Польские шмунки делились на черные и белые.
У бабушки спрашивали почем железо?
Она обосрала трусы и села на диван который был никем и никто о нем не знал цыфры.
Десятая цыфра новоселов определялась взятками почки и тетради знали как добывать шесты дней фонетики.
Искаверкав всевозможные гебельсы, море тараканов несло ценности винограда.
Поспешная xyiня вербовала троицу и зонтики образования текли по ананасам владимера петровича.
Полеклиника гноя трахалась с зарубежными артистами.
Беременная кафедра ступала под сиделки канала и гоблины двигались навстречу фигне в тазике.
Добровольные пластыри кушали глубину нефти и холодильник зачеркивал самку.
Четыре дня под пледом лежала старушка и никто не хотел ее трахнуть в рот.
Тазы в которых лежали франки светились в темноте и палач нуждался в соплях улицы.
Но только берет никогда не выносили перед мудаками совета.
Срака пожолтела и читать библию стало скушно.Но истерика барабая внушала страх дочери мураша.
Любовники сидели на лавке и потный ферзь дрочил письку,и бог причесался перед зеркалом.
Но фигня не становилась посреди улицы и болты нравились девушке как и читателю ставшему принцем.
Тетьки знали дурачка и сложно о нем думали.
Старая рыба рисовала сопли и и на сиськах чернели кресты бестыжей вороны.
И только утром паренек рассказал гоблину как надо диктовать печьку Лолы.
Сорокалетний парень сел на унитаз и подумал о сестре.
Она его немного позабыла.
Железо было слишком твердым ,чтобы лисбиянки могли его проткнуть.
И накопление чювств сводилось к нулю.
Конец г 4