- Вить, брошу я тебя, нет больше моих сил, уйду к матери.
Виктор был уже изрядно выпивши, поэтому не говорил, а кричал:
- Опять разводиться собралась? Нет, не будет никакого развода.
- Хватит людей смешить, всю мебель переколотил, успокойся.
Но Витька не успокаивался:
- Дома сиди, я тебе сказал. Никуда не пойдешь.
Он толкнул жену, она отлетела в сторону, а сам осмотрелся, что можно сделать, чтобы она точно не сбежала, пока он будет у друзей. Увидел в углу у входа валенки, взял их в руки. Затем нагнулся еще раз, захватил валенки поменьше, в которых ходил сын, и, шатаясь, пошел из дома. Только вышел во двор, как за ним на улицу выскочил девятилетний сынишка:
- Папа, папа, - кричал он, бежал следом в одних тапках, - валеночки мои отдай, мне в школу завтра, папа.
Но Виктор только махнул в его сторону рукой и ускорил шаг. Мальчик еще какое-то время бежал за отцом, но потом вернулся.
Дома плакала мать. Женщина не могла понять, что происходит с мужем, хорошо ведь жили. А почему он года назад стал пить, сама не понимала. С компанией связался, так кто ж его заставлял? Слезы текли, не останавливаясь.
Виктора не было дома трое суток. Когда работал, то таких длительных загулов себе не позволял, сейчас отпуск, самое время отдохнуть и расслабиться.
«Посидела, поняла, каково одной без мужика остаться», - думал он, возвращаясь домой. Странно, дома был страшный холод, печка не топлена, а жены нигде не было. Сбежала, значит, у соседей обувку взяла. Он еще раз прошелся по комнатам, никого не нашел, ругнулся, понимая, что нужно ехать в райцентр. Сама сбежала и мальчонку забрала.
Сына Виктор любил. Хороший парень растёт, смышленый, трудолюбивый.
Попутки не было, пришлось все три километра пешком шагать. Пока шел, обдумывал, как прощение просить будет, пообещает, что все будет как прежде, хорошо и трезво. Речь уже была готова, когда он подходил к дому тёщи. А сам ненароком подумал, что ему повезло, что тесть умер, с тещей проще договориться будет.
Стукнул в дверь и вошел в дом. Теща глянула на него злыми глазами, только что в волосы не впилась, ну истинная ведьма.
- Мам, я мириться пришел, где Люба-то?
И крикнул погромче:
- Жена, выходи, не прячься, трезвый я.
Никто не вышел. Виктор вновь глянул на тещу.
- В больнице она, - сказала старуха и, плюнув в сторону зятя, вышла из комнаты.
«А что она там делает?»,- Подумал мужчина, подхватил валенки, зашагал к больнице, которая находилась в центре села. «Чего это она в больницу -то пошла? Заболела что ли?»
В коридоре увидел супругу, которая сидела на старенькой кушетке и горько плакала.
- Люб, ты что? Прости меня, дурака такого, ну толкнул сгоряча, с кем не бывает. Прости, сама знаешь, люблю только тебя, никто мне больше не нужен. Пошли домой. А Сашка где?
Сквозь слёзы, жена сказала:
- Ой, Витька, наделал ты дел, что теперь будет?
- Что случилось, объясни толком?
- Иди к сыну, он тебе объяснит.
И кивнула на дверь.
Виктор зашел в палату. Там у окна лежал Сашка. Отец заметил, как изменился мальчонка за эти три дня, взгляд совсем взрослый, какой-то уставший.
- Сынок, - сказал Виктор, подходя к кровати, - ты что болеть вздумал? Пойдем домой. Давай мамку возьмем, и домой пойдем. Смотри, я тебе валеночки твои принес.
Он протянул сыну валенки и подошел ближе.
Мальчик смотрел на него отстраненный взглядом, потом вздохнул и совсем уж как-то по-взрослому сказал:
- Не нужны мне твои валенки, сам носи.
Худенькой ручонкой отбросил край одеяла, и Витька увидел, что ножки по самые коленки были отрезаны. На культях, обмотанных бинтами, виднелись пятна крови.
- Сынок, - в голос закричал мужчина, - сынок. Как же так? Что случилось?
Но мальчик отвернулся от отца. Он не плакал, крепко сжав дрожжащие губы, смотрел в сторону.
Виктор опустился перед кроватью на колени. Он целовал ноги сына, вернее то, что осталось. Мальчик молчал.
На крик прибежала фельдшер.
- Вы что здесь устроили? Быстро покиньте палату. Грязный пришел, пьяный, инфекцию занести хочешь? Мало дел наделал? Совести у тебя нет.
И она силой вытолкала посетителя прочь.
Любы в коридоре уже не было. Виктор отправился к врачу, а тот и рассказал, что мальчишка, после того, как отец у него валенки забрал, в легких башмачках в школу пошел. А где это видано, три километра от деревни пешком по морозу до школы бежать. Отморозил парнишка ноги, началась гангрена, пришлось ступни ампутировать.
«Ампутировать. Ампутировать». Стучало в висках.
Виктор вновь пошел к теще. Старая поругает, но простит, а вот как у жены прощения вымолить?
Он на коленях перед ней стоял, ноги ей целовал, клялся и божился, что сроду эту отраву поганую в рот не возьмет. Но Люба молчала, смахивала слезы, которые, не останавливаясь, текли из глаз.
- Уходи, - сказала она, - видеть тебя не могу. Уходи, я сейчас в таком состоянии, что за себя не ручаюсь. Не дай Бог, прибью тебя ненароком, посадят, а как Сашка один останется? Уходи.
Витька побрел домой. Всю дорогу думал о жене, которую любил, о сыне, которому так нравилось учиться, что мальчишка, несмотря на мороз, побежал в школу, о себе, о водке этой, будь она проклята.
Уже у самого дома его окликнули приятели:
- Где ходишь? Голова гудит, продолжения просит.
- Да пошли вы, - сругнулся на них мужчина и зашагал к дому.
Несколько дней он ходил то в больницу, то к жене. Сын молчал, отворачивался от него. Витька, стоя на коленях перед кроватью, выпрашивал прощение. Жена не пускала в дом, запирались с тещей изнутри.
Что делать? А все это водка, будь она неладна.
*****
Утром Петровна пошла кормить скотину. Светает поздно, ничего не видно. А что это у соседей свет горит? Опять Витька напился и забыл потушить? За ним сейчас приглядывать нужно, один остался. По пьянке свой дом спалить может и ей достанется, сеновал-то у нее рядом с общим забором. Петровна подошла ближе. На старой яблоне висел Виктор, рядом валялась табуретка. Снег падал на его лицо, но уже не таял.
8.11.19