Оставшись одна, Валентина, в сущности, заново училась жить. Всё, на чем стояла до этого – рухнуло. Её постоянно тянуло к могилам Александра и Василия. И все её мысли были в прошлом: как Александр, шестилетняя кроха, слепил сервант, как юный курсант в форме моряка приходил домой и с порога объявлял: «Мама, сынок пришёл!», как привозил с моря подарки...
Вспоминала мускулистые плечи Василия, которые он подставил ей в тяжкую минуту…
Она пошла в церковь, освятила икону с ликом Христа и повесила в углу комнаты. Затем поставила на столик портреты отца, Николая, Олега, Александра и Василия. Выучила молитву за упокой усопших и стала самозабвенно читать её перед портретами. Читала, вспоминала их и снова читала.
Всматривалась в глаза и осязаемо ощущала связь с каждым.
… «Почему ты, сынок, просил похоронить тебя на этом кладбище? - спрашивала она Александра. - Ты что-то чувствовал, сынок?..».
… «Вася, а что теперь будет с твоей пьесой? Или главное - написать? Рукописи ведь не горят… И почему Господь не дал нам ребенка, Вася? Я бы его растила, жила бы ради него…».
… «Отец, думал ли ты, что твои дети без войны погибнут молодыми?..».
Она плакала. Портреты размывались в мутной слёзной пелене. На несколько минут замолкала, глотала слёзы. А оправившись от оцепенения продолжала:
… «Николаша, ангелочек наш, ты погиб, а наркоманы сегодня разгуливают по нашим улицам… прости нас…».
… «Олег, прости меня. Я грешна перед тобой. И, видимо, за это меня Бог так жестоко наказывает…».
Продолжение следует.