Чикаго, штат Иллинойс
27 августа, 3:28
В тёмный и безлюдный переулок свернул худощавый, на вид старый мужчина, которому на самом деле всего лишь сорок три года.
Это лучшее место для убийств - так званый "задний двор" всяких ресторанчиков и забегалок. Между кирпичными зачуханными стенами стояли большие мусорные баки, кое-где небрежно валялись промокшие картонные ящички, а укоренившись в серый асфальт тянулись к такому же серому небу деревянные полуживые столбы, приносящие в город ветров чудо технологий - электричество.
За этим худощавым, неуклюжо хлюпая по лужам, плёлся молодой парень в своём капюшоне без страха быть услышанным. Лето ещё не закончилось, но осень уже настойчиво прогоняет свою подругу, посылая на и так не особо солнечный Чикаго дожди и грозы. Эта ночь - не исключение.
Движения парня были нервными, судорожными, и он всё время бормотал себе что-то под нос.
Внезапно ударила молния, с громом разойдясь тонкими, сияющими нитями по небу, заставив под своим ярким светом заблестеть какую-то побрякушку в руке у молодого. Три метра, два, один, и парень проткнул спину мужчины своей игрушкой.
Схватишись за рану, жертва обернулась к убийце и на её лице застыл тихий ужас.
- Кристоф... - узнав нападавшего, прошептал, издыхая, худощавый.
Увидев обличие жертвы, парень по имени Кристоф (как стало известно) освирепел, его лицо стало пунцовым и каждый последующий удар, наносящийся уже в живот, только наполнялся ненавистью. И даже когда мужчина рухнул на землю, прокалывания мёртвого тела не прекращались. Правда, убывались обороты.
После нанесения нескольких десятков ударов, Крис остановился и повёл себя довольно странно для такой ситуации. Он... он склонился к трупу и начал громко-громко плакать. Да-да, именно: он просто взвыл, взревел и, выпустив нож из рук, закрыл лицо ладонями, словно ему было очень-очень стыдно.
- Отец! - крикнул он, обращаясь к мёртвому, хотя сильный дождь приглушал любые звуки, и крепко сжал его кровавую одежду. - Отец... Господи, прости меня...