Старая сказка на новый лад, под впечатлением от рассказа В. Г. Короленко "Судный день"("Иом-Кипур" )*.
"Ад пуст, все черти здесь..."
У. Шекспир
Уже на Страстной, Гузыня отписывал бабкино наследство Хапунову. За чарочкой "чая", душевно и по-домашнему, списывалась часть долга. Бедный торгаш, чуя какое-то расположение к себе важного в городе человека, так и ластился, всячески умасливая бизнесмена льстивыми речами да пирогами супруги.
Хапунов, как сердобольный христианин, умилительно-милосердно, с затаённо-сальным блеском в глазах и потеющими ладошками от волнения, выказывал своё беспокойство о судьбе сиротки-приживалки, демонстрируя Гузыне своё радение о достойном устройстве её судьбы. Гузыниха - баба прошаренная, с татарско-жидовскими корнями, сразу смекнула куда клонит кредитор, и поняла, что Вальке цену надо набивать, чтобы долги подчистую списать. Характер девки никого в доме не устраивал, так как сиротка до этого жила с той самой бабкой-колдовкой, пока та копыта не откинула, и слыла, как и старуха, особой вредной.
- Забирай, добрый человек, за долги, у нас своих головных болей хватает. Валька работящая, готовит хорошо да и деньги всегда у неё водятся, видать, карга старая шепоткам всяким научила, глядишь, и сыну твоему нашепчет барышей.
- Да шо ж ты несёшь, типун тебе на язык, -
перекрестившись затараторил Хапунов.
- Я в Господа Бога, во Христа Спасителя верую, а ты мне о мракобесии всяком, замолчи скорее.
- А девку вашу, я возьму за долг, и даже процентики по-родственному спишу, к тому же неделя пасхальная на носу, богоугодные дела творить надо.
- Вот, же старый лиходей, кровопийца, - вопила через полчаса после проводов гостя Гузыниха.
- Мало ему девки, ещё и дом отжал.
- Да на что он тебе сдался, дурная баба, там одни черти пляшут по хате, нехай подавится всем этим добром. Да карга в гробу перевернётся и всю армию нечисти свою ему к порогу пригонит, чтоб и переступить не смог, не переживай, жинка, не переживай.
Досадовала Гузыня всё ж долго, причитала жалеючи о доме, и земельке под ним, и даже о хорошем вишняке в огороде, пока на пороге не появилась Валенсия. Лицемерная Гузыниха тут же "переобулась" и запела сладкие речи о сватовстве к ней авторитетных людей. Но Валя, девушка проницательная, как на духу, видела и чувствовала все сально-похотливые взгляды и помыслы будущего свёкра, и категорично была против сего мероприятия, с учётом ещё и того, что Кисель ей был не люб, а противен хуже горькой редьки.
Рассказать сиротке о долге ни у кого язык так и не повернулся да и от гнева строптивой дикарки, поди знай, что можно было ожидать.
Только в ту тучную звёздную и полнолунную ночь, когда Луна огромным масляным жирным кусьмярой, словно плавилась на растопленом июльским зноем небесном поджарке из шкварчащих тучек, периодически наплывающих на неё, не спала, глаза не сомкнула Валентина, а всё по углам с бабкой-покойницей шепталась, просила и умоляла словами искусными, чтобы только бабулечка миленькая за неё заступилася. Так и уснула под утро только, но сон чуден увидать успела, пока петухи ещё не загорлопанили.
А снилась Вальке бабка Подколодиха, бряцающая и грозящая своими ручищами, похожими на огромные крюки, что тянутся откуда-то из бездн адовых, что всех греходеев она за собой со своими помошничками утянет скоро. Должники-то, видать, не только перед заёмщиками бывают, громыхала бабка из адовых челюстей демоническим ором. Потом тише, словно подшипливая гадюкой чадящими костями да обугленным рваньём истерзанной плоти, что за грехи черти с загривка не слезу и на аркане утянут, не поморщившись ничуть, такая вот, у них нелёгкая работёнка, не хуже налоговиков да законников, когда те на Земле не справляются, то чёртушки о должниках печалятся и пекутся, помогая нерадивым блюстителям порядка, заарканивать смердных грехуш в свои прожарочные зоны.
Продолжение следует...
07.11.19 - 12.02.2020