Наступала весна. Неспеша, медленно, но неотвратимо прибавлялся день, снег, который совсем недавно лежал непролазными сугробами, теперь потемнел, налился водой и как будто просел, изрядно подтаяв, то ту то там обнажив голую, кажующуся беззащитной землю, еле согреваемую слабеньким весенним солнышком. Из тёплых краёв, поприлетали огненно-рыжие огари, но увидев, что их родной пруд до сих пор занят льдом, поспешили на чердаки, под крыши домов. Там они обустроили гнёзда, и принялись выводить птенцов, чтобы в удобный назначенный час, посталкивать их вниз, на землю и отправиться вместе со своим новым потомством на пруд, в их первое плавание. Подобно молодым весенним птицам, слетавшимся в гнездо, каждый день в депо прибывало пополнение из новых, свежих чистеньких и необъезженных бело-голубых трамваев. И нашему китёнку, да почему собственно, китёнку, теперь уже юному, красивому киту, казалось что всё депо принадлежит им - светлым, новым, полным сил и надежд. А те старые дядьки-трамваи, что здесь ещё остались, наставляли вновь прибывший молодняк, подготавливая к серьёзной работе длинною в жизнь. Сейчас даже он сам смог бы научить новичков кое-чему полезному и необходимому, но "старички" всё же были намного опытнее и обладали куда большим авторитетом.
И вот однажды, среди множества новых трамваев, каждый день выходящих в первый свой рейс, он увидел ЕЁ. Как же так, возразит кто-нибудь, ведь все же трамваи одинаковые, не отличишь друг от друга. Так то оно так, да не совсем. В то утро её робкую и неуверенную подвезли к воротам, остановили и ждали команды на выпуск. И наш трамвай увидел и понял, как сильно она волнуется и переживает, прямо как он сам в первый раз. Её доверили Кате, хорошей приятельнице Иры. Они вдвоём были почти ровесницами, обе любили читать, обожали цветы и быстро нашли общий язык, когда познакомились в столовке за тарелкой каши. Даже рост у них был почти одинаковый. Катя, порой жаловалась Ире
- Везёт же тебе, Ирка, на таком красавце ездишь, а я всё на старье катаюсь, а так хочется новый трамвай получить, я бы прям в один миг стала бы счастливой.
- Да ты не переживай, Кать, тебя скоро обязательно пересадят, видишь сколько новых вагонов приходит каждый день и старые надо куда-то девать. Погоди немножко, вот только утрясётся вся эта чехарда, с маршрутами и неразбериха с новыми трамваями. Тем более у нас с водителями напряжёнка, а новеньких пока обучат, уж лето настанет.
И однажды Кате повезло. Её вызвал начальник и прямо заявил:
-Катерина, всё, с завтрашнего дня начинаешь осваивать Витязь. Пока к тебе посажу кого-нибудь из опытных, может тётю Лену или Татьяну, да ты сама быстро должна научиться, девчонка ты толковая. Катя, как и говорил начальник, быстро всему научилась, какие-то моменты подсказала Ира, а вообще поди поездей с тётей Леной и только попробуй чему-нибудь не научись, себе дороже выйдет. Кате в смену подобрали Юрика, молодого, весёлого и легкомысленного парня. Юрик обожал сидеть в столовой, рассказывать анекдоты и всячески "ездить по ушам" своими приключениями и амурными подвигами, часто откровенно привирал, приукрашивая свои достоинства, а когда его в конец завравшегося ловили за язык, то строил обиженное выражение лица и очень виртуозно выкручивался из создавшейся неловкости, что очень забавляло Иру, Катю и Свету, которые всё понимали, но слушали его с удовольствием, оттого, что Юрик был просто из тех, кто способен зарядить позитивом и хорошим настроением на весь день. И вот на сегодня, на первую половину дня, у нашего трамвая была назначена профилактика, а это означало, что пребывать ему в депо часов до трёх, до тех пор, пока придёт Ира, легонько откроет дверку, неслышно прошуршит по салону и войдя в кабину, наполнит её тонким, приятным ароматом своих любимых духов. Так оно получилось и на этот раз. Теперь, по причине перевода некоторых маршрутов на новые вагоны, его перевели на двадцать четвёртый. Трамвай воспринял этот перевод с воодушевлением, ведь он был любознательный и всегда стремился увидеть и узнать что-то новое. А ещё, на этом маршруте, появился шанс часто видеть ЕЁ, хотя бы мимолётно, иногда издалека, но всё равно видеть. У нашего трамвая, одним из любимых мест на маршруте было игольное ушко, неподалёку от Курского вокзала - однопутный сводчатый туннель, заезжая в который, нужно было обязательно кого-нибудь пропускать и у трамвая появилась мечта, о том, что когда-нибудь навстречу, из тёмной арки тоннеля, покажется ОНА. Ира, в дежурном порядке прошлась по салону, сходила на улицу, обошла вокруг, вернулась в кабину и впустив пассажиров, включила информатор и они тронулись. День был солнечный, даже настолько ослепительно солнечный, что трамвай даже не мог раньше и представить, что чистое небо, что иногда показывалось зимой, на котором весь недолгий день, бледным пятнышком висела откушенная кем-то луна, может быть таким пронзительно голубым и красивым. Они ехали неспеша вдвоём с Ирой по Сыромятнической и вскоре добрались до заветного поворота.
Трамвай почувствовал, как у него быстро забилось сердце. Ну что это я, в самом деле, волнуюсь из-за пустяков, думал он, ну повстречаюсь я с ней, Ира, как обычно подмигнёт фарами, может даже удастся встретиться взглядами, только чего переживать то. Трамваю очень-очень хотелось начать с ней разговор. Но о чём разговаривать? О чём вообще любят поговорить девушки? Поделиться впечатлениями о погоде и красоте яркого голубого неба, о прошедшей зиме, о чём? Он размышлял и терялся в догадках. Из тоннеля показался чёрненький с голубым носик. Женька. Не доехав до остановки, она остановилась кабина к кабине напротив Иры и коротко поведала:
-Ириш, там дальше на Энтузиастов в твою сторону затор, долго придётся стоять, каких-то два дурака прямо на путях, на переезде не уступили друг-другу дорогу и теперь вот половина депо там парится, да ещё Бауманские трамваи откуда-то появились. Кстати, слышала, этот балбес, Юрик, вчера чуть свой новый трамвай не угрохал, чудо помогло. Спасибо, Жень, ну куда я из этой заварушки денусь, посидим, поскучаем, почитаем, а насчёт Юрика, интересная новость, зная его, не удивительно и хорошо, что всё обошлось, Катька бы его просто убила. Наш трамвай услышав, о чём рассказывает Женька, сразу же понял, о ком идёт речь и его немедленно охватило беспокойство.
- Что же могло произойти? Как же она, наверное, сильно испугалась, бедненькая!
Тётя Лена шла по коридору и остановившись у двери начальника, постучалась.
-Войдите - послышался за дверью спокойный мужской голос.
Лена вошла, Семёныч запустив руки в карманы, стоял к ней спиной, лицом к окну и насвистывал какую-то мелодию.
- Лена, ну что, вижу защищать пришла? Нет, не поможет, нахалов требуется воспитать и наказывать. Рублём. Сейчас мы ему это спустим с рук, потом снова простим, а на третий раз, он всё-таки разобьёт трамвай, да ещё людей покалечит.
-Семёныч, послушай, ты, безусловно прав. Ему хорошая взбучка требуется, только поможет ли, приведёт ли к ожидаемому результату? Ты знаешь сколько требуется сил, времени, порой нервов, чтобы обучить новеньких грамотно управлять новыми вагонами? Ну дурак он, согласна, молодой, легкомысленный, но вспомни, с кем из нас не бывало. Я сама, однажды, по дурости своей, на красный проехала и вылетела на дорогу и остановки пару раз проезжала. Не ошибается тот, кто не работает. Давай я с ним поговорю, прочищу ему мозги как следует, он меня послушает, я уверена, будь спокоен. Семёныч поднял левую руку и стал поглаживать ей подбородок, переходя на небольшую бородку.
- Хорошо! Но исключительно под твою ответственность. Смотри, Лена, если не помогут твои убеждения, строго с тебя спрошу, а этого гаврика вообще уволю. А пока пусть отдохнёт, покатается недельку на восьмом маршруте, поставлю его в смену с Крикуновым.
- А кого Катерине то в пару?
-Я найду, вон есть тут один, курс молодого бойца вроде прошёл, вот и пусть попрактикуется недельку, потом на новый вагон переведём.
Тётя Лена вышла на улицу. Пооддаль, у старых списанных трамваев, стоял Юра, показывал что-то в своём телефоне двум рабочим и вместе с ними громко хохотал.
- Слышь, ты, голубь сизокрылый! Лети-ка сюда, разговор есть. Юра услышал, оторвался от телефона и, озираясь по сторонам, наконец-то увидел тётю Лену, которая продолжала его звать, делая рукой приглашающие жесты.
-Тёть Лен, ща, иду, чё случилось то?
- Пойдём в раздевалку, там никого нет, там и поговорим. Пришли они в раздевалку, присели на лавочку.
- Ну, рассказывай, Дон Жуан, фигов, что такого натворил, что Семёныч на тебя страшно зол и я так понимаю, совершенно справедливо.
- Тётя Лена, ну как бы это сказать, в общем вчера вечером, ехал по Красноказарменной, вроде всё норм., но тут позвонил Виталя, ну давний друг мой, тыщу лет с ним не виделись, я обрадовался, слово за слово, даже не заметил, как пролетаю остановки, а потом проехал на красный, вижу летит мне в бок Хендай, я растерялся, тормознул резко, кто-то там в салоне по-моему свалился даже, ну и водитель тоже быстро среагировал, вышел из машины, начал ругаться. Ну а чё я, я извинился, вышел в салон, спросил, никто не пострадал ли, мне ответили, кто я такой и что собой представляю, потом дал задний ход, высадил несколько человек, ну и дождался зелёного и поехал дальше.
-Так-так-так-так. По телефону, значит болтал? Инструкция написана неизвестно кем и непонятно для кого, правильно я понимаю?
Задор в глазах Юрика таял и ему потихоньку становилось не по себе.
- Скажи мне честно, ты хоть немножко понимаешь, к чему бы это могло привести, у тебя есть соображение о том, что за жизнь и здоровье пассажиров отвечаешь головой!? Приедешь на конечную и звони сколько тебе влезет или слушай свою дурацкую музыку. Я уже не говорю про возможный ущерб новому вагону, который будет жалко больше, чем твою дурную башку!
Юрик молчал, потупив взор, было видно, что сейчас его самое большое желание, было вырваться из железных "объятий" тёти Лены, но это оказалось совсем бесперспективно.
- В общем так - продолжала она, перед начальником я тебя отмазала, пришлось перед ним за тебя, дурака краснеть. Дмитрий Семёнович вообще хотел тебя премии лишить за такие выходки, но ты считай легко отделался и в качестве дисциплинарного взыскания, недельку поработаешь на восьмом, с Крикуновым, ему как раз в смену человека не хватает. Юрик совсем сник.
- А потом, тётя Лен, а что потом?
- Потом посмотрим, как вести себя будешь, всё в твоих руках. И смотри, я теперь с тебя глаз не спущу, ещё раз по глупости промахнёшься, в бригаду к деду Василию пойдёшь работать, бутылки и пакеты с путей собирать. Понял?
- Да, тёть Лен, так точно.
Ира закрыла двери, тронулась с места, и поехала через короткий, но как казалось нашему трамваю, такой загадочный туннель, а затем выбралась к Яузе. Трамвая чем-то привлекала эта маленькая неширокая речка. Извиваясь как змея, закованная в гранит, она уже тысячи лет мирно текла по своему выбранному раз и навсегда курсу, чтобы в конце отдать свои воды старшей сестре - Москве-реке. Ему каждый раз очень хотелось задержаться здесь подольше, но разве это было возможно. Пробка начиналась сразу за Авиамоторной. Здесь на путях на всём их протяжении, скопилось столько трамваев, что глядя на них со стороны, можно было бы подумать, что все они вышли на какой-то торжественный парад. Наш трамвай стал в хвост к Джокеру, Ира высадила пассажиров, извинилась и вышла на улицу, где разбившись на небольшие кучки, уже стояло больше десятка водителей. Почти все курили, смеялись что-то рассказывая друг-другу и было видно, что каждому, такое приятное времяпрепровождение доставляет куда больше радости, чем езда по одному и тому же маршруту. Ира не пошла к ним, а сходила в магазин, купила шоколадку и вернувшись назад в кабину, достала книжку. Прошло примерно полчаса, когда зазвонил телефон. Это оказалась Катя.
- Ир, привет, слышишь, ты где сейчас?
-Да вот сижу кукую на Энтузиастов, жду пока движение запустят.
- Вот, прекрасно! Я на 3-й Владимирской, на кругу стою. Слушай, тебе, наверное меня придётся тащить в депо, я звонила, Дмитрий Семёнович добро дал.
- Кать, а что случилось то?
- По моему что-то с тормозной системой случилось, трамвай на ходу, но останавливается очень долго, а бывает вообще рывками. Наверное Юрик, скотина, натворил с ним что-то. В общем как затор рассосётся, дуй ко мне, сцепимся и поедем вместе в депо. Начальник обещал полную смену закрыть.
- Ладно, Катюш, поняла тебя, как буду подъезжать, обязательно позвоню.
Ира откинулась в кресле и слегка потянулась.
- Эх, час от часу не легче. Ну лално, хотя бы смену обещают закрыть, уже хорошо. Трамвай сначала не поверил своим ушам: но ведь Ира говорила о НЕЙ! Это ей нужна моя помощь, это я и больше никто должен помочь! Так, всё, тихо, спокойно, берём себя в руки. Это шанс, нет это не просто шанс, а настоящий подарок судьбы. Ещё примерно полчаса трамвай мучительно обдумывал всю предстоящую операцию, как подъедет, да что скажет, да как будет её аккуратно везти, когда поступила команда о том, что препятствие на путях ликвидировано и скоро можно будет ехать вперёд.
- Кать, алло, ну что, я скоро буду, метро Шоссе Энтузиастов сейчас проезжаю. Ира выехала на прямую и что было сил помчалась по ней с большой скоростью, не хуже тёти Лены.
- А Ира большая умница, думал трамвай, как же мне повезло, что она мне досталась. Ещё издалека подъезжая к конечной, он заметил ЕЁ. Она стояла на кругу, на отдельном пути, а по соседству находился Джокер, который, как показалось, о чём-то ей рассказывал. Ира подогнала трамвай поближе и навстречу ей вышла Катя. Трамвай стоял с ней лицом к лицу, смотрел на неё полную растерянности и обиды в её прекрасные грустные глаза, а в это время, Джокер издеваясь, говорил ей гадости.
- О, смотри, беленькая овечка, твой друг приехал! Такой же сине-белый дурачок и маменькин сыночек. Она подняла глаза и с мольбой и надеждой взглягула в глаза трамваю. Он сразу и моментально всё понял. Сейчас или никогда! Понял без намёков и внутри него заклокотало такое негодование, что трамвай неожиданно для себя вспомнив все крепкие слова и выражения, когда-либо сказанные тётей Леной, попёр на Джокера с такой силой, что тот прямо опешил и только раскрывал рот, пытаясь что-то сказать, но у него ничего не получалось.
- Ах ты негодяй! Ты, клоун недорисованный, как ты смеешь унижать беззащитную девушку, ты жалкий, несчастный трамваишко, убирайся отсюда подобру-поздорову, пока не пожалел! Тут пришёл водитель Джокера, запрыгнул в кабину и поехал по своему маршруту. Трамвай взглянул на НЕЁ. В её глазах читались искренняя благодарность и вместе с нею радостное удивление от того, как ловко удалось справиться с этим нахалом.
- Он вас сильно обидел? начал первым разговор наш трамвай.
- Да нет, пустяки, конечно, неприятно, но что взять с невоспитанного и глупого воображалы. Спасибо вам большое, что поставили его на место!
- Ирин, ну чего, давай, подавай задом, развернись и вставай вперёд меня. Ты умеешь сцепку делать?
- Да показывали как-то, но ничего, вместе у нас что-нибудь получится.
Ира села в трамвай, проехала круг и остановилась впереди НЕЁ. Потом они с Катей на удивление быстро и легко сцепили трамваи друг с другом, сели по кабинам и Ира, включив габаритки, медленно поехала. Трамвай, чувствовал, как бережно и нежно, он её везёт, как она успокоилась и чувствует себя в безопасности за его надёжной спиной. Долго они ехали малым ходом, простаивая на светофорах и в небольших пробках и, наконец, приехали домой. Здесь их расцепили и оставили на путях рядом друг с другом. Ира с Катей пошли в душ, потом в столовку, оставив их одних.
- Вы знаете, я вам так благодарна, вы так мне помогли, начала она. Я ведь так вчера испугалась, когда увидела, что на меня летит машина, подумала, ну всё, доездилась. А сегодня, вот, что-то с тормозами случилось.
- Да что вы, меня вообще не за что благодарить, это мой долг, я наоборот очень был рад прийти на помощь в вашей беде. У вас обязательно починят тормоза, это у нас умеют, и вы скоро снова вернётесь в сторой. Они разговорились, трамвай долго, с упоение рассказывал ей свою историю, про дедушку трамвая по которому до сих пор скучает, про завод, про холодную, но красивую белую зиму, о том, как произошло его знакомство сперва с Ирой, а потом и с тётей Леной. Она его слушала, слушала с интересом, а потом поведала и свою историю, не менее увлекательную, чем у него. Они оба уже перешли на ты, на улице стемнело, взошла полная луна, а они, продолжали и продолжали мило болтать, окутанные её белым, спокойным светом. Им было хорошо вдвоём, никуда не хотелось уезжать, а вот так, как сейчас, быть вместе, разговаривать, смеяться, пока на смену луне, не придёт яркое, великое солнце, чтобы с его восходом разъехаться каждый в свою сторону, но поздно вечером встретиться снова, теперь уже наверняка.