Рабочий человек

Федор, а почему Вы не пишите о человеке труда? – обратилась к своему коллеге по творчеству симпатичная дама. – Все какие-то мечты, грезы, сентиментальные мемуары. А ведь труд – это такая продвинутая тема. Конкурсы, премии большие бывают. Да, и вообще, уважение к труду – это почет и автору, и труженику.
Федор недолго думал и ответил: - да ведь это кому интересно про работу писать, про труд. Тем, кто по-другому трудится. Вон профессионалы, корреспонденты пусть изучают, пишут. А мне этот труд с утра до вечера очень надоел, осточертел, можно сказать. Мне после работы отдохнуть охота, погулять, на закаты, на речку посмотреть или дома в тишине книгу почитать, просто помечтать. Так интересно мысли свои слушать, образы, картины всякие в голове вырисовывать. Чувствуешь себя хозяином положения. Это настроение поднимает, хочется что-то предпринять, делать.
Это здорово,- согласилась дама. - Вот так и напиши: «трудовой человек Василий после работы пошел погулять. Идет он по улице и что же он видит». И начинаешь так и сяк всех оценивать, выводы делать и все такое. Главное, чтобы интересно было,- продолжала развивать свою мысль дама. - А то у нас задание про труд написать, а готового в общем-то ничего нет или очень немного.
Они еще недолго поговорили и отправились каждый по своим делам. На другой день подходит к Федору его начальник и говорит: - Ты, правда, почему про труд не пишешь? Не интересно про труд, черкани про какого-нибудь хорошего человека. Вон, Василий с утра до вечера гайки крутит, молодых ребят мастерству учит. Приятно на рабочего человека смотреть, хорошо на душе становится, чувствуешь себя строителем, создателем своего мира и окружающей действительности.
Да, хорошо, когда хороших людей кругом много,- согласился Федор. Только, ведь, хорошими они не всегда бывают. Иногда водку хлещут, матом ругаются, посылают куда подольше, смеются над новичками. Сколько замечаний не делай, все попусту. Не понимают и понять не желают, что говорить надо правильно, руками, как крылами, не махать во время беседы, а решать все вопросы мирным, цивилизованным путем. Наоборот, хотят укрыться, замкнуться в милом их сердцу пьяном матершинном мире, говорят, что он как раз и есть самый искренний, понятный и правильный. И все кругом должно сделаться так, как у них в этом угарном дыме сигарет и пьяном откровении.
Конечно, бывает всякое,- подумав немного, ответил начальник. - Но, ведь есть все же коллектив с традициями, достижениями. Ты подумай об этом, нарисуй его в словах. Какой мир нарисуешь, в таком и жить будешь.
Напиши. Это тоже непростое дело,- обиделся Федор. - Хоть бы кто сказал, как это правильно делать. Когда знаешь секреты, все легко, быстро и просто получается. Когда сам выдумываешь, выходит чудно, хоть и самобытно. Со стороны посмотрят, смешно им станет – мучается человек, оттого что дела не знает.
А ты не мучайся,- возразил начальник,- напиши, как умеешь и легче станет. А потом, кому это интересно, объяснят тебе, как правильно сочинительством заниматься.
Федор поразмышлял и в обеденный перерыв, в свое собственное свободное время, нашел несколько минут и изложил на листочке бумаги свои соображения о Василии. Он начал так.
Василий, трудовой человек, пришел рано утром на работу. Везде было светло, царил порядок. Предстоял напряженный день, и он начал подправлять там и тут всякие недоделки, оставленные со вчерашнего вечера, чтобы не задерживать остальных работяг своей нерасторопностью. Друзья его все были отличные люди, крепкие ребята, уважаемые работники. День пролетел незаметно, и вечером, усталый и довольный собой, он прогуливался по улицам города, дышал свежим воздухом. Горожанам повезло с руководством, и потому улицы городка славились чистотой, порядком в убранстве зеленых насаждений и цветочных клумб, а также многочисленными гирляндами огней по вечерам.
Он уже почти приблизился к дому, когда увидел несколько человек во дворе. Молодые люди хотели показать себя прохожим сильными, взрослыми личностями, потому ругались матом и выкрикивали непонятно по какому адресу всякие гнусные реплики, стараясь привлечь к себе внимание.
Василий подошел, поинтересовался, что они тут делают и почему так безобразно себя ведут. Они очень удивились, смолкли, словно осознали и поняли что-то, но другими людьми от этого не сделались и замечания его к сведению не приняли. Наоборот, с пониманием оплошности неосмотрительного поступка Василия, обратились к нему: - Дядь Вась, ты наверно нас не узнал. Взрослые часто не замечают, кто бегает вокруг них, ногами семенит, потому не узнают людей, что так стремительно выросли и хотят присоединиться к этому миру взрослого населения. Тебе повезло, что мы тебя знаем и не забыли про тебя. Другие давно бы тебе накостыляли, чтобы не приставал. Ты не обижайся на нас, лучше скажи, что тебя заинтересовало.
Василий тоже удивился такому повороту дел и не стал долго думать, а сказал мысли, первые, что пришли на ум. - Да так, иду себе, отработал день, хорошее настроение, хозяин жизни, взрослый человек и вдруг вижу, кто-то рычит, ревет во дворе не хуже меня. Думаю, вот те на, все мое царствие кончилось. Дай, думаю, подойду, узнаю, в чем дело.
Получается, другое время, другой мир пришел к самому порогу твоего дома и думает, где ему место найдется,- сообразили ответить молодые люди.
Надо строить свой дом, а не по подворотням прятаться во тьме от света людского,- сказал Василий. А дело это хлопотное, долгое и, замечу Вам, очень нелегкое. Так что, не буду Вас уму разуму учить. Мне этого делать не положено. Есть у Вас родители, вот они пусть помогают Вам дом строить и жизнь в нем налаживать. А буянить во дворе нехорошо. От этого перевороты в голове и в делах получаются, а пользы и толку никакого. Каждый раз снова начинать – все равно, что воду в ступе толочь. Надо готовую жизнь, готовый мир продолжать дальше, вперед, тогда доберешься до своей сияющей звезды.
Ну ладно, пошел я. Отдыхать надо. Завтра рано на работу. И Вы приходите тоже на работу. Дури сразу поубавиться и все начнет как надо получаться. Ехать надо, лететь над миром, а не толкать его. С какой стороны не толкайся, все равно плохо и неудобно становится.
Федор посмотрел на свои листки и хотел предложить прочесть их товарищам. Однако, перерыв уже заканчивался, и он решил отложить это дело до следующего дня. Когда товарищи ознакомились с устремлением его мыслей, они заметили, что маловато про сам труд написано и стали придумывать, что бы еще здесь можно было добавить. Работали много,- рассуждали они,- получали, как все. Подвигов особых трудовых за ними не числится. Правда, приходилось иногда задерживаться на работе, случалось трудиться в жару, в холод, в пыли и в духоте. Однако романтики в этом никто никакой не заметил и особого вдохновения тоже. Лучше об этом не вспоминать. Приятно было смотреть на свои дела, когда все закончилось и своротили в очередной раз эту гору. Сделали, сдали, отпраздновали. Всем было хорошо. Тем, кому сделали что-то и сдали в срок, и тем, кто все это сделал. Вот, пожалуй, и все. Теперь Василий с полным правом может отдохнуть и заняться своими увлечениями. Для этого он и трудился.