете все данные и цифры были липовыми. К примеру, вместо 100 произошедших поломок локомотивов, писали 10. И все в таком духе.
Высшие чиновники прекрасно знали об этом, потому что они же и требовали красивых цифр. Никому не хочется докладывать Светлейшему Англичанину о каких-то там проблемах.
Но однажды я по ошибке отправил отчет с цифрами за прошлую неделю. Тут же позвонили в наш отдел и потребовали новых данных. Я посоветовал им самим написать все, что заблагорассудится. Да и надоело каждый раз брать информацию с потолка. Но москвичи уперлись, что бы все происходило, согласно, циркового делопроизводства. То есть мне говорят, какие показатели и как надо менять, я придумываю нужные цифры, впечатываю их в таблицу, отправляю по электронной почте, там таблицу распечатывают и отчитываются.