В лучах софитов белою свечой Лирика И.Лукшта
27 марта 2013 года была очередная передача «Вечерних стихов», где появились три поэта, а мы, не только я лично, но судя по комментариям к тому репортажу, запомнили только одного,- это был Игорь Лукшт. Его представлял Игорь Царев, в записи, правда, потому что в это время он не мог быть там, но пересмотрите эти кадры, создается иллюзия, что он там был в то самое время.
Как мы теперь знаем, это последняя запись Игоря, последние слова, последнее явление на экране. Но тогда была очередная передача, никто не предвещало беды
Так вышло, что через 6 лет не помню уже тех, кто там был вместе с Игорем Лукштом, и не заостряла на них внимания, они прошли, как тени. Игорь заинтересовал сразу, потому что на моей памяти это был первый скульптор, который пишет стихи, да какие стихи, настоящие, глубокие, интересные, с мифическим подтекстом, в какой-то мере филологические, но именно в меру филологические. Ведь призывал же нас Мастер «Любите живопись, поэты». Когда в человеке сочетаются два вида творчества, это всегда крайне интересно. Вот и на этот раз так было
Наверное, человеку, который работает с камнем, глиной, бронзой, как правило, молча, этакому современном Пигамалиону хочется еще и в слове выразить свою суть. Наверное, Игорю было бы простительно даже если бы стихи его оказались не так хороши, но он очаровал с первого раза.
Вот отзывы под моей статьей в тот мартовский вечер.
Игорь Лукшт - !!! и аплодисменты.
Евгений Туганов 29.03.2013 15:49
Игорь ЛУКШТ - вот это Поэт! Один он спас передачу и если бы не его стихи, я не досмотрел бы передачу до конца. Все-таки надо разбавлять мужскую компанию поэтов женщинами. В их присутствии и атмосфера в студии совсем другая и мужчины - поэты хвосты распушают, крылья расправляют и стихи даже по другому читают. Вчера все было уныло и серо... Чат бурлил и неистово возмущался... Игорь Борисович, как всегда, говорил мудрые слова и его хотелось слушать больше, чем присутствующих поэтов и их консультантов.
Но, тем не менее, открытие то все равно состоялось и это Игорь Лукшт!
Игорь Стебенков 28.03.2013 11:43
И наконец, самая последняя рецензия Игоря Царева, потом, когда пришла страшная весть, заглянула на его страницу, она действительно оказалась последней. Больше он никому ничего не успел написать. Но не заглянуть на страницу, не убедиться в том, что он привел на передачу настоящего поэта он не мог, потому что переживал за Игоря больше, чем за себя самого..
:) Рад, что мой протеже прищелся по душе
Игорь Царев 28.03.2013 13:49
Я же тогда, помнится, писала о той передаче.
Потом стало в какой-то мере оживленнее, потому что появился Поэт Игорь ЛУКШТ.
Вспомнились возгласы (и не раз из прошлых передач):
- Да это же Бродский.
Нет, на этот раз не Бродский (его, кстати, в последнее время вообще не чувствуется, мы оставили, наконец, любимого поэта в покое), но это был Борис Пастернак, если уж к сравнениям прибегать.
Может быть, если бы накануне я не анализировала «Рождественскую звезду» для урока литературы, то эффект и не оказался бы столь явным… Но вот это длинные стихотворение со всеми подробностями того, как это было тогда, с деталями, образами, метафорами, отстраненностью, созвучиями, ощущениями происходящего.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали всё пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры.
Всё будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все ёлки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Всё великолепье цветной мишуры...
...Всё злей и свирепей дул ветер из степи..
...Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнёзда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
(Б.Пастернак)
Помню насколько потряс этот текст, много раз накануне Рождества звучавший по радио, а когда я услышала его в первый раз, была просто потрясена до глубины души, и очень хотелось понять как это «делается». У Пастернака в его лирике есть нечто совершенно особенное – для него природа – храм, в котором все выпукло и ярко, а человек-только маленькая частичка, вписанная в этот контекст. Чаще всего нет этого самого Героя-великана, на фоне природы – он именная маленькая частичка, которая двигается вместе с нею, что-то делает, принимает смену времен года, какие-то важные события, но эта частичка неотделима от мира.
Вот то же самое было и у Игоря-такое же мироощущение, но так как встречается подобное не часто, то слушала его с великим удовольствием, хотелось дослушать и понять не только чем это закончится( цитирую Ольгу Воронину), но и что еще он нам может сказать, какие еще есть стихотворения у этого автора, и надо сказать прямо, что он не разочаровал, и когда читал другие стихотворения, и когда сама читала его строки стихотворений с листа.
Сам факт того, что не часто, но все-таки мы дотягиваемся до уровня поэзии серебряного века, очень приятен.
А тут уже Блок вспоминается:
Да, я возьму тебя с собою
И вознесу тебя туда,
Где кажется земля звездою,
Землею кажется звезда
№№№№№№№
Случается порой, что со временем впечатления тускнеют, меняется угол зрения на творчество, да просто настроение другое совсем. Или автор начинает писать иначе, и уже не узнаешь того, открытого когда-то.
Но на этот раз и через 6 лет, ничего не изменилось. Перед нами Пигмалион, и угадать род его деятельности можно по первым строчкам. Но современный ваятель очень симпатичен именно из-за своего отношения к женщине, к той, которая должна стать его моделью, музой в одном лице.
Стихотворение так и называется «Натурщица». Не забудьте только о том, что там не все так просто? как кажется, и под первым слоем картины есть второй, укрытый от глаз. Если аккуратно снять этот первый слой, то тогда суть и откроется нам. Мастера часто прясут свои творения от наших глаз..
Натурщица
Игорь Лукшт
в лучах софитов белою свечой
как дар Творца
горит горит вседневный ангел мой
натур-щица
поводит алебастровым плечом
и краснотца
от тёплых струй чуть розовит под завитком
овал лица
по хохолку стекает ливень – золотой
как хохлома
на маковках груди о бог ты мой
светов волшба
и перламутр сосков её лепных
вина хмельней
когда колдуют в глубях голубых
крыла теней
о дуралей пред плотью трепетать
извечна страсть
скорби душа моя с Кем споришь ты опять
что за напасть
с забвеньем ли веков глухим где всё уснёт
в конце концов
Творца ль гневишь в садах срывая терпкий плод
его трудов
текучей глины бег и стеки борозду
не торопи
под кровлей мастерской ту тонкую черту
не преступи,
где зыблется бедро округлой белизной
не для слепца
в луче кружит мой ангел золотой
натур-щица.
Все здесь загадка, тайна, миф, как правильно отмечала тогда Ольга Воронина, практически любое стихотворение Игоря хочется дочитать до конца, это и есть по определению Блока Поэзия заговоров и заклинаний, т.е. настоящая поэзия. И там ведь будет что-то еще – новое открытие. Часто ли вы сталкиваетесь с таким явлением. В прозе да, там игра смыслов, разные пласты –естественное явление, но поэзия чаще все более прямолинейна, увы.
Натурщица – золотой ангел, уже одного этого достаточно, чтобы полюбить ЛГ и самого творца. Пигмалион 21 века и сам прекрасен, и таковым он делает все вокруг, и тот самый текст, который он творит. Вероятно, он только любуется чужим творением, а не своим собственным, но он, в отличие от нас, знает глубинную суть, как, каким образом творилась такая красота. Нам же сие действо чаще не ведомо.
текучей глины бег и стеки борозду
не торопи
под кровлей мастерской ту тонкую черту
не преступи,
И веря тому, что видит перед собой творец, нам хочется оживить эту прекрасную скульптуру, чтобы увидеть ту, которая позировала творцу и оказалась бессмертной. А именно художники и скульпторы дарят бессмертие своим натурщицам.
А вот еще одна то ли дева, то ли нимфа, то ли фея из совсем другого мира – понять это вовсе не так просто, ускользает реальность, возникает сказка, и резец скульптора снова возвращает ей реальные черты. Здесь уже не залитые солнцем прекрасные сады, как в первом случае, практически тот рай, где только и может царить красота и совершенные скульптуры, это уже морской берег – начало всех начал, мы же помним, что именно в море жизнь и начиналась. На берег моря привел Фауста Мефистофель, чтобы именно тут начал герой строить свой новый мир. По многим теориям жизнь вышла из морских глубин.
Игорь Лукшт
Японская ныряльщица, проснись,
Тебя ждет море с каплями жемчужин,
Подводных трав таинственная жизнь
И розовые устрицы на ужин.
Маслинки глаз открой же, не ленись.
Уж солнца алый диск над чернью вод,
Зеленкой скал и грохотом прибоя
Тебя к седому берегу зовет,
Где чаек крик, где небо заревое,
И облак перламутровый плывет.
Вставай, лицо раскосое умой,
Дельфинчик афалина с гладкой кожей,
Морским ветрам дверь в комнату открой.
Там под скалой, на жалобу похожий,
Ждет лодок скрип, качаемых волной…
Прищепкою зажмет малютку-нос,
Мелькнет монеткой. Будет под водою
Светиться в бездне, полной рыбных грез,
Бедром упругим, крохотной стопою
И узелком затянутых волос.
https://www.stihi.ru/2004/05/18-213
Как и в первом случае перед нами ослепительное солнце, погружающееся во тьму вод, прекрасная дева, то ли ангел, то ли нимфа, и тот,кто видит всю эту красоту. Света в текстах Игоря Лукшта очень много, и чередование света и тьмы играет особую роль, это взгляд живописца, а не только поэта, картины должны быть контрастны и зримы.
И вот тогда начинаешь понимать, чем же эти строки поражают и завораживают. Стихи Игоря вне времени, и пространство как правило, размыто. Можно сказать, что тут и первый день творения, и сегодняшний день, но для ЛГ это не важно, важна красота, ощущения радости творца, возможность все это видеть, сохранить в памяти и на бумаге, в скульптуре, как -то запечатлеть прекрасный мир. И удается это ему в самом лучшем варианте. Время не течет, порой кажется, что перед нами Вечность, а заглянуть в Вечность кому же не хотелось? Тогда в 2013 я об этом только догадывалась, сегодня чувствую это ясно.
И в первом и во втором случае это тексты с открытым финалом, где последнее слово, образ остается за натурщицей, ныряльщицей. Герой же – только часть природы, часть вселенной и как у Пастернака он находится в стороне, вписанным в пейзаж и почти незаметным для прекрасных дев, но он видит все, как никто другой. Если бы в свое время не пришлось разбираться с поэтикой именно Б.Пастернака, то и наш поэт не был бы понятен, увы, современное творчество часто уводит нас в примитив, явно снижая планку.
Наверное, это он мог бы сказать, вслед за Блоком «Сотри случайные черты, и ты увидишь – мир прекрасен», и у нашего поэта он и на самом деле прекрасен.
И наконец тот текст, который дает отсылку к «Рождественской звезде» - этакому перечислению всего, что творится в этом мире, текст, который как прямая дорога –путь, должен нас вывести куда-то в неведомые дали, яснее показать, что и как тут творится.
Плотники
Игорь Лукшт
Огурец да горбушка. Умыться студёной водой.
Зычный крик пастухов, звон бичей, утром холод бодрящий.
Репняки вдоль плетней, конский щавель да хрен вековой,
Что ни редьки, ни пыли дорожной, ни жизни не слаще.
Обезлюдела даль. На холмах свечи белых церквей,
Лишь стада добирают к зиме остяки да солому.
Откурлыкал, отплакал последний косяк журавлей.
Что ж, и нам на крыло. Расстаёмся с построенным домом.
Час пришёл вбить последние гвозди под стрехами крыш,
И коньки отстругать, и крыльцо оторочить резьбою.
Над осенним прудом шелестит остролистый камыш,
Дерева осыпают листву под белёсой звездою.
А давно ль по весне волоокой вязали венцы,
Городили леса и катили могучие бревна?
Ритуал ежегодный вершили рабы и жрецы:
Топоры к молодым небесам вознося малословно,
Извергали щепу и небритыми шкурами щёк
Прижимались к сухому пахучему белому древу,
Заклиная его, чтоб удача пришла на порог…
Щебетали фуганки свои шебутные напевы,
В пересверках стамес проcтупали проёмы дверей,
Принимало буравы дрожащие хвойное тело,
На Казанскую балки легли - солнце бьёт из щелей,
Ходит юный настил под ногами земных корабелов.
По ночам мы, смывая усталость негрустных трудов,
Белозадыми рыбами прыгали в звёздное небо,
Отраженное в чёрных овалах бездонных прудов,
И сидели на пнях, и пугали русалочью небыль.
Эх, мужицкие цацки: топор да ночной костерок...
Лето шаром катит. И не раз под седыми косцами
Трын-трава полегла. Подошел незамеченным срок -
Мы шатры из стропил возвели, словно арки над нами.
И плывём в облаках, как скрипучий Корабль Чудаков,
В небе птицы летят, плещут радуги, блещут зарницы,
А по тропам бегут среди ив, по бархоткам лугов
Ребятишки и псы, задирая весёлые лица…
Затрещали сороки, морозу осеннему быть,
Урожай в погребах, небо снегом грозит серебристым,
Тянут баньки дымком…
"Ну, прощай, Дом".
И дверь притворить,
Навсегда унося на губах этот запах смолистый.
«Плотники» не Рождественское стихотворение, если вы хотите найти прямые совпадения, но стилистика, образный ряд здесь именно такие, как там, и мы тоже движемся по этому пути вперед, чтобы узнать, куда выведет, к чему приведет нас автор.
Порой любопытство так велико, что хочется заглянуть в финал повествования и посмотреть, чем там все закончилось, чтобы потом уже читать, зная финал, но это в прозе, в стихотворение так вряд ли получится, а в данном случае, не получится точно, нам надо пройти этот путь от начала до конца, и только потом откроется и даль, и мир, и то, что остается за кадром.
Но в этом стихотворении есть самая главная тема, строительства и созидания, один из моих дедушек был плотником, и в детстве запах стужки,, опилок, то, как на глазах появляется строение, как оно растет и обретает форму – это все так хорошо знакомо, и так согревает душу. Работа скульптора во многом сродни этиму труду .. И вот эта картина мир, опять же бесконечного и вечного, и прекрасного, она особенно восхитительна
И плывём в облаках, как скрипучий Корабль Чудаков,
В небе птицы летят, плещут радуги, блещут зарницы,
А по тропам бегут среди ив, по бархоткам лугов
Ребятишки и псы, задирая весёлые лица…
Думаю, такой текст легко монтируется с фильмами А.Тарковского – это та же самая поэтика, и голос поэта мог бы звучать за кадром, и был бы органичен, как и голос Арсения Тарковского.
И мой отсыл к деревенскому детству «тянут баньки дымком» и к творению Тварковского в данном случае органичен, потому что у Игоря Лукшта все это есть в тексте, и наша память только воскрешает ту или иную картину. И чем больше таких чудесных воплощений, тем трепетнее и отношение к поэтическому творению. В нем должны быть разные пласты, и они должны появляется там и тут, тогда текст состоялся, тогда он хорош, и уж точно не забудешь, услышав или прочитав его однажды
И еще одно открытие для меня лично связанно именно с Игорем Лукштом – великолепный памятник Игорю Цареву, который был открыт в ноябре 2014 года.
Иллюзия того, что поэт жив, что он среди нас совершенная, но это творение надо видеть своими глазами и не на фотографии даже. Именно эта работа немного сглаживает боль утраты, сразу видно с каким мастерством, а главное, с какой любовью это было сделано.
Помню, как замерли мы все в первый миг, когда только подошли к этому месту. И немного в стороне стоял творец этого шедевра. И в нашей большой компании он был самым тихим и незаметным, как и подобает быть настоящему таланту. И время проведенное там, не забыть никогда, оно как-то перестало течь, и опять же это было что-то большее, чем просто день..
Такова сила искусство, если за дело берется Мастер