Мелкие сухие снежинки секли лицо. Ира натянула шарф почти на нос, но теплее не стало. Ветер задувал под куртку через рукава, и Ирина в какой раз уже пожалела, что купилась на красивые широкие манжеты. Нет бы выбрать что-нибудь попроще, чтоб манжеты на кнопку застегивались. Да и подстежка у куртки оказалась тоненькой и совсем не грела.
Народ бродил по освещенному фонарями перрону, пытаясь сориентироваться, где окажется какой вагон. Такой ерундой Ира заниматься не стала. Все равно, толку никакого. Нумерация с головы, но несколько первых вагонов ставят обычно в хвост. Короче, надо просто ждать и смотреть внимательно. Наконец раздались гудки, и показался поезд. Ирина с детства немного боялась, когда черная громада с грохотом на скорости подходила к перрону, где стояли люди, такие маленькие и беззащитные рядом с этим чудовищем.
Нужный вагон оказался недалеко. Пришлось пробежать за ним всего пару десятков метров. И теперь Ирина толкалась в небольшой толпе, ожидая, когда придет ее очередь предъявлять документы. Мужик, стоявший справа, докуривал сигарету и постоянно пихал Иру большой сумкой с острыми ребрами. Ирина уворачивалась, как могла, но, толпа мешала маневру, приходилось терпеть. Слева стайка подростков обсуждали что-то спортивное, перемежая речь таким густым матом, что смысл остальных слов просто терялся. Это они не ругаются. Это они теперь так разговаривают. Впрочем, не удивительно. Многие взрослые тоже теперь говорят только так. Причем, чем меньше населенный пункт, тем гуще мат. Ох, только бы к ними в одно купе не попасть!
- Билеты. Паспорт.
Ира дернулась. Это уже ей. Усталая, невыспавшаяся проводница, с тяжелым отечным лицом, протянула руку. Ирина быстро сунула ей заранее приготовленные документы и запихала руку в карман. Хоть чуть-чуть согреться. Пальцы совсем застыли и плохо сгибались. Проводница мазнула взглядом по лицу Иры, коротко глянула на фотографию в паспорте и протянула всунутый в паспорт билет.
- Пятое купе. Проходите.
Ирина быстро закинула сумку на площадку и, подхватив юбку, поднялась по крутым ступенькам в вагон. Сзади задерганная женщина в камуфляжной куртке, видимо, сопровождавшая подростков на какие-то соревнования, подала документы.
- Ну, куда вы лезете? - голос проводницы звучал раздраженно. - Вам вообще в другой вагон. У вас плацкарт, а вы в купе лезете!
Ира вздохнула облегченно. Слава Богу! Все-таки эта компания ей в соседи не попадет. В вагоне было тепло и тихо. Красная ковровая дорожка, занавески с оборками на каждом окне. После промозглого ветра здесь казалось особенно уютно. Плохо только, что придется людей будить. Ира терпеть не могла таких ситуаций. Вламываться посреди ночи в обжитое купе, где все давно спят. Но выхода не было. Поезд на Москву шел в самое глухое время - в половину третьего ночи.
Пятое купе. Она осторожно потянула ручку и с удивлением обнаружила, что купе не заперто. В наше время люди предпочитают закрываться на ночь. В купе горел ночник. На нижней полке темноволосый, бородатый мужчина спал полусидя, чуть приоткрыв рот. На груди у него лежала открытая книга. Верхние места были не заняты.
Повезло. Не пришлось будить и в темноте копаться. Ира быстренько достала из сумки приготовленный заранее пакет с едой и всякой необходимой мелочевкой и поставила его под окно. Стараясь не шуметь, она приподняла сиденье и запихнула туда сумку. Снимать куртку не хотелось, но, судя по тому, что мужчина спал в футболке, в поезде топят хорошо. Это ей после улицы все кажется холодно. Посидев немного, она скинула наконец куртку, как в детстве, сунула в рукав шапку и шарф и пристроила все это хозяйство на вешалку у окна.
В купе заглянула проводница. Кинув на сиденье запечатанный пакет с бельем, она снова попросила билет. Мужчина заворочался, повернулся на бок и снова заснул, почти уткнувшись лицом в стенку купе. Книжка сползла по одеялу и мягко шлепнулась на пол. Ира наклонилась, подняла. Достоевский Федот Михайлович. "Идиот". Ух, ты! Ну, надо же! Еще кто-то в наше время такие книги читает?! Ирина аккуратно положила книгу на стол и тихонько выключила ночник над соседом.
В темпе застелив постель, она наконец откинулась на подушку. Хорошо. Мягко. С вагоном повезло. А-то до сих пор попадаются иногда старые вагоны, в которых приходится спать, как на досках. Потом все болит. И сосед - нормальный человек, а не современный придурок со жвачкой в зубах и "дебильником" в ушах. Достоевский наверняка наложил отпечаток. Это автор не простой. У него все пропитано православием. Даже когда он напрямую об этом не пишет. Вот известная фраза - "Красота спасет мир", это как раз из "Идиота". Она нынче используется чуть ли не для рекламы публичных домов. А ведь Федор Михайлович имел ввиду совсем другое. Он старался показать, что единственным вечным Идеалом для человечества должен быть Христос, и именно эта красота, красота христианства, красота и сила духа спасет мир. И спасет не от чего-нибудь, а от вечной смерти, для вечной жизни в Боге.
Вот, так всегда. Устала, сил нет, а уснуть не удается. Мысли, мысли. Ой, чуть правило не забыла. Ирина мысленно прочла краткое правило Серафима Саровского, перекрестила постель и, пару раз перевернувшись с боку на бок, сама не заметила, как уснула.
Какие-то шорохи. На ноги ей неожиданно шлепнулось что-то мягкое.
- Да не надо нам ничего. Я же сказал! - приглушенный мужской голос.
С ног что-то убрали. Ира медленно выплывала из сна. Она чуть приоткрыла глаза. Солнце светило прямо на кончик носа, делая его красным и светящимся, как у клоуна.
- Ну, вот. Все-таки разбудили вас. Простите! - сосед прикрыл дверь за продавцом журналов.
- Ничего-ничего, - Ира глянула на часы. - Ой, так уже одиннадцать! Она резко села на постели, одновременно одергивая кофту и пытаясь пригладить волосы.
- Ну, и что. Тут спешить некуда. Или вам выходить?
- Нет. Мне до Москвы.
- Тем более. Спите спокойно. Еще далеко ехать. А так время быстрее пройдет.
- Не-ет. Пора вставать. Это я просто садилась полтретьего.
- Ага. Я что-то слышал.
Ирина наконец выпутала ноги из простыни и сунула их в тапочки. Прихватив косметичку с умывальными принадлежностями и полотенце, она глянула в зеркало и, убедившись, что с ходу не напугает окружающих своим внешним видом, вышла в коридор. Там было пусто. Очереди в туалет не наблюдалось. Конечно, в это время все уже давно встали, умылись и позавтракали.
Окно в туалете было чуть приоткрыто, Ирина засмотрелась на холодное небо, отливавшее перламутром, на огромные темные ели. Весной они казались нежными, светлыми, а в октябре черными и строгими. Холодно, однако. Ира поежилась. Ручку дернули. Очередь, понятно.
Схватив косметичку и полотенце, Ирина резко открыла дверь и чуть не столкнулась с полным лысоватым мужчиной в растянутой майке. Вместо того, чтобы пропустить Иру, он попытался сразу пройти в туалет. С трудом протиснувшись мимо него, Ирина остановилась у окошка. Надо правило еще прочесть. В купе может и не получиться. Глядя, в стылое, белое небо, она стала мысленно произносить слова молитв.
Сосед по купе встретил ее, как старый знакомый.
- А я уже волноваться стал. Вас двадцать минут не было. Думал уже идти искать. Мало ли. Молодая, красивая женщина. Опасно одной путешествовать.
- Ну, не такая, уж, и молодая, - хмыкнула Ира.
- Разрешите представиться, Виктор!
- Ирина, - она машинально кивнула, расправляя на вешалке полотенце.
- Ирина... Собственно, я так и думал, - сосед улыбнулся. - А мы ведь с вами уже были представлены когда-то.
Ира вгляделась.
- Простите, не припоминаю.
- Жаль. А так? - он повернулся в профиль. - Неужели мой римский профиль совершенно никого вам не напоминает? Может, мне на руки встать?
- Нет, не стоит, - Ира уже смеялась.
- Ну, хорошо. Тогда я открою самую страшную вашу тайну. Я знаю, сколько вам лет. Несмотря на то, что вы выглядите на десять лет моложе.
- Да? И сколько же? - Ирина усмехнулась. Она никогда не молодилась специально, но выглядела действительно молодо.
- Два дня назад, двадцатого октября, вам, милая сеньора, исполнилось сорок лет. Как, впрочем, и мне.
Вот тут-то Иру осенило. Был в ее жизни только один человек, с которым когда-то они справляли день рождения в один день.
- Витка?!
- Ну, наконец-то.
- Так тебя трудно признать. Бороду отрастил. И вообще - сколько мы не виделись, лет двадцать?
- Пятнадцать. Ты, между прочем, тоже изменилась. Когда-то была девочка в джинсах-резинках и маечке, стрижка "под мальчика", а теперь, видишь, юбка в пол, коса до пояса. Кстати, тебе идет.
- Спасибо.
- И из толпы выделяешься. Посмотри, нынче все одинаковы - джинсы, куртки, стрижки. Что мужики, что бабы - и не отличишь иной раз. А на такую, как ты, невольно внимание обратишь.
- Да, я, собственно, не ради этого...
- А интересно, правда, почему ты стиль сменила?
Ирина пожала плечами. Не объяснять же так сразу, как изменилось ее мировоззрение за эти годы.
- Я, Вить, в монастырь еду.
- О, как! Тогда понятно. Знаешь, что самое смешное? Я тоже в монастырь еду!
- Да ты что! А ты-то как туда?! Я вообще не думала, что ты в России. Ты же тогда заграницу на ПМЖ собирался. Ой, как я тебе завидовала тогда!
- Да? - Витя чуть смущенно усмехнулся. - Зря завидовала. Был. И в Италии, и в Великобритании. Теперь вот обратно вернулся. Длинная история. Давай потом, ладно?
- Ладно.
- Лучше расскажи, как ты?
- Нормально.
- Как дети, внуки? Тихо-тихо! Не надо меня бить! Я пошутил.
Ира, замахнувшаяся было подушкой, уселась на место.
- Да так. Немножко побыла замужем. Развелась. Детей нет. И уже не будет. А ты? Женился?
- Я... Примерно так же - женился, развелся. Такие дела. Слушай, может, чаю попьем? Ты же еще не завтракала.
- Давай. У меня пирожки есть.
- Неужели те самые?!
- Нет, - Ира хмыкнула, - те бы уже засохли, и их тараканы съели.
- Я имел ввиду твои фирменные.
- Неужели помнишь?
- Что ты! Такое не забывается!
Виктор вышел за кипятком, прихватив две кружки, а Ира аккуратно расстелила салфеточку и разложила на ней пирожки, огурцы, помидоры, соль. Витка был лучшим другом ее тогдашнего парня Валеры. А потом, постепенно, стал и ее другом. Даже когда они расстались с Валеркой, Витя продолжал поддерживать ее. А пирожки... Тогда Ира не умела особенно готовить, и на все праздники пекла единственное, что научилась стряпать уверенно - пирожки с разными начинками.
Поезд стоял на какой-то микроскопической станции. Названия в окно не было видно. За станцией раскинулась небольшая деревенька. Черные избы, окруженные маленькими огородиками, казались необитаемыми. На проводах громко кричали вороны. С неба летела какая-то морось, то ли снег, то ли дождь. А в купе было тепло и уютно - горячий, ароматный, сладкий чай, красивые, золотистые пирожки. Они уже заканчивали чаепитие, когда дверь распахнулась, и в купе почти одновременно протиснулись два промокших мужичка неопределенного возраста.
Один из них, рыжий, сбросил куртку и шапку прямо на Иринину постель, закинул сумку на верхнюю полку и, усевшись Ире на юбку, прокряхтел: "Здрасте!"
Пока Ирина, внутренне съежившись, разглядывала нового соседа, второй достал из-под куртки две "полторашки" пива и торжественно водрузил из на салфетку.
- Ну, что, ребятки! За знакомство! - произнес рыжий.
- А? Нет. Спасибо! - Ира, словно очнувшись, подскочила, выдернула юбку. - Я... Извините. - Она протиснулась к выходу и вылетела в коридор.
Через пару минут следом вышел и Виктор.
- Что, родная, напугали тебя типичные представители народа? - хмыкнул он, глядя, как Ирина, поеживаясь, пристроилась на откидном сиденье возле окна.
- Ой, Вить, да я сколько их видела, а все привыкнуть не могу. Пока в Москве жила, как-то легче было. А тут... В маленьких городках, да в деревнях - это ж тотально.
- Да, ты их не бойся. Совершенно безобидные мужички. Очень смутились, между прочим, твоим бегством. Они же, как лучше, хотели. Угостить за свой счет. Это обычные командировочные. Дома жены гоняют, вот они и решили расслабиться на свободе. И чего ты теперь? Собираешься до Москвы тут сидеть?
- Не знаю. Вить, узнай у них, далеко им ехать, а? Или я сейчас к проводникам пойду, пусть прекращают эту пьянку!
- Ладно. Сиди уже. Сейчас узнаю, - Виктор исчез за дверью купе.
Через несколько минут он вернулся.
- Расслабься. Через шесть часов они сойдут. Извинения тебе передают. Выпили полбутылки и спать легли, чтоб тебя не смущать. Так что, можешь возвращаться.
- Ой, там сейчас не продохнуть, наверно. Лучше вынеси мне шарф, тут дует.
- Ир, а как ты в монастыре жить собираешься? Там народ разный. Не все интеллигентные. А если отношения не сложатся? В келье кто-нибудь из соседок грязные носки развесит? И что ты делать будешь? В коридоре сидеть?
- Не знаю, - Ира дернула плечом. - Терпеть буду... сколько смогу.
- Э-э, подруга! Ну, ты даешь! Так ты нисколько не сможешь. Все терпение твое сразу и закончится. Это ты без помощи Божией, сама терпеть собралась? Проси Его помощи! А так... можешь и не начинать. Ладно, пошли в купе. Замерзла совсем. Вон, руки уже "гусиной кожей" покрылись.
Ирина неохотно встала и зашла в купе. Мужички действительно спали, или делали вид. Пиво было убрано со стола на пол. Оставив дверь приоткрытой, Ира уложила подушку под спину и взяла книгу. Хоть в дороге почитать. Дома и времени-то на это не было.
Вечером мужички покинули купе, и Ирина вздохнула с облегчением. Только Виктор продолжал ее подкалывать.
- Вот ты, Ириша, чувствуешь себя великой страдалицей, а эти простые дядечки деликатно свалили в тамбур и целый час там трапезничали с пивком и рыбкой, чтоб тебя, тонкую натуру, не смущать. А ведь имели полное право сидеть в своем законном купе, так что - цени.
Ира только вяло отмахивалась. Что тут скажешь?
- Вить, про Италию бы лучше рассказал. Я всю жизнь там побывать мечтала. Сказочная страна. Сплошная древность. Как ты вообще мог оттуда уехать, не понимаю.
- Ага. Только это в твоем воображении - сказочная. Итальянцы это, знаешь ли, совсем не древние римляне. Мельчает народ. Везде мельчает. Русские тоже, к сожалению, уже отнюдь не те, что были когда-то. Не стало Святой Руси.
- Ну, да. Но ты расскажи просто, как ты там жил. Какой был дом, соседи, работа. Простая настоящая жизнь какая там, а?
- Вот это, как раз, тебя совсем разочарует. Давай, я лучше про Колизей и другие памятники расскажу. Вот там, действительно, впечатление потрясающее - ходишь, смотришь и понимаешь, что здесь, именно здесь когда-то страдали за Христа святые мученики, здесь звучала проповедь первых веков, здесь обращались ко Христу сотни и тысячи людей, глядя на подвиг святых. Но я все это только потом понял и прочувствовал. Первый-то раз, как все, ходил, головой крутил и фоткал. Это, когда только приехал. А потом, когда уже про Бога понял, специально в Рим ездил, чтобы на этих местах побывать. К мощам первоверховных апостолов сходил, поклонился.
- А в Бари был, где мощи святителя Николая?
- Был. Но это уже потом, перед отъездом. Я из Неаполя летел. Там, как раз, недалеко.
- А где ты там работал?
- Тебе все-таки хочется знать бытовую сторону? В пиццерии работал. Но это еще ничего, вначале на полях пришлось. Вот там тяжко было. А в пиццерии я довольно неплохо готовить научился. Туда русские туристы иногда забредали. Правда, там, где я жил, место было не особо туристическое, но и там встречались иногда земляки. Сядем с ними вечерком, вина возьмем и говорим, говорим до утра. Я их про Москву все расспрашивал, как там, что изменилось? Вот эти вечера и были самыми лучшими в моей Италии. Иногда до того разбередит, что жить не хочется. Тошнит от всего.
- Витя, а почему в пиццерии-то? У тебя высшее образование - три языка...
- Да кому там оно нужно, мое образование? Там своих образованных безработных хватает. В пиццерию меня из-за трех языков только и взяли, чтобы мог с туристами при случае объясниться. Ты бы знала, как я от них всех устал.
- А где ты жил?
- В маленьком городочке неподалеку от Бергамо. Это у них городом зовется, а у нас бы деревней назвали. Но место древнее, когда-то и впрямь торговый центр был, а теперь так, дыра. Но исторически - город. Дома старые, обшарпанные. Ремонтировать их никому в голову не приходит. У жителей средств нет, а муниципалитету и без того забот хватает.
- Так у тебя там свой дом был?
- Что ты? Откуда? Комнату у хозяйки снимал. Ничего так, симпатичная женщина была. И почище других.
- В смысле, почище?
- В прямом. Там народ простой. Ходят примерно в том же, в чем спят - растянутая майка, мятые шорты, тапки какие-нибудь. И вся эта красота еще и в пятнах, потому что экологически безопасные порошки местного производства ничего не отстирывают. Я только мылом приспособился отмачивать. А они привыкли, их это не напрягает. Макияжем там только проститутки балуются.
- Даже трудно поверить, - протянула Ира.
- Нет, ну, это, конечно, не везде. В Риме, в других больших городах, народ поприличнее, но и такие тоже попадаются. Так вот, эта моя хозяйка даже подмышки брила и дезодорантом пользовалась...
- А остальные что? Там же жарко.
- Ну, остальные жили натуральной жизнью. Знаешь - "что естественно, то не безобразно". Знаешь, чего мне больше всего там не хватало? Тишины.
- Почему?
- На работе такой базар стоял, что хотелось уши заткнуть и сбежать куда-нибудь, на край света. И это при том, что там только мужики работали - хозяин, грузчик, бармен и я за повара. С утра и начиналось - всем соседям кости перемыть, новостями поделиться, обсудить, кто что ел и кто что еще поесть на обед и вечером планирует. Кто-нибудь из посетителей зайдет, выйдет и началось - история жизни его семьи до седьмого колена, и обсудить, и посмеяться...
- Может, тебе просто с рабочим местом не повезло.
- С рабочим местом мне, конечно, не повезло. Но там везде так. Национальные особенности. Вот закончится такой рабочий день, иду домой. Там моя хозяйка. И тот же базар начинается - кто, да как, да что... Все местные новости. У нас с ней поначалу короткий роман случился, а потом я уже ее и видеть не мог. Иногда даже в окно влазил, чтоб не встречаться.
- Она обижалась, наверно.
- Обижалась.
- А чего не переехал?
- Пробовал. Только потом к ней на поклон опять идти пришлось. Приняла, но оплату повысила. Видишь ли, только у нее и было чисто. Наверно, потому, что у нее бабушка - немка была. Попробовал я у одного приятеля жилье снять. Он с семьей в двух комнатах жил, а третью сдавал. Ира, это ужас! По квартире кучи каких-то вещей разбросаны, белье грязное где попало лежит. Про туалет вообще без слез не вспомнишь, наши вокзальные и то лучше. И запах... Итальянцы любят морепродукты. Только эти морепродукты пахнут так, что меня сразу выворачивает. А они ничего, едят. Приятель меня вечером к столу пригласил. Поужинали рыбкой какой-то, а мне к ночи так плохо стало. Так траванулся, думал, помру. Но ничего, оклемался. Наутро пошел к прежней хозяйке обратно проситься.
- Да... Приключения русских в Италии. А как ты там к вере пришел? Там же католики.
- Да я, видишь ли, с тоски стал в интернете каждый вечер просиживать, и однажды, в какой-то самой обычной, светской библиотечке попалась мне книга иеромонаха Серафима (Роуза) "Душа после смерти". По гроб жизни благодарен тому, кто ее туда выложил. Я тогда уже задумываться стал - неужели после смерти из меня тот самый пресловутый лопух вырастит, и больше ничего не будет? На самом деле, человеку трудно с этой мыслию смириться. Вся его душа протестует. Ну, не верит она в смерть, как конец всего, хоть ты тресни! А тут еще эта книжечка. Скачал я ее и до утра читал, оторваться не мог. Все у меня в голове стало постепенно по местам раскладываться. Ты-то читала ее, нет?
- Нет. Но теперь обязательно постараюсь прочитать. Ну, а дальше?
- Дальше... Дальше я понял, что если есть другая, вечная жизнь, то нет никакого смысла продолжать прозябать в этом бульоне. Надо что-то делать для того, чтобы эту вечную жизнь наследовать. Читать стал все, что на эту тему попадалось, интернет шерстил, на сайтах разных зависал, на форумах общался. Потом понял, что есть лечебницы для таких, как я, специальные места, где живут люди, стремящиеся посвятить хотя бы остаток своей непутевой жизни Богу - монастыри.
- А почему ты к католикам не пошел? Ты же тогда не разбирался.
- Не разбирался. Только я стал про отца Серафима (Роуза) читать. Он-то уже во всем разобрался. А он прошел и католиков, и протестантов, и восточные религии, а истину в православии обрел. И я ему поверил.
Разговор затянулся до позднего вечера, а когда они уже решили ложиться спать, в купе подсели муж с женой, немногим старше их с Витей. Жена сразу легла спать, но мужчине явно хотелось пообщаться. По выложенному на стол молитвослову он сразу признал в Ирине верующую и начал развивать обычную тему.
- Нет, вот скажите мне, куда Россия катится?! До чего молодежь дошла! Посмотрите, матерятся, старших не уважают, учиться не хотят, еще в школе учатся, а уже бандиты.
- А какой должна быть страна, на ваш взгляд? Куда она должна двигаться? - осторожно спросила Ирина.
- Ну, не знаю. Но элементарная порядочность должна быть в обществе. Вспомните, как жили при Союзе. Хотя, вы, наверно, и не помните, - махнул рукой мужчина.
- Почему, помню.
- Мы так со своими родителями не разговаривали. Вон, сын мой... Я ему замечание делаю, а он меня послал по-матерному, наушники на уши надел и засел перед компьютером, в игры играть. Я ему про уроки, а ему плевать. И что с ним делать?!
- А вы сами дома никогда не материтесь? - поинтересовался Виктор.
- При чем здесь это?! Ну, может, и вырвалось когда... Как ему, оболтусу, объяснить, что так жить нельзя?
- Действительно, как? - Виктор смотрел чуть насмешливо, но мужчина этого не замечал. - А вы сами знаете, почему нельзя делать плохо? И что, собственно, следует считать плохим? Как установить нравственные нормы?
- По-моему, вы не о том, - мужчина стал раздражаться. - Есть же общечеловеческие ценности, моральные нормы. Это то, что не требует объяснений и доказательств. Если отступить от этих норм, общество просто развалится.
- Или в корне изменится... Ведь все эти "общечеловеческие ценности" не свалились людям на голову и не были выработаны некими философами. Эти ценности и нормы были взяты из Библии. И общество, опиравшееся на эти ценности, долгое время называлось христианским.
- По-моему, вы не правы. Эти же нормы - не убей, не укради, были и в Советском Союзе.
- Какое-то время гражданское общество соблюдало эти нормы по инерции, уже отказавшись от Бога, это было и в СССР, и в западном мире. А потом наступил перелом. Новое поколение осознало, что, как сказал еще Достоевский - "если Бога нет, то все позволено". Поэтому ваш сын так и ведет себя.
- Но я тоже рос неверующим...
- Да, вы - продукт той самой инерции. А ваш сын поступает более осознанно. Он не видит смысла в навязанных вами нормах и запретах. И вы не сможете, собственно, уже не смогли, объяснить ему, почему нельзя делать то-то и то-то.
- Так что же? Получается, общество обречено?
- Общество, именующее себя постхристианским, да, обречено. Ему не чем держаться. Только Вечность может диктовать, как жить. Только ради Вечности человек может что-то изменить по большому счету. Ради этих нескольких десятков лет неблагополучной и не особенно интересной жизни никто ничего менять не станет. Наоборот, современная молодежь рассуждает вполне логично - если вся эта жизнь и так скоро кончится, надо из остатка выжать все до капельки, получить все доступные наслаждения. В этом свете, наркотики, выпивка, секс, компьютерные игры - перестают быть пороком. Напротив, не следует тратить время на занудную учебу, скучную работу и тому подобные глупости.
- Но ведь это - анархия!
- А вы как хотели? Чему вы научили своего сына? Это можно, это нельзя? Но этого мало! Почему он, собственно, должен вас слушаться? Объяснили вы ему, что душа вечна, что от того, как мы формируем свою душу, зависит ее участь в Вечности? Объяснили вы ему, что есть Бог и есть диавол, и место борьбы между ними - сердце человеческое? Сколько вам лет?
- Сорок пять. Но при чем здесь...
- Вам осталось жить, при самом лучшем раскладе, еще столько же. Быстро пролетели эти годы?
- Быстро. Жизнь вообще течет быстро. Но...
- Так же быстро пролетят и оставшиеся. Ваше тело состарится. А душа по-прежнему будет чувствовать себя молодой, она не захочет умирать. Но смерть, все равно, придет. И душа выйдет из тела. И поймет, что смерти, в том, привычном, понимании нет! Умерло только тело, а ваша душа, ваша личность продолжает существовать. А еще душа поймет, что уже ничего не может изменить для своей участи. Она уже все решила там, на земле, пока еще была в теле. И вот тут ее охватит отчаяние, потому что мерзкие, страшные твари схватят ее и повлекут за собой. И тут уже не будет иметь значения то, что она была атеисткой и считала, что после смерти ничего нет. Там, за гробом, нет неверующих. А ведь может случиться, что и не будет этих сорока пяти лет. Смерть приходит внезапно. Здорового человека может сбить машина или убить бандит. И все. Все кончено.
Мужчина потер лоб и промолчал.
- Ой, ну, хвати разговаривать! Спать не даете! Завтра выходить в шесть утра, - женщина свесилась с верхней полки. - И ты ложись. Прямо, хлебом не корми, дай поговорить, - обратилась она к мужу.
- Да, да. Извините, - он кивнул собеседникам и стал укладываться.
Ира с Виктором вышли в коридор.
- Как думаешь, он хоть что-то услышал?
- Не знаю. Я старался. Может быть, хоть что-то сердце зацепило. Меня именно эта тема в свое время расшевелила. а ты как пришла к вере?
- Я... - Ира присела на откидной стул. - Я шла не от ума, а от чувства. Как это чаще всего и бывает у женщин. Когда все стало так плохо, что, кроме Бога, помощи ждать стало не откуда, я обратилась к Нему.
- Личная жизнь?
- Ну, да. Валерку, этого твоего школьного друга, я долго не могла забыть. Не хотелось ни с кем встречаться. Хоть и пытались меня знакомить. С жильем тоже плоховато было. Пока училась - общага, а потом... Из Москвы уезжать не хотелось. Работу я нашла, квартиру стали с Ленкой снимать, помнишь ее, длинная такая. Ее в институте "макароной" звали. Мы с ней не то что бы очень дружили, так, приятельствовали, но она девчонка нормальная была. А потом у нее брат повесился, и она стала в церковь ходить. Ей там объяснили, что молиться в церковной молитве за него нельзя, а дома можно. Только молитва - это труд и подвиг. И чтоб на него были силы, надо самой ходить в храм и просить помощи у Господа. Вот она и стала ходить и меня с собой таскать. Мне после работы делать особо было нечего, вот и ходила с ней. Даже исповедалась и причащалась пару раз. Но это все так.
- Понятно. На жизни и мировоззрении это почти не сказывалось.
- Ну, да. А потом на меня радость свалилась. Тетка двоюродная умерла. Мы с ней и не общались практически. Она на отца обижена была. Там какая-то давняя семейная история. В общем, умерла она, и оказалось, что я - единственная наследница. Получила квартиру почти в центре, москвичкой, а не лимитой, сразу заделалась. Хотела Ленке предложить ко мне переехать, а она объявила, что замуж выходит. Рассказала, что по интернету познакомилась, а не рассказывала, чтоб не сглазить.
- Ясненько. Еще одна «шибко верующая» - в сглаз верит.
- Да, мы тогда не понимали, что эти вещи не совместимы. Ну, вот, переехала я. Сначала наслаждалась - свои хоромы, до работы недалеко, до центра и того ближе. Потом скучать стала. Ленке не до меня - своя семья. с остальными знакомыми как-то разошлась, не хотелось в том же кругу, что Валерка, общаться. Вот и решила личную жизнь устраивать. Благо, квартира есть, уже легче. Подумала, раз я теперь верующая, надо такого и искать. Да с ним и надежнее, гулять не будет. Попалась мне в интернете реклама сайта православных знакомств. Я и решила, что это - то, что надо. Залезла, покопалась. Сначала зарегистрироваться хотела, а потом решила так поискать. Там, на первой странице, среди самых популярных такой парень классный попался.
- И не побоялась так знакомиться? - Виктор покачал головой.
- Так я решила, что там все православные, верующие, порядочные.
- Да. Обычное дело. Когда человек с улицы приходит в церковь, он считает, что там все должны быть святыми и никак не меньше.
- В общем, написала я ему. И он ответил в тот же вечер. Узнал, что я в Москве, и предложил "не тянуть кота за хвост", а сразу встретиться, потому что, именно личная встреча, в конечном итоге, все решает. Я согласилась, конечно.
- И он оказался Ален Делоном?
- Почти. Встретились мы не где-нибудь, у входа в Лавру. Сходили к мощам. Был Великий пост, так он повел меня потом в кафе, где подают постные блюда.
- Ну, ты даешь! Ты еще и в Великий пост все это затеяла! В пост же никакие дела стараются не начинать.
- Я тогда не знала. В общем, понравился он мне. Такой, весь из себя, благочестивый, бородатый. Крестится истово, кланяется в пол. Только сразу поинтересовался, есть ли у меня жилье. Или, говорит, если поженимся, придется ко мне в... (я даже название не запомнила, какой-то татарский поселок) ехать. Я, конечно, сразу про квартиру сказала. Он обрадовался. Оказывается, мечтал в семинарию поступить, готовился. Для того и в Москве жил, с другом комнату снимал, в какой-то компьютерной фирме работал. Ну, это он так мне рассказал. Второе свидание он в Третьяковке назначил. По иконным залам бродили. В общем, все на уровне. Так и встречались. С родней не знакомил - она где-то там, далеко; к себе не приглашал - якобы хозяйка не разрешает гостей приводить. С месяц мы так погуляли, он мне и говорит: "Ира, жить без тебя не могу. Давай поженимся. Я как к вере пришел, так перестал с девушками встречаться. У меня пять лет никого не было. Теперь хочу нормальной семьи. Сил нет терпеть". Ну, я согласилась, конечно. Ради этого все и затевала. А он еще и священником быть хочет. Обещает, что матушкой стану, буду ему на нелегком этом пути верной помощницей. А то, что квартира своя в Москве - это хорошо, значит, могут здесь и служить оставить, на хорошем приходе.
- Ох, и наплел же он тебе, - Виктор усмехнулся. - Вообще-то у священника матушка должна быть девицей, так по канонам положено.
- Да. Я и не знала. В общем, согласилась я. Подали мы заявление. Он предложил венчаться где-то в области. Ты знаешь, у меня с географией плохо. То ли село Барское, то ли Боровское, то ли еще как. Не помню. Он предложил регистрации не ждать, повенчаться скорее. В конце концов, регистрация - это формальность, главное сторона духовная.
- Подожди, это правильно, но без регистрации редко где повенчаться можно.
- А у него там знакомый священник, чуть ли не духовник. Деньги решили не тратить, оставить на жизнь. Платье в прокат взяли и поехали. Свидетелей верующих у нас не нашлось, решили так, без свидетелей.
- Ну, да. Свидетели потом несут духовную ответственность за новую семью. Типа как крестные за крестника. Они, конечно, православные должны быть. И что дальше?
- Поехали, повенчались, переехал он ко мне. Дело к концу месяца, я ему про регистрацию, а он падает в ноги: "Иришка, прости, бес попутал, соврал я тебе! Не могу я пока официально с тобой зарегистрироваться. Я, дурак, в двадцать лет женился, а потом жена от меня ушла, с каким-то иностранцем спуталась и уехала, я даже не знаю, куда - то ли в Иран, то ли в Ирак. И без нее мне не развестись. Но разве это имеет значение? Ведь мы венчаны и это - на всю жизнь!"
- Стоп! Это же - бред! Любой суд разведет заочно, если столько лет супруга нет.
- Да, я была наивная дура. На что он и рассчитывал. Обиделась, конечно, но потом простила. Решила, ну, правда, какая разница?! Главное, что венчаны, и человек хороший. Еще и пожалела его. Как же, такая травма - жена бросила!
- И что было дальше?
- Ничего хорошего, - Ира помолчала. - Пришел он как-то с работы радостный. "Иришка, - говорит, - я нам такой обалденный вариант обмена нашел! Твою однушку на двушку без доплаты. Это, конечно, не центр, но место вполне приличное, возле метро. И тебе, и мне до работы не далеко. Это мой друг с работы предложил". Я поинтересовалась, зачем же нам меняться? И здесь ведь квартира хорошая. А он мне - о детях надо думать! Куда мы с детьми в однокомнатной? Аборты православная женщина делать не должна, предохраняться нельзя, надо во всем на Господа полагаться, и вот, говорит, представь, что мы стали многодетной семьей. В двух-то комнатах непросто будет поместиться, а в одной...
- Логично, - кивнул Витя.
- Вот и я решила, что логично. Потом он уточнил, что там не совсем обмен - мою квартиру надо продать, а новую купить, но за те же деньги. Сумму он уже заранее узнал. В общем, я согласилась. Дело он провернул на скорости. Протащил меня по всем нужным учреждениям, все документы подготовили мигом. Да там много и не надо было. Я ж недавно в права наследования вступала, все документы в порядке были. С другом этим, с работы который, он меня познакомил, покупателей через агентство моментально нашел - квартира-то отличная. Там тоже квартирка неплохая была. Метро и магазины рядом. Короче, подписала я документы на продажу, а на следующий день мы должны были покупку оформлять. Ну, это он, вроде, так договорился. Деньги решили в банк не таскать. Я сначала предложила, думала - безопаснее, но он меня отговорил. Мужик в доме - чего бояться? - Ирина вздохнула. - Вечером прилегла я и задремала. Через пару часов проснулась - нет мужа. На мобильный позвонила - не отвечает. Я до ночи у окошка продежурила, хотела знакомым его позвонить, тут только поняла, что ни одного телефона не знаю. Что-то меня толкнуло, залезла в ящик - денег нет. Вот тут я испугалась по-настоящему. Решила, что его как-то заставили деньги отдать, может, шантажировали чем.
- Ох, ты - бедная! - Виктор сжал Ирино плечо. Она смахнула слезы и продолжила.
- Утром я на работу не пошла, позвонила, что муж пропал, и в милицию побежала.
- И там тебя, естественно, слушать не стали.
- Да, конечно. Первый вопрос был - он вам кто? Говорю, муж. Документы попросили. Я им свидетельство о венчании показала, а они, аж, заржали. И никакого заявления не приняли. Сказали, что я сама виновата - мошенника в дом пустила, деньги отдала. Теперь винить некого. Доказать мошенничество практически невозможно, так что в суд мне лучше не соваться. Я долго не верила, искать его пыталась. Только оказалось, что у меня нет ни адреса его прежнего, ни адреса места работы. И друзей его я только у нас дома встречала. Ни адресов, ни телефонов. Вот так. А потом я как-то в интернет вышла, случайно не ту закладку нажала и вышла на первую страницу того сайта православных знакомств. И там его обновленное фото опять среди самых популярных висит.
- Писать, конечно, пробовала?
- Пробовала. Ответа, разумеется, не получила. Зря писала, понимаю. Просто, уж, очень обидно было.
- Надо было администрации сайта написать, что это квартирный мошенник.
- Да? А я не сообразила. Из квартиры меня через три дня попросили выехать. Пришлось почти все вещи бросить. Спасибо, Ленка на первое время приютила, но они сами в однокомнатной. Так все ужасно! Я и работать не могла. Все сидела, смотрела в одну точку. Ленка, уходя на работу, мне в руки канон сунула, чтомый во всякой скорби душевной и обстоянии.
- А, канон Пресвятой Богородице?
- Да. Я посидела, посидела и давай его машинально читать. И так меня проняло... Весь день перед иконами проплакала. Вот тогда-то я и стала верующим человеком. Если б не Царица Небесная, не очухалась бы, - Ира утерлась носовым платком. - Потом решила я, что в Москве больше делать нечего. Работы по специальности нет. Прозябать по съемным квартирам - а смысл? Да и устала я от этого шумного, суетливого города. Домой захотелось.
- К маме поехала?
- Ага. Только я не учла, что мама у меня - атеистка убежденная. Вначале она мне обрадовалась, а потом стала каждый вечер "пилить" на тему религии. Пожила-пожила я с ней, и поняла, что так дальше нельзя. Ладно бы, она меня просто вразумляла, но она ж себя до приступов сердечных стала доводить. После третьей скорой за месяц я решила, что пора что-то делать. Там, на приходе у нас, женщина одна на свечах стоит, мы с ней разговорились. Она в свое время много по монастырям поездила, вот и дала мне адресок одной тихой обители. Может, там приживусь... Не знаю. К тому же, венчанная я. Замуж больше не выйти.
- Погоди, есть ведь развод церковный. Это к архиерею надо. Тебя же просто обманули.
- Да, конечно. Так ведь я и сама замуж не хочу. Обожглась уже. Тишины хочется, - Ира прислонилась головой к краю окна. - Вить, ты бы знал, как я устала!
Он осторожно погладил ее по голове.
- Может быть, все и к лучшему, - произнес он негромко. - Может, это Господь тебя к Себе ведет.
Ирина кивнула.
- Уже почти три. Пойдем спать, наверно.
Они еще постояли у окна. Виктор прочел вслух правило. После таких откровенных разговоров они чувствовали себя почти родными.
Следующее утро началось суетой. Муж и жена сменились женщиной с четырехлетним сыном. Ребенок лез к окошку, не обращая внимания на Ирину, мама слушала плейер. Кое-как позавтракав, Ира сложила вещи и пересела на полку к Виктору, оставив свое место в полное распоряжение ребенку, чем он немедленно воспользовался.
До Москвы еще час, за окном сплошные дачи, дачи.
- Тебе далеко потом? - Виктор засунул в сумку так и недочитанную книгу.
- Еще восемь часов на автобусе. А тебе?
- Мне шесть, но в другом направлении.
Оба вздохнули. Расставаться было жаль.
- Ты звони. Может, помощь какая понадобится.
- Хорошо. И ты звони, - Ира поправила волосы и натянула шапку.
Захлопали двери соседних купе.
- Ну, что? Пошли? - Виктор закинул на плечо свой рюкзак и взял ее сумку. - Провожу тебя немного. - Он улыбнулся. - Не грусти. У нас самая лучшая часть жизни впереди. С Господом!